Этот день

      Подари мне слова на «эс». Силу. Страсть. Секс.       Свяжи.       Его волосы собраны в высокий хвост, руки с готовностью сложены за спиной. Он тихий и покорный, только сейчас, только с ним.       Дотторе закатал рукава рубашки до локтя, снял жилет и ослабил ремни портупеи. Джутовая верёвка легла в руку послушной змеёй. Дотторе отточенным движением сформировал двойную восьмёрку и затянул узлы на предплечьях Панталоне. Послышался выдох. Панталоне переступил ступнями и снова выровнялся. Дотторе повёл верёвку по груди, над сосками, заводя снова назад, подцепил сзади и снова по груди. Потянул рывком на себя, затягивая аркан туже.       Панталоне прогнулся в пояснице, вскинул голову, облизал губы. Когда грубоватый джут лёг на соски, Панталоне выдал первый стон. Его дыхание участилось. Член заметно увеличился.       Дотторе продолжал вести верёвку уверенной рукой, завершая обвязку груди. Он провёл кончиками пальцев по коже рядом с веревкой, между лопаток. Поцеловал в основание шеи.       Панталоне переминался с ноги на ногу, его покачивало. Зрачки расширились, и взгляд блуждал из-под полуприкрытых век.       Вторая верёвка затянулась на талии. Дотторе разделил её хвосты так, что они опадали по обеим сторонам окончательно окрепшего члена Панталоне. Когда шершавое волокно задело нежную кожу головки, Панталоне вскрикнул, крупная дрожь сотрясала тело.       Дотторе удержал его в крепких объятиях. Теплые мозолистые ладони успокаивали покрывшуюся мурашками кожу. Дотторе уткнулся в затылок Панталоне и дышал в равномерном темпе. Вдыхал запах волос и проступившего пота. Прислушивался к реакции тела Панталоне, что доверился в руки убийцы. Дотторе провёл языком по внутренней кромке зубов и продолжил вести верёвку. Хвосты легли по обе стороны от яичек, соединяясь сзади в единое волокно. Дотторе потянул за них перед тем, как закрепить окончательно на талии. Верёвка врезалась меж ягодиц.       Блаженный стон вырвался из горла Панталоне. Дотторе отступил, любуясь простой и вместе с тем эффектной обвязкой. Обошёл вокруг Панталоне. Прикоснулся к щеке. Та сразу потянулась к ладони, ища ласку.       Касания Дотторе были нежнее шёлка, вызывая трепет. Веревки создавали лишь ощущение скованности, но колени Панталоне уже подрагивали в предвкушении, на головке выступила капля смазки. Панталоне облизал губы, приоткрыл рот, ловя воздух в частых вдохах.       Дотторе продел третью верёвку в районе рук и поясницы Панталоне, перекинул через подвешенное кольцо и с усилием поднял связанную фигуру. Мышцы и вены проступили на руках Дотторе рельефом, подчёркивая силу обладателя. Он ни на миг не замедлился, продолжая поднимать драгоценную добычу.       Путы сразу врезались в кожу под тяжестью тела. Верёвки обжигали, душили, вгрызались. Панталоне застонал, всхлипнул:       — Ах!.. Ах!.. А-а-а-а-а!.. — он дёрнул связанными руками, будто хотел сбежать. Слезы потекли по щекам. Панталоне забился, как зверь в силках. Верёвка сжимала туже, натирала. Чем сильнее он сопротивлялся, тем меньше свободы движения оставалось. Когда ноги перестали касаться пола, Дотторе стянул их очередной верёвкой, связывая Панталоне до бедер.       Панталоне не мог двигаться. Верёвка стискивала его в самых нежных местах: соски зудели, меж ягодиц давило. Разлитая боль, чувство скованности и миг беспомощности — Панталоне подчинялся и вместе с тем обретал ещё большую власть, был обездвижен и был свободен. Дотторе мог сотворить с ним, что угодно, но делал то, в чём нуждался сейчас Панталоне.       Дотторе с нежностью поцеловал колено, поцеловал кожу бедра на границе с веревкой, поднялся выше, обходя стоящий член. Вместо него он погладил нижние рёбра. Поцеловал шею, ведя выше, к губам.       Сквозь коктейль раскалённой боли и маниакального подчинения рецепторы уловили последний ингредиент, который утолит свербящую жажду. Панталоне всхлипывал от каждого ласкового касания. Бархатная нежность замешивалась тонкой струйкой в бокале эмоций, проникая между ними, как между слоями в напитке.       Панталоне превратился в оголённый нерв — чувствительность захлестнула высокой волной и кинула в водоворот. Когда Дотторе опустил его на пол, придерживая сзади, Панталоне вновь забился в руках.       Напряжение. Это напряжение невыносимо.       Коктейль дошёл до нужной консистенции, рождая мучительное желание. Панталоне вжался ягодицами в пах Дотторе, повернул голову, ища губами губы.       — Трогай меня, — то ли молил, то ли приказывал Панталоне.       — Ш-ш-ш, я знаю, что тебе нужно, — голос Дотторе был низкий, будоражил, распалял сильнее.       Дотторе бесцеремонно ворвался языком в рот Панталоне, одной рукой сжал его шею, другой смял грудь поверх верёвок, сдвигая их. Панталоне взвился. Задушенным стоном замычал в губы. Язык Дотторе входил и выходил, имитируя движения члена. Панталоне сложил губы трубочкой, засасывая его. Слюна текла по подбородку. Чувствительные соски обожгло, от нехватки воздуха закружилась голова. Все ощущения приумножились и сузились до одной точки. Бёдра толкнулись несколько раз в воздух, член набух сильнее, головка покраснела.       — М-м-м-м-м! — семя выстрелило, разливаясь подтеками по животу.       Панталоне кончил, обмяк, полностью доверяясь рукам Дотторе. Тот развязал Панталоне, неспеша разделся и лёг рядом, любуясь следами от верёвок, заплаканными глазами и распухшими губами. Панталоне, уже не скованный ничем, валялся на боку, расслабляясь, однако напряжение до конца не уходило. После оргазма плоть так и не опала, а ощущение покалывания внутри наоборот возросло. Панталоне протянул руку, запустил в волосы Дотторе, пропуская пряди между пальцев, прикусил губу и взобрался на Дотторе. Не успел тот сказать хоть слово, как Панталоне невыносимо пошлым жестом сжал свои ягодицы, раздвинул их и насадился одним плавным движением. Восхищённый полувздох-полустон разрезал тишину.       — Я тоже готовился к этому вечеру, — он обнял Дотторе за шею, приподнялся невысоко и снова опустился.       Панталоне вскинул голову, сделал волну, постепенно наращивая темп. Он то скакал на члене, шлепая бёдрами о бёдра, то плотно сидел, чувственно качая тазом. Смазка хлюпала от обилия, Панталоне добавлял её, снова и снова взбираясь на Дотторе. Узел напряжения затягивался сильнее. Возбуждение, как пружина, сжималось на внутренней стороне бёдер. В конце концов, мышцы ног забились, и Панталоне упал на грудь Дотторе.       Дотторе, до сих пор старавшийся дышать ровно и сдерживать себя, мигом сдёрнул с себя Панталоне. Тот взвыл от возмущения и от чувства пустоты внутри. Дотторе перевернул Панталоне на живот, поставил на колени и вставил, смачно шлепаясь лобком об зад. Он вытащил член до половины, рассматривая, как блестящее колечко мышц обжимает его. Симфония неприличных и вместе с тем естественных звуков вновь наполнила комнату. Дотторе держал Панталоне за поясницу, толкался в жёстком ритме, насаживал на себя до конца. Хлюп-хлюп. Шлёп-шлёп. И продолжал, как заворожённый, наблюдать, как его плоть погружалась в нутро, горячее, упругое, с нежными стенками. Словно так и просит: вставь, трахай. Жёстче. Сильнее.       Колени Панталоне разъезжались. Голос охрип от криков и стонов, теперь слышались лишь поскуливания. Панталоне стал терять равновесие от общего чувства блаженной затраханности.       Дотторе остановился, только для того чтобы завалить их рывком на бок. Он укусил Панталоне в шею, облизнул солёную мокрую кожу, подхватил ногу под коленом, закидывая ее на своё бедро. Дотторе снова вошёл, проникая с мокрым хлюпаньем. Панталоне валялся обмякшей тушкой, только стойко торчащий член, который покачивался при каждом толчке, свидетельствовал, что ему ещё недостаточно. Дотторе ускорился. Он толкался с такой силой, что простынь под ними сбилась во влажный комок. Ноздри Дотторе трепетали, вдыхая буйную смесь запахов спермы, пота и выделившегося секрета. Опьяненный этим букетом и податливостью любимого мужчины, Дотторе вбивался в диком темпе, пока не замер. Он прижался к телу и простонал в плечо, изливаясь и мелко подрагивая.       Панталоне, бессильный, но объятый маревом похоти, вжался сильнее, чувствуя, как член Дотторе, без того распирающий зад, увеличился и запульсировал. Рука Дотторе накрыла жаждущую плоть Панталоне. Хватило пару движений по стволу вверх-вниз, чтобы Панталоне вновь кончил.       Они лежали, не шевелясь какое-то время вообще. Панталоне положил голову на плечо Дотторе. Тот немедленно обнял его. И Панталоне улыбнулся себе. Связался же с удивительно подходящим ему мужчиной, с именем на «дэ», как доверие, который подарил ему «эс».              Свободу.