Cuique suum

      Сороковые годы двадцатого столетия начались для румына из рук вон плохо. Сначала Советский Союз потребовал Бессарабию обратно, месяцем позже Венгрия и Болгария тоже поспешили не упустить выгодную возможность оттяпать побольше земель, пока Третий Рейх находился в особенно хорошем расположении духа. Не выполнили свои обязательства хороших соседей и верных друзей новоиспечённые союзнички. Да и сам Румыния особо не горел желанием приобщаться к этому змеиному клубку с Нацистской Германией во главе. Лидер этой шайки-лейки стоил своих подопечных, но слишком уж соблазнительным прозвучало его предложение о возврате некоторых румынских земель их законному хозяину. Знал ведь, куда надо надавить, когда румын ещё не определился с поддержкой конкретного военного блока в назревающем конфликте. К тому же, ещё один выход к морю немцу был явно не лишним, так что тот был совсем не прочь заиметь себе ещё одного союзника, владеющего столь ценным активом.       Румыния, конечно, всецело заверил Рейха о своей исключительной готовности помочь ему в назревающем мероприятии на благо их народов, но про себя отметил, что после заключения этого договора придётся постараться быть всё время начеку. Даже не столько в наблюдении за действиями Германии, в чьей победе он до поры до времени не сомневался, сколько за двумя не в меру вороватыми соседями. У которых, кстати, при первой же возможности румын планировал по меньшей мере отобрать украденные территории обратно, если не взыскать своеобразную земельную неустойку за такое аморальное вымогательство, направленное на подавление его территориальной целостности. Но начать определённо следовало с Союза.       Несмотря на не слишком обещающее начало, румыну и немцу весьма подсобило отсутствие у Красной Армии должного запаса ресурсов, и с занятием Бессарабской земли проблем не возникло, чему её бывший владелец не мог нарадоваться. Потомка Валахии даже не смущал тот факт, что Рейх стал всецело контролировать румынские нефтепроводы, размещая там исключительно своих подчинённых. Эта недвусмысленная демонстрация пренебрежительного отношения к румынским солдатам едва ли волновала парня, когда впереди маячило многообещающее будущее бок о бок с одной из могущественнейших держав того времени.       Сам румын, однако, тоже высокими моральными устоями едва ли блистал в сложившейся ситуации, не брезгуя приобретением ныне ничейной собственности. При этом не гнушаясь даже самой ничтожной добычей. В подобные моменты Королевство Венгрия ехидно подмечал, что из-за уникальной необременённости интеллектом румын может украсть даже у самого себя. Итальянец и Виши подхватили эту выдуманную аксиому с завидной прытью. Было видно, что они не хотят иметь с подобным простолюдином ни грамма общего. В отличие от более избирательных коллег по коалиции Румыния не терзался предубеждениями по поводу потенциальной полезности бесхозного имущества. Местом накопления боевых трофеев разной степени ценности являлись его собственные владения. К сожалению, у румына отсутствовало чутьё финансиста, что позволило бы ему грамотно распорядиться полученными после определённых европейских конфликтов ценностями. Так уж вышло, что Румыния не составлял долгосрочных стратегических планов по экономически выгодному распределению имеющихся в распоряжении денежных средств. С такими-то соседями — себе дороже.       По мере того, как рос объём захваченных ценностей, пропорционально уменьшалась заинтересованность румына рисковать своей жизнью и здоровьем ради абстрактной националистической идеологии. Глядя на всё более затягивающийся и усугубляющийся конфликт, даже недальновидный Румыния начинал задумываться о целесообразности участия в этом вооружённом противостоянии, длящимся уже не один год. Для его личных интересов ситуация принимала откровенно хреноватый оборот, особенно после Сталинградской битвы, которая превратила румына в главного козла отпущения для разъярённого подобным провалом немца. В тот раз Рейх высказал всё, что думает о нерадивом союзнике, включая румынскую армию с её ни разу не благородным происхождением и таким же уровнем умственного развития.       Если ранее Румыния был твёрдо уверен в правильности своего отказа о перемирии с тем, кто в первую очередь покусился на его восточные владения, то теперь потенциальное сотрудничество с Союзом не казалось ему такой уж нелепостью. Может, румын и не самый благочестивый индивид на европейском пространстве, но больше он никому не собирался позволять вытирать об себя ноги при условии, что его почти всегда посылали вперёд, дабы тот принимал на себя весь вражеский удар из раза в раз. Теперь потомок Валахии предпочёл своевременно подстроиться под стремительно меняющуюся конъюнктуру. Пускай, ему так и не удалось разобраться с Венгрией один на один, при помощи СССР у румына ещё будет шанс ему красиво отомстить за все поползновения в свою сторону. И их (до недавнего времени) немецкий руководитель по итогу оказался ничем не лучше этой мадьярской собаки. Румыния не стал проверять наверняка, что будет в случае сохранения мнимого партнёрства с этим гадюшником до самого конца.