Мерцание тьмы

      — Молчишь, Избранный?       Громкий крик Гарри разбудил Тома. Палочка в мгновение ока оказалась в руках волшебника, готового отразить любое нападение, но секунда проходила за секундой, а ничего не происходило. Лорд провёл рукой по лицу, прогоняя остатки сна. Воробушку вновь приснился кошмар. Мальчика била крупная дрожь, лоб и спина взмокли, а крик перешёл в тихий скулёж.       — Тише, моя радость, тише, — Том убрал палочку, вновь ложась и подтягивая мальчика поближе, почти подминая его под себя. — Я рядом, Гарри. Я смогу защитить тебя, уберечь. Доверься мне, воробушек. Прошу. Почему ты мне не веришь? — отчаянный шёпот Лорда перемежался быстрыми, острыми поцелуями.       Мальчика вторую неделю мучили кошмары. Тёмный Лорд вместе с возлюбленным почти перестал спать, что делало его характер ещё более скверным и раздражительным. Разве можно отдохнуть, когда под боком постоянно кто-то мечется, скулит или кричит? Но и отказаться от Гарри Том просто не мог.       Одну ночь он попробовал провести в своей спальне, выдержав лишь час, после чего примчался на крик парня, утягивая его в свои объятия, нашёптывая успокаивающие глупости и поглаживая по спине.       Тома беспокоило состояние Гарри, он вновь начал быстро терять вес, стал бледен и апатичен ко всему, и в особенности к нему. Лорд больше не видел того огонька, что вспыхивал в глубине изумрудных глаз, стоило ему поцеловать парня или иначе проявить свои чувства. Гарри остался безучастен даже к возвращённой палочке — последнему отчаянному жесту Тома, сделанному в попытке почувствовать отклик от мальчика на свои чувства.       Единственное, что всё ещё удерживало Лорда от пучины отчаяния и безумия, это то, что только его прикосновения и голос могли унять ночные кошмары гриффиндорца.       Уилл и Северус наперебой предлагали зелья, но ни одно не помогало. Последнее предложенное лишь усугубило ситуацию. Гарри метался в сырой, развороченной постели, снедаемый кошмаром, но не мог проснуться под воздействием снадобья, которое запечатало его во сне. Целитель и зельевар благоразумно промолчали о данном инциденте, лишь уведомив Лорда, что зелье не помогло. И на их счастье, Том в тот момент был в Министерстве, поэтому не видел и не слышал криков Гарри.

***

      — Не расскажешь, что произошло?       Осунувшийся, похудевший мальчик сидел на постели, укутавшись в пуховое одеяло, сжимая в чуть подрагивающих руках чашку с горячим чёрным чаем. Заботливая Финни принесла для гриффиндорца его любимый вишнёвый пирог, который так и стоял нетронутым на столике. Единственным, что мальчик съел за последние пару дней, была плошка с яблочным вареньем и пару сдобных булочек.       — Гарри? — Уилл аккуратно коснулся плеча мальчика, пытаясь привлечь его внимание, но парень даже не пошевелился.       Целитель не раз за последнее время задавался вопросом, что произошло в подвале поместья. Что сказал чокнутый старик мальчику, что тот замкнулся в себе и почти не реагирует на окружающих? Сделать он ему ничего не мог. Руки и ноги старика были впаяны в колонны, и мальчик не смог бы его освободить даже с палочкой, которой у него тогда не было. Применить магию старик тоже не мог: артефакт, созданный Томом, глушил любые формы магии. Оставались только слова. Но Уилл даже представить не мог, что Альбус может сказать или рассказать что-то такое, что вызовет такой эффект! Бред!       — Гарри, прошу, поделись со мной. Я смогу помочь, — Уилл в очередной раз пытался достучаться до мальчика.       Рассказать Тому, что он лично послал объект его воздыханий к спятившему профессору, значит подписать себе окончательный и мгновенный смертный приговор. Если раньше удавалось выкручиваться, то сейчас Лорд не сделает никаких поблажек. Мальчик перестал реагировать на все проявления чувств со стороны Тома. И тот не должен узнать, что целитель имеет отношение к такой резкой смене поведения парня…       — Поможете? — голос Гарри осип и был едва слышен. — Поможете?       От взгляда абсолютно пустых, холодных изумрудных глаз Мальсиберу стало не по себе.       «Будто два камня без души», — смутное чувство страха проскользнуло и осело на задворках души.       — Да, поможете, — казалось, мальчик говорит сам с собой, даже не замечая сидящего рядом мужчину. — Ты всё сделаешь, ты поможешь мне, или я расскажу, что ты сделал Тому.       Резкая смена тона и настроения мальчика заставил Уилла вздрогнуть. Из взгляда Гарри пропала безучастность, сменившись мрачной решимостью. На щеках вспыхнул румянец, а губы разъехались в ухмылке.       — Мне нужно в Хогвартс, Уилл, и ты поможешь мне туда попасть.

***

      Сдерживать вновь и вновь всплывающий образ в голове было сложно, как и убрать всё ещё звенящий в ушах хохот профессора. Приходилось раз за разом прятаться за воспоминаниями из последнего года в Хогвартсе, благо они всё ещё были яркими и чёткими. Том вёлся, не вдавался в подробности, щадил и не копался в сознании, довольствуясь поверхностными мыслями.       Хуже всего давались мгновения, когда Гарри забывался и засыпал. Тогда профессор вновь и вновь представал перед ним. Ужасный, угловатый, грязный, отвратительный, распятый силуэт с алым пятном в груди. Безумный взгляд голубых глаз и слова. Слова, что сначала вызвали смятение, позже смех, а потом… Потом почти свели с ума безумной надеждой.       — Они живы, мой сладкий мальчик. Живы.       — Я Вам не верю, — голос дрожал, отказывал, ломался.       — Хочешь доказательств, Избранный? — в устах бывшего директора это обращение звучало как самое гнусное оскорбление, заставляющее мальчика дёрнуться, как от пощечины.       — Где они? ГДЕ?!       Нервы парня сдавали. Слёзы нескончаемым потоком текли по раскрасневшимся щекам. Этот человек когда-то дал ему надежду, подарил сказку, стал наставником и другом. Учил, вёл, поддерживал и помогал. Гарри верил Альбусу. Верил, даже несмотря на год, когда проводился Турнир, несмотря на следующие полгода, полные унижений, издевательств, страха и отчаяния. Оказывается, робкая надежда всё ещё теплилась в душе, и вот она была раздавлена окончательно. Раздавлена простыми словами о родителях и о Томе.       — Как ты будешь платить, Избранный? Взгляд льдисто-голубых глаз, в которых плескалось безумие, прожигал, а отвратительный хриплый смех бросал в дрожь, и Гарри был уверен, что он будет преследовать его в кошмарах, как и его собственное следующее обещание:       — Я сделаю всё… — голос сорвался, превратившись в шёпот, — всё. Только скажите, где мои родители?