Дазай, ты где пропадаешь? Урок через 5 минут уже начнётся! —
— Я проспал. Уже подхожу к школе.Я в шоке. Сам Дазай Осаму проспал!) —
— Ха-ха. Очень смешно, Акико.Да ладно тебе, я же просто шучу) —
***
Дазай закатил глаза и сунул телефон в карман. Он поднял голову и в его поле зрения попало внушительных размеров здание, которое он ненавидит всем сердцем. «С удовольствием сжёг бы это проклятое место…» Шатен почувствовал, как его тело наливается напряжением, а сердце начинает биться быстрее. Он поправил сумку на плече и ускорил шаг, не желая опаздывать на первый урок, иначе неизвестно, во что такая оплошность ему выльется. «Ничего необычного. Просто очередной день. Такой же, как и все предыдущие» Осаму пытался себя уговаривать, что этот учебный день пролетит быстро, как и остальные, но это не помогает избавиться от тревожности и страха приближаться к этому месту. Дазай заходит в школу и быстро осматривается: людей совсем немного, никто не горит желанием опаздывать на урок, а потом выслушивать нотации или ещё чего похуже. Шатен с каплей облегчения выдохнул. «Какими бы ублюдками они ни были, всё равно не станут пренебрегать большинством правил, а значит, что всё время до конца первого урока, как минимум, я могу быть спокоен» Парень нервно потирал большим пальцем лямку своей сумки, пока торопливо двигался в сторону нужного кабинета, где его уже ждали Йосано и Ацуши — единственные люди, с которыми Осаму позволил себе сблизиться, но даже им он не мог полностью довериться. Его часто посещали совсем неуместные и странные мысли, что даже его единственные друзья просто прикидываются таковыми и однажды вонзят нож в спину. Дазай очень боялся этого, но никогда не подавал вида, что сомневается в дружбе хоть немного, но и от этого ему ничуть не легче. Даже несмотря на то, что никто не подозревает о его навязчивых мыслях, мерзкое чувство вины каждый раз напоминает о себе, когда в поле зрения попадает Акико или Ацуши. Его тошнит от самого себя за такие подозрения тех людей, которые столько раз оказывались рядом и старались помочь, не дав и малейшего повода усомниться в их искренности. — Наконец-то ты пришёл. Урок начнётся через несколько минут, — девушка не дала возможности нормально поздороваться. Она схватила Дазая за руку и втянула в кабинет, а Ацуши только улыбнулся и двинулся следом. — О, посмотрите! Наш ботан пришёл! А я уж думал, что он окончательно испугался появляться в школе, — от знакомого голоса у Осаму по спине пробежали ледяные мурашки, но он сделал вид, что не обратил никакого внимания на высказывание Акиры. Его взгляд быстро скользнул по классу, мельком цепляясь за силуэты ненавистной троицы, из которой больше всего выделялся парень с рыжим волосами и мрачным выражением лица. Кажется, что он способен своими глазами пустить холод по всему телу и до самых костей. — В твоих попытках оскорбить оригинальности столько же, сколько любви у твоей матери к тебе, — некоторые ребята захихикали, а некоторые зашептались между собой. Акира покраснел от злости, его кулаки сжались до побелевших костяшек, а Йосано на это лишь победоносно ухмыльнулась и уселась за соседнюю от Осаму парту. Её ничуть не волновало то, что она так легко шутит про умершего человека. Накаджима сел впереди брюнетки и обречённо вздохнул, не желая наблюдать за началом очередной перепалки. — Я девушек не бью, но однажды сделаю исключение и разобью тебе ебало, сучка, — Акира зло рыкнул и резко отвернулся, когда рыжеволосый к нему обратился. Йосано же ничего не ответила, продолжив довольно улыбаться. «Пусть этот урок никогда не заканчивается… Нет, пусть уроки как можно быстрее закончатся» Дазай старался вообще не смотреть в сторону этой компашки ублюдков, чтобы хоть немного меньше привлекать к себе их внимание. Хотя на одного из них он всё же посмотрел бы… — Чуя! Ты вчера вечером не отвечал на мои звонки, всё хорошо? — в класс вместе со звонком влетела девушка с розовыми волосами. Юан — четвёртая из этой компании. Она в считанные секунды оказалась рядом с рыжеволосым парнем, цепляясь за его руку. Тот, судя по всему, не горел желанием сейчас что-то с ней выяснять, резко отпрянув и усевшись на своё место. Девушка на это только пожала плечами и прошла к своему месту. Очень скоро в кабинет зашёл учитель и урок начался. «Просто не обращать внимания. Делать вид, что меня ничуть не волнуют все их травли. Однажды ведь должно надоесть, если жертва не проявляет никаких интересных реакций, верно?» Дазай в очередной раз задумался о том, что его ждёт после урока, от чего по спине снова пронёсся холодок. Он постарался максимально вдумываться в тему сегодняшнего урока, чтобы хоть немного отвлечься, да и в любом случае необходимо принести домой хотя бы несколько идеальных оценок, так что отвлекаться от учёбы нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже если будет сломана нога или рука — Осаму просто обязан оказаться в школе и в который раз утвердить свою идеальную успеваемость. Тогда, возможно, дома будет более менее спокойно. Бинтованный невольно напрягся всем телом, отчётливо чувствуя на себе взгляд ледяных глаз, но внимания от учителя ни на секунду не отвёл, спокойно записывая почти всё, что тот говорит. «Блять, хватит на меня пялиться, ублюдок! Дай хотя бы один урок просидеть без вашего внимания ко мне…» Йосано в этот момент искоса посмотрела на шатена, словно ощутив, что с ним что-то не так, но ничего странного не заметила. Она никогда не лезла к другу больше положенного, чтобы не доставлять дискомфорта, так что если Осаму сам не скажет или не покажет, то Акико даже не будет пытаться узнать, как бы сильно она не стремилась помогать ему.***
— Вы идите сразу в столовку, я зайду в уборную и потом сразу к вам, — бинтованный свернул в другую сторону, не дожидаясь ответа от друзей. Ему хотелось просто охладить лицо водой и хоть немного снять напряжение после урока, вызванное пристальным вниманием одного ненавистного одноклассника. «Этот мудак во мне хотел настоящую дыру своим взглядом просверлить? Ненавижу…» Осаму оставил сумку на маленьком столике, а сам приблизился к одной из раковин, сразу после включая холодную воду. В уборной никого не было, все стремились поскорее сходить поесть. — Заглянул сюда, чтобы косметику поправить? — Дазай застыл на месте, так и держа руки под льющейся водой. Послышавшиеся смешки вогнали его в тошнотворный ужас, но внешне оставался апатичен. «И снова Чуя так близко…» Бинтованный поджал губы и ему почудилось, как сердце бьётся внутри об грудную клетку. Его снова заботила мысль о том, что рыжеволосый сейчас рядом и смотрит на него. То, что он испытывал рядом с этим человеком, вызывало каждый раз новый прилив паники. «Как же я тебя ненавижу. И мысли о тебе тоже презираю. Мечтаю избавиться от них. Если б кто только знал, насколько сильно…» — Язык от страха проглотил? — их голоса для Дазая стали уже чем-то единым. Он даже не разбирал, кто именно из них и что говорит. — Просто думаю над тем, как смог вскружить голову сразу нескольким людям, что они так страстно каждый день добиваются моего внимания, — бесстрастный взгляд карих глаз оторвался от крана и направился в сторону, на компанию, среди которой не было только Юан, ибо в мужскую уборную она зайти не может. Голос тоже прозвучал спокойно. Акира стинул зубы, с ненавистью смотря на шатена. — А ты не такой уж и умный, каким пытаешься казаться на уроках. Или просто прикидываешься тупым, — блондин, стоящий рядом с другом, сложил руки на груди. Он ядовито ухмыльнулся. Чуя продолжал оставаться в стороне, не сводя при этом глаз с долговязого силуэта. Дазай в который раз ловит себя на мысли, что хотел бы залезть в голову этого парня и понять, о чём же тот думает в такие моменты. — А зачем тратить свои силы на бесполезные вещи? — шатен понимает, что ходит по тонкому лезвию, но не может себе позволить показывать страх, от которого все внутренности словно скручивает. Его сердце уже бешено колотится, а мозг пытается настроиться на очередную боль. — Я смотрю, ты слишком в себя поверил, мумия, — Акира скрипнул зубами от переполняющей его злости и рванул к Осаму. Он грубо схватил его за ворот белой рубашки и потянул на себя. Дазай был гораздо слабее физически и не мог сопротивляться, вынужденно наклонившись вперёд. Секунда-другая, и пространство вокруг заполнилось болезненным хрипом. Кулак свободной руки Акиры пришёлся бинтованному в живот, да так, что у брюнета даже костяшки пальцев заныли от лёгкой боли, но он на это не обратил внимания, сконцентрировавшись на согнувшемся почти пополам ненавистном объекте, что тяжело задышал, зажмурившись. — Так и горишь желанием, чтобы тебе вновь указали на твоё место в этом мире? Шатен проморгался, вновь пытаясь сфокусировать взгляд, но ещё несколько секунд всё было темнее нормы. Он понимал, что попытки спастись не увенчаются успехом, а лишь ещё больше разодорят всю компанию. Осаму вообще быстро смекнул, как нужно себя вести, когда его ад начинается, так что ему известно, что без сопротивления от него быстрее отстанут. — Ну должен же хоть кто-то удовлетворять потребность в садизме у таких животных, — сказал Дазай, и сразу пожалел, как только его приложили лицом к холодной стене. Не так сильно, чтобы он отключился, но достаточно, чтобы тупая боль сильной волной разошлась по всей голове. Парень успокаивал себя тем, что нужно просто быстрее спровоцировать троицу, ведь тогда это всё закончится раньше, чем если они будут оттягивать удовольствие. Бинтованный шикнул, когда его волосы кто-то с силой сжал и оттянул назад, вынуждая запрокинуть голову. Рядом с ухом раздался тяжёлый голос: — А ты, судя по всему, любишь, когда с тобой погрубее. М, Дазай? — Накахара всматривался в профиль одноклассника, словно надеялся там найти ответ на свой вопрос. Осаму повторно поджимает губы, что уже пекло, и боковым зрением наблюдает за Чуей. В животе ненадолго стало странно теплее, стоило так близко услышать такой полушёпот. Даже сам Осаму не мог понять, что творится в его голове и почему вместе с диким страхом он испытывает ещё что-то, что не может объяснить даже самому себе. Рыжеволосому быстро наскучило молчание и отсутствие какой-то реакции от Дазая, так что он отпустил его волосы и отошёл, презрительно поморщившись, будто ему только что дали потрогать самый грязный и липкий мусорный пакет. «Зато я смотрю, ты любишь говорить с двойным подтекстом, гном. А ведь ты у нас в классе один из самых ярко выраженных гомофобов» Шатен уже хотел отойти от стены, надеясь, что компании наконец-то стало скучно и они сейчас уйдут, но стоило повернуться, как в скулу с огромной силой прилетел кулак Акиры, вынуждая отшатнуться назад и упереться в стену спиной, по которой Дазай «стёк» на пол. В глазах снова ненадолго потемнело. Хотя нет, это просто была падающая тень брюнета. — Сейчас ты мне ответишь за слова твоей подружки, — сразу после этих слов стало ясно, что так просто отсюда уже не уйти, а ощущение, что всё почти закончилось, было фантомным. — Я бы разбил тебе ебало об этот же пол, да вот не хочется довести дело до больницы, а потом ещё тратить нервы на разборки, — Акира резко дёргает бинтованного за воротник, заставляя подняться одним рывком, и с силой припечатал его к стене. Послышался треск ткани. Чуя и Ширасэ молча наблюдали за происходящим, даже не думая мешать другу совершать свою месть. — А что, боишься опозориться? Наверное, уже все в курсе, что она тебя самого опустит так, что потом по кусочкам будешь свою репутацию собирать, — Дазай не прекращал хрипло язвить, не желая выглядеть совсем уж тряпичной куклой, которая и двух слов связать не может. Осаму совсем не тот, об кого можно вытирать ноги, а он побоится даже лишний раз вздохнуть, а если и скажет что-то, то только мольбы о том, чтобы его отпустили. Осаму совсем не такой. Его особенность в такой ситуации заключается в подливании масла в огонь. Он просто знает, что у него нет шансов физически противостоять этим троим. Ему страшно. Причём очень, но если он это покажет, то проиграет в немой игре, которую сам себе устроил. «Если начну себя жалеть и позволю этим ублюдкам увидеть свои эмоции, то это будет самым настоящим позорным провалом» — Не умеешь ты вовремя прикусить язык, придурок, — Акира заносит кулак для удара и со всем своим гневом заезжает им в лицо шатена. Глухой стук был услышан всеми, кто находится в помещении. — Советую тебе приструнить твою подружку с её сучьим характером, если не хочешь, чтобы в следующий раз я тебе сломал нос и пару костей в добавок. Брюнет попятился от Осаму, брезгливо потирая руки об свою одежду, а несчастный молча прикрыл глаза и опять осел на пол, когда ноги подкосились. Лицо ныло от боли, живот тоже. Дазай неосознанно провел тыльной стороной руки над верхней губой. Он почувствовал влагу и сразу посмотрел на кожу: из носа не прекращала тянуться струйка крови. Бинтованный провёл кончиком языка по губам и почувствал металлический привкус, от которого затошнило. Его сердце колотилось так быстро, что даже в ушах зазвенело. «Как же я мечтаю вас всех убить… Или дело всё-таки только во мне? Может, я действительно настолько ужасен и делаю слишком мало, чтобы заслужить хоть каплю людской доброты?» Карие глаза поднялись выше, встречаясь с другими — голубыми или, скорее, ледяными. Осаму посмотрел на Чую немного затуманенным взглядом. Одна из его горьких правд — помощи ждать не от кого. Никто не защитит и никто не поддержит. Более того — никто и никогда не узнает, что творится в душе Дазая на самом деле. Никто не узнает, как сильно этот человек нуждается в том, кто мог бы ему помочь, кому можно было бы доверить свои чувства, не боясь испытать свою доверчивость против себя же. Накахара нахмурился и резко развернулся к двери. Он сунул руки в карманы и, не говоря ни слова, пошёл на выход. Акира с Ширасэ переглянулись и двинулись следом, бросив напоследок короткое: — Мы ещё пообщаемся с тобой. Бинтованный вновь провёл рукой под носом, пытаясь вытереть кровь, а после молча опустил руки и понурил голову, апатично уставившись в точку перед собой. Сердце вдруг болезненно защемило, а глаза фантомно взмокли, но на самом деле на его лице невозможно было заметить ничего выделяющегося, кроме свежих увечий, которые продолжают болеть и напоминать о том, что здесь только что произошло. «Я так устал от этого. Не понимаю, почему я всё ещё жив. Ради чего?» Дазай быстро вспомнил, что он боится умирать болезненно. Каждый раз, когда он задумывается о самоубийстве, его отрезвляет страх боли, но с каждым новым днём эта преграда даёт трещины. С каждым днём становится всё тяжелее нести эту ношу. Он просто не видит смысла в жизни. «Скоро урок начнётся, нужно вернуться в класс. Мне нельзя опаздывать… — Дазай упёрся рукой в стену и торопливо стал подниматься с пола. Вода в одной из раковин вновь была включена и парень принялся набирать её в сложенные вместе ладони. Он склонил голову и предпринял попытки немного освежить свой вид, да и кровь тоже нужно стереть. — Йосано и Ацуши меня потеряли уже наверняка… Главное, чтобы сюда не заявились»***
— Если узнаю, что ты якшаешься с какими-то отбросами и не можешь нормально учиться… — строгий голос мужчины пробирался в самую глубину мозга Чуи. Он раздражённо пробубнел себе под нос пару проклятий и развернулся к входной двери, не прекращая чувствовать на себе стальной взгляд. — Хватит мне повторять это едва не каждый день, отец, — прорычал парень и сдвинулся с места, желая поскорее покинуть ненавистное место, чтобы побыть в покое хотя бы то время, пока он будет идти до школы. — Вдолби себе в голову, что достойные люди идут по головам, чтобы стать таковыми, иначе ты так и будешь тряпкой, об которую все смогут вытирать ноги, а такой сын мне не нужен. Так сделай хоть что-то, чтобы считать себя моим ребёнком! — Кенсуке не унимался вплоть до того, пока рыжеволосый с громким хлопком не скрылся за дверью. «Как же он заебал с этой хуйнёй! Всё, что бы я не делал, ему вечно не нравится! Что же тогда требуется сделать мне, чтобы ты перестал считать меня практически таким же отбросом, о каких вечно говоришь?!» Чуя гортанно рыкнул и сильнее впился пальцами в лямку своей школьной сумки, не замечая, как стремительно ускоряет шаг, пока не качнул головой и не затормозил, потупив глаза в землю. Ему совсем не хотелось идти в школу, не хотелось снова видеть и участвовать ни в какой травле. «Почему мне кажется, что то, что мы делаем — абсолютно неправильно, если с самого раннего детства мне всегда говорили, что это норма, и так можно увидеть, кто достоин в этой жизни хоть чего-то, а кто — нет?..» Накахара качнул головой, стиснув зубы. Черты его лица стали жёстче, а выражение решительным. «Наверное, поэтому отец вечно и твердит мне об этом. Он просто знает, что я задумываюсь о том, о чём такой же человек, как он, никогда не стал бы помышлять, — под ноги попался какой-то камешек, который через секунду улетел куда-то в кусты от удара по нему ногой. — Видимо, я действительно ещё не имею права считать себя кем-то достойным, пока не выбью из своей головы эти бредовые мысли, а уж тем более жалость к людям, — парень глубоко вздохнул, настраиваясь на очередной учебный день. — Ведь если человек действительно знает себе цену и всего добивается, то ты даже не подумаешь о том, чтобы его жалеть, а если он сам ни к чему не стремится и по своей воле остаётся в ячейке для отбросов, то схуяли к нему должен кто-то сочувствие проявлять? Хочешь лучше — значит соответствуй, и отдавай всего себя для этого!» Рыжеволосый ненадолго прикрыл глаза и всё же ускорился. Если он хочет быть идеальным во всём, то и приходить должен вовремя, а не перед началом урока.***
— Чуя, привет! — парня встретили двое его друзей, весело улыбаясь, а сам он только согласно промычал в знак приветствия и прошёл мимо, не задерживаясь. — Дазай уже пришёл? — как бы невзначай интересуется Накахара, бесстрастно смотря в пол, пока они двигались в сторону класса. Видеть шатена он совершенно не хотел, не в силах объяснить это ощущение логически. — Если бы. Этот заучка, пожалуй, впервые не пришёл даже за пятнадцать минут до начала урока, — Акира сунул руки в карманы, без особого интереса говоря о бинтованном. — А может наш бедолага стал таким зашуганным, что даже в школу побоялся прийти, — Ширасэ быстро подхватил мысль и едко прыснул в кулак от смеха. — А может вы помолчите и перестанете об этой мумии говорить? Я спросил только о том, пришёл он уже или нет, а не предлагал начать бурно его обсуждать, — раздражённо рявкнул Чуя, чувствуя, как новая волна тяжести разливается по всему телу, а что-то липкое и мерзкое оседает на сердце. — А что, тебе его просто увидеть хочется, если ничего другого не интересует? — блондин выгнул одну бровь, лениво переводя взгляд на друга. — Завали ебало и не беси меня своим бредом, — рыжеволосый поджал губы и постарался выбросить из головы образ избитого Осаму. Почему-то от одной такой мысли появляется ощущение, будто изнутри кто-то царапает острыми когтями душу, вызывая лишь злость и разочарование, чем садистское наслаждение. «Не пришёл, значит… Для этого же придурка лучше. Ненавижу его смазливую рожу. Считает себя хуй пойми кем, при этом не представляя из себя ничего, кроме типичного отличничка» Накахара презрительно поморщился, но желания избить или хотя бы просто врезать шатену не испытал. Да он вообще никогда не испытывал желания бить и издеваться над ним только потому, что тот просто есть. За многие его фразочки — да, но без причины — никогда.***
Взгляд ледяного цвета глаз, да и по ощущениям точно такой же, зацепился за долговязый силуэт. В сердце снова что-то кольнуло, но Чуя не обратил на это никакого внимания. Подобное в последнее время его довольно часто беспокоит — привык уже. Рыжеволосый даже не думал принимать участие в попытках оскорбить или унизить Дазая, молча наблюдая за его поведением. Его бесило полное безразличие этого человека ко всему, что ему говорят и что с ним делают. «Чёртов суицидальный идиот! Меня так тошнит от тебя! Как может быть нормальному человеку плевать на такое отношение к себе?! Как можно смириться с тем, что тебя считают отбросом общества?!» Чуя скрипнул зубами, до боли напрягая челюсти. Он уже думал, что хуже не станет, но в класс влетела Юан. Пришлось с трудом сдерживать свои эмоции, чтобы не ляпнуть подруге лишнего. Парня бесит то, как она вешается на него и не даёт прохода, искренне веря, что её симпатия взаимна. Отшить её у рыжеволосого просто не хватает духа, потому что её семья является хорошими друзьями с семьёй самого Чуи, и если он так обидит Юан, а её родители узнают об этом, то значит, что и отец «обидчика» тоже очень скоро будет в курсе, а если это случится, то Накахаре придётся крайне не сладко. Весь первый урок Чуя не сводил глаз с Осаму. Было в этом человеке что-то такое, что привлекало внимание. Вероятно, — это его необычайно хороший ум, потому что практически всё, что они проходят на уроках, даётся шатену легко, в отличие от самого Чуи, у которого есть проблемы с успеваемостью. «Раз ты такой умник, то почему не можешь ничего сделать в свою защиту, кроме как провоцировать своими ебучими фразочками? Или в твоей рыбьей башке ничего, кроме текста из учебников нет?» Рыжеволосый всё никак не мог понять, почему его внимание так зациклено на Дазае. Почему он постоянно засматривается на него и каждый божий раз испытывает лишь отвращение. И почему этому парню так плевать на то, что с ним делают, почему его заботят какие-то проклятые оценки, а не собственное состояние и репутация? Многие не отрицают того факта, что объективно Осаму далеко не урод, у него довольно красивая внешность, и не будь он так равнодушен к себе, то стал бы одним из самых лучших учеников не только для учителей, но и для других людей.***
Накахара сверлил в шатене невидимую дыру своим взглядом, пропуская мимо ушей всё, что говорит его друг, но зато голос Осаму он слышал отчётливо, и это только гневило Чую. Он до дискомфорта в пальцах сжал кулаки, с трудом сдерживая желание подлететь к надоедливому существу и лично приложить его головой об какую-нибудь поверхность за эти тупые слова. «Ублюдок, как ты можешь вести себя так спокойно и безразлично?! Любой нормальный человек должен до последнего бороться за то, чтобы изменить жизнь к лучшему, совершенствуя себя, а тебе настолько похуй будет, даже если тебя каждый встречный будет пинать, как безжизненный мусор?!» В одно мгновение терпение рыжеволосого лопается и он за считанные секунды приближается к Осаму, сильно вжимая его в стену и параллельно с этим грубо хватая за волосы. Несмотря на низкий рост, у Чуи физической силы в разы больше, чем у такой «шпалы», как Дазай. Шатена хотелось со всей силы вмазать лицом об стену, чтобы наконец-то заткнулся, но вместо этого Накахара только оттянул его за каштановые патлы. — А ты, судя по всему, любишь, когда с тобой погрубее. М, Дазай? — парень не сразу обратил внимание на двусмысленность своей фразы, а когда осознал это, то заторможенно отпрянул, сделав вид, будто ему просто стало скучно из-за полного отсутствия реакции от Дазая. Низ живота свело слабым спазмом, но Накахара свалил это на брезгливость ко всему, что напоминает нетрадиционную ориентацию. «Хочу просто свалить отсюда, чтобы больше не видеть рожу этого придурка…» Рыжеволосый нехотя вернул внимание к происходящему, внимательно наблюдая за каждой деталью. Его цепляло только то, как себя ведёт Осаму. Снова это мерзкое чувство стало окутывать изнутри, вызывая фантомную тошноту. «Просто закончи этот цирк! Начни держать себя в руках хоть немного, Акира, чтобы мы наконец-то свалили отсюда!» Чую переполняла злость, но он не мог понять, на что именно. Он поймал взгляд карих глаз и замер, на секунду забыв, как дышать. Нет, это было не что-то трепетное и приятное или проснувшееся чувство сострадания. Было ощущение, словно в этих тёмных, даже замученных, глазах отразилось нечто такое, чего раньше Накахара никогда не замечал, но что именно — понять было нереально. Или не было желания понимать. Такой видок одноклассника как будто дёрнул какой-то рычаг внутри Чуи, после чего он резко развернулся и поспешил покинуть место «преступления», не говоря ни слова друзьям, зная, что те всё равно последуют за ним. «Просто уйти и не видеть этого суицидального идиота… Желательно, никогда…»***