жизнь и смерть ради любви

Солнце давно зашло за горизонт, улицы украсили алые фонарики, подвешенные на опорные стойки. Они освещали полупустые дороги, бросая причудливые тени на них. Нефритовый дворец погрузился в тишину, которую нарушал лишь топот дворцовой охраны. В покоях императорской семьи уже давно не горит свет, постепенно начали гасить свечи и в покоях дворцовой прислуги. На стене плясали замысловатый танец тени, откидываемые пламенем одинокой свечи на письменном столе. Наследный принц с детства тянулся к новым знаниям, впитывая их как губка воду. В то время, пока все его младшие братья-принцы наслаждались прелестями жизни императорских потомков, Наследный принц предпочитал всему плотскому – учёбу, готовясь стать в недалёком будущем следующим Императором не только нефритового дворца, но и всего Чосона. Сейчас юноша сидел, склонившись над свитками с законами, которые так и не смог воплотить в жизнь его дед – Император Коджон, переписывая их на новый пергамент – так ему было проще всего запоминать их. Ему всегда было интересно изучать рукописи деда, и пусть он его совсем не помнил, но парень прекрасно понимал, что Император Коджон был достойным своего трона, мудрым, справедливым и несказанно честным правителем, который сделал многое для своей страны. Всё это его и сгубило. Наследный принц прекрасно понимал – Чосон никогда не был самым нравственным и высокоморальным государством, как бы ему этого ни хотелось. - Наследный принц Минхо, ваш покорный слуга Чота умоляет вас пойти на покой! – в пол кланяется слуга, сидящий возле дверного проёма. - Чота, неужели ты желаешь перебудить весь дворец своим воем, чтобы тебя снова высекли палкой? - улыбнулся Минхо, поворачиваясь к слуге лицом, удивлённо округлив глаза, когда они встретились с парой хорошо знакомых карих глаз. Кого он не ожидал здесь увидеть, так это своего броненосца, с которым их связывало нечто большее, помимо дружбы длиною в пятнадцать лет. Родство душ. В чужих карих глазах он видел отражение своих желаний, целей и амбиций, и вечную преданность. - Гисок – произносит Минхо, скосив взгляд на слугу – я тебя не ждал. Всё ли в порядке? – приподнимает одну бровь Минхо, возвращая взгляд на друга. - Прошу меня простить, господин. Я увидел свет в Ваших покоях и решил Вас проведать – ответил Гисок ровно. - Что ж, не стой на пороге, садись поближе, коль пришёл. У меня закончились чернила, мог бы ты… - не успел закончить Минхо, как Гисок занял место подле него и начал смешивать густую сажу чернил с водой, растирая её круговыми движениями ступкой. - Господин, уже довольно поздно, Вам нужно отдохнуть перед завтрашним днём. Ваш отец будет весьма опечален, если Вы снова захвораете и свалитесь без сил, - сказал Гисок, убирая с глаз выбившуюся прядь угольно-чёрных волос. – Вы мне позволите увидеть то, что стало предметом Ваших новых изучений? – искренне интересовался юноша, не получив ответа на свои причитания, и не смея, без разрешения своего господина, опустить взгляд на письменный стол. - Чота, ступай, принеси мне травяного чая, что наказала пить вторая императорская жена Ким! – приказал Минхо. Гисок беззвучно хмыкнул, понимая для чего он хочет отослать слугу. Минхо убрал записи и вытащил из-под стола старинную книгу пророчеств великого провидца, который умер много лет. Он вытащил закладку, открыв страницу, на которой остановился и передал её Гисоку. - Хорошо, что ты пришёл. Я бы не дождался до утра. Держи, прочитай вслух – произнёс Минхо. - Когда богиня Менбусин и бог Чансын на небе ясно-голубом сойдутся в объятьях ласки, тогда меж принцев трон поделит лис с девятью хвостами, что придет из чужеземья. И кожа-мех у него белее белого листа, а глаза чернотой затмят саму тьму ада. Три принца, рождённых так близко, получат шанс один лишь раз трон за собою уберечь, но лишь по милости лиса, и лишь престол одному из трёх он отдаст, пав от ласковой руки любви…