Горький туман

Грузовичок остановился, и Раевский открыл двери. Он выглянул наружу, убеждаясь, что они прибыли в пункт назначения. - На выход, - скомандовал он. Медленно, неуверенно школьники стали выходить из кузова. Старшеклассники помогали тем, что помладше. Малыши выходили последними, постоянно оглядываясь на Марину, которая наконец-то смогла изменить позу и скривилась от покалывания в затекших конечностях. Раевский приблизился к ней и отстегнул наручники. Марина сразу же отдернула руку, и потерла запястье. Майор молча повернулся и вылез из грузовика, Марина последовала за ним. Проигнорировав его руку, она выпрыгнула из кузова, покачнулась, но устояла. Солдаты быстро и четко разбивали прибывших на группки по трое-четверо, подводили к человеку в гражданском, заносившему в планшет имена, затем заводили в безликое серое здание. Майор взял девушку за локоть, а когда Марина попыталась его выдернуть, лишь крепче сжал пальцы. Кажется, сегодня он наставил ей синяков. Ничего, синяки сойдут. Главное, жива и жить будет. - Фамилия, имя, отчество? – равнодушно спросил невысокий мужчина с планшетом. - Огнянникова Марина Олеговна, - покорно назвалась девушка, прекратив вырываться. Правильно, смысла в ее сопротивлении уже не было. Человек потыкал пальцами в экран гаджета и бросил: - Двадцать третья. Это был номер камеры. Раевский повел Марину внутрь. Коридоры в этом месте были серыми пустыми и абсолютно безликими. Бетонный пол, который не потрудились ничем покрыть, стены, выкрашенные когда-то мятно-зеленой больничной краской, прямоугольники окон с одной стороны, прямоугольники дверей с другой. Лестница, впрочем, была не лучше. Второй этаж, дверь с номером 23. Рядом устройство для считывания карт. Майор вставил в него карту, которая словно ниоткуда взялась в его руке, затем приложил большой палец к пятну рядом с устройством, похожему на приклеенный к стене кусочек стекла. Марина не запомнила, где, в какой момент он взял карточку. Организм устал бояться и на нее медленно, но верно накатывало отупение, смазывавшее и мысли, и чувства. Перешагнув порог, Марина обвела взглядом камеру. Крошечная, примерно три на четыре метра. В ней помещалась только кровать, табурет, который, кажется исполнял роль стола, крючок на стене и узкая дверь. Пальцы на ее локте разжались. Марина шагнула к двери и потянула ее на себя. Закуток еще меньше камеры. Унитаз и раковина. Даже душ не предусмотрен. Захлопнула дверь и прислонилась спиной к стене. - Отдыхай, - хриплый голос того, кого не хотелось даже по имени называть, слегка отогнал липкую отупляющую муть. – Если пить хочешь, то можешь спокойно пить из-под крана, здесь везде фильтры. Через пару часов принесут ужин. Больше до утра тебя никто не побеспокоит. - А что будет утром? – впервые за последние часы нарушила молчание Марина. Взгляд ее блуждал по камере, только бы не смотреть ему в лицо. - Опрос. Тесты какие-то. Им нужно решить, где ты будешь наиболее полезна. - А если они решат, что в могиле? - Не решат. Не для того вас сюда привезли, чтобы теперь убивать. - Остальные в таких же камерах? - Только старшеклассники. Те, что помладше, в камерах побольше по двое-трое. «Ну хоть им не так страшно будет.» - вяло подумала Марина. Майор стоял близко. Интересно, это потому что камера крошечная или есть еще какая-то причина. - Отдыхай, - повторил майор. Он повернулся, приложил большой палец к такому же пятну, что и снаружи и вышел. Замок щелкнул. Оставшись одна, Марина первым делом воспользовалась каморкой-туалетом. Включив воду, она какое-то время смотрела на струю воды. Пить хотелось, и очень. Майор говорил о фильтрах. А может быть такое, что в воду добавляют какое-нибудь успокоительное? Прикинув объемы препарата, необходимое на такое количество воды, Марина сочла это маловероятным, так что наклонилась и наконец напилась. Заодно умылась. Очень хотелось в душ. Просто смыть с себя все произошедшее. Тяжело, словно состарившись на пару десятков лет, Марина подошла к кровати и опустилась на нее. Скинув кроссовки, она легла на неожиданно мягкую кровать. Сил не было. Сна тоже. Она просто лежала, глядя в пустоту. Сергей Раевский был одним из тех, кого вырастила компания "ingrid". Он был хорошим солдатом, из тех, что услышав приказ: "прыгай!", разве что уточнят: "как высоко?". Он был хорошим командиром. Дисциплина в его отряде была железная, но при этом подчиненные его не столько боялись, сколько уважали. Он был неплохим тайным агентом. Крепкие нервы и привычка подавлять большую часть эмоций неплохо в этом помогали. Быстро ориентировался в экстремальной ситуации, всегда доводил задание до конца. Требовалось лишь четко обозначить, какие меры допустимы, а какие нет. Но даже он сам никогда не назвал бы себя хорошим человеком. Компания, девиз которой гласил: "Слабый должен умереть." таких не воспитывала. Хорошие люди в "ingrid" появлялись редко и вопреки всем усилиям ее руководителей. Сергею доводилось и убивать, и лгать, и предавать. Единственное, чему он так и не научился: не привязываться, поэтому старался держать максимально возможную дистанцию со всеми, кто его окружал. Образ этакого сухаря, ревностного служаки был ему только на руку. В "Логосе" с дистанцией было сложно. Больше полутора сотен людей, запертых на ограниченной и не такой уж большой территории, в экстремальной обстановке, волей-неволей сплачивались, сплавлялись вместе. В похожей ситуации он когда-то познакомился с Ларисой. Майор не раз и не два ловил себя на том, что хотел бы, чтобы все было иначе. Тогда, возможно, он позволил бы себе стать другом Виктору, Павлу и Кириллу. А еще он бы позволил себе любить Марину так, как любят лишь раз в жизни, и то не все. Лариса, уверенная в себе, красивая, умная и дерзкая, когда-то покорила Раевского контрастом между хрупкой внешностью и недюжинной силой характера. Она стала его первой любовью, той, о которой помнят всю жизнь, но которая редко заканчивается чем-то хорошим. А уж в его случае и подавно. Майор искренне считал, что поступает правильно, вербуя свою девушку, а затем и жену, для работы на "ingrid". Верил, что так их шансы на счастливый конец увеличатся. Марину он, если бы мог, не привел бы в "ingrid" никогда. Но смерть - так себе альтернатива. После обвала смены для женщин и старшеклассников сократили до минимума. Теперь основная нагрузка ложилась на мужчин, которые проводили в подземелье в разы больше времени. Количество заболевших росло, лекарства было все меньше, вакцины не было вовсе. В другой ситуации вряд ли майор стал бы предлагать столь экстремальный вариант, как взрывчатка. И остальные врядли согласились бы. Но напряжение в школе росло, нужно было предпринимать хоть что-то. Марина знала, что Раевскому удалось добыть динамит у своего руководства. Смущало одно: достаточно ли у него навыков, чтобы подорвать завал, и при этом не обрушить коридор окончательно, а с ним и всю школу заодно. Марина вытерла о штаны вспотевшие ладони. Людей было слишком много, с учетом опасности задуманного предприятия. Раевский, Вадим и Павел возились со взрывчаткой, она, Виктор, Анна, и Кирилл были изгнаны за угол коридора. - Все, отчет пошел, - раздался громкий голос Паши и мужчины бегом направились к остальным. Теперь на развилке подземного лабиринта стояла целая толпа. И все напряженно ждали. Писк таймера был наудивление неплохо слышен. Как и... детские голоса. Что за...? Марина выглянула из-за спасительного угла. В противоположном конце коридора показались две фигурки. - Черт, - выругался Паша. - Алиса, Тася, назад, - заорал Виктор. - Идите назад. Уходите, - что есть сил закричала Анна. Девочки застыли на месте, переглядываясь и что-то обсуждая. "Не слышат." Эта мысль не успела еще толком сформироваться в голове у Марины, как она кинулась вперед, мимо завала, с заложенной в нем взрывчаткой, к двум маленьким дурным девчонкам, залезших на кой-то черт в подземелье. Краем сознания она уловила хриплый окрик: "Куда!", топот чьих-то ног за спиной. Она налетела на девочек, собираясь схватить их за что придется и тащить как можно дальше от завала, когда почувствовала сильный толчок в спину. Марина упала на девочку, которая была поменьше. Сверху, навалившись на нее и на второго ребенка повалился кто-то еще, придавливая их всех полу. В тот же миг грянул взрыв. В первую секунду показалось, что повторился обвал: грохот, крики, пыль столбом. В этот раз все стихло быстрее, чем в прошлый. И сразу же Марину как котенка вздернули за шиворот, заставив сесть, потом тем же манером, за шкирку, поставили на ноги девочек. -Целы? - рявкнул майор. Тряхнул маленьких дурочек и снова рявкнул: - Я спрашиваю, целы? - Да, - пискнула Алиса и разревелась. Тася только закивала, тоже начиная шмыгать носом. Майор перевел взгляд на Марину. - В порядке, - поспешила отчитаться она, пока на нее тоже орать не начали. На лице майора большими буквами было написано: «Дура!» интересно, если бы его руки не были уже заняты девочками, наверное, он и ее тоже хорошенько тряхнул бы. И что за манера за шиворот хватать? Подбежавшие к ним Виктор и Анна уже тормошили и ругали вовсю всхлипывающих девчонок, которые клялись, что больше так не будут. Раевский обошел скульптурную композицию «взволнованные дети и не менее взволнованные взрослые» и протянул Марине руку. Она посмотрела на узкую ладонь с длинными, тонкими пальцами, каким-то краем сознания подмечая несколько царапин, отстраненно подумала о том, сколько же в этой руке силы. Потом пришла мысль, что футболка ей дорога как память, и еще одного рывка за воротник она может и не выдержать. Марина ухватилась за руку майора и с его помощью поднялась на ноги. Но Раевский ее не отпустил, а потянул в сторону ото всех туда, откуда пришли Алиса с Тасей. - Какого черта, Марина? – как всегда негромко, но четко спросил он. – Ты чем думала? - Некогда было думать, - честно ответила Марина. - Оно и видно. Спасительница, мать твою, - сорвался-таки на ругань майор. - Тебе это покажется глупым, - мягким, успокаивающим тоном начала Марина, - но я все равно не смогла бы жить, если бы девочки погибли, а я просто стояла и смотрела. Майор почти минуту молча рассматривал ее лицо. марина не знала, что именно он искал и что нашел, она просто ждала, что он скажет или сделает. И когда он наконец поймет, что до сих пор не отпустил ее руку. - Больше на рожон не лезь. – наконец сказал майор, разжал пальцы, сжимающие ее ладонь, и пошел к остальным. Марина почему-то испытала разочарование.