***
Они долго не виделись, но отлично помнили друг друга и даже сейчас глядя затравленными глазами, словно не могли поверить, что снова увиделись. Сейчас, стоя возле машины, чтобы поехать разгадать тайну Стратилата, пытаются сесть вместе. Лёва вроде бы уже научился контролировать свои движения против врага, действовал как механизм, но вспоминая встречу с Валерой он стал ясно осознавать, что рука, хоть и тряслась, двигалась к оружию медленнее чем обычно, как будто сдержаннее. И сейчас пока Валера не может к нему подойти, к дурной крови, он лишь косится и ходит вокруг, не сокращая дистанцию менее чем на пару метров. Как пёс на привязи. Забравшись в машину, они продолжают коситься друг на друга из-под тишка, ещё не сказав друг другу и пары слов. Их воспоминания тянут как магнитом, кровь, наоборот, отталкивает и осаждает. Лёве больно от этой мысли. Валере физически больно от того, что Лёва так близко. Деревяный человечек это, то самое средство, которое им помогло сблизиться. Не время, не люди, не обстоятельства, а амулет от знахаря, который с первого взгляда увидел незримую связь, хоть и грязную, как и кровь бывшего пиявца. Они сидят рядом, соприкасаясь коленями и плечами, на улице по-осеннему прохладно, поэтому никто не замечает этого жеста. Лёва не знает, что ему сказать, как будто рядом одновременно чужой и близкий человек. Тот, кто знает о нём больше даже собственных родителей, которые сейчас очень далеко. Возможно, Валера не просто больше знает, а чует. — Что расскажешь? — Валера ухмыляется, смотрит далеко вперёд, в чащу леса. — Даже не знаю, есть ли смысл говорить? — Тогда давай помолчим. Вокруг тихо, обшарпанное окружение лагеря навевает тоску. Футбольное поле, на котором они сидят заросло травой, которая уже пожухла от прохлады, когда-то они хотели бегать по нему вместе, тогда, когда разливалось теплое летнее солнце. Оно подогревало землю поля, песок пляжа, крыши палат в которых они пытались спать душными ночами и заливало окна пищеблока, в которых они ели теплые арбузы. Кажется, где-то в далеке скрипят ожившие скульптуры, воет хижина Серпа, тлеет и трескается костер. Они одновременно тяжело вздыхают, пересекаются взглядами и наконец-то смущённо улыбаются друг другу, словно встретились только сейчас, в эту самую секунду, и ничего не было. Ни арбалета, ни амулетов. Только Буревестник. Валера обнимает Лёву за плечи и похлопывает ладонью, натыкаясь на заклёпки его куртки. Лёва улыбается губами, но не находит в себе смелости также приветствовать товарища… Друга?***
Когда они вдвоём заваливаются в подвал или их штаб, в нём никого нет. Игорь в кой-то веки на работе, пытается придумать отчет о работе, которой почти не было, Валентин ушёл, чтобы пополнить запасы святой воды. Удивительно всё совпало. Валера мягко ступает за Лёвой следом, его глаза полны блеска охотника, пока его друг тоже чувствует своей спиной, шеей и затылком, что здесь что-то не так. Но он так и не рискует обернуться, а лишь медленно ступает вперёд, пока не доходит до стола с их рукотворными оружиями. Лёва останавливается и берётся за край стола, смотрит только в стену, всё так же не вертя головой и ждёт, что будет дальше. Если бы доктор узнал, что, чувствуя верную опасность его ученик даже не пытается себя защитить имея полный комплект защиты перед собой… Он бы сам убил его. — Лев… — Валера ведёт носом по его шее, — боишься меня? Ладонь скользит по руке, которая вцепилась в стол и гладит тонкие длинные пальцы, проводит по ногтям и протискивается меж пальцев, чтобы почти переплестись с ними. Парень неподвижен и просто ждёт, что же будет дальше, игнорируя выпады вампира. Слегка раздраженно и перевозбуждено закатывает глаза и поджимает тонкие губы. Брюнет утыкается лбом в плечо друга и вздыхает, прижимается губами к лопатке, сквозь темную рубашку. Ему наплевать, что это всего лишь рубашка, а не кожа, их разделяют всего лишь миллиметры. Лёва не сдерживается и ахает от неожиданности действий и изумления. Свободной рукой тянется за спину и находит вторую чужую ладонь, чтобы также положить её стол. Оба неловко стоят и молчат несколько секунд, им неловко от собственной внезапно проснувшейся уверенности, которая решает медленно растаять, улетучиться, в общем, опозорить их. И всё же, Лёва находит в себе сидя неловко развернуться в чужой, абсолютно не крепкой, хватке. Это точно не хватка вампира, который пришёл за жертвой. Глаза встречаются. Они кивают друг другу по очереди, словно опять договариваются, что будут молчать. Медленно соприкасаются губами, это действие не очень похоже на поцелуй, просто мягкое касание, с помощью которого они здороваются и пытаются познакомиться заново. Но несмотря на это, сердце Лёвы бешено стучит, отзываясь в самых кончиках пальцев и парень напротив чётко чувствует это и довольно ухмыляется. Они слегка отдаляются и мягко улыбаются друг другу. Лёва кладет руку на грудь Валеры, словно тоже пытается отыскать похожую реакцию сердца напротив, но абсолютно закономерно ничего не отыщет. Не отдавая себе отчёта, они опять сталкиваются уже в более реальном поцелуе, сминая губы, хватая друг друга за плечи, задыхаясь. Уже сидя на столе Лёва подрагивает от напряжения и пальцев, скользящих под футболкой и слегка царапающих спину, которые не останавливаются и опускаются к ремню. — Не волнуйся, тебя не покусаю, — посмеиваясь шепчет Валера в розовое ухо, и слегка хватает его губами. — Ну ты и козёл, — тянет рыжеволосый, хватаясь за длинные пряди волос его… Друга?***
Уже выходя из подвала, они стыдливо вытирают руки и посмеиваются. — И кто кого поймал? — Ой, уймись. — Ладно, великий охотник за вампирами и моим сердцем.