night ride

      Его вещи по-прежнему были везде, просто везде! Кажется, что Юнги просто издевался, когда уходил, не взяв с собой ровным счётом ничего. Иначе почему Тэхён натыкался на них постоянно? Как будто он собирался возвращаться сюда ещё не один раз, хотя не приходил уже четвёртый день. Пятый! Ведь день ухода тоже брался в расчёт.       С собой из ванной он забрал зубную щётку и принадлежности для бритья, но оставил свой любимый шампунь, массажёр и маски для лица. Можно предположить, что Юнги расщедрился и оставил это Тэхёну, но он не пользовался этим, и вообще имел свои вещи для ухода за телом и лицом. В кухне Мин оставил свою любимую кружку, без которой его утро просто не могло начаться. Интересно, как оно начиналось теперь?.. А также часть посуды, которую они покупали вместе, а потому, наверное, должны бы её поделить. Но главное, он оставил полный шкаф одежды и рабочее оборудование, за которым пока тоже не возвращался. И как его ещё не уволили. Несмотря на то что нецелесообразно было забирать вещи сейчас, Тэхёна так и норовило выставить их все за дверь. Как раз за ту, которую он сейчас закрывал на ключ с обратной стороны квартиры.       Думал ли он, когда под нелепым предлогом просил его оставить в силе их договорённость ехать на свадьбу друзей вместе? Вряд ли. Но именно этот нелепый и явно прозрачный предлог казался Тэхёну единственным реалистичным, к тому же он бы действительно хотел бы скрыть то, что происходило между ними. По крайней мере, до тех пор пока свадьба не закончится. Как родители перед разводом, которые до последнего тянули с тем самым «подходящим моментом».       Ким закинул ключи в боковой карман большой кожаной дорожной сумки и спустился со второго этажа многоквартирного дома по широкой лестнице прямиком на улицу. Сегодня было душно даже вечером, так что он взбил пальцами чёрные объёмные волосы, которые от выступающей влаги у корней пушились только сильнее, но легче от этого не стало. Он был в коротких джинсовых шортах свободного покроя и графитового оттенка майке оверсайз. Запакованный в пластиковый чехол костюм для свадьбы Тэхён прижимал к своей груди, стараясь не помять.       Рядом со входом стоял знакомый внедорожник шоколадного цвета и теперь мозолил ему глаза. Юнги даже не выходил из машины, хотя наверняка же прекрасно знал, что он попросит его открыть багажник. Делал вид, что разговаривал по телефону. Впрочем, возможно, он действительно разговаривал. Тэхён думал постучать в стекло со стороны пассажирского сиденья, но он тоже прекрасно знал Юнги. И не хотел тратить время на жесты, дающие понять, что ему нужно. На его наверняка незаинтересованное лицо, с которым он будет нажимать кнопку разблокировки багажника, который ему всё равно ни за что не откроется. Ким сильно медлил, потому что был ещё, однако, не готов столкнуться со всем этим. А главное, не был готов увидеть новое выражение лица Мина, которое, вероятно, только подтвердит все те мысли, что последние дни он гонял в своей голове.       — Ну и жуть, — открыв дверь автомобиля, протянул Тэхён, — отсюда ты выглядишь, как бандит. Это точно ты? Можешь подать голос? Не хочу сесть в точно такую же тачку не с тем водителем... Я же серьёзно, здесь ни хрена не видно, ты стоишь прямо под фонарным столбом! Не мог остановиться перед ним?       Юнги молчал. Он уже закончил разговор, когда Ким открыл дверь, но в его сторону не взглянул. Только пялился в яркий белый экран телефона. Кажется, от этой световой вспышки даже у Тэхёна глаза заболели, хотя он был далеко. Но он ненавидел светлую тему на телефоне! Странно, но свет в машине при открытии дверцы не загорелся. Так что хоть Тэхён и паясничал, говорил всё же отчасти правду: в свете экрана можно было разглядеть лишь часть его лица.       — Ладно, — продолжал Ким, — буду думать, что я не ошибся тачкой. Если это не ты и меня похитят, я всё равно скажу, что это был ты. Ты можешь открыть багажник? Не нажимать на свои кнопочки, а открыть его. Мне нужно положить сумку и повесить костюм, видишь?       — Ты не знаешь, как открывается багажник? — лениво спросил Мин, не отрываясь от телефона и слушая вполуха. За четыре дня он уже нашёл, с кем переписываться? Или что, чёрт возьми, он там делал?       — Ого, он разговаривает! Эта кнопка меня никогда не слушалась, мне надо об этом напоминать?       — Потому что ты всё время жмёшь не туда, — уже живее произнёс Юнги, погасив экран телефона щелчком боковой кнопки. — Закинь всё на заднее сиденье и садись, у меня нет на это времени.       — Я не люблю беспорядок в машине. Помоги мне открыть багажник. Я уверен, что это не так трудно, как выглядит, давай. Ты же не прячешь там труп, правда? Это отнимет меньше минуты, если перестанешь артачиться. Мы больше времени потратим, если ты будешь сидеть и игнорировать меня. Просто помоги мне убрать сумку.       Юнги вздохнул, но всё-таки вышел из машины. И вовсе он не выглядел, как бандит, но Ким уж очень хотел доебаться до него. Выглядел тот устало. Возможно, эта усталость осела на нём видимой пылью сразу, как только он припарковался здесь. Или как только Тэхён вышел на улицу и открыл дверь. Бритые виски поблёскивали капельками пота, чёрные волосы он зачесал назад, а на макушке сидели солнцезащитные очки, хотя на улице уже была страшная темень, и теперь ему бы в дороге ничего не отсвечивало. Возможно, Мин вообще про них забыл. На Тэхёна он даже взгляда не бросил, сунул одну руку в карман чёрных джинсов, а второй неохотно нажал на кнопку под значком-логотипом. Говорил, что торопится, но на то, чтобы показать, как сильно ему это не нравилось, времени у него, видимо, было предостаточно.       — Вот видишь, ты даже спину не сорвал от этой помощи. Спасибо, — будто нарочно добавил Тэхён, чтобы подсластить пилюлю из всех своих язвительных слов. Ким повесил костюм и поставил сумку в совершенно пустой багажник, потому что вещи Юнги, как обычно, наверняка были на заднем сиденье или перед сиденьями. Едва уловимый в темноте силуэт чужого костюма вытаращивался поверх кресел: Мин повесил его у задней левой пассажирской двери, зацепив за крючок потолочной ручки. Так или иначе, они всё-таки выехали и уложились в собственный дедлайн.       Они оба упрямо делали вид, что ничего не происходит. Хотя, возможно, для Юнги ничего и не происходило, ведь по сути они просто добирались до места торжества, на которое их пригласили близкие, вместе. В короткой переписке о том, почему они едут и во сколько, ни один не ляпнул ничего лишнего. В переписке, в которой, кажется, впервые отсутствовал эмоциональный накал. Словно никто из них не решил, как себя вести, как разговаривать и какие чувства должны переполнять или руководить ими. Но Тэхён был зол, обижен и разочарован одновременно, и скрывать он этого не собирался.       Едва ли они успели проехать пару освещённых фонарями и вывесками улиц, когда Тэхёна осенило, и он нерадостно цокнул языком.       — Чёрт, я забыл взять подушку для шеи. Можешь вернуться? — спросил Ким. — Это быстро, я оставил её в прихожей и забыл о ней, когда выходил из квартиры.       — Нет, — коротко и ясно ответил Юнги. — Потом ты опять вспомнишь, что забыл что-то ещё, и мне снова возвращаться? Я же сказал, что у меня нет времени, а ты умудряешься найти новый способ его потратить.       — Но я забыл только её, это было не специально. Если ты свернёшь вот здесь, мы уложимся в десять минут, — Тэхён показывал ему на ближайшее место для разворота, но Юнги проехал мимо. — Ну спасибо.       — Потерпишь. Купишь себе новую на заправке.       — Это дорого! Мы за наши… за свою, — исправился Тэхён, — я в своё время отвалил около 40 тысяч вон, и это несколько лет назад в аэропорту, в котором и так всё дорого! Но она хотя бы стоила этих денег, а на заправках сейчас почти за такую же сумму продаётся всякий мусор с песком внутри. Ненавижу эти подушки! Они как раз не стоят таких денег. Точно такую же я могу заказать через Интернет раза в три, а то и четыре дешевле!       — Раньше не было никаких специальных подушек, и ничего.       — Знаешь что? Раньше и машин не было. Может, лошадь найдём?       — Ты опять устраиваешь трагедию на пустом месте? Только потому, что не взял несчастную подушку?       — Нет, это ты делаешь вид, что задержаться на десять минут — это смертельно. Я бы уже молча спал, если бы ты развернулся.       — Можешь спать на заднем сиденье, там и подушка не нужна. И я отдохну.       — У-у, я только сел, а ты уже устал от меня? Я не хочу там спать, меня там укачивает. — Тэхён повернул голову и буквально уставился на него прямым и откровенно изучающим взглядом. — Ты без настроения? Это потому что я здесь?       — Помолчать можешь? Тебя сегодня, как прорвало. Это потому что я здесь? — скопировал его Мин. — Ты за день столько не говорил, сколько сегодня за десять минут.       — Я вообще ещё ничего не говорил, сказал только про подушку. Это уже много? Чё злой такой? Боюсь представить, что ты делал эту неделю, раз у тебя такое настроение.       — Я уезжал по работе, вернулся только вчера, а сегодня весь день торчал в студии. Я тоже хочу возмущаться из-за всякой фигни, потому что я заебался.       — Ого. Я даже не знал, что ты куда-то собирался ехать.       — Я не собирался.       Ну, вот и поговорили? Тэхён промычал что-то на недовольном и прибавил громкость радиоприёмника. Молчание и плавное вождение усыпляло. Казалось, что Юнги был спокоен: вёл машину аккуратно, без резких манёвров и не особо торопясь, иногда постукивал пальцами в такт какой-нибудь попсовой песне, иногда поглядывал на экран своих Apple Watch. Словно Тэхёна здесь в помине не было. Или наоборот, словно было так, как в старые добрые времена. Тогда Тэхён бы ни за что не заснул, потому что считал это нечестным и эгоистичным. В конце концов, Юнги наверняка тоже бы с удовольствием поспал, пока другой бы вёл машину. А ещё Ким знал, что это могло тоже действовать усыпляюще: когда кто-то рядом мирно спал. Поэтому сейчас он до последнего боролся со сном. Однако если раньше они разговаривали или пели, слушали какую-нибудь чушь, когда добирались ровно к тем же друзьям, что и в этот раз, сейчас эти методы были исключены.       За городом было гораздо темнее, особенно там, где фонарные столбы становились чуть ли не достопримечательностью. А погода надумала меняться. Впрочем, прогнозу это соответствовало, к тому же на севере, куда они держали путь, было прохладно и дождливо. Вероятно, эту перемену они застанут в пути.       Мина, видимо, быстро заебало слушать его, поэтому, когда они выехали на трассу и радиоволны стали трещать, он достал из переднего кармана джинсов белый беспроводной наушник. Чёрт его знает, почему Тэхён думал, что он мог делать всё, что ему заблагорассудится. Возможно, времени прошло ничтожно мало. И если бы такая же поездка была спустя месяц необщения — ну нет, — он бы молчал и не высовывался, чувствуя, вероятно, дистанцию. Вот как раз её-то он сейчас и не видел. По крайней мере, точно не такую, при которой он не мог бы сделать то, что он сделал.       Поэтому пока Мин включал на телефоне рандомный плейлист, Ким своими аккуратными и длинными пальчиками стащил наушник у него прямо из руки и сунул себе в правое ухо. Оказалось, Юнги умел взывать к Господу без слов. Или это был беззвучный мат? Он убрал телефон на подставку и вновь переместил всё своё внимание на дорогу. Молчал, пока у Тэхёна в правом наушнике довольно громко зачитывали классический американский рэп.       — Верни наушник.       — Не хочу, — бесстрастно и даже простодушно признался Тэхён, — возьми себе второй. Или достань его, я поменяюсь. Я знаю, что ты не сидишь в машине с левым наушником.       — У меня только один, другой я оставил в сумке. У тебя своих нет?       — Может, и есть. Это вообще тебя не касается, — шикнул Ким, словно Мин спрашивал у него про трусы. — В какой ещё сумке?       — Сзади. Тэ… Тэхён, — запнувшись, произнёс Юнги. Он едва не назвал его привычным Тэтэ. Ладно хоть не деткой. — Верни наушник.       — Я же сказал, что не верну. Что непонятного? Я что, говорю на урду́? С какой стати второй наушник в сумке? Боялся, что я сопру? Ты вечно ездишь с правым, мог бы догадаться оставить левый. Ладно, сейчас, подожди. Можешь даже не целовать мне ноги за это, — запыхтел Ким, перегибаясь через своё сиденье и пытаясь стащить чужую кожаную сумку с заднего сиденья.       Почему-то он не подумал расстегнуть ремень безопасности сразу, который буквально припечатал его к месту. Но когда он уже потянулся к нему, Юнги почти рывком вернул его обратно за пояс джинсовых шорт. А вместо того чтобы рявкнуть, Мин сделал очень глубокий вдох и тихо произнёс:       — Прошу один раз и по-хорошему: не тряси передо мной своим полуголым задом.       — А ты не суй свои руки мне в штаны! — рявкнул вместо Юнги Тэхён, поправляя задравшуюся майку и вытаскивая наушник. — В каком месте он голый, ты ослеп?! Я в шортах! Что с тобой? Мы расстались неделю назад, а ты до сих пор ни с кем не трахался?       — Это не твоё дело. Ты не видишь, что я за рулём? Как думаешь, мне есть чем сейчас заняться? Ты можешь не мешать мне и вести себя тихо?       — А я — да, — совершенно его не слушая и отвечая на собственный же вопрос, продолжал Тэхён. — Хочешь, расскажу?       — Нет, не хочу, — едва не сквозь зубы выплюнул Мин.       — У-у, это что за тон? Ну и ладно. Я, кстати, взял его с собой, — добавил Тэхён, и в этот момент брови Юнги, кажется, непроизвольно нахмурились. А Тэхён пояснил: — Он в багажнике, в дорожной сумке. Ну, знаешь, мало ли, вдруг мне неожиданно приспи…       — Сейчас же верни наушник, — резко перебил его Юнги, протянув перед ним ладонь в ожидании маленького белого устройства, — я не собираюсь тебя слушать!       — Нет! — коротко ответил Тэхён, раздражённо шлёпнул по протянутой юнгиновой ладони и снова засунул наушник в правое ухо. А Мин в это время назло ему выключил музыку. Тэхён даже вида не подал, однако заткнулся.       Справа задувал сильный ветер, так и норовил выдавить боковые окна стёклами внутрь. Тэхён даже заново отрегулировал климат-контроль со своей стороны. От одного ощущения, что даже большую машину может расплющить, он невольно поёживался. Но Юнги удерживал автомобиль ровно, несмотря на пугающие порывы ветра.       В салоне снова царила тишина. Оставалось подкинуть только звук сверчков, и Ким вырубится сию минуту, роняя голову на грудь, и тут же с раздражением просыпаясь. Он это ненавидел. Поэтому держался, как мог. А в молчании это было сделать куда сложнее. Он нарочно бросал на Юнги любопытные взгляды, но реакции не получал никакой. В салоне приятно пахло новой кожей, хотя автомобилю стукнуло уже года два, ванилью и почему-то цветочными нотками, которых раньше здесь не было.       — Мне кажется, или здесь воняет женскими духами? Кого ты уже успел здесь подмять? — спросил Тэхён и уверенно потянулся рукой к центральному подлокотнику между передними сиденьями с вместительным отделением для хранения. Именно там они раньше держали пузырёк силиконового лубриканта, пачку презервативов и упаковки салфеток. Но Юнги резко припечатал его руку к кожаной поверхности собственной ладонью. — Ого... Между нами есть неловкость?       Даже если бы он приподнял этот подлокотник, то в темноте салона ни черта бы не увидел.       — Не хочешь пойти пешком? — поинтересовался Юнги.       — Давай. Высади меня.       — Высажу, не волнуйся.       — Я и не волнуюсь, высаживай. Прямо сейчас?       Ким поправил свои короткие шорты, чтобы сесть свободнее. Вообще у него был целый план в голове, сумке и трусах. Ну ладно… Может, в трусах сейчас никакого плана и не было, но в голове и сумке точно был! Ким просунул руку между дверцей и сиденьем и надавил на рычажог, чтобы незначительно отодвинуть сиденье назад. Он стащил конверсы и упёрся ногами между бардачком и корпусом подушки безопасности. Ему пришлось немного сдвинуться поближе к Юнги, чтобы не до конца, но всё же аккуратно вытянуть согнутые в коленях ноги к боковому зеркалу со стороны своей двери. Хотя раньше он делал это более свободно, вытягивая ноги на всю их бесконечную длину в угол лобового стекла. Так что рукой Юнги упирался не в руль и не в коробку передач, а всегда поглаживал его по бедру.       Наверное, им не стоило ехать сейчас вместе. С другой стороны, он не светил перед Мином ногами специально и уж тем более не совал ему под нос голые ступни, даже если и хотел. Он пока не настолько устал, чтобы у него сводило мышцы от долгого сидения на одном месте и отсутствия активности, но как раз чтобы избежать непременно посещающую его в дороге судорогу, ему необходимо было что-то делать со своими треклятыми ногами. Хотя сейчас, опять-таки потому что он не чувствовал былой свободы, он ждал, что на него опять рявкнут. Что уж скрывать, Киму самому было интересно увидеть или не увидеть реакцию. Попросит он его угомониться уже в конце концов или нет? И раз уж Тэхён не мог спросить прямо, то только так бы выяснил, было ли этому музыкальному бандиту с бритыми висками и гитарой вместо оружия до него какое-то дело или нет?       В салоне давно висело равнодушное молчание. Юнги на него не реагировал. Вообще никак. Совсем. Абсолютно. Сейчас Тэхён сидел ближе, и он бы заметил, если бы его руки стали напряжёнными или его поза. Или бедро… за которое взгляд Кима постоянно цеплялся, несмотря на то, что не хватало света. Или, точнее, его взгляд от бедра уже не отрывался вообще. Вот что он точно разглядит даже в кромешной тьме. К сожалению, юнгиновы руки и бёдра были его ахиллесовой пятой, и если он сейчас же не прекратит пялиться, то поплывёт. На его счастье, в этот момент Юнги достал пачку сигарет из кармана в своей двери и закурил.       — Э-эй, не кури в салоне! — возмутился Тэхён, поборов желание пихнуть его в плечо. Юнги открыл окно со своей стороны. — Ты же знаешь, что меня бесит, когда курят в замкнутых пространствах!       — Я же открыл окно, на, и тебе открою… — Юнги начал нажимать на кнопку открытия окна со стороны Тэхёна. В отверстие тут же стал задувать порывистый ветер.       — Прекрати, слышишь, от этого ещё хуже! Ты не видишь, что на улице?! Ненавижу, когда мне дует прямо в лицо, меня от этого укачивает!       — Какой же ты… капризный! Если тебе что-то не нравится, убери ноги! А я выкину сигарету.       Тэхён резко умолк. Кажется, даже зубами щёлкнул в такт закрывшемуся со своей стороны окну. Значит, Мин не совсем уж игнорировал его. И почему у Тэхёна это вызвало улыбку?       — Тебе мешают мои ноги? Они вообще в другом углу.       — Они загораживают мне боковое зеркало. Я ни хрена из-за них не вижу.       — Не смотри туда, — невозмутимо подсказал Тэхён очевидный, кажется, вариант. — Вон туда смотри, — кивнул он на зеркало заднего вида.       Кажется, впервые за всё время Юнги бросил на него какой-то взгляд, который в темноте было не особо разобрать, лишь его глаза сверкнули в слабом свете приборной панели. Но вряд ли это было что-то ласковое.       — Хорошо, — уже спокойнее ответил Тэхён так, будто всё же уступил ему. Но потом он немного сместил колени и продолжил: — А так? Я не хочу их убирать. Ты же знаешь, что их начнёт сводить. И я устал.       — Я тоже устал, мне теперь тоже свои закинуть?       — Давай. На педали будешь жать силой мысли?       — Да.       — Отлично, валяй. Тогда мы решили, что ты можешь курить, а я могу сидеть с ногами на панели, да? Ну и ты тоже. Давай, — его голос звучал предвкушающе и подгоняюще, словно он только этого и ждал, когда Юнги разуется и… куда-нибудь закинет ноги? Хотя особо было некуда. Даже если бы он расстался с педалями, с рулевым колесом он расстаться явно не мог. Но, чёрт, почему Ким был уверен, что если бы они сейчас не находились в этой тупой ситуации, а состояли бы в прежних отношениях, то Юнги сделал бы это, чисто чтобы посмеяться вместе с Тэхёном? Но не сейчас. Сейчас у Юнги был максимальный уровень серьёзности. Но у Тэхёна-то нет.       Однако он снова замолчал, потому что действительно уже морально вымотался и цепляться ему больше было не к чему. Так что после этой сцены они уже преодолевали свой длинный путь в относительном спокойствии. Тэхёна клонило в сон, и он тщетно пытался найти рабочую радиоволну. Подготовился он плохо. Мог бы притащить с собой пакет накопителей с разнообразной музыкой. Или чем-нибудь ещё.       На заправках Тэхён покупал очередную бутылку воды, потому что в горле постоянно пересыхало. Вообще Юнги был прав, в последние их совместные дни они мало разговаривали. Так что Тэхён не удивится, если вдруг наутро он проснётся с охрипшим голосом. Но ему это, кажется, даже нравилось. Возможно, из-за того, что это была единственная возможность добиться какой-то реакции или — уж тем более — каких-то слов. Он каждый раз уходил в туалет, даже если не хотел справить нужду, чтобы привести себя в чувство и относительно презентабельный внешний вид.       Ким всё ещё прогонял сон всеми возможными способами, а на этот раз, примерно в полночь, даже думал взять энергетический напиток, который он не особо-то и признавал, в отличие от Юнги. Вот кто мог употреблять их цистернами, но всё равно вырубаться по щелчку пальцев. Тэхён еле пересилил себя, чтобы не захватить банку для него, но с чувством собственного достоинства он стал возвращаться к машине с пустыми руками. Задняя пассажирская дверь была открыта, а из машины торчала чёрная джинсовая попа. Ким сделал вид, что ему неинтересно, и сел на своё место спереди, вот только дверь закрыть не успел. Юнги придержал её рукой, когда уже вынырнул из машины вслед за своей задницей, и бросил Тэхёну на колени какой-то тяжёлый шарик. Не шарик? Шар? Комок? Какой-то уж знакомый комок. Мягкий.       — Что это?       — У тебя так быстро зрение село? — вздохнул Юнги. — Подушка, которую ты хотел. Надо же, какое совпадение, это даже та, которую ты так сильно любишь. Если тебе не надо, я уберу её обратно.       Тэхён вообще ничего не сказал, только приспустил фиксатор у основания, и вызволил из мягкого кармашка сложенную подушку из эластичной пены в чехле из тёмно-синей микрофибры. Точно такую же, какую он забыл дома. У них это были парные подушки, которые они купили в аэропорту, когда уже возвращались из первого совместного отпуска несколько лет назад. А всё из-за того, что после долгого перелёта в ту сторону Тэхён чуть не лишился шеи, хотя и спал большую часть то на плече, то на груди у Юнги. Возможно, если бы не его нытьё, у Мина бы сейчас не было ничего подобного. Вот только… разве эта подушка не должна была находиться дома, вместе с тэхёновой?       — Ты взял её с собой, когда уходил?       Но Юнги не ответил и закрыл его дверь. По идее, этот жест должен был быть трогательным, но почему тогда Тэхёну так паршиво? И почему это состояние окончательно закрыло ему рот? Добивался Юнги этого или нет, но, наверное, сейчас он должен был быть доволен тем, что мог наконец ехать в полнейшей тишине. А Ким больше не сопротивлялся гнавшемуся за ним Морфею и довольно быстро уснул, благодаря своей — почти своей — бархатистой подушечке.       По крыше и лобовому стеклу барабанил дождь и шумно из-за высокой скорости работали «дворники». В салоне опять было тихо, потому что Юнги выключил радио, которое совсем недавно воскресло. Это то, что Тэхён слышал до того как основательно провалился в сон.       Кажется, ему совсем ничего не снилось. Может, какие-то отдельные слова, напоминающие воспоминания, внезапно вброшенные подсознанием. Без картинок, словно аудиозапись. «Детка, ты это видишь? Ты первый, кому я хотел показать эту победу», «Просыпайся, Тэтэ, я приготовил тебе завтрак», «Какого хрена ты на меня орёшь?!». Нет, стоп… Последних слов он от него никогда не слышал и сейчас это было не воспоминанием. Его голос звучал тихо, почти шептал, и где-то очень далеко, за пределами сна. Похоже, настоящий Юнги рвался к нему в голову через левое ушко. Возможно, в данную минуту он с кем-то разговаривал по телефону?       Но почти змеиное шипение вместо открытой ругани в полный голос вновь сменилось тишиной, и Тэхён опять провалился в глубокий сон, в котором свободно мог гладить Юнги по бедру и переплетать с ним их пластичные и фотогеничные пальцы. Подобных кадров на телефоне Тэхёна было так много, что не счесть. Во сне Юнги зачёсывал ему волосы собственным носом и смеялся горячим воздухом в тэхёнову макушку. Ким бы заплакал или зарычал, если бы мог. Но прикосновение к волосам, кажется, стало реальнее, и это уже не было похоже на юнгинов нос.       — Просыпайся, — в быстром темпе, но тихим голосом, которым, кажется, надо укладывать спать, а не будить, произнёс Юнги, — мы приехали.       — Что? — хрипло протянул Тэхён, открыв глаза и вздрогнув от тёмной фигуры справа, где должна была быть дверь. — Ты назвал меня деткой?       От этого вопроса Мин, кажется, разозлился. Машина стояла перед одноэтажным растянутым в стороны зданием. Это был их первый и единственный промежуточный привал на пути. Они должны были отдохнуть здесь остаток ночи до утра, а уже завтра одним заходом преодолеть остаток длинного пути и прибыть к друзьям ориентировочно к полуночи или часу ночи.       — Тебе приснилось. Я уже давно пытаюсь тебя разбудить. Твою сумку я уже унёс внутрь. Это ключ от твоего номера, — Мин протянул ему картонный конверт-кармашек с пластиковой картой. — Выйди уже из машины.       — Мне нужно свернуть подушку…       — Дай сюда! — неожиданно и несдержанно выхватил Юнги и сам стал нервно и злобно заворачивать бедную подушечку обратно в комочек.       — Когда я засыпал, ты был ещё относительно спокойным. Сейчас-то чё бесишься? Я с тобой даже не разговаривал.       — Выходи из машины. Есть хочешь?       — А помягче спросить никак? Если и хочу, у меня от твоего тона вся еда комом в горле встанет. Что я сейчас сделал?       Юнги молча прислонился к краю дверцы головой. Его взгляд на Тэхёна не был виноватым. Может, слегка вымученным и просящим. И видимо, просил он или понимания, или снисхождения, так как, похоже, его действительно кто-то успел взбесить, пока Ким спал. Ладно хоть не он, а то спросонья отбиваться от словесной атаки было нелегко.       — Псих, — резюмировал Тэхён. У Юнги лишь слегка изогнулась левая бровь. — Пошли, — Ким положил мягкий тёмно-синий шарик на сиденье и закрыл дверь со стороны пассажира.       Однако в путешествиях на машине была своя романтика. Например, спать в дешёвых придорожных мотелях с застиранным чуть ли не до дыр бельём или есть в подвальных бистро, где бог знает из чего и в каких условиях что-либо готовили. Тэхён и Юнги взяли себе всё для невинного ночного перекуса и сели за стол. В бистро было совершенно пусто. Даже женщина, которая только что обслужила их, сразу ушла, оставив их хозяйничать одних. В другом конце зала был продуктовый магазинчик, который, в отличие от бистро, работал какой-то смехотворно крошечный интервал времени чуть ли не посреди дня. Странное место. Хотя бы бистро здесь было круглосуточным.       — Ты не спал? — поинтересовался Тэхён, особо не думая. Пока он здесь всё разглядывал, Юнги напротив уже наполовину управился с кофе и сэндвичем. — А, ну да…       Юнги хмыкнул, а уголок его губ вдруг медленно пополз вверх.       — Ну и жуть, ты впервые улыбнулся из-за тупого вопроса! И где то чувство юмора, из-за которого мы были на одной волне? Ладно, не отвечай, — отмахнулся Ким. Будто Мин так и спешил набрать в грудь побольше воздуха, чтобы ответить на вопрос. Но Юнги даже бровью не повёл. — Ты с кем-то разговаривал? Или это мне тоже приснилось? Как будто ты пытался накричать шёпотом.       — Я говорил с Гук-и.       — И? Из-за чего вы ругались? Он узнал, что мы расстались?       — От кого он мог такое узнать? Я ничего подобного ему не говорил. А ты?       — Я тоже не говорил, — соврал Тэхён. На самом же деле рассказал на следующий же день. Сразу после того как понял, что Юнги, видимо, был серьёзен, когда уходил, потому что на его звонки он не ответил. А сейчас и вовсе делал вид, что всё… понятно? Или что всё выяснено, хотя не выяснено было ни черта. Так или иначе, Чонгуку Тэхён сам закрыл рот. Просил не проболтаться о том, что сам он уже всё знал. Потому что у Кима был свой план на эту поездку. — Тогда из-за чего ещё вы могли поругаться? Знаю, знаю, это не моё дело?       — Он пытался убедить меня, что ехать на машине — хреновый план. А я сказал, что сам разберусь.       — А? — настолько удивился он, что оторвался от своего кусочка сэндвича. — Какая разница, если мы уже ехали? Чего он хотел? Чтобы ты завернул обратно, и мы летели самолётом?       — Спросишь у него завтра, чего он хотел. Я пошёл спать. Завтра встречаемся у машины в семь утра.       — Уже сегодня, — поправил Тэхён, заметив 01:40 на экране телефона. — В моей сумке твои вещи, я сейчас…       — Они мне сегодня не нужны, — остановил его Юнги, когда Тэхён стал поторапливаться со стаканом сока, — отдашь их завтра на месте. Спокойной ночи.       Так, будто он торопился свалить один, чтобы… что? Чтобы не показывать свой номер? Чтобы не провоцировать Тэхёна? Или себя? Но у Кима сейчас было всего два желания: принять душ и завалиться спать на ровной кровати, без согнутых ног и вибрирующего от движения или скорости сиденья под ним. Кажется, именно сейчас та несущественная дистанция вдруг превратилась в нечто вполне реальное.       Он вошёл в свой номер на первом этаже придорожного мотеля, окна здесь были низкими и почти равнялись с асфальтированной дорожкой перед зданием. В это время здесь было тихо, а раскидистая площадь между мотелем и трассой была плотно заставлена большегрузами. Подоконники двух окон были глубокими и достаточно широкими, чтобы разместиться здесь после душа, потому что, твою мать, долгожданного сна не было ни в одном глазу.       Наверное, здесь было круто заниматься сексом. Вот прямо здесь, на подоконнике у окна недалеко от входа в мотель. Когда руки пытаются выдавить стекло от переполняющего наслаждения или ягодицы заставляют крепкий подоконник стонать и поскрипывать под ненасытными проникновениями. Но у Тэхёна, вероятно, не хватило бы духу. Даже когда на улице никого не было. Он ничего не делал, только подумал, но ему уже стало не по себе, как будто дальнобойщики, которые ночуют внутри своих кабин, сейчас все дружно стали пялиться на него. Хотя если бы вдруг им с Юнги посчастливилось всё выяснить так, что Тэхёну не захотелось бы его отталкивать, а Мин застал бы его прямо здесь, меняя его настроение на сексуально заинтересованное, то в последнюю очередь он бы думал о том, как бы это выглядело со стороны.       Всё это заставило Кима сделать один тяжёлый вдох и зажать зубами кожу на руке, чтобы отвлечься. Он уже собирался идти в кровать и вновь постараться заснуть, чтобы завтра не спать в дороге в последний для возможностей день, но со стороны входа показался знакомый тёмный силуэт с бритыми висками. В мотеле нельзя было курить, и Юнги вышел дышать никотином на улицу. Значит, ему тоже не спалось. И он серьёзно собирался провести за рулём около пятнадцати часов всего лишь после дай бог четырёхчасового сна? Левую руку он засунул в передний карман растянутых в районе колен серых спортивных брюк, а из заднего кармана, кажется, вытаращивался телефон. Или это пачка сигарет? И смотрел Мин почему-то исключительно под ноги, словно усердно высматривал пятно на своих исключительно чистых белых кедах.       В такие моменты Тэхёну особенно следовало бы думать. Или нет? Он был уверен, что если окна располагались настолько низко к земле, то открываться они должны максимум сверху или снизу и вперёд, как в некоторых отелях. Но точно не распахиваться полностью. По всем законам безопасности здесь должны были стоять какие-то фиксаторы или блокаторы, но не было ни черта. Связано ли это со здешним контингентом или была ли этому какая-то логичная причина, кроме той, что здесь было всем плевать на это, неизвестно. Но это было последним, о чём подумал Ким. Он лишь немного удивился, когда створка открылась внутрь комнаты полностью, прямо перед лицом. Так что теперь он остановил её возле колена и придерживал ногой.       Тэхён понятия не имел, что ему говорить или о чём просить, кроме сигарет, которые он после различных электронных устройств на дух не переносил. И Юнги это прекрасно знал. Зря, что ли, он сегодня психанул в машине?       — Юнги? Дашь мне одну?       Мин бросил в его сторону оживлённо удивлённый взгляд. Между ними было, кажется, два или три окна, одно из них тоже было тэхёновым, так как сидел он у дальнего от входа. На нём были длинные хлопковые штаны нежно-розового цвета и лимонного оттенка футболка. Слишком успокаивающе для Тэхёна и слишком привлекательно для Юнги, особенно его, на счастье, закрытые ноги.       — Не могу, — ответил Мин и отвернулся, — тазика при себе нет.       — А одну затяжку?       — Спать иди?       — Сам иди!       Юнги мог бы бросить на него неодобрительный взгляд за повышенный тон и зайти внутрь мотеля, но вместо этого он подошёл ближе и протянул Тэхёну собственную догорающую сигарету. Протягивал ещё с таким видом: мол, на, только заткнись уже.       Тэхён потянул уголок губ. И почему их разместили в разных комнатах? Ах да, потому что Юнги так хотел. А почему он так хотел? Потому что не хотел ничего выяснять. Или потому что не хотел проверять уровень своей или тэхёновой сдержанности. А почему он этого не хотел? Вот здесь и был жирный вопрос, ответа на который Тэхён не знал. Он не хотел ставить окончательную точку и хотел подержать ситуацию в подвешенном состоянии? Или, наоборот, он не хотел возвращаться к тому, где уже стояла точка? Но разве они успели её поставить? Если придираться к тому, как они разошлись в прошлое воскресенье, то не было слов о том, что всё кончено, а Юнги вообще вышел из квартиры молча.       Ким взял у него сигарету, оставляя руку на улице. Только покрутил между пальцами, будто затягивался через них. Если он закурит, то точно не уснёт. Юнги и без слов всё понял, сбросил почти уже окурок на землю и раздавил ногой. Его взгляд на Тэхёна был и ироничным и задумчивым одновременно. А ещё долгим, в отличие от всех предыдущих, которых за сегодня и было-то всего… три?       В конечном счёте разошлись они молча и одновременно. Тэхён слез с подоконника, понимая, что если после всех своих мыслей он бы продолжил этот диалог глазами, то спасовал бы на месте. Так что он занырнул под одеяло с белым застиранным постельным бельём и неудовлетворённо промычал в подушку. Завтра с утра ему нужно раздобыть для Юнги энергетик, а потом желательно большой стакан кофе с сахаром и каплей ванильного сиропа, который он никогда не мог определить, зато то самое «что-то сладенькое» его особенно бодрило.       Наутро Ким вышел из мотеля первым. Хотя Юнги, вероятно, уже завтракал в подвальном бистро. Тэхён первый приём пищи пропускал всегда и даже слегка его недолюбливал, зато он возмещал утренние потери полуночными перекусами. На улице никого не было, а парковка для легковых автомобилей была наполовину пустой. Возможно, из-за этой атмосферы спокойствия и безопасности Тэхён решил оставить дорожную сумку около шоколадного внедорожника, который в свете солнечных лучей игриво поблёскивал перламутром.       После этого он прошёл через площадь мимо большегрузов, перешёл на другую сторону трассы и спустился к заправке, которую заметил здесь вчера. Ким нарочно вышел из номера пораньше, планируя подойти к машине впритык, если вообще не раньше Юнги. И по его ощущениям он вполне укладывался, хотя и не следил за временем, так как его руки были уже заняты двумя бутылками с водой и энергетиком. Возможно, он немного задержался в очереди из двух человек, уж больно проблемный мужик оказался перед ним. Или карта у него была проблемная, — Тэхён так и не понял. Но к машине он в любом случае собирался вернуться сразу. Сумки возле «шоколадки» уже не было, но и Юнги не было тоже. Он уже думал перехватить бутылки с водой и достать телефон, но Мин вышел из мотеля, едва не распахивая дверь с ноги.       — Привет? — неуверенно произнёс Ким вопросом, потому что Юнги выглядел… странно? Будто случайно наткнулся на него, пока тот искал домашнего питомца. — Что у тебя с лицом?       — Ничего… Я же говорил, что встречаемся у машины в семь утра. Цифры на телефоне для тебя что-нибудь значат или ты по-другому время определяешь? Где ты был?       Тэхён вытащил телефон из заднего кармана чёрных кожаных штанов. У него было три пропущенных от Юнги и беззвучный режим, который он поставил ещё вчера. Теперь звонки без ответа воспринимались Кимом особенно остро, и ему стало не по себе. Но следом он хладнокровно отметил, что опоздал чуть больше, чем на пятнадцать минут. Ну не на час же и даже не на полчаса, в конце концов, чё бесится?       — Извини, я не включил звук на телефоне, поэтому не слышал. Я был в магазине на заправке через дорогу, он там круглосуточный. Я виноват, что там в это время работает одна касса? У какого-то мужика ещё карта не срабатывала. А я хотел взять воду и энергетик для тебя, ты обычно сонный по утрам. Всегда пожалуйста, — Тэхён отдал ему бутылку с водой и напиток. Юнги ничего ему больше не говорил, даже благодарности не высказал.       Удивительно, но сегодня все вещи нашли место в багажнике, и в салоне царил полный порядок. Никаких лишних раскиданных сумок на заднем сиденье. Даже свой костюм Юнги перевесил с крючка потолочной ручки над задней дверью на крючок над багажным боковым окном, напротив костюма Тэхёна.       Юнги понемногу успокоился, и его желваки под скулами перестали выпирать. Интересно, о чём он думал? Что Тэхёну резко всё надоело, он оставил сумку и свалил куда глаза глядят? Или он думал, что его похитили? В семь утра на безлюдной парковке среди фур и кабин с сонными дальнобойщиками, которые ранним утром никуда не торопились и ни один большегруз ещё, кажется, не выехал, когда Тэхён второй раз подходил к машине.       Первый час они ехали в полнейшей тишине. Никакого радио или шума радиоволн, потому что приёмник вообще никто не трогал, а Юнги на руле ещё вчера отключил звук. Зато, кажется, было слышно, как громко он думал. Настолько, что и Тэхён вместе с ним погрузился в себя и потерял счёт времени. А от тишины даже в ушах начинало звенеть.       — Значит… — аккуратно начал он, вызволяя владельца «шоколадки» из транса. — Ты испугался, что меня нет?       Юнги молчал. Но хотя бы руль перехватил. Значит, слышал.       — Ты за меня волновался? — продолжил Тэхён. — Думаешь, я не знаю это выражение лица? Недели недостаточно, чтобы я перестал понимать тебя.       — Нет, как раз это ты и делаешь — не понимаешь меня.       — То есть ты меня не искал?       — Мне бы пришлось объяснять, почему тебя нет, а я это терпеть не могу. Так что в каком-то смысле я отвечаю за тебя, пока мы не доберёмся до места.       — Чего? — Такое нескладное враньё он, наверное, слышал от него впервые. Возможно, раннее утро ещё не раскачало юнгиново мышление, чтобы придумать нечто более „съедобное“, но Тэхён решил больше не копаться в этом. — Ну хорошо, допустим.       Его шея вновь обнималась с ненаглядной подушечкой, а солнце прилипало к его чёрным брюкам. Юнги с самого утра сидел в солнцезащитных очках. Мало того что солнце слепило и солнцезащитные козырьки ни капли не спасали, так ещё и асфальт местами нещадно бликовал. Но погода за окном была лучше вчерашней. Парадокс, но в салоне она, напротив, испортилась. Ну, может, не совсем погода, а атмосфера. Но именно сегодня та самая неловкость, о которой иронично упоминал Тэхён вчера, дала о себе знать. Сегодня бы он уже не посмел сделать ничего из того, что делал вчера. И ляпнуть бы ничего не посмел, потому и молчал. А чем дольше молчал, тем больше становилась дистанция между ним и Юнги. В конечном счёте он даже отсел поближе к окну, а ещё… снял подушку со своей шеи.       До него вдруг дошло, что не было никакого последнего дня для возможностей, потому что никаких возможностей и не было. Вероятно, с самого воскресенья? И Юнги своим поведением это только подтверждал. Даже если он не мог что-то делать, как Тэхён, его рот же был свободен, и он вполне мог говорить с его помощью. Но ему это было не нужно.       — Сегодня мы последний раз едем куда-то вместе. Обратно я вернусь сам, — сообщил Ким, когда понял, что обратной такой дороги не выдержит.       — Я уже думал об этом вчера.       Тэхён любовно сложил подушечку в синий кармашек из микрофибры, затянул фиксатор, когда всё вместе превратилось в большой шарик, и положил на подлокотник между сидениями с тихим и одиночным «спасибо».       — Рано, — заметил Юнги, — она тебе ещё пригодится.       — Нет, не хочу. Не маленький, доеду без неё. Скажи, когда нужно будет развернуть обратно. Ты второй день за рулём, вряд ли ты брал её лишним грузом. Я свернул, чтобы она была пожёстче, когда тебе понадобится.       — Я… Ай… — Юнги нервно потёр стенку носа под очками. — Она мне не нужна. Я не пользуюсь ей в машине. Я кинул её сюда, когда у нас ещё всё было… Хм. Я кинул её в машину, когда мы только решили, что поедем на ней. Просто на всякий случай, ты вечно забывал какие-то вещи.       Тэхён помолчал. Его забота вовсе не была открытием, но почему сейчас это было чем-то диковинным?       — То есть на этот „всякий случай“ ты кинул её для меня?       — Да, — нехотя ответил Юнги. — Поэтому можешь спокойно пользоваться.       После невнятного «спасибо» Тэхён снова замолчал. Весь его запал иссяк всего за день. Или даже полдня, раз вчера они выехали поздно вечером. Сегодня он вёл себя необычайно тихо, словно переднее пассажирское сиденье и вовсе пустовало. Он не слушал музыку, не копался в телефоне и не пытался вывести Юнги из себя. Всё, что он сделал, — отвернулся и уставился в окно по свою сторону, лишь бы не упираться взглядом в чужие руки, колени, бёдра или лицо. Кажется, только после того как Тэхён озвучил то, что эта поездка станет для них последней, он сам это осознал. Хотя он думал об этом, но серьёзности не придавал. Но вот они едут второй день и уже второй раз останавливаются, чтобы в молчании пообедать. И ни о чём не поговорить. А потом сесть в машину и так же ехать дальше.       Самый долгий и неприятный день в его жизни. Жалел ли он, что уловкой заставил Юнги придерживаться прежней договорённости и ехать вместе? Теперь уже да.       — Ты сегодня очень молчаливый, — заметил Юнги.       Пожалуй, он мог бы на это ответить: «А ты сегодня очень спокойный». Не в качестве комплимента или укола, а как такое же замечание, какое озвучил Юнги, потому что это тоже было контрастное со вчерашним настроение или состояние. Но Тэхён не стал этого произносить.       — Вчера ты просил меня заткнуться и сидеть спокойно, а сегодня хочешь, чтобы я разговаривал?       Мин промолчал, хотя Ким уже был готов услышать что-то вроде «я ничего не хочу», а Тэхён бы ответил, что он это понял, потому и молчит. А Юнги бы зацепился и спросил: мол, что это значит? И они снова бы стали собачиться не по теме. Или по окольной теме, продолжая ходить вокруг проблемы и упорно делать вид, что её не существует. Ну или, даже если не рассматривать это как проблему, а как произошедшее событие, которое уже не требовало решения — с какого бы это хрена? — то они могли бы просто обсудить это. Разве два близких человека, пусть и в прошлом, не должны делать это? Разве они не должны хотеть обсудить то, что произошло?       Они оба злились друг на друга. И каждый из них обвинял другого. Тэхён обвинял Юнги в том, что тот собрал вещи, ничего толком не обсудив, ушёл из дома и не ответил ни на один из его многочисленных целых двух звонков! И один только чёрт знает, где и с кем он шлялся всю неделю. И почему не приехал домой хотя бы позавчера, если, по его словам, позавчера он вернулся из рабочей поездки? И где, святые морковки, он провёл позапрошлую ночь?!       А Юнги… А что Юнги? Хрен его разберёт, из-за чего злился он и злился ли вообще. Возможно, просто планеты не сошлись. Или просто Ким не бросился ему на шею, когда увидел его вчера? По крайней мере, Тэхён не видел для его злости и хамства никаких разумных и объективных причин.       Кажется, на протяжении всего пути молчание и поведение Кима беспокоили его? Либо же они внезапно поменялись ролями, и если вчера Юнги хотел спокойствия, то сегодня этого хотел Тэхён. Последний день, последний вечер и скорое прибытие на место постукивали ему по темечку в его сознании, особенно когда за окном стало стремительно темнеть. Они проехали с такой атмосферой, таким настроением и такой до головокружения активной беседой (нет) весь день и вечер. И это было всё? Вот так всё и закончится? Им оставалось проехать вместе часа три. Если не меньше.       — До следующей заправки долго ещё? — спросил Тэхён, хотя они не так давно отъехали от предыдущей.       — Около часа. А что? Уже хочешь отлить?       — Нет, у меня вода закончилась. — Юнги достал свою бутылку из подстаканника в дверце. Его лицо казалось поразительно умиротворённым. Кажется, он сам забылся, когда заботливо протягивал бутылку, только горлышко не открыл. Как и Мин ночью в бистро, Ким хотел улыбнуться из-за какой-то ерунды. — Спасибо, малыш, — на автомате, как в старые добрые времена, выпалил Тэхён. От удивления пробка от бутылки выскользнула из его когда-то ловких пальцев. Но на этот раз он даже не улыбнулся, не то что не засмеялся. Ким выдержал неловкое молчание и сделал несколько глотков. А когда понял, что пробка улетела под ноги Юнги, тихо заверил: — Не волнуйся, я не буду её поднимать.       Смысл его фразы был вполне очевидным, но он не сказал ничего лишнего или провокационного. Хотя мог бы ляпнуть что-то вроде: «А то вдруг кто-то из вас двоих соскучился по мне». Но Юнги всё понял и ляпнул за обоих:       — Ему понравится любой, кто уделит ему внимание.       — Ого… — только и протянул Тэхён, почувствовав тошноту. Почему-то вчера у него получалось отвечать и слушать „ответку“ лучше, чем сегодня. Сегодня он был куда чувствительнее к тому, что видел или слышал от Юнги. — Отвратительно. Я бы так никогда не сказал.       — Ай, и правда. Ну, тогда расстанься со мной? Но подожди, или ты уже это сделал? Тогда ты должен быть счастлив.       Тэхён молчал, пока у него звенело в ушах от ярости и щемило в сердце от обиды. Хорошо, что он свернул подушку в комочек, а то, наверное, бездумно разорвал бы со злости.       — Я с тобой не расставался, — медленно протянул он и поставил открытую бутылку в подстаканник в своей дверце, попутно пытаясь заткнуть себя на этих словах. Получилось беспечно, но молчать он уже не смог, когда Юнги почти буквально уколол его в самое уязвимое место. — Это ты ухватился за мой вопрос. И я не выгонял тебя из дома и это не я собрал сумку и ушёл в тот же вечер!       — А чего ты ожидал? — подхватил Мин, словно сам только и ждал, когда Ким наконец взорвётся. — Что я начну бегать за тобой? Разве мы не должны уважать желания друг друга?       — Ага. Сначала найди это желание, а потом говори, что уважаешь его. Сам-то помнишь, что я говорил? Я ни слова не сказал, что хочу или предлагаю расстаться. Это был вопрос! Останови машину.       — Прекрати вести себя, как ребёнок.       — Это не каприз, я не привлекаю внимание, я просто не хочу ехать с тобой. Это была плохая идея — ехать вместе. Можешь высадить меня где-нибудь? Я доберусь сам, я сейчас вполне серьёзен.       — И как ты будешь объясняться? Ты же из-за этого хотел ехать вместе, чтобы, как ты написал, не рассказывать и не портить этим свадьбу.       — Я соврал. Ясно?! Я рассказал Чонгуку обо всём ещё на следующий день и попросил его молчать. Я… не знаю, почему я преподнёс тебе это так. Я думал, что нам ещё нужно поговорить. Извиняться за враньё не собираюсь, у тебя будет лишний повод согласиться со мной, чтобы выкинуть меня из машины. Алло? Ты слышишь? Останови машину.       — Думаешь, я этого не знаю?       — ЧТО? Что ты знаешь? Я много чего успел сказать, так что уточни, пожалуйста!       — Гук-и мне звонил и спрашивал, какого хрена мы поедем вместе, если мы расстались. Спрашиваешь, удивился ли я, что он всё знал? — уточнил Юнги, хотя Тэхён молчал. — Да не особенно. Я удивился тому, что мы расстались!       — Что?       — Забудь... Хотя нет, я это скажу. Я слышу от тебя это все два дня, и ни разу не сказал этого сам. И я всё думаю, в какой, блять, момент это случилось? И зачем вообще всё это было? Зачем ты просил якобы не говорить ему ничего, чтобы не привлекать к нам внимания, хотя всё равно сам подкинул собственные выводы? Ты не из тех, кто будет молчать в тряпочку, если хочет что-то сказать. Ты бы не использовал эту поездку в качестве предлога.       — Если всё так, зачем ты согласился? — Юнги на вопрос промолчал, а Тэхён стал вглядываться в окно, пытаясь среди кромешной ночи и ослепляющего света фар от встречных машин найти место для остановки. — Сверни направо. Ты слышишь? Вот здесь! Я попросил свернуть! Может быть, я хочу отлить! Или подышать! Я что, в заложниках?!       Ким отстегнул ремень безопасности и заставил «шоколадку» предупреждающе запищать, словно он собирался выйти из машины на ходу. А Юнги резко затормозил, воспользовавшись тем, что позади не было попутных машин. Он сдал назад, чтобы свернуть направо на асфальтированный островок, где Тэхён намеревался выйти и вытащить наконец из машины все свои вещи.       — Если ты хочешь свалить, я не выпущу тебя из машины, — заявил Юнги, отстегнув свой ремень безопасности и взявшись за ручку тэхёновой двери, чтобы он не ретировался сию минуту. — Ты серьёзно думаешь, что я высажу тебя в каком-то пустом поле ночью?!       — Выпустишь, я не собираюсь сидеть здесь с тобой.       — Ты только сегодня говорил, что ты не маленький. Почему ты так себя ведёшь? Нам осталось ехать три, ТРИ ёбаных часа! Ты не можешь потерпеть совсем чуть-чуть?       — Не хочу! Я не хочу всё это слушать. Я звонил тебе на следующий день, но ты мне не ответил. А сейчас делаешь вид, что это я во всём виноват? Что это я съебался из дома и неделю не перезванивал! Что это я сделал тупые выводы из-за этого и сказал Чонгуку, что, возможно, мы правда расстались? Мне плевать, что он говорил тебе и в каком виде. Если тебе что-то не понравилось, ты мог бы позвонить и спросить, какого хрена. Но зачем? Ты уже меня игнорил! Я лучше пойду пешком, чем поеду с тобой. Пусти, я сказал, убери руку!       Он вовсе не собирался устраивать сцену, достойную «Оскара», но его терпение достигло апогея. С таким спектром переполняемых чувств ему было плевать, как и на чём добираться до друзей или домой. Да хоть с теми же дальнобойщиками, лишь бы не с Юнги.       — Что? — не поверив ушам, переспросил Мин. — Ты мне не звонил! Ни разу! Думаешь, я бы не ответил?       — Ты и не ответил! На, — Тэхён швырнул в сторону его двери собственный телефон. — Я специально оставил эту запись, хотя всегда чищу журнал звонков. Даже сегодняшние уже вычистил.       Юнги оторвался от него, поднял телефон с пола и разблокировал экран без пароля. Он долго вглядывался и с непривычки потирал глаза от чёрного фона на странице вызовов. А когда увидел то, о чём он говорил, полез уже за своим смартфоном.       — Да, я купил новую симку, занёс номер в контакты, назвал его твоим именем и позвонил на него. Ты меня раскусил, — Ким даже не стал выделять сарказм интонационно. Он выпрямился, так как из-за Юнги он уже сполз вниз по сиденью, как подтаявшее мороженое. И отвернулся к действительно чёрному полю за окном.       Юнги молчал, пока пытался что-то понять и найти запись в своём бесконечном списке вызовов. Хотя бы по этой причине Тэхён ненавидел хаос на этой страничке — чтобы ничего не искать и чтобы сразу всё было видно. А главное, чтобы ненужные номера не маячили перед глазами.       — В понедельник утром? — уточнил Мин, видимо, наткнувшись на запись.       — Не знаю, я уже не могу ответить. Время ожидания истекло, я бросил трубку. Не задавай мне вопросов.       — Я мог быть в дороге в аэропорт или на регистрации и не услышать. Но я не знаю, почему я потом не увидел пропущенный.       — «Е», — поправил Тэхён. — Я звонил дважды, ты разве не видишь?       — Я всегда проверяю пропущенные вызовы, чтобы не упустить ничего важного, ты же знаешь.       — Ага. Знаю, как никто. Всё ещё будешь говорить, что ты их не видел?       — Я правда их не видел! — Юнги злобно развернул его от окна. Солнцезащитные очки, сидевшие на его макушке, сползали ему на лоб, и он их раздражённо сбросил бог знает куда. — Даже если бы я хотел уйти, я бы ответил или перезвонил! Почему ты не попробовал ещё раз?       — Ты же сам только что сказал, что проверяешь пропущенные звонки! С какой стати мне было звонить в третий раз, если после двух ты не перезвонил?! И что это значит — если бы ты хотел уйти?! А ты что сделал? Ты никогда раньше не съёбывал с вещами!       — С какими, блять, вещами? Я практически ничего не взял! Я… Просто я хотел тебя проучить и провести пару ночей на работе.       — Так всё это время мы не виделись пару ночей?! Если ты ничего не взял, как ты съебался на неделю? Что у тебя в сумке?       — Мы не виделись пять дней, а не неделю! А в сумке — то же самое, я купил только костюм и что-то из необходимого. Думаешь, я просто так вчера писал и просил тебя захватить что-нибудь из моей одежды? Я же сказал, что мне пришлось уехать. А когда ты не вышел на связь, я решил, что мы поговорим об этом потом, и тоже оставил это. Но вчера ты заваливаешься ко мне в машину и всем своим видом показываешь, что тебе заебись, только песни от счастья не пел!       — Да пошёл ты знаешь куда! Всем своим видом я пытался привлечь твоё внимание, это ты делал вид, будто тебе глубоко поебать на всё и меня в том числе! Если тебе не понравилось, что я говорю, что мы расстались, почему не зацепился за это? Может, я специально говорил это, чтобы ты заткнул мне рот! — Ким снова выпрямился на сиденье, пытаясь отдышаться. Где там эта чёртова подушка? Он уже готов пустить её в расход. — Я не могу, меня трясёт, и ты меня бесишь. Я не хочу ни ехать, ни говорить с тобой. Так бы тебя и… — энергично жестикулируя, Тэхён отчаянно откручивал кому-то голову.       — У… Убил?       — И что, блять, значит, что ты хотел меня проучить? — продолжал Ким. — Ты мой папа?!       — Это было рандомное слово, я думал, ты не заметишь, но ты просто пиздец как цепляешься сегодня ко всему.       — Я ничего не сделал, чтобы ты меня проучал… проучивал… Отвали! — запутавшись в слове, разозлился Тэхён почему-то на Юнги, хотя Мин вообще сидел само спокойствие. На самом деле, он уже успел выпустить пар и, в отличие от Кима, и вправду заметно успокоился. Поэтому сейчас вся эта ситуация казалась ему несерьёзной и, наверное, абсурдной. А ещё забавной из-за того, что Тэхён до сих пор не мог успокоиться. Юнги только сейчас видел, насколько же ему было не всё равно все эти два дня. Или всю прошедшую неделю. — Я не каждый день спрашиваю об этом, — продолжал Тэхён, — но если у тебя на этот вопрос такая же аллергия, как на волнистых попугайчиков, из-за которых ты можешь резко свалить, то можно хотя бы поставить в известность?       — Я свалил не из-за вопроса. Просто не хотел, чтобы на этот раз вопрос стал предложением, так как мы сильно разругались.       Тэхён закатил глаза и с надрывным стоном едва снова не скатился по сиденью. Кажется, Юнги не договорил, но выдерживал паузу.       — Я хотел тогда дать тебе время остыть, — продолжил Мин, — иначе, если бы ты предложил, я бы согласился. А потом, как и сказал, не стал бы бегать за тобой. Если это и кажется несерьёзным, то из-за того, что я не знаю, что ещё делать в таких ситуациях, потому что я ненавижу этот вопрос! Раньше он воспринимался несерьёзно, но сейчас всё по-другому. И теперь я каждый раз думаю: не хочешь ли ты этого на самом деле?       — А спросить никак? Я же тоже спрашиваю, потому что хочу знать ответ! Если он так на тебя действует, что ты готов съебаться из дома, то я бы перестал его задавать. Если бы я знал об этом!       Юнги помолчал, плюхнувшись спиной на своё сиденье. Он выключил фары, из-за чего свет приборной панели стал ярче, а задумчивое лицо Мина более отчётливым.       — Я специально ночевал позапрошлой ночью в студии, чтобы не делать хуже. Я хотел, чтобы мы дотянули до этой поездки. А потом я думал, что если мы не поговорим по дороге, то я попробую соблазнить тебя после этой долбанной свадьбы, а дальше бы уже как пошло.       Тэхён нервно пощипывал пальцы перед собой, иногда поглядывая через своё окно в чёрную ночь. Единственным, о чём он подумал, было то, что хоть одно их намерение было одинаковым. Он бы много чего ещё сказал или спросил. Например, у него был жирный вопрос к его тупой гордыне. Кажется, даже у Кима она была чуть скромнее. Хотя, вероятно, ненамного, иначе были ли они здесь?       — Если бы ты прошлой ночью сказал хотя бы часть из того, что высказал сейчас, то…       — Опять я виноват? — спросил Тэхён.       — Нет! Я не сказал, что ты виноват. Я говорю, что мне нужен был предлог, потому что я не могу начать первым идти навстречу, у меня это не получается, ясно? Если бы я знал, что ты звонил, у нас был бы другой разговор.       Тэхён вздохнул, когда вспомнил его взгляд прошлой ночью. Пожалуй, то мгновение они могли использовать по-другому, если бы кто-то из них решился хоть о чём-нибудь заикнуться.       — А если бы ты мне сказал прошлой ночью хоть что-нибудь уже, я бы… затащил тебя на подоконник, — медленно и тихо закончил Ким фразу, которую сначала думал оборвать на середине.       — На подоконник? — не понял Юнги.       Тэхён даже не смотрел на него. И почему, чёрт подери, вместо приятного волнения от этих слов он чувствовал смущение? Как будто у них ещё никогда не было секса, и Тэхён впервые пытался намекнуть, что на самом деле он думал о нём в таком контексте.       — Тэтэ, — позвал Юнги. Его не то улыбку, не то усмешку Ким слышал по голосу. И кое-как заставил себя посмотреть на него. — Можешь сейчас помолчать? — Кажется, на юнгиновых губах действительно мелькала тень улыбки. Разве не странно? По крайней мере, Ким не чувствовал, что они перестали собачиться. Хотя он не собирался ничего больше говорить, потому что его настроение тоже изменилось. Но не настолько, чтобы петь серенады или улыбаться. Однако достаточно, чтобы выражать обиду и негодование по-другому. Например, кусая губы и шею или щипая за голую кожу талии или ягодиц, до которых ему, твою мать, не дотянуться. Пожалуй, это был бы первый раз, когда бы он получал истинное наслаждение от того, что оставил бы на теле Юнги свой отпечаток, любой — пальцев, зубов или губ. И обязательно, чтобы Мин это прочувствовал и чтобы, зараза, запомнил!       Довольно быстро атмосфера в тёмном салоне стала тяжёлой, а в кожаных штанах в районе ширинки стало предательски тянуть. Юнги подался вперёд резче обычного, как будто нетерпеливо, и в настойчивом поцелуе смял губы Тэхёна. Он буквально держал Кима за шею и под челюстью, словно тот вот-вот мог упорхнуть от него. Но Тэхён совершенно никуда не собирался и совершенно никуда не торопился. Только пытался притянуть его поближе, но ничего не получалось, потому что Юнги тянул обратно. Ненарочно. Так как следом послышался щелчок — Мин приоткрыл дверь машины, и в салоне вдруг стало светло из-за загоревшей лампочки на потолке.       Со стороны Юнги это было не то намерение, не то приглашение. Но Тэхёну было достаточно, чтобы он подался вперёд, прямо в юнгиновы руки, которые служили ему опорой, пока он слезал с сиденья и размещался на чужих бёдрах, попутно пытаясь приземлиться ртом на его губы. Мин встретил его по-хозяйски проникающей ладонью под пояс кожаных штанов сзади. И от предвкушения, и от того что соскучился по таким его прикосновениям, Тэхён чуть слышно застонал в тот же момент, когда сиденье стало и отодвигаться и опускаться сразу. Потому что Юнги одновременно надавил на два рычажка на боковине сиденья.       Изголодавшееся по ласкам тело Тэхёна будто само принимало решения, а он и не сопротивлялся. Потому что это были не просто ласки, а то, что мог дать ему только Юнги. Кажется, его руки уже давно стремились залезть ему в штаны, так что теперь, добившись и дождавшись желаемого, Мин использовал эту возможность вовсю. Он мял и стискивал ягодицы пальцами, пока Тэхён елозил у него на бёдрах, неосознанно подаваясь чужим движениям навстречу, и жадно впивался в юнгиновы губы своими. Ким придерживал его лицо рукой, словно тот мог отвернуться, кусал его и замедлял поцелуй, пока забегал в горячий влажный рот своим аккуратным и дразнящим язычком. Юнги прижал его к своему паху за задницу и спустил руку ниже, спровоцировав Тэхёна на резкий выдох и паузу посреди активного путешествия губ.       — Давай погромче, — Юнги не шептал, но говорил тихо и даже вязко, словно кто-то переключил запись на замедленную скорость.       Мин ласкал и легонько поглаживал подушечкой пальца колечко сфинктера, чтобы в результате снова лишь смять ягодицу и обратить на себя яростный взгляд. Он его дразнил и распалял одновременно, заставлял его тело тянуще трепетать и нетерпеливо ныть, когда Юнги прекращал его трогать. Тэхён сжал ему рукой область паха и поспешил расстегнуть начинающую выпирать ширинку. Но Юнги ненадолго отвлёк его на новый короткий стон, при котором Ким прошёлся зубами по его губам, а всё потому, что он проник рукой между ягодицами глубже в штаны, заставив его изогнуться, и теперь ласкал тёплыми пальцами мошонку.       Да, это был не подоконник на первом этаже. Это было лучше? Это было хуже? Какая разница, раз он сидел на любимых бёдрах, которые напрягались от тэхёновых прикосновений и тем самым кружили ему голову. Собственно, сейчас, с горящим в салоне светом и стоя чуть в стороне от трассы, они тоже были у всех на глазах, но ни одного из них это не волновало. Своими длинными пальцами Ким ласкал кожу под его футболкой и сжимал соски, пока в результате не помог Юнги стянуть лишнюю деталь через голову. Его твёрдые и уверенные руки вновь заставляли Тэхёна стонать и возвращали внимание к чужой ширинке. Юнги перехватил его руку, совсем ненадолго. Это больше было похоже на то, будто он что-то хотел сказать, но его сознательную часть оперативно накрыло, и он, наоборот, только прижал ладонь к своему паху и проник в чужой рот языком.       — Интересно, здесь кто-то соскучился по мне или это реакция на внимание? — игриво и задиристо поинтересовался Тэхён до того, как проник рукой под резинку чужих трусов. Ответа он не услышал, потому что тут же вернулся к губам. Он почувствовал только усмешку, а следом — шумный выдох или, наоборот, тихий стон от того, что Ким размазывал тонкими пальцами выступивший предэякулят и давил подушечками на головку члена.       Тэхён немного отстранился, чтобы капнуть слюной на возбуждённую плоть и чтобы придать движениям своей руки ощущение приятного скольжения. Кажется, от этого зрелища Юнги только сильнее завёлся и издал грудной стон, похожий на рычание. Кима он прижал обратно, как только расстегнул ему ширинку, чтобы более свободно засунуть руку обратно за пояс кожаных штанов. И пока Тэхён ласкал основание его члена, щекотливо задевая мошонку кончиками пальцев, Юнги вырывал из него стоны. Он аккуратно и неторопливо входил в него на две фаланги, хотя, кажется, так и хотел ускориться. Мин прикусывал и посасывал кожу на его шее, наверняка оставляя небольшой кровоподтёк. Заставлял тело изгибаться и дрожать наподобие трепещущих крыльев бабочки.       Юнги не позволил ему слезть с него, когда Тэхён проявил желание это сделать, чтобы переключить ласки с себя на него и заняться делом поинтереснее. Мин лез ему рукой под новую майку и прижимал к себе со спины. Кажется, о своих намерениях Ким довольно быстро забыл, особенно когда к одному пальцу прибавился второй. Юнги дал время обоим пальцам освоиться, а дальше подозрительно настойчиво стал растягивать его, словно хотел довести до пика наслаждения одной рукой.       Дыхание Тэхёна было глубоким и шумным. Он думал, что вот-вот сломает подголовник сиденья, упираясь в него пальцами, хотя лучше бы в шею Юнги. Но та была более подвижной. Ким собирал щекой выступивший на бритых чужих висках пот, пытаясь возместить Мину всё через движения левой руки, в которой подрагивала головка члена. Пальцами Юнги было проще найти его чувствительный комочек внутри, так что теперь он легко подводил его к исступлению. И чуть бы побыстрее и напористее, и Тэхён бы уже стонал от полноценного удовольствия. Опять-таки и потому, что соскучился, и потому, что нормального секса с живым человеком напротив у него не было больше полутора недель.       — Извини, детка, лучше не могу, мне мешают твои штаны, — словно читая мысли, пояснил Мин и притормозил.       — Опять тебе что-то мешает? — ляпнул Тэхён и сорвался на стон от шлепка и воинственных подушечек пальцев, вонзившихся в его левую ягодицу. — Не зови меня деткой. Пошли на заднее сиденье?       — Иди, я пока не хочу. Попозже. Упрись коленями, я сниму с тебя эти чёртовы штаны, — сказал Юнги.       Тэхён приподнялся, чтобы выполнить то, о чём он просил. Ким поставил колени на край сиденья между ног Мина, пока он стягивал тянущуюся, но уже прилипшую к его коже ткань вместе с леопардовыми боксерами, при виде которых Юнги запрокинул голову на спинку сиденья, не сдержав открытого смеха. Ким пытался заткнуть его ртом, пока сам сбрасывал обувь и вызволял одно колено за другим, чтобы в результате нервными и неуклюжими движениями освободиться от брюк голыми ступнями. Он вернулся к нему на бёдра, вновь приоткрывая правой ногой дверцу. Тэтэ навис над его лицом, перед раскрытым ртом и смотрящими прямо на него смеющимися глазами. Он стукнул костяшкой указательного пальца по световой панели на потолке и на мгновение погрузил салон в кромешную темноту, пока глаза не стали привыкать. Поэтому к его губам Ким возвращался наощупь и также наощупь проникал под центральный подлокотник с совершенно пустым отделением.       — Подожди, куда всё подевалось? — отстранившись, спрашивал Тэхён. Он вернул свет в салоне и уже второй раз осматривал пустой тайник между сиденьями. Юнги издал губами громкий «чпок», как будто его поймали с поличным, но Ким и бровью не повёл.       — Что? Ай… — без борьбы сдался Мин под напористым взглядом. — Я давно уже всё убрал в бардачок. Мы давно здесь не оставались.       Вероятно, его двойное «давно» относилось к тому, что они не занимались сексом в машине уже месяца этак… два? Как символично. Ладно хоть ничего не выкинул, меньше всего Тэхёну бы сейчас хотелось лезть в багажник с голым задом при включённом свете, чтобы достать из своей сумки всё необходимое для соблазнения и ублажения. Так что теперь он тянулся к бардачку с сокровищем.       Они не впервые так мирились. Но впервые так ссорились. Такого недопонимания, как все предыдущие дни, у них не было никогда. И Тэхён надеялся только на то, что если они действительно останутся вместе, то из этой ситуации заберут только откровенность и не превратят отношения в подобие токсичных, в которых проблемы временно можно решить только… вот так. Но, в отличие от них, ничего при этом не выясняя.       — Подожди, малыш, не здесь, — начал Юнги.       Тэхён буквально закрыл ему рот ладонью, пока он ещё мог себя контролировать, а не просто крыть его матом, потому что… ну блять? В смысле «не здесь»?! Одной рукой он раскатал по его члену презерватив и смазал. Возможно, Мин ждал, когда его важный и дорогой ему орган окажется в безопасности и спрятан от глаз, перед этим вызвав глубокий и ровный стон Тэхёна, и поэтому укусил его за палец уже потом. Ким не то зарычал, не то зашипел, резко отдёрнув руку.       — Не закрывай мне рот.       — Тогда заткнись, — нелогично посоветовал Тэхён и сам же усмехнулся.       Салон снова погрузился в темноту, когда он стукнул костяшкой указательного пальца. Юнги стянул с него майку, стал сжимать ему ягодицу и ласкать другой рукой член, цепляясь ногтем за уздечку. В этот момент они не целовались. И Тэхён бы хотел вернуть крошечную часть света, чтобы лучше видеть его глаза. Ему не нужен был свет в салоне, потому что темнота позволяла ощутить единение, несмотря на шум проносящихся мимо редких авто. Из-за приоткрытой двери их хорошо было слышно.       Его голую ступню окутывал свежий, но тёплый воздух, проникающий в небольшой зазор между дверью и «шоколадкой». Наверное, благодаря этому окна ещё не запотели, хотя дыхание двоих было частым и тяжёлым. Левым коленом Тэхён упирался в замок ремня безопасности, чем пророчил себе непременный синяк, а руками держался за спинку сиденья. Его движений и быстрого темпа бы не хватило надолго, если бы Юнги не стал поглаживать его по бедру и не решил вдруг проверить его колено. Мин сместил его ниже, в ямку между сиденьем и твёрдой стенкой отделения для хранения. Его улыбка при этом казалась… снисходительной?       Юнги выпустил его член и просунул руки под тэхёновы ягодицы, разделяя вес, меняя угол и насаживая его медленнее и глубже. Так что они оба тихо застонали. Ким задрожал, когда проникновение оказалось более чувственным, чем все предыдущие, и склонился вперёд, ближе к чужому лицу.       — Ну же, малыш, просто расслабься. Расслабься, слышишь? — с этими словами Юнги перебегал рукой от ягодицы к его напряжённой спине. Тэхён этого даже не чувствовал, пока ему не погладили там тёплой и спокойной ладонью.       Неосознанно и как доказательство того, что он действительно отпустил ситуацию, Тэхён сильнее прогнулся в пояснице, и его движения стали воздушнее, а сам он снова стал ускоряться. Теперь он двигался бёдрами, словно вспомнил, как надо, подмахивал ими и приземлялся на тёплые руки чуть медленнее, чтобы погрузить в себя член глубже. Юнги хоть и помогал ему удерживать темп, но всё же нахмурил брови и откинулся на подголовник сиденья. С грубым и надрывным стоном Мин шлёпнул его по правой ягодице, выбив из лёгких Кима лишний воздух.       Тэхён так и хотел пройтись влажным языком по выразительной линии его подбородка и тут же запечатлеть там поцелуй. Но теперь Юнги был не на уровне губ, и он бы сбился с найденного комфортного темпа, если бы потянулся вперёд. Но он сохранно перенёс упор на правую руку и левое колено, чтобы можно было погладить рукой крепкие грудные мышцы и выраженные ключицы. Того самого местечка, к которому он хотел припасть ртом, Ким коснулся подушечкой пальца. И всё это в то время как Мин смотрел на него, словно хищник. Кажется, он даже не моргал. Единственным, чем он двигался, были руки и бёдра, которыми он подавался Тэхёну навстречу. И если бы место позволяло, Юнги бы завалил его на спину, будто бы Ким не знал этот взгляд, который даже в темноте пронизывал до костей и заставлял все чувства обостриться.       Но сейчас за неимением лучшего его хватка стала крепче и, кажется, он стал упираться ногами в пол, чтобы удобно увеличить темп и углубить собственные рывки. Тэхёну пришлось вернуть руку на подголовник, потому что в глазах теперь совсем темнело. Его несдержанные стоны Юнги только подстёгивали, потому что Мин явно собирался довести до оргазма именно Тэхёна, а не себя, хотя и сам сдавленно стонал.       И когда Тэхён стал ему откровенно плохим помощником, срываясь на стенания и теряя контроль, Юнги в буквальном смысле взял всё в свои руки. Не теряя темпа, он продолжал делать то, что и делал до этого, — держал и сжимал его за ягодицы, усиливая резкость и трение.       — Давай, детка, — знакомый шёпот проникал в тэхёново ушко, — вот прямо… сейчас?       Даже если бы и хотел, наверное, он не смог бы сфокусировать размытый взгляд. Его тело затрепетало, а член дрогнул и запульсировал. Он сам взял его в руку, удерживая себя упором колена и левой ладонью. И только после того как он кончил Юнги на живот, тот отпустил его ягодицы, и сжал ему бёдра. Тело Кима продолжало вздрагивать под его руками, словно напуганное, но на деле просто ублажённое. Тэхён вытирал себя и Юнги салфетками и дрожащими руками, стянув с его члена презерватив. Пытался восстановить дыхание и смахивал ладонью капающий со лба пот.       Мин притянул его к себе и встретил пылким поцелуем в губы. Его горячая рука ласково гладила Тэхёну поясницу, пока сам Юнги не застонал от того, что Ким снова ласкал рукой его член. В кончиках пальцев стало приятно покалывать, и после небольшой заминки Тэхён негромко заныл, почти застонал и отстранился.       — Малыш, подожди, у меня здесь ноги отнимаются, я левую уже не чувствую. Я не шучу, она затекла, мне неудобно. Пошли на заднее сиденье?       — А я предупреждал. Просил, чтобы мы были не здесь. Перелезть сможешь? Поднимайся.       Юнги звонко шлёпнул по тэхёновой ягодице, когда Ким только поставил второе колено на центральный подлокотник.       — Не думай о ноге, — посоветовал Мин.       Тэхён только зарычал в ответ, но в конечном счёте перелез на заднее сиденье и тут же немного опустил спинку у самой широкой части. Он едва не заставил Юнги приземлиться головой вперёд, когда потянул его за руку, пока тот перелазил через подлокотник после того как захлопнул дверь и привёл переднее сиденье в привычное положение. Только сейчас Ким стащил с него джинсы и бельё, оставив его наконец-то совсем без одежды и сравняв счёт.       Юнги сел на средину заднего сиденья, спиной он касался края той широкой спинки, которая теперь была гораздо ниже узкой части. Чего только не сделает Тэхён для удобства своего музыкального бандита с бритыми висками. К тому же ему самому было удобно, потому как лицо Мина ему сейчас вообще не сдалось. Киму нужно было всё остальное тело, которого он не мог коснуться губами, пока скакал на его бёдрах. Поэтому больше не было никаких поцелуев в губы, исключительно в плечи, грудь, рёбра и живот. Тэхён облизывал бусинки его сосков, оставлял влажную линию между рёбрами и толкался языком в пупок. При этом рукой он поддерживал чужой член в рабочем состоянии, как бы говоря, что скоро он до него доберётся.       Мин ему не мешал, только гладил по спине и шлёпал по заднице, из-за чего Тэхён присасывался к его коже губами, вновь лаская выбранное местечко языком. К его бёдрам он приближался ртом особенно медленно, словно хотел продлить момент, и именно на бёдрах он делал самую длинную остановку, как почтовый вагон на сортировочных станциях. Казалось, он пытался покрыть поцелуями каждый их долбанный сантиметр. Но как только он коснулся губами основания приводящей мышцы на внутренней поверхности бедра, член в его руке дрогнул, а Юнги гортанно протянул слово «блять». Это было нетерпение.       И как бы он ни хотел продолжать нежить и дальше особенно любимые части тела, Тэхён приник к его промежности, задрал ствол повыше и взял его яички в рот практически под раздавшийся свист сверху. Стоит ли говорить, что его член полноценно делил первенство с бёдрами, судя по тому, сколько времени и внимания Ким им всем уделял. Здесь снова не хватало света, чтобы во всей красоте разглядеть крупную и блестящую от естественной смазки головку и украшенный узорами вен ствол. Тэхён бегло облизал его от основания до кончика, почувствовав знакомые выпуклости ртом. Он припал губами к уретре, погладил отверстие языком и смачно причмокнул. Развратные звуки вновь стали наполнять салон, а Тэхён только старался сделать их как можно более громкими. Член он хорошенько смазал слюной, а затем ненадолго взял головку в рот, чтобы игриво и дразняще пососать. От его слюны уже полностью намокли пальцы, и он ещё раз напоследок прошёлся языком по стенке ствола. Только тогда Ким полностью погрузил член в рот, услышав блаженный стон, который ласкал ему слух. Посасывал со втянутыми щеками и упирался головкой в щёку с прижатым к стенке языком.       Рукой Юнги держал его под шеей и снова гладил, как будто поощрял. От громких и пошловатых причмокивающих звуков его бедро под левой тэхёновой рукой сильно напрягалось. Ким прекрасно знал, что эти звуки Мину до чёртиков нравились, вот почему он всегда просил его быть погромче. А Тэхёну нравилось, когда он об этом просил. Казалось бы, такие простые слова раскрепощали ещё больше и вселяли уверенность и убеждённость в том, что он для него самый желанный.       Увы, его поза не была такой, чтобы можно было поддерживать зрительный контакт. Что тоже нравилось Юнги. Но сейчас он, вероятно, не разрешил бы ему встать на колени, даже если бы Тэхён заранее сдвинул переднее сиденье вперёд, чтобы без стеснения поместиться здесь на полу. Впрочем, он и сам не был уверен, что при таком раскладе тоже получал бы истинное удовольствие. Его колено недовольно постанывало, и сейчас он мог бы думать только о том, как быстрее закончить и встать. Так что в данном случае отсутствие зрительного контакта было малой потерей, раз уж все остальные пункты по доставлению друг другу удовольствия удалось сохранить.       Юнги толкнулся бёдрами ему навстречу, чтобы Тэхён взял глубже. Так что он пропустил член в глотку и сжал его горлом. В уголках глаз выступили слёзы, пока он едва ощутимо поглаживал стенку члена кончиком языка. Он выпустил ствол и повторил ещё раз. От юнгиновых стонов собственный член Кима подрагивал, а внизу живота тянуло. Мин вновь шлёпнул его, оставив горящий отпечаток своей руки на его заднице. Это было в тот момент, когда Тэхён снова пропустил ствол в глотку, так что Юнги опять застонал. Ким бы тоже заныл, но его горло сжалось и захватило член в тиски, сдавливая и рефлекторно засасывая внутрь. Он выпустил его и вновь любовно стал посасывать, аккуратно насаживаясь на кончик ртом. Тэхён намеренно дразнил Юнги, делая его путь к звёздам более долгим, чем обычно. Будто наказывал, но на самом деле очень хотел, чтобы этот первый пик наслаждения после всего, что было, стал для Мина по-настоящему долгожданным.       Он сжимал пальцы в кольцо, зажимал член у основания и усиливал давление, ласкал пальцами мошонку, пока шумно облизывал ствол. Ким нарочно прижимал языком головку к нёбу, чтобы услышать сдавленный, но довольный стон и чтобы следом чужие пальцы аккуратно сжали тэхёновы волосы на затылке. Он выпустил член, ненадолго заменив свой рот ловкой и активной рукой. Когда он повернул и приподнял голову, взгляд Юнги был… предупреждающим? Тэхён даже поджал губы, чтобы на губах не выступила предательская ухмылка.       Потому что эта пауза ему была нужна для привлечения внимания. Ким вонзился зубами в любимое бедро, а следом стал посасывать и ласково зализывать место укуса.       — Вот же блять… — прохрипел Мин, сжав Тэхёну волосы на макушке.       Он хотел, чтобы хватка Юнги была сильнее и жёстче. Так что когда он снова вогнал член в глотку, Мин уже придавливал его за затылок. Именно с этого момента Тэхён стал активнее, собираясь наконец-то довести его до оргазма. Он снова втягивал щёки и прижимался к разгоряченной плоти языком, сжимая пальцами бедро под левой рукой.       Вероятно, сегодня они действительно оставили друг на друге немало отметин. Ягодицы Тэхёна нещадно горели от юнгиновых шлепков. И вновь ощутив это, он забыл про своё колено, упёрся обоими в сиденье так, чтобы встать на четвереньки и выставить задницу, прогнувшись в пояснице. Он думал, что с его затылка Юнги сразу уберёт руку и ещё раз шлёпнет его по ягодице, но Мин застонал. Хрипло, несдержанно и как будто даже страдальчески. Словно хотел разорваться, чтобы успеть везде.       Он достиг оргазма гораздо раньше, чем предполагал Тэхён. Возможно, от манящих и соблазнительных изгибов его тела. А может, от обострённого удовольствия в предвкушении продолжения или последующего шлепка. Но Ким только ускорился, увеличил давление губами, отчего слюна теперь вспенивалась при движении. Член распирал ему горло глубокими толчками, и он только вошёл во вкус, к тому же принял более лучшую позу для них обоих. Но тело под его ртом млело и постанывало. Юнги ухватил его за волосы сильнее, когда он вдруг замер, а член во рту Кима дрогнул. Мин тут же убрал руку с его головы, сжал пальцами ягодицу и кончил ему в рот.       Тэхён старательно вылизывал его, подчищая следы белёсой спермы и мутной слюны салфетками, а потом спустил ноги с сиденья, прижав свою задницу к тёплой автомобильной коже. Он опустил узкую часть сиденья так, чтобы сравнять её со второй, и наконец-то воссоединился с Мином. Окна за это время успели сильно запотеть и теперь уже скрывали их от любопытных глаз проезжающих мимо водителей.       На этот раз Юнги поцеловал его нежно и бережно, с особым трепетом в пальцах касаясь тэхёнова подбородка. На самом деле, Мин всегда так делал после секса: пытался через бархатистые и щекочущие поглаживания передать те чувства, которые он испытывал. Это было то, к чему Тэхён привык. Но привык так, что теперь это было… необходимостью? Как чашка кофе по утрам для заядлого кофемана. Однако от непривычного поцелуя в лоб Ким открыто засмеялся и ткнулся носом под ухо своего парня. Ну парня же? И точно своего, да?       — Я не трахаюсь с бывшими, — на всякий случай решил прояснить Тэхён.       — Да ну? Ай, не толкайся, я же пошутил! Я знаю. Но вообще… — засуетился Юнги, отчего Тэхён уже хотел закатить глаза. Неужели настало время ему стать серьёзным, а Юнги — нет? — Я надеялся, что при самом плохом раскладе я буду исключением. Да брось, малыш, ты же тоже не сможешь. Первое время точно. Смотри, как дрожит твоё тело от моих рук… — Юнги поднёс пальцы к его животу, и Тэхён живо шлёпнул ему по ладошке. Мин засмеялся ему в волосы. Стоило признать, что его знатно размазало, словно для Юнги в этот секс кто-то подмешал дозу экстази. А может, дело было в Тэхёне, и он потратил всю энергию на скандал и сексуальную экспрессию, поэтому сейчас мог разве что изогнуть губы в усмешке и снова беспомощно простонать в кожу Юнги. Его мокрые у корней волосы в это время нещадно тянули. Это Мин хотел ласково потрепать его, но из-за влажной ладони теперь запутался в волосах и заставил Тэхёна издать недовольные «ау» и «эй». Наконец он активировал экран своих Apple Watch, которые показывали чуть за полночь, и этим стал больше похож на себя.       — Ты же не подсчитываешь, как догнать потраченное время, правда? — поинтересовался Ким.       — Надо же, ты спрашиваешь, а не кричишь? Я думал, чтобы остановиться где-то на ночь и приехать на место уже к обеду. Что скажешь?       — Тебе важно, что я скажу?       Юнги даже опустил руку с часами и поднял тёмные глаза на него. Эти чёртовы запотевшие окна теперь вообще не позволяли ничего разглядеть!       — Что? — будто ослышался, поинтересовался Мин. — Что это за тон? Я всегда с тобой советовался. Может быть, не считая этих двух дней, но ты вёл себя отвратительно. Чего ты добивался?       — Ты вёл себя не лучше и хамил мне всю дорогу! Я хотел проверить, как ты будешь реагировать на меня. Вообще-то у меня не было в планах трахаться в машине или вообще сегодня. Я пытался тебя завести, а потом тоже хотел соблазнить после свадьбы, поэтому бросил в свою сумку то же самое, что достал из бардачка. Но сегодня в пути передумал, потому что решил, что тебе ничего уже не нужно. — Юнги помолчал, а потом снова засмеялся. Он чмокнул Тэхёна в висок, но Ким под конец вырвался и продолжил: — Это не смешно. Я сейчас выкину тебя из машины. Ты собираешься вернуть свою задницу домой или нет?       — Только задницу? Ай… — Тэхён опять пихнул его. — Мы вернёмся вместе. Я не собирался сваливать на несколько дней, но я же сказал, что мне пришлось. И я думал, что ты мне даже ни разу не позвонил, поэтому решил, что тебя всё устраивает.       — Я звонил тебе на следующий день, потому что мне не понравилось, что ты ушёл с вещами, даже с маленькой частью. Я уже остыл и хотел поговорить нормально, но ты не ответил. И так как ты не перезвонил в течение дня, я тоже сделал выводы, и поэтому рассказал Чонгуку, что мы, похоже, правда расстались. Но оказалось, он сразу же рассказал тебе о том, что он всё знает!       — Сильно орал?       — Не знаю, я делал, как ты учил: оставлял телефон на столе, чтобы он проорался, а сам занимался делами около пяти-семи минут. Так что когда я снова взял трубку, он только злобно дышал. Кажется, он был расстроен. Не зря я говорил, что не надо ему рассказывать. Правда, тебе я предложил держать это в секрете, когда он уже обо всём знал. Извини.       — Да ничего. Вообще-то мы с Гук-и поцапались прошлой ночью, потому что он хотел рассказать тебе, что я в курсе. Он говорил, что так мы не приедем вовремя и застрянем в каком-нибудь мотеле.       Где-то в передней части автомобиля зазвонил телефон Тэхёна. Юнги тяжело вздохнул.       — Вспомнишь солнце — вот и лучик. Это же он?       — Ты правда думаешь, что мне может позвонить в полночь кто-то ещё? — чуть не прыснул Тэхён. — Это же мой телефон, а не твой, который может звонить среди ночи. И почему он звонит мне?       — Наверное, хочет сделать, что обещал. Ответь, он не отстанет. Мы уже должны бы подъезжать, по всем подсчётам.       Тэхён перегнулся через сиденье водителя, получив звонкий шлепок по голой заднице, а следом в его ягодицу впились чужие зубы. Кажется, у него даже в глазах потемнело, насколько это было возможно, так как в салоне было ужасно темно. Он сдавленно застонал из-за стеснения грудной клетки и свой телефон нащупывал рукой, ибо тот лежал экраном вниз.       — Малыш, отвали, иначе я тебе обещаю, что твой брат сейчас услышит мои самые громкие стоны, я не собираюсь сдерживаться! — предупредил Ким, и его парень с неохотой отстранился. Он вернулся на сиденье, принял вызов и поставил его на громкую связь. Юнги тем временем покрывал его шею аккуратными и короткими поцелуями.       — Вы где? — первое, о чём спросил Чонгук. Звучал сдержанно, но сурово. Кажется, он еле держался, чтобы не начать разговор матом.       — Хм. Мы… — задумчиво тянул Тэхён, пытаясь хоть что-то придумать. — Я даже не знаю, где мы, здесь ни хрена нет. У нас пробило колесо, — объяснял Тэхён, но тут же исправился, повторив за Юнги то, что тот шепнул ему на ухо: — то есть оба. Мы немного опоздаем. Церемония всё равно в субботу, а мы приедем уже сегодня к обеду… То есть после обеда! — вновь повторил Тэхён чужую реплику, попавшую в его ухо вместе с горячим кончиком юнгинова языка. Ким едва не ахнул и чудом не перешёл в самом конце на писк. — Ложитесь спать, Чонгук.       Юнги закинул его бедро на своё колено, заставив Кима шире расставить ноги. Он гладил его по внутренней стороне бедра, нажимал на междупаховые ямочки и наконец сжимал пальцами основание члена. Мин закрыл Тэхёну рот ладонью, когда его парень от ласк поплыл и стал тихонько постанывать ему в руку.       — О, правда? — ответил Чонгук, о котором они едва не забыли. — Вы опоздаете, потому что у вас пробило оба колеса, а вовсе не потому, что вы трахаетесь?       Юнги засмеялся и неохотно отстранился от уха Тэхёна.       — Отвали, Гук-и? — бросил Мин в сторону трубки. — Мы заняты. Тэтэ же сказал, что мы приедем после обеда. Ай! — Тот самый Тэтэ в отместку за прошлый укус впился зубами в его палец, и Юнги пришлось резко убрать руку от чужого рта.       — Ну вы и уёбки. Я же говорил тебе, хён, что так и будет! Если завтра до трёх часов вас не будет, я найду других шаферов, понятно?! — злобно бросил Чонгук и завершил вызов.