Попадалово

— Ма-а-ам! — тихонечко кто-то позвал у самого личика Сафроновой. — Ма-а-м! — снова услышала Анна сквозь звон в ушах. — Мамочка, милая, очнись пожалуйста! — взывал к ней плачущий голосок сына. Честное слово, она очень хотела открыть глаза и успокоить Матвея, сказав, что с ней всё хорошо, но не могла. Тело сковало болью, а разум не мог привести его в движение и заставить работать.       И вдруг её кто-то звонко стал лупить по щекам.       «Больно-то как!» — подумала она, морщась. Но всё, что смогла она выдавить из себя — это протяжный стон. — Живая! Слава Богу! — произнёс незнакомый глубокий женский голос, облегченно вздыхая.       Анютка резко открыла глаза, не понимая, что происходит. Села на попу и взялась за голову, которая просто затрещала от дикой боли. Она посмотрела на сына, который уже залезал к ней на кровать и стал крепко обнимать что было сил в его маленьких ручонках, а затем и на женщину, что трепала её по щекам. Это была явно она, больше некому. В комнате они были только втроём. Анна в изумлении открыла свой ротик, пытаясь что-то спросить, но ни один звук так и не вырвался из её горла. На неё смотрела полноватая женщина средних лет афроамериканской наружности и мило улыбалась ей. — Ты в порядке? Кто ты? Как тебя зовут? — стала засыпать вопросами девчонку эта дама. — Я-я-я… — только и ответила Аня, часто заморгав, соображая, что происходит и где она оказалась. — Подождите! А вы кто? Как вас зовут? И где я вообще? Что происходит? — недоумевала она, напирая в ответ. — Ты сейчас в «Дружелюбии». А я — Джоанна Рейес. Тебя и твоего сына заметили примерно час назад мои люди у поля пшеницы, — говорила женщина, поглаживая Анютку по руке, успокаивая и снисходительно улыбаясь.       «Дружелюбие»? Джоанна? Какая пшеница? О чем вообще говорит эта женщина?» — не понимала она, пытаясь переварить информацию в своей голове. А удивительней всего было то, что она осознала - эта Рейес говорила абсолютно на другом языке! На английском! И Анна понимала её! — Что за … — часто заморгала девушка, переваривая этот факт. — Прекрасно! — прошипела она, хватаясь за голову и падая обратно на подушку. Она ещё и отвечала на языке этой женщины. Анька набрала в легкие воздух, убеждая себя, что ничего страшного не произошло, она просто сошла с ума! «Это английский. Это точно!» — рассуждала она. — «Ни хера себе меня шандарахнуло, что я стала полиглотом, хотя английский изучала только в школе!» Говорить на нём она явно не умела и не планировала никогда. «Что за херня? Может, я сплю? Или померла?» — всё думала она, хлопая голубыми глазами.       Матвей улегся калачиком под мышкой у своей ничего не понимающей матери и крепко прижался к ней. «Боже, бедный мой ребенок! Он не на шутку испугался!» — подумала она, обняв маленького сына. — Простите, Джоанна! Я… то есть мы были одни? Больше никого? — осторожно спросила Анюта, начиная нервничать. Она не понимала ничего и боялась навлечь беду на всех, не зная, кому здесь можно доверять. — Мои люди больше никого не обнаружили, — произнесла женщина. — Мы заметили яркие молнии по всему городу. И там, где ударила одна из них, прямо на поле у самой стены, мы обнаружили вас. Вы были одни. — Я ничего не понимаю, — сказала Аня, взявшись свободной рукой за голову, чтобы не потревожить сына. — Так как тебя зовут и твоего сына? — поинтересовалась Джоанна. — Он удивительный мальчик! Сказал, что ему нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, — она снова мило улыбнулась. Трудно было трезво мыслить в данной ситуации. Получалось, что и Матвей тоже знает и понимает эту с виду милую женщину. Она не выглядела злобной или опасной, и Аньке ничего не оставалось, как ответить ей, чтобы наладить контакт и узнать, где же они, и что происходит, в конце концов. — Меня зовут Анна. А моего сына — Матвей, — произнесла девушка, доверчиво вглядываясь в карие глаза женщины. — Матвей… Очень необычное имя… — медленно произнесла Джоанна, будто пробуя его на вкус. — Наверное, Мэтью или, может, Мэт будет по-вашему, — поправилась девушка, вспоминая созвучные имена в английском языке. — Мэтти, значит. Ты сказала «по-вашему»… Так откуда вы взялись, говоришь? — задала она ещё один вопрос. На что Анька потупила свои голубые глазки и замолчала. А что она могла ответить? Что она внезапно попала сюда, находясь за тысячи километров отсюда, через океан? Что её молния сюда перенесла? Так послушать этот бред - и можно прямиком попасть в дурку. Может, ответ прост, и они все погибли от удара молнии? Ужас! Она была готова разрыдаться. — Вы хорошо одеты и на вас чистые вещи, правда, немного странного кроя. Вы явно не изгои, — рассуждала афроамериканка вслух, чем вернула девушку в нездоровую реальность. — Изгои? — переспросила Анна. — Ты не знаешь, кто это? Вы откуда? — поинтересовалась Джоанна, снова повторяясь. — Откуда? — недоуменно повторила Анька, не зная, что ответить. — Ладно. Вы отдохните немного, потом поговорим, — поняв, что сейчас девушка ничего не скажет и повторяет за ней всё, словно слабоумный попугай, женщина решила оставить её в покое. — И не переживай, мы не обидим ни тебя, ни твоего сына. В моем доме — вы в безопасности, — добавила она для пущей убедительности.       Анна посмотрела вслед Джоанне, которая уже закрывала двери. Девушка огляделась. Комната оказалась небольшой, но довольно уютной. Деревянный шкаф, стол и комод — вот всё её убранство. Пролежав в кровати немного и разговаривая с сыном, пытаясь ответить на его вопросы - где они? скоро ли вернутся домой? и где Катя с девочками? — девушка направилась к окну. Ответов у неё не было у самой. Она не знала, где они находятся и куда подевались девчонки. Да и что она могла сказать ребенку? Только одно: «Не знаю! Всё будет хорошо!». Из окна был очень красивый вид на небольшой лесок. Он напомнил то время, когда она проводила лето у бабушки. Как жаль, что из её родни никого не осталось. Бабушки с дедушкой не стало ещё в детстве, а родители погибли, когда она была совсем юной девчонкой. Она чуть не разревелась, вспоминая свою нелегкую жизнь.       Был ясный день, ни облачка на голубом небе. Неудивительно, что их всех напугал гром и молнии. У дома цвели клумбы с различными цветами. Где-то вдали виднелись огромные высотки какого-то города. Девушка заметила по периметру какой-то высоченный забор. Это был не просто забор, а самая настоящая стена высотой с десятиэтажный дом, которая простиралась за лесом и шла куда-то далеко, огибая весь город. «Жаль, что я слепошарая, могла бы разглядеть больше, будь у меня очки! Всё добро осталось в Катькиной машине! — с грустью подумалось ей. — Нужно срочно всё разузнать!» — решила она для себя, надевая кроссовки и направляясь искать гостеприимную женщину. — Джоанна! — позвала девушка, спускаясь вниз, идя на запах из столовой. — Прошу, простите меня за наглость. В общем… Не могли бы вы мне всё пояснить? *** — О, Боже! — простонала Анька к концу разговора, который оказался слишком долгим и трудным для понимания и вообще восприятия этой, как бы странно это ни звучало, нереальной реальности. Она и Матвей успели вкусно поужинать, а сейчас мальчик мирно спал в комнате наверху, так как шёл первый час ночи.       Выяснилось, что сейчас не две тысячи двадцатый, а чёрт знает какой год! На дворе — две тысячи двести двадцать седьмой! Что на всей Земле остался только один-единственный город, насколько им было известно, после какой-то ядерной войны, которую все в округе называли Великой. Они — это последняя группа выживших людей, собравшиеся в разрушенном Чикаго и обезопасившие себя от любой угрозы огромной стеной в несколько десятков метров высотой и несколько метров шириной. Что все люди разделились на пять фракций: «Дружелюбие», «Эрудицию», «Искренность», «Отречение» и «Бесстрашие». Кому не нравилась ни одна из фракций, или если человек не подходил им, шли к изгоям. Были ещё какие-то дивергенты, которых все боялись и уничтожали, поэтому такие люди старались скрывать свою истинную сущность. Каким образом они себя выдавали, для Ани это так и осталось загадкой. За стену разрешалось выходить только дружелюбным, так как у них там поля и теплицы, которые кормят весь город. «Какое-то несправедливое разделение труда!» — подумалось ей, пока она пыталась переварить всю информацию, сказанную Джоанной. В общем, дело — дрянь! Нужно срочно искать девчонок, если они здесь, конечно, и каким-то неведомым образом возвращаться домой! Говорить, кто они и откуда, девушка не стала, да и женщина не настаивала, видя, что Аньке совсем плохо. Рейес понимала, что, как будет готова, она расскажет всё сама. А пока договорились, чтобы не подвергать никого опасности, надо бы не высовываться отсюда. Анютка была уверена, что им здесь просто не выжить, узнай все, откуда они взялись. Не успели они договорить, как неожиданно для всех в дом Джоанны ворвались несколько десятков огромных мужчин в чёрном и с оружием в руках на перевес. — Надень, — прошептала женщина, протягивая жёлтый балахон Ане, стянув его с соседнего стула и потушив свет в комнате. Та, схватив его, быстро натянула странное широченное одеяние на себя, прямо на легкую шифоновую кофту кремового цвета и джинсы, что были на ней, и накинула капюшон на голову, скрывая свои светлые волосы. Темнокожая женщина махнула головой, довольная увиденным. — Джоанна! — громко позвал её мужской голос. Настолько глубокий и завораживающий, что хотелось слушать, как он говорит — вечно. — Ты дома? Не спишь? — Что здесь происходит? — задала вопрос Рейес, выходя в гостиную, не пуская дальше непрошенных гостей. Сафронова тихонечко затаилась, прижавшись к косяку, стараясь не показываться наружу. — Джоанна! Скажи, пожалуйста, у тебя случайно здесь нет незарегистрированного в системе человека? Или двух? — вопросом на вопрос пробасил этот мужчина. — Эрик, ты же в курсе, что это собственность лидера, и вы не вправе здесь находиться без приглашения? Насколько я помню, сегодня я вас не приглашала! — спокойно ответила темнокожая женщина, игнорируя мужчину с приятным настойчивым тембром. — Не кипишуй, Рейес! Мы по поручению Совета. Мы боимся, что тебе грозит опасность от этого человека. И мы знаем, что она у тебя, — твердо произнёс эти слова мужчина, лицо которого Анна никак не могла рассмотреть из-за угла столовой. Его закрывали другие перекачанные гориллы в чёрной амуниции. — Совета? Меня не вызывали на общее собрание! И кто это "она"? Вы о ком вообще? — удивилась женщина.       «Ей бы в кино сниматься! Как натурально играет!» — подумала Анюта, радуясь, что эта милая афроамериканка не собирается её выдавать. — Слушай, Джоанна, мне некогда играть в твои игры! — пробасил всё тот же мужик по имени Эрик. — Эта заверила, что Она здесь! — с нажимом произнёс он, вытаскивая за шкирку из-за своей спины какую-то девушку. Та неуверенно вышла вперёд, трясясь от страха. Её мешковатая одежда горчичного цвета нелепо висела на стройном тельце. «Наверное, так же, как и этот балахон на мне!» — подумала Сафронова, представляя, как выглядит она. — Прости, Джоанна, — пропищала девушка, опуская плечи. «Тупая крыса!» — пронеслось у Аньки в голове. Она прикрыла глаза, ожидая реакции доброй и понимающей Джоанны. За те несколько часов, пока она разговаривала с ней, Анюта нашла в ней родственную душу и понимала, что может довериться ей полностью, что случалось крайне редко. Она искренне переживала за неё и не хотела, чтобы у этой женщины были из-за неё проблемы. — Мы заберём её на допрос. Тебе не стоит так рисковать ради неё и мальчишки. Отдай их, Джоанна, — угрожающе произнёс этот мужчина.       «Мальчишки… Боже, он знает о Матвее!» — испугалась Аня, кусая себе губы. — Слушай, Эрик, может, я невнятно говорю? Повторю! Ты не вправе здесь указывать! Здесь я — лидер! И моё решение неоспоримо! — твёрдо сказала женщина.       Наступила гробовая тишина. Анька уже давно даже не дышала, пытаясь слиться со стеной, боясь себя выдать. — Ну, раз не хочешь по-хорошему, значит… — пробасил он, махнув двумя сложенными вместе пальцами в сторону комнат за лестницей, и удалился в глубь толпы своих подчинённых. Из черной перекачанной кучки быстро вышли несколько горилл и начали обыск, выставив оружие вперёд. Ещё несколько человек наставили свои автоматы на бедную предательницу, швырнув её к ногам Джоанны. — Если не скажешь, где девка, мы застрелим эту, — сказал один из тех козлов, что держал её на прицеле.       «Ну, всё, мне хана!» — судорожно метались мысли в голове девушки, которая пыталась сообразить, куда ей спрятаться. Она была готова сложиться втрое в каком-нибудь ящике под столом, но было одно большое «Но»! Наверху в комнате спал её пятилетний сын, рисковать жизнью которого она точно не собиралась. «После осмотра первого этажа они явно направятся наверх!» — безнадёжно выдохнула она, думая, как же ей поступить. Да и девушку жалко. Она-то не виновата, что Анька свалилась к ним, как снег на голову в прямом смысле этого слова. «Надо выходить, всё равно никуда не деться. Удрать уже точно не успею, да и некуда! Найдут в любом случае!» — с горечью понимала она, выходя из помещения с гордо поднятой головой, поправляя яркий балахон на волосах и становясь рядом с Джоанной и девушкой, которая боялась подняться с пола под дулом длинноствольного оружия, направленного на неё. — Это она? — спросил этот наглый мужик, что угрожал Джоанне и девушке, теперь выставив дуло Аньке прямо в лицо. Он был высок и хорошо сложён. Его тёмные волосы уложены в хаотичном беспорядке и стояли столбом, точнее, косым забором. Разглядывая Анютино симпатичное личико, он расплылся в неприятной, похабной улыбочке. — Командир, ты не говорил, что она ничего! — Опусти оружие, кретин! Здесь никого нет! — заговорила Джоанна, рукой отводя дуло автомата вниз. — Это Анна, моя помощница и правая рука! Она всегда ходит вместе со мной. — А сейчас что она здесь делает, в такой час? — спросил он, снова поднимая оружие и направляя его Ане в лицо, ожидая увидеть страх в её глазах. Но увидел только замешательство и небольшое удивление, никак не страх. — Не боишься меня? — спросил он. А Анька только поджала свои губки и сжала ладошки в кулаки, готовая врезать ему по наглой роже. — Сейчас забоишься, — произнёс он и передернул затвор, готовый выстрелить ей прямо в голову. — А сейчас мы готовились к совещанию лидеров, которое предстоит на следующей неделе, — спокойно пояснила Джоанна, беря Анну за руку в успокаивающем жесте, снова опуская дуло автомата этого ненормального вниз. — И вообще это не твое дело!       Девушка опустила глаза, притворяясь смиренной дамой, как девки гарема в «Великолепном веке», дабы не провоцировать этого дебила, удивляясь остроумию этой женщины и страшась оружия, направленного на неё. Если б не Рейес и не её уверенность в себе, пара кучек уже б дымились бы у ног Сафроновой. — Это так? — спрашивает этот кретин у Ани. Та молча кивает головой, разглядывая свои ноги, проверяя, нет ли ничего коричневого. — Эрик, внизу никого, — произнёс голос позади женщин. Анька тут же подняла свой взгляд, боясь дальнейшего решения их главаря, который затерялся среди этой кучки перекачанных солдафонов и которого она так и не успела разглядеть. — Я сам, — раздался приятный бас в толпе, который принадлежал их командиру. Наглый мужик, что стоял возле Аньки, отошел чуть в сторону, напоследок подмигнув ей.       Люди в чёрном расступилась, и один из мужчин вышел вперёд, медленно направляясь к ним.       «О, мой Бог! Если это и есть Эрик, то мне точно кранты!» — подумала Анька, громко сглотнув внезапно подступивший ком в горле и выпучив свои глаза в удивлении. Прямо на неё шёл здоровенный симпатичный мужчина лет тридцати с хвостиком, недобро сощурив свои серые ледяные глаза и излучавший какую-то дикую энергию, от которой подкашивались ноги. Его огромное двухметровое тело двигалось так плавно, словно хищник искал свою жертву. А ей очень не хотелось быть этой самой жертвой. Непонятный магнетизм, властность и харизма этого человека просто вдавливали в пол всех вокруг своим доминированием. Хотелось сжаться в уголок и заскулить, глядя на него, на этого собранного, готового напасть в любой момент зверя. Страх холодил вены, заполнив всё хлипенькое тельце девушки, и стал шевелить её волосы, и не только на голове, проникая в самое нутро, замедляя инстинктивные реакции организма. Он — самый устрашающий и опасный человек, которого она когда-либо видела. Его серые глаза сверлили её насквозь. Взгляд был немного уставший, но уверенный и оценивающий. Увидев её, в зрачках загорелся яркий огонёк. Его губы расплылись в непонятной ухмылке, больше напоминающей оскал животного, скривившись набок, показывая ровные белые зубы. На всю широкую шею красовалась тату штрих-кода с обеих сторон от кадыка, а огромные руки, которыми он размахивал при ходьбе, были изрисованы какими-то замысловатыми линиями, словно лабиринт, в центре которого маячила мишень. Весь его вид излучал опасность и говорил, что с ним шутки плохи. Но в то же время он был безумно хорош, несомненно. Явно знал себе цену. А было на что посмотреть, мать его! Небольшая трехдневная щетина придавала мужественности, а коротко стриженные виски переходили в модную прическу на макушке, где волосы были чуть длиннее и уложены назад. Такие, как он, пользовались успехом и в двадцать первом веке. В его ушах красовались чёрные шайбы, а пробитая штангой бровь мужчины вдруг изогнулась в удивлении, когда Джоанна вышла вперёд, закрывая собой девушку. — Рейес, отойди! — грозно приказал он ей, подойдя ближе. — Эрик, не глупи! Это не она, говорю тебе! — произнесла женщина. — Да ну? — в неверии спросил он, отодвигая Джоанну в сторону и становясь к Анне вплотную, понимая, что женщина лжет. Он стал так близко, что мыски его чёрных ботинок почти касались белых кроссовок, выглядывающих из ярко-жёлтого балахона, что прикрывал Анькино тельце и шмотки, которые могли выдать её с потрохами. Взгляд девушки упёрся прямо в широкую накачанную грудь командира, которая была обтянута чёрной футболкой, подчеркивая его рельефный торс. От страха она глубоко вдохнула, и её обоняние всколыхнул приятный запах, который витал вокруг этого грозного мужчины. Его парфюм был ненавязчивым, но безумно притягательным. От него пахло кожей, табаком и просто, твою мать, настоящим мужиком! Эрик взялся двумя пальцами за подбородок девушки, отчего та вздрогнула, и потянул вверх, поднимая её голову, начиная разглядывать её лицо. Из-за того, что он был высок, голова задралась слишком сильно и капюшон её спасательного балахона слетел, открывая её светлую косу. Мужчина улыбнулся и стал крутить её башку то вправо, то влево. Протянул другую руку и пальцами заправил её выбившиеся волосы за ушко, на котором красовались три золотые сережки. Аньку пробил озноб. Было не по себе, и она плохо понимала, для чего он это делает. Его пирсингованная бровь снова поползла вверх. — Не знал, что дружелюбные одаривают своих помощниц золотом.       Девушка нахмурилась, разобидевшись на него, да и надоело уже стоять так и ждать от него непонятного приговора. Понял же сразу, что она и есть та самая, которую он искал. Нет же, стоит и издевается над ней. И откуда только столько храбрости набралась? Или, может, тупости? Неизвестно. В общем, хлобыстнула она своей ладошкой ему по руке что было сил, отпихивая её от своего лица. — М-м-м… — чуть застонала она. Её ладошка загорелась огнём от удара о твёрдую, словно камень, поверхность его руки, и от крепкого, словно тугие тиски, захвата человеком напротив. Он успел схватить её за запястье, вывернув его, делая болевой, и стал разглядывать её наманикюренные пальчики с френчем, злобно улыбаясь. Снова оскалился в непонятной ухмылке, показывая свои ровные зубы. Взял её за вторую руку и заметил золотой браслет, блеснувший от задравшегося рукава мешковатого одеяния. Сбросил её руки и потянулся к Анькиной шее. Его грубые пальцы нечаянно коснулись нежной девичьей кожи, когда он оттягивал вниз ворот балахона. У неё пробежали мурашки. Девушка очень надеялась, что это всё только от страха. Только вот никакого страха она сейчас не испытывала. Злость — да. Но не страх. Мужчина хмыкнул. На тонкой шейке блеснула золотая цепочка. Эрик подцепил её пальцами и вытащил из-под одежд. Заметил крестик на ней и покрутил его в своих пальцах, разглядывая диковинку. — За мной! — рявкнул он, выпуская из рук всё это добро. Все собрались у выхода, а несколько человек подошли к Анне, направляя на неё свои автоматы. — Минутку, — деловито произнесла девушка, подходя к Джоанне. — Присмотри за Матвеем, пожалуйста, — тихонечко прошептала она ей на ушко, обнимая эту прекрасную добрую женщину. Та лишь моргнула, обнимая Анюту в ответ. — Ма-а-ам, — послышался на лестнице тонкий мальчишеский голосок. Матвейка стоял у перил и потирал сонные глазки. — Чё-ёрт! — в сердцах произнесла Анька. Маленькие ножки потопали по ступенькам вниз и, спустившись, малыш прижался всем тельцем к маме, пугаясь страшных дядек вокруг. — Всё хорошо, мой милый! Не бойся! Побудь немного с Джоанной, а я скоро вернусь, ладно?! — Не ладно! — произнес Эрик. — Малец пойдёт с нами! — Не-е-ет! — завопила Анька, злобно глядя в ледяные бездушные глаза мужчины. Она костьми ляжет, но не позволит ему навредить. Только не сыну! — Он всего лишь ребёнок! Ничего важного он вам не сообщит! — процедила она сквозь зубы. — Ну, это не тебе решать, — спокойно ответил мужчина. — Пошли! — скомандовал он. — Нет! — твердо ответила девушка, и наступила гробовая тишина. — Не-е-ет? — недовольно протянул Эрик, удивляясь наглости этой непонятно откуда взявшейся девки.       Вот теперь страшно! Анна сглотнула ком в горле. Такого ужасающего взгляда она ещё не встречала. «Боже, что мне делать?» — взмолилась она, ожидая, что ей на ум придёт какое-то гениальное разрешение этой ситуации. Но как на зло, ничего хорошего не шло. Вообще ничего. В башке девственно пусто, как белый лист. — Нет, — произнесла девушка, повторив всё то же слово, заводя за спину Матвея, пряча его собой. — Ты и твой сын сейчас же идёте со мной, — спокойно обманчивым тоном сказал мужчина, а у самого перекосило лицо от ярости.       Не пойдёт! Ни за что! Тут безопаснее. Пусть с ней делают, что хотят, но сына в обиду она не даст! — А то что? — с вызовом во взгляде уточнила она.       У Эрика чуть было глаз не задергался. Давненько ему так не дерзили. «Эта треклятая девка явно не отсюда!» — подумал он, гневно сжимая чувственные губы в тонкую линию. Любая другая на её месте уже бы тряслась от страха от одного только его взгляда. Ну, или пускала бы слюни на него. А у этой — ни того, ни другого не наблюдается. «Кто она такая, чёрт её дери?» Девушка невинно захлопала своими голубыми глазками, разглядывая грозного мужчину. Лидер хмыкнул и вздернул своей пробитой бровью в удивлении. Не успела Анна понять, что же у него на уме, как на её запястье почувствовался холодный металл. На её правой руке сомкнулись странного вида наручники, которые другой стороной держали левое запястье самого вредного мужика на свете, которого она когда-либо встречала. «С таким, как он, хрен договоришься!» — промелькнуло у неё в голове, когда она стала злобно разглядывать блестящий браслет. Спрашивать что это — не было смысла, и так всё понятно. — Пошли! — рявкнул Эрик прямо ей в лицо, хватая Матвея своей огромной правой ручищей. Держать мальчика одной рукой и тащить тупую девку другой в свой внедорожник — не составило особых усилий с его стороны. — Ты ещё пожалеешь, козёл! — кричала она, упираясь ногами. Было такое ощущение, что её тащил локомотив. Все её попытки притормозить этого коня ни к чему не привели. — Питер! — крикнул лидер, выходя на улицу. К ним тут же подбежало то лохматое чучело, которое тыкало своей пукалкой в Аньку. — Да, — сказал тот, быстро отвечая командиру. — Хуй на! — резко отозвался Эрик, бросая ему ключи от своей машины. — Ты поведёшь, — недовольно произнёс мужчина. — Поцарапаешь мою детку — убью!       Анька закатила глаза. Ни в каком веке не меняется поведение мужиков к своей тачке. «Видимо, ему очень не по душе, что до его «детки» дотронется какой-то чужой мужчинка своими грязными лапками! Единоличник хренов!» — думала Анютка, видя, как нахмурились брови Эрика. И всё из-за неё! Вот же, здорово! Как же хорошо она поднасрала ему! Будет знать, козёл, как связываться с ЯЖеМамкой!       Все недоумевали, глядя на милую девушку, которая плелась за лидером, запутавшись ногами в ярком балахоне, прикованная к нему наручниками, и широко улыбалась во весь рот, вместо того чтобы реветь в голос и просить о пощаде в связи с незавидной участью.