Попадалово

— Не хочешь мне ничего рассказать? — с порога насела на Эрика тётка, вместо Анны проходя в его квартиру. А он уже приготовился к жаркой встрече и сидел в расслабленной позе на диване в одних штанах, представляя, как голая Сафронова будет его объезжать. — Не понял! — выдал он, подскакивая с места, ничуть не стесняясь вздыбленной, словно мачта на паруснике, ширинки. — А ты ещё тупее, чем я думала, похотливый кобелина! Я тебя не этому учила, Эрик! — начала она свою тираду. — Черити, лучше замолчи! Ты не знаешь, о чём говоришь! — оправдывался племянничек. — Так ты мне и не рассказал свою версию событий, а сразу послал за Анной! Нашёл время! Нужно сначала всё обсудить, поговорить! Так не делается, Эрик! — пыталась войти в их несчастное положение тётушка. — А как, блядь, делается? Я не сопливый зеленый неофит, который не знает, чего хочет! Мне тридцать три уже! И я лидер! — пытался он как-то начать нелегкий разговор, почему-то указывая на свой высокий статус, намекая, что все должны делать то, чего желает именно он. — Ты — дебил! И чего же ты хочешь, лидер? — хмыкнула женщина, уперев руки в боки. — Её, — тихо ответил Коултер, сев обратно на диван и взявшись за голову руками, сбив всю прическу, которую укладывал минут десять в ванной, представляя, как Анна будет зарываться в его волосы своими тоненькими нежными пальчиками, когда будет стонать, выгибаясь под ним. — Она зла на тебя! Я бы на её месте оторвала тебе всё твоё богатое хозяйство! — хохотнула Черити, поведя бровями, гордясь своим мальчиком. — Не сомневаюсь, — улыбнулся он. — Как хорошо, что она — не ты! — Подожди, не гони лошадей. Утро вечера мудренее. Завтра всё обсуди с ней. Надави, если будет необходимо. Но только если другие аргументы не подействуют! — советовала тётка. — Всё наладится, ты тоже ей небезразличен. — Думаешь? — улыбнулся Эрик. — Знаю! — взлохматила женщина его волосы, пожурив тем самым своего племяша. — Она — другая, Эрик. Потеряешь её, не простишь себе этого никогда. — Понял уже. Я не могу найти к ней подход. С ней так… В общем, не так, как с другими, — признался мужчина. — Значит, она — то, что тебе нужно, — выдала тётка свой вердикт. — Не упусти!       ***       День не заладился как-то с самого утра. Мало того, что начинало тянуть живот в преддверии тех самых дней, так ещё и нервы были ни к черту из-за произошедшего вчера. Анна не спала почти всю ночь, в голову лезли ужасные мысли об Эрике, Кайле и о том, за чем она их застала и чем они потом занимались, когда она ушла. Сафронова чётко дала себе установку, что должна забыть его и то, что было между ними, потому что ничего и не было, по сути говоря.       Она с девочками пошла гулять в то время, когда Черити повела Матвея на детскую площадку. Ему очень нравилось проводить с этой женщиной время. И похоже, что ей тоже. Эта строгая бесстрашная превращалась в самую добрую бабушку, когда играла с мальчиком. Было очень приятно и необычно наблюдать за ними. Они срослись, будто родные люди, что было совсем не так.       Сидя на крыше небольшой пятиэтажки, девчонки смеялись, обсуждая ребят. Они во всех красках рассказывали друг другу про их достоинства и… их огромные достоинства. Всем было весело, кроме Анюты. Она стояла ко всем спиной, облокотившись локтями о высокий парапет здания и наблюдая за тренировкой неофитов на площадке неподалёку, которую вели Эрик и Фор.       Девочки сегодня были без конвоиров. Все бесстрашные готовились к какому-то мероприятию, которое должно было произойти через месяц прямо у них в парке у здания администрации. Какой-то ежегодный бал памяти погибших людей во время Великой войны. Ужасной войны. Войны, где не было победителей или побеждённых, потому что, кроме кучки выживших, потерявшихся в себе, сломленных горем и потерями людишек, не осталось абсолютно никого. Шли репетиции парадов, в которых были задействованы почти все бесстрашные. Девушки обещали хорошо себя вести, поэтому их оставили в покое. Да и что могло случиться, когда рядом был самый жуткий лидер бесстрашных, которого все боялись, старший инструктор под боком и начальник охраны Юрайя, который давал указания небольшой группе солдат неподалёку. — Он прекрасен, правда? — спросила подбежавшая к ней Катька, обнимая её со спины. — Правда, — без особого энтузиазма ответила Сафронова. — Я про Фора, — улыбнулась Филиппова. — Я так и поняла, — отозвалась Аня, улыбнувшись подруге. Она несомненно была рада за Катюшку, но настроения не было совсем что-то обсуждать или делиться переживаниями на этот счёт. — Эрик что, обидел тебя? Ну, я ему устрою! — зашипела Катюха. — Не нужно никому ничего устраивать. Он мне ничего не сделал, правда. Просто… — говорила Анна, продолжая наблюдать за мужчиной своих грёз. На секунду показалось, что он немного напрягся. Коултер повёл плечами, как тогда, когда она следила за ним в Яме. И вот, он нажимает пальцем на своё ухо, затем тыкает по своей консоли, и оборачивается, устремляя взгляд своих серых глаз прямо на неё. Сердце тут же перестало биться, ухнув куда-то вниз в самые пятки. Анна тяжело вздохнула, пытаясь выровнять дыхание и не отводить своих сердитых глаз с него. Она сильная и не будет больше прятаться. Он ничего не значит для неё. Больше не значит. Она говорит это про себя, устремляя этот посыл в свой полный презрения взгляд, направленный на лидера. — Он… — на горизонте появляется его шлюха. В недовольстве Анька морщит свой носик. В мозгу снова всплыл Эрик с расстёгнутой ширинкой и Кайла с текущими слюнями, как у бульдога, готовая сделать ему минет. Сделать то, на что она сама не решилась бы, да и не любила, попробовав это несколько раз со своим мужем. А Коултеру бы сделала? Да, скорее всего, если бы всё было немного по-другому. И, твою мать, уверена, что сама была бы в восторге от этого занятия. Будучи здесь, с ним, она стала какой-то похотливой сучкой. Он делал её такой своими прикосновениями, поцелуями… — Такой, какой есть. Он лидер. А я… — А ты влюбилась, — договорила за неё подруга, разинув рот. Анютка промолчала, горько улыбаясь Катерине. А Эрик растянулся в улыбке и… Подмигнул? Она сошла с ума или зрение снова её подводит? Жаль, она без очков, тогда могла бы сказать наверняка. — Глянь-ка, наглец какой, ещё и подмигивает тебе! Будто услышал нас! — Бляха-муха, гребаная козлина! Этот сраный браслет — не только устройство для слежения, но ещё и прослушка, точно тебе говорю! — зашипела Анька по-русски, тыкая своим запястьем с чёрным тонким украшением перед Катюхой. — Ты уверена? — спросила Филиппова, пожимая плечами. — Я спрашивала об этом у Тобиаса, он так и не дал мне однозначного ответа, для чего он нужен вообще. Но то, что это следящее устройство, не отрицал. — Чтобы следить за нами и подслушивать! Вот для чего! Они же думают, что мы долбаные шпионки, а чем это не способ, чтобы слушать то, о чем мы говорим?! Мало ли, вдруг проболтаемся о чем-нибудь секретном? — не соглашалась Сафронова, споря с подругой.       А Коултер уже смотрел на Кайлу, которая двигалась в его сторону, затем переместил свой взгляд куда-то прямо на первый этаж этого же здания, на крыше которого были девчонки, и быстро пошёл к Фору, проигнорировав свою шлюху, что цеплялась за его руку. Эрик что-то сказал Тобиасу и повел рукой, указывая то прямо на девушек наверху, то чуть ниже, куда-то в окна. Итон кивнул и вместе с другом направился в их сторону.       Сафронова отошла от парапета, и дверь чердака резко распахнулась, впуская вперед Питера Хейеса и нескольких его дружков. Тот прямой наводкой попёр на ничего не понимающую Аньку. Она сделала шаг в сторону, а он преградил ей путь, кивая своим ребятам, чтобы те стали у дверей, не выпуская через них никого. — Мне показалось, что на днях между нами пробежала искра, — стал он настойчиво наступать на неё. Аня сделала несколько шагов назад, уткнувшись спиной в стену. — Питер… — начала говорить она, ничего не понимая. — Нас так некрасиво перебили. На самом интересном месте, — сладким голоском проворковал он, упираясь рукой о стену, не давая девушке шелохнуться. — Я хотел бы продолжить прямо с того самого момента.       Рука Хейеса потянулась к её скуле, а лицо наклонилось слишком низко. Сафронова лишь часто захлопала широко распахнутыми глазами, соображая, что происходит. А Питер уже присосался к её мягким губам. Она сделала глубокий выдох прямо ему в рот, собираясь укусить его за губу и выдать тираду о том, какого хрена он себе позволяет, как двери на крыше распахнулись снова, и в проеме появился огромный и гневный Коултер, сжимающий свои кулачища. Дружки Хейеса тут же отступили в сторону, когда Фор послал их нахер одним только взглядом. Питер сам недовольно отстранился от Анны, гаденько улыбаясь и поворачиваясь к лидеру. — Что-то хотел, Эрик? — спросил наглый бесстрашный, всё ещё нависая над девушкой. Хотел ли он что-то? О, да! Ещё как хотел! Коултер молча подошёл к ним и за шкирвят оттянул Хейеса, отпихивая его в сторону. — Какого хуя, Коултер?       Лидер лишь цокнул языком, скривив свои губы и плюнул прямо у ног лежащего Питера, не смеющего подняться. Он медленно повернулся к испуганной Сафроновой и в два шага оказался рядом с ней. Навис над девушкой точно так же, как это делал Хейес. Низко, очень низко. У самого лица. Его губы почти касались её. Анька вжалась в стену сильнее, боясь пошевелиться. Эрик не просто в гневе, он в бешенстве! Мужчина схватил девушку за руку и потащил за собой.       Всё это время на крыше больше никто не произнёс ни слова.       Он видел Хейеса со его озабоченными дружками прямо возле этого здания, когда ещё начинал тренировку. Потом заметил Анну. И так, сука, засмотрелся на неё, особенно после слов Кейт о том, что Сафронова влюбилась. В него? Не может этого быть! Он просто охуел и поплыл. Замечтался настолько, что упустил из виду этого лохматого хуя. Увидел их тень на лестнице и сразу же сложил дважды два. Эрика как молнией шандарахнуло. А когда, вбежав на крышу, увидел, что он целует ЕГО девку, даже в ушах зазвенело. А она отвечала. Отвечала ведь? Испугалась, когда увидела его разъяренную морду. Правильно сделала! Он такого не прощает! Влюбилась она! Как же! Врёт, как дышит! Когда-то Эбби тоже клялась ему в любви, а на самой клейма негде было ставить. Плевать, что Анна не похожа на эту шлюху, но ведь она тогда же разговаривала с Хейесом в баре, а сейчас с превеликим удовольствием целовалась с ним. Она просто использует Эрика, чтобы выжить здесь. Он сам ей это предложил и не заметил, как от страсти и чувств к ней сорвало чердак. Сука!       «Наказать! Наказать! Наказать!» — лишь одна мысль билась в его в миг опустевшей голове. А как её наказать? Обычно он наказывал бабу отсутствием секса и вообще не уделял никакого внимания к провинившейся барышне. Так такое будет только в радость для Сафроновой — абсолютное бездействие и игнор с его стороны! Нет, Эрик не будет идти у неё на поводу и не доставит ей такого удовольствия! Точнее, доставит, но ведь секс с ним для неё — и есть наказание! Глупо? Ага! Решил, что так и сделает!       Схватив её за руку, где красовался его браслет, через который он всё и слышал, Коултер поволок несносную девку за собой. Она упиралась и брыкалась. Но всё это бесполезно. Как и тогда, при первой их встрече, когда он тащил её от Джоанны. «Все бабы одинаковые! Шлюхи!» — недоумевал лидер, крутя произошедшее у себя в голове, когда они дошли до административного корпуса и уже ехали в лифте. Не знал, почему приволок её именно сюда, к своему кабинету, а не в свою квартиру. Наверное потому, что идти сюда было ближе. Словно ненормальный, влетел в помещение, пригвоздив Сафронову к себе спиной, облокотив её о широкий дубовый стол, на котором до этого сидела Кайла и спускала с него штаны. — Эрик, прекрати! Пусти меня! — шипела Анна, будто гнездо змей разворошил. Он молчал. Она услышала, как клацнул его ремень на форменных штанах. — Эрик, хватит!       Лидер крепко удерживал девушку, переместив свою руку на её грудь, прямо под тугую майку, обтягивающую её прекрасные сосочки, и с силой стал сжимать её ладонью. Он снял с её волос резинку и уткнулся носом прямо в светлый густой водопад, вдыхая такой родной цветочный аромат, который мог его хоть немного успокоить. Анна упиралась руками о стол, пытаясь вырваться из цепких ручищ мужчины. Всё бесполезно! Она пихнула его тазом, пытаясь хоть немного отстраниться, но лишь наткнулась на огромный агрегат Эрика в боевой готовности. — Не дергайся, малышка, а то сделаю больно, — рыкнул он ей на ушко, задирая Анькину майку до самого горла и оттягивая её сосочек. — Тс-с-с! — снова шикнула она. — Если ты тронешь меня хоть пальцем… — Уже трогаю, — перебил её Эрик, до боли сжимая другую грудку и целуя её маленькое ушко. — Не нужно, пожалуйста, я не хочу! — молила она, боясь мужчину, который, казалось, просто озверел на этой чертовой крыше. Он не слышал её и сейчас был готов использовать по полной, будто злился на неё отчего-то. Но за что? За то, что она не пришла вчера? Так он не дурак, сам должен был всё понять. Хоть они и не вместе, но терпеть подобное она не собиралась. И так всю жизнь терпела измены мужа, с неё хватит! Он сам променял её на Кайлу, а у них был уговор. Она надоела ему. Вот и всё! Так она думала. А Эрик и правда был в ярости. Но по другой причине. Это была не просто злость. Ревность сжигала его изнутри! Никогда прежде он не испытывал такого. — Не хочешь? — рыкнул он, снимая с неё джинсы. Анна пыталась руками тянуть их обратно, но держаться за стол и одновременно натягивать своё бельё было очень неудобно и, как оказалось, бесполезно. Она только ещё больше выгнулась ему навстречу, подставив свою задницу. Эрик рыкнул, дёрнув за боковую часть трусиков, порвав их, и они тут же упали вслед за снятыми по колено штанами, улегшись на них кучкой, держась лишь на левой ноге. Она так никогда не расплатится с ним только за свои трусы. Ещё одни пришли в негодность. Одной рукой лидер всё ещё лапал её грудь, а другую опустил ей на лобок, протискиваясь дальше к её припухшему от возбуждения бугорку, чуть надавливая на него. Анюта прикусила губу до боли, чтобы не застонать. Она изо всех сил стискивала бедра, сводя их вместе, мешая ему, но это оказалось очень плохой идеей, потому что острые ощущения, что он в ней вызывал, лишь усиливались, жидким золотом разливаясь по всему телу. Черт бы побрал этого Эрика Коултера! Она ненавидела его! А себя ещё больше за то, что так бессовестно и безотказно откликалась на его грубые ласки. Он раздвинул её половые губки, погладил маленькую дырочку её жаркой пещерки и двумя пальцами тут же вошёл в её истекающее соками лоно. Девушка чуть всхлипнула и инстинктивно выгнула спину. — А говорила, не хочешь! Это ты так от поцелуя этого козла потекла или от меня? — Козёл здесь — только ты! — сквозь зубы процедила Анна, одной рукой держась за стол, другой пытаясь отодрать ладонь мужчины, что прилипла к её лобку, а пальцы, терзавшие её плоть, лишь задвигались быстрее, увеличивая наслаждение. — Значит, от меня, в любом случае, — хмыкнул он, убирая свою руку с её промежности. — А говорила, что никогда не врёшь!       Она и не врала! Умом она ничего не хотела и сейчас практически боялась его. Но вот тело её совсем не слушалось! Оно жило какой-то своей распутной жизнью, реагируя на грубые ласки этого мужчины. Сафронова от возмущения, что её уличили в непреднамеренной лжи, снова задергалась, пытаясь вырваться, но Эрик лишь ущипнул её за грудь, переместив ладонь к её шее. Он лизнул её за плечо, туда, где всё ещё был след от его же засоса, оставленного в прошлый раз. Свободной рукой он быстро спустил свои штаны и положил её на спину Анны, наклоняя девушку чуть вперёд. Ей ничего другого не оставалось, как упереться обеими руками о злосчастный стол. Чёрт! Её сейчас просто жестоко изнасилуют, ведь она не хочет секса. Не хочет ведь? Тогда почему же она начинает стонать и прикусывать губы, когда чувствует огромную головку у своего лона, что гладит её от пульсирующего клитора до маленькой истекающей щелки и обратно, заводя ещё больше? И почему виляет попкой, прося о большем? Она безумно хочет его! Хочет почувствовать его огромную плоть внутри себя, потому что знает, что ей будет хорошо.       Зрелище, конечно, предстало перед Эриком не для слабонервных. Он из последних сил сдерживал себя. А вот когда она начала вилять своей задницей перед ним, широко улыбнулся, устраиваясь поудобнее в её жарком местечке. Твою мать, это выше его сил. Он издал протяжный стон, погрузившись в неё почти до самого конца с первого раза. Слишком горячая и влажная. Она убьёт его когда-нибудь в сладких муках. Никогда не думал, что от бабы может так рвать крышу. Двинув тазом чуть назад, с громким хлопком вошёл обратно по самые яйца. — Эрик, м-м-м, ос-м-м-м-стано-чёрт-вись, — произнесла Анна. Это было сказано скорее ради себя самой и своей совести, что, мол, всё, что могла она сделала. Остальное — не в её власти. Мужчина лишь хмыкнул, наращивая темп. — Поздно, м-м-м, малышка, тс-с-с… Как хорошо… М-м-м, твою мать… Какая мокренькая, узенькая и сладенькая, чёрт… Не могу… Давай же, Анна… М-м-м… Ты хочешь меня, м-м-м-м, маленькая моя… Хочешь, как бы не отрицала этого… Чёрт, м-м-м… — какие-то бессвязные пошлые речи он шептал ей на ушко, облизывая его, кусая зубами и губами, одновременно надавливая пальчиком на её изнывающую бусинку между ног в такт своим движениям. Это капец, конечно. Сафронова сразу же поплыла ещё больше и стала подмахивать Эрику, двигаясь ему навстречу, хватаясь за его руки. Движения стали резче, стоны чаще, а в комнате явно жарче, так как пот градом катил по спине Коултера. Он сдерживался из последних сил, ведь он сегодня инквизитор и палач в одном лице, и наказывать должен был по полной. Должен был. — Давай же, малышка, м-м-м… — Эри-и-ик… Чтоб тебя! — вскрикнула Анька, сжимая его прибор своими стеночками со всех сторон, распластавшись в его руках в таком же вертикальном положении, как он её и держал. Ей-Богу, в момент своего оргазма она услышала звериный рёв мужчины за своей спиной, что крепко обнимал её за грудь и промежность, сдавливая в своих огромных ладонях все эти части её хрупкого тела, изливаясь внутрь её лона. Ну не может человек издавать такие животные звуки! Девушка прошлась взглядом по татуированным предплечьям лидера и заметила на выгоревших волосках маленькие бисеринки пота. Улыбнулась. Движения мужчины замедлились и он лениво покрутил тазом, выдаивая последние капли из себя. Она благодарно откинула голову ему на грудь, устало и тяжело дыша, будто пробежала кросс в несколько километров. Ей понравилось, даже очень. Несмотря на то, что он был совсем не нежен с ней. Скотина такая! Чтоб его! — Запомни, малышка, что так стонать ты будешь только со мной, — нежный поцелуй в ушко, — и так кончать тоже только со мной! — тянет за мочку с сережками прямо зубами. — Усекла? И повторяю в последний раз, чтобы я тебя больше рядом с Хейесом не видел! Поняла меня? — Твою мать! Да что с тобой не так, Эрик? Почему любой момент нужно испоганить? Даже такой! Ведь можно было просто поговорить и всё обсудить! И хватит мне приказывать! — завозмущалась Сафронова, отстраняясь от него и натягивая рваные трусы и джинсы на себя. — Я ни черта не понял, что ты сказала, но думаю, что ты полностью согласна, — хмыкнул он, натягивая и свои штаны тоже, выпустив девушку из рук. Она опять пищала не на его языке. Он не поймёт её! Никогда! Они абсолютно разные! — Поняла только то, что ты — придурок! Ты хочешь сказать, что я не могу ни с кем видеться, а тебе можно… эм… тискаться с любой? — уточнила Анна, хмуря брови. Недовольный взгляд лидера на неё. Нет, она невыносима! Хочется заржать в голос, потом схватить её и отшлёпать по сладкой попке. Но ему нельзя, он же наказывает! Не будет же он признаваться ей, что у него с Кайлой давно ничего нет. Как раз с тех самых пор, когда она появилась в его жизни. — Ты всё правильно поняла! Истинная эрудитка! — хмыкнул Эрик, глядя, как Сафронова поправляет свою майку, надевая её на упругие чуть набухшие от его тисканий грудки, которые тут же скрылись под плотной чёрной материей. — Да пошёл ты! — рявкнула она, громко хлопнув дверью. — Пиздец, блядь! Я — молодец, конечно, нашёл подход к девушке! — ругал сам себя мужчина, но всё же довольно улыбался во весь рот, усаживаясь в своё кресло, вдыхая полной грудью витавший вокруг аромат: её, его и их страсти.