Горький туман

Марина не смогла бы сказать, медленно ли тянулись два часа, названные майором, или пролетели, как один миг. Время просто текло, словно мимо нее. Когда раздался щелчок замка, Марина даже не пошевелилась. Вошедший поставил поднос на табурет и сел рядом с ней на кровать. - Марина, ну что же Вы? – ласково спросила ее женщина в военной форме. – Может Вам легкое успокоительное дать? Хоть поедите да поспите немного. Марина скосила глаза на вошедшую. Говорить не хотелось, шевелиться тоже. - Марина, поешьте, пожалуйста, - предприняла еще одну попытку женщина. – Майор приказал мне кормить Вас силой если придется. - А сам он где? – все же нарушила молчание Марина. - Позвать? – чему-то обрадовалась женщина. - Нет. – Марина медленно села. На подносе стояли большая кружка, наполненная, кажется, чаем, тарелка с картофельной запеканкой и лежало большое красное яблоко. Из приборов была только ложка. - Вам помочь? - Нет. – снова сказала Марина. Она взяла тарелку, поставила ее к себе на колени и отломила ложкой кусочек запеканки. Она была именно такой, как любила Марина, с куриным фаршем и запекшейся сверху сырной корочкой. - Меня Ольгой зовут, - не отставала женщина. – Меня к Вам майор приставил, на то время, что Вы здесь. - Зачем? Отсюда я уже никуда не денусь. – Марина ела медленно, не чувствуя вкуса. - Да нет же. Просто майор думает, что так Вам легче будет. - Какая трогательна забота. – ядовито ответила Марина. Три ложки она проглотить сумела, но вот на четвертую смотрела с сомнением. Нет, если съест еще, ее стошнит. Она отставила тарелку и снова легла. - Марина, этим и ребенок не наестся. - А я наелась, - Марина легла и повернулась лицом к стене. - Может все-таки позвать майора Раевского? - Нет. Ольга пару минут сидела молча. Может ждала каких-то слов или действий. Может что-то обдумывала. - Я оставлю Вам таблетки. Это успокоительное. Если совсем плохо станет, выпейте. «Куда еще хуже?» - вяло подумала Марина. Оказалось, есть куда. Не прошло и часа, как накатила истерика. Только сейчас Марина осознала, что все произошедшее не было сном. «Они умерли. Они все умерли.» - эта мысль засела в мозгу раскаленной спицей. «Виктор. Паша. Лариса. Алиса.» - Марина с каким-то садистским упрямством вспоминала все имена, какие могла, и детей, и взрослых. Она в истерике вскочила, заколотила руками по стенам и двери, снова бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку, и зарыдала так, как никогда в жизни. Три грузовика, в каждом по пятнадцать-двадцать мест. Шестьдесят выживших из ста пятидесяти. Меньше половины. Щелчок замка она не услышала. Что не одна, поняла, только когда знакомые руки перевернули ее на спину. - Тебе таблетки зачем оставили? - хриплый голос майора, который еще недавно был ниточкой к спокойствию, сейчас причинял боль не хуже ножа. Майор схватил ее за футболку и дернул, заставляя сесть, – Пей. В губы ткнулся край кружки с чаем, который Ольга зачем-то оставила. Марина не без труда сделала пару глотков. Не потому что послушалась, а потому что перед ним ей не хотелось быть слабой. Вот только зубы, стучавшие о край кружки выдавали ее с головой. - Сама лекарство выпьешь или помочь? - С-сама, - заикаясь и стараясь подавить истерические рыдания выговорила Марина. Она взяла с табуретки блистер в котором было всего две таблетки, выдавила их и сунула в рот, чудом не прикусив собственные пальцы. Послушно запила чаем из в ту же секунду возникшей перед ее носом кружки. - Чаем же не запивают, - зачем-то сказала она. - Ничего, один раз можно. – майор сел рядом на кровать, впишись в ее лицо своими туманно-холодными глазами, словно чего-то ждал. Марина отвернулась, пытаясь сглотнуть снова вставший в горле ком. Не реветь. Не при нем. Господи, да уйдет наконец? – Полегчало? – спросил он минут десять спустя. Удивительно, но становилось легче. Интересное средство, не слишком ли быстро действует? Впрочем, она все равно ничего в лекарствах не смыслит. - У тебя осталось всего пять часов на сон, советую ими воспользоваться. С этими словами Раевский встал и вышел, снова оставив Марину. Лекарство оказалось действительно хорошим, так что спустя совсем непродолжительное время она почувствовала как ее клонит в сон. Она снова легла, сжавшись в комок, и закрыла глаза. *** До взрыва в подземелье Раевский считал Марину инфантильной, застрявшей в подростковом возрасте несмотря на ее двадцать восемь лет девчонкой. После он увидел ее уже совсем в другом свете. Он постоянно ловил себя на том, что ищет ее глазами, следит за каждым ее жестом. Стал обращать внимание на мелочи. Например, на то, что она любит молоко и пьет его почти каждое утро за завтраком. Что в немногочисленные свободные минуты она утыкается в книжку и кажется забывает обо всем на свете. Что дети, особенно самые младшие прибегают к ней со своими бедами и радостями. Казалось бы, это должно укрепить его первоначальное впечатление, но вышло иначе. Однажды он где-то прочитал такие слова: "Он был достаточно взрослым, чтобы не стесняться своих детских привычек и пристрастий." К Марине эти слова подходили как нельзя лучше. А еще было в Марине какое-то особое теплое спокойствие. Не то, которое спасает в экстремальных ситуациях, а то, которое утешает и согревает, как стены родного дома. Майору казалось, что подобное спокойствие свойственно счастливым людям, в жизни которых не случалось сильных бед и потрясений. - Товарищ майор! Товарищ майор! - услышав этот голос Раевский закатил глаза, но остановился. - Что еще? Опять кровать подвинуть надо? Или любимая пудреница за шкаф завалилась? Старшеклассница, так отчаянно звавшая его на весь этаж, вспыхнула до корней волос. - Книжка. Она библиотечная. - Думаю, школьная библиотека тебя с возвратом торопить не станет. Раевский повернулся к девчонке спиной и взялся за ручку двери своей комнаты. - Сергей! "Да вы издеваетесь!" - мысленно рыкнул не самый везучий майор на свете и повернулся на голос. Странно, что он не услышал, как открылась соседняя дверь. Марина выглядывала из своей комнаты, явно сдерживая улыбку. - Можно Вас на минутку? - все же не удержалась. - Срочно? - майор покосился на свою дверь, за которой его ждал душ и чистая смена одежды, благо полковник расщедрился и с очередной поставкой продуктов передал ему пару комплектов формы. - Смотря для чего. Если Вы любите остывший чай, то не очень. - Спасибо, чай я позже на кухне попью. - дверь он наконец-то открыл дверь, но его снова остановили. - На кухне к чаю выдадут разве что бутерброд. А у меня слоеные трубочки с кремом. И медовик. - Интересно откуда? - недовольно буркнул Раевский. Он бы после смены предпочел что-то посущественнее сладостей, но предложение Марины все равно выглядело заманчивым. Еду в "Логосе" с установлением карантина готовили в основном школьники, и первое время некоторые их творения майор даже пробовать опасался. Потом все немного наладилось, но в меню сейчас преобладали простые блюда вроде макарон с сосисками и салата "огурцы-помидоры". Их испортить было трудно. Хотя все равно умудрялись. - Испекла. Я, в отличие от моих учеников, готовить умею. - Может молодое поколение научишь? В комнате Марины на все том же письменном столе действительно стоял чайник, чашки и два больших блюда, одно с горкой румяных трубочек, другое с аккуратным тортиком. - Это ты про школьников? - фыркнула Марина, - А мы тогда кто? Старое поколение? - Я так точно, - Раевский сел на притащенный откуда-то табурет, оставив Марине удобное офисное кресло. Марина тут же взялась наливать чай и резать торт. - Да ну, - Марину этот разговор явно забавлял. – За тобой десятиклассницы бегают, а ты решил себя в старики записать? - Мне сорок два, Марина, - Сергей принял чашку горячего крепкого чая и тарелку с большим куском торта и парой трубочек. – Я этим соплюшкам в отцы гожусь. - и что? Их это не смущает. Мне тоже всегда нравились мужчины постарше. Марина налила чая и себе и под пристальным взглядом своего гостя взяла трубочку и откусила, перемазавшись сладким белым кремом. Смущенно улыбнулась и взяла салфетку. Раевский снова поймал себя на том, что следит за каждым ее жестом. - Это намек? – ровным тоном спросил он. Но этот тон дался ему не так легко, как хотелось бы. - Да нет. Просто разговор поддерживаю, - девушка пожала плечами, вот только взгляд ее был совсем не таким легкомысленно-веселым, как голос. Он был… женским. Не восторженно-обожающий взгляд девочки на объект восхищения. Марина смотрела, не скрывая своего интереса, не смущаясь, открыто и спокойно. Торт, кстати, очень вкусный, встал поперек горла. - Я женат, - честно сказал он. - Жаль, - последовал такой же честный ответ.