Не доверяй Ояме

Это было самое обычное утро следующей недели. Начало дня начиналось вполне хорошо, и ничего не предвещало беды. В тот день я проснулась раньше будильника, что странно, но очень быстро забыла про это. Не понятно по какой причине, я почему-то сегодня искрилась энергией. Наверное, за столько дней проснулась сама и наконец почувствовала бодрость в теле. Я рывком встала с кровати, комкая бедное одеяло, в несколько шагов преодолела нужное расстояние и оказалась у заветного окна. Открыв его, застала знакомую картину: Квартира находилась на самом высоком этаже - 15, поэтому отсюда открывался прекрасный вид. Конечно, вид с крыши намного лучше, особенно ночью, однако я не всегда позволяла себе туда подниматься. Я оглядела жилые дома вдали и рядом, где-то виднелись здания повыше и посимпатичнее маминых "хором". Внизу машины, машины, машины и опять машины. В тот момент я чуть не проглядела байк. Он еле выделялся среди этого железного набора авто. Владельца в лицо я знать не знала, да как-то и не горела желанием, а вот его "чудо транспорт" замечала многократно. Хотя... Ладно. По-разному. Бывало, байка вообще не видно несколько дней, может, оставляли в другом месте. Кто знает? Или он появлялся на парковке, но, зараза, постоянно менял место положение. «Значит, им активно пользуются.» подытожила я, оставив окно чуть приоткрытым и направившись в ванну. Там всё по старинке: помылась, почистила зубы, причесалась, по минимуму нанесла штукатурки на лицо. Тональником почти не пользовалась, нет, не так. Совсем. Только в крайних случаях. У меня редко появлялись проблемы с кожей. Обычно я лишь подкрашивала глаза и всё. На днях ещё начались те дни, поэтому пришлось с прокладкой разбираться. Слишком счастливая для обладательницы кровавых рек? Ага, чудно́, но боли почти не ощущалось. Я покинула ванную комнату в лифчике и в шортах, шаркая тапочками в сторону кухни, где уже копошилась мать с кофе. Сэнго молодая, по моему мнению, мама. Ей только 37, а родила меня в 20. То была прихоть отца, насколько знаю. Хотел наследника, но из меня не очень-то хорошая глава якудза. Думаю, Даичи и сам это понял. В детстве я жила с папой, они с мамой развелись, и суд решил, что я буду торчать с ним. Когда стала старше, начали невольно появляться мысли, что отец просто подкупил людей, но да ладно. Они ссорились, поэтому не могли быть вместе. Хотя мой отец на прямую говорил, что использовал её. Не знаю, кто кого, не хотела рассуждать на эту тему. Я просто прыгала то к одному родителю, то к другому, пытаясь угодить всем. Те всё конфликтовали, если жёстким языком: "чьё я имущество". Раньше Сэнго жила около центра Роппонги, дом хороший и площадка ничего. Когда папа рассказывал, показывал и дарил мне разные опасные вещи, типа раскладного ножа, который был у каждого первого его человека, я прыгала от счастья, рассматривая красивую гравировку и остриё. Обещал подарить пистолет, когда стану старше. Даичи был странным человеком, даже ненормальным. Имел привычку курить. Поняла это со временем, что улыбаться, говоря о всяких жестоких вещах - не есть хорошо. Советовал, как быстро прикончить человека, в случае чего, или сбить с ног. Говорил, что, будучи его дочкой, должна обязательно знать базу, ибо другие вражеские кланы не постесняются выпотрошить меня, найдись возможность. К счастью, за всю жизнь я так и не встретила ни один такой клан, знала о них только со слов и так подробно, блин. Заставили запомнить. Как тогда, так и сейчас, мне кажется, что кроме людей отца во всём Токио якудза нету. Возвращаясь обратно, он изредка бил Сэнго, когда та доводила до ручки. Лично приезжал со своими людьми, отлавливал её на улице, а потом... Что-то потом. Дальше мне не говорили, представить самому можно. Слышала только более подробную историю, когда её силой затащили в машину и провели воспитательную беседу по поводу меня. Что там было, тоже без понятия, однако после этого и у неё крыша поехала. Сэнго стала пугаться ночью ходить и в особенности шугалась чёрных внедорожников с тонированными стёклами. Когда я перестала ездить к ней, мать переехала. Понадеялась, что спряталась. Отец не говорит, но я на 99% уверена, тот без труда нашёл бы её. После уже начинаются постоянные переводы из школы в школу и мои капризы, от которых отец выл волком, его друзья, если было бы можно, выла бы и охрана. Я лениво подошла к холодильнику и открыла дверцу, вытаскивая содержимое для создания бутерброда. Давно поняла, что запугиваниями, угрозами и жестокостью настоящих друзей не найдёшь, а мне всегда по какой-то идиотской причине было одиноко. Тупо торчать дома, ни с кем нормально не погулять - отвратительно. После расставания с моими первыми "друзьями", начала беситься больше. В бывшей школе лезли в подмышку даже учителя, потому что Даичи один раз заявился лично, когда меня туда переводили. Нравоучения матери и отца внутри ощущались инь и янь. Оба подхода родителя как-то работали, только советы отца помогали лишь запугать, а матери успокоить. Поэтому уже с опытом выработала свой метод - просто не подавать виду, кто я. В этом плане легче, у меня имелись несколько документов с фамилией матери и с фамилией отца. Так ещё было и безопасней. Я часто пользовалась фамилией Сэнго - Судзуки, но изредка, находясь вместе где-то или дома у папы, я всегда Ояма. Множество людей знают меня как Судзуки: соседи знают, в магазинах знают, в школе. (Кстати, на счёт школы. Документы в этот раз я подавала сама. Директор что-то заподозрил на счёт фамилии, ибо я с ней же и появлялась в других учреждениях, но сильного виду не придал. (Только Сэнго всё равно пришлось явиться.)) – Боже... Боже, я не могу смотреть на это. Настоящие издевательство. – я повернула голову в сторону мамы. – Эта твоя татуировка... Я огладила рукой небольшой черный рисунок из цветов и змеи у бедра, который растягивался на жалкие 20-25 сантиметров, он был ещё не закончен, я планировала сделать больше, но потом. – Ужас просто... – Сэнго приложила ладонь к щеке, другой рукой опёрлась о белую столешницу. – Ты ведь скрываешь это, да? – Да, мам, скрываю. Юбка длинная, под ней не видно. – Какой позор, если кто-то узнает... Ты и так блондинка, а тут ещё и... – Никто не узнает... – Но я же под шортами вижу! – Так не надо их поднимать и стараться разглядеть! – Да как не смотреть-то...? Твой отец... Даичи псих. Кто дочери предложит сделать татуировку в 14? – Это было года два с половиной назад. К тому же, предложил дедушка. Сказал, мне уже пора. – Да Тэдэо ещё хуже твоего отца! Некоторым 30 и без этого ходят! – Ворчишь, как пожилая. – Нормальные бы матери не одобрили этого. – Сэнго зло перелила кофе в кружку. – А Аяно нравится... Она громко ударила ей по столу, из-за чего горячее содержимое вылилось. – Да эта шлюха, Аяно Ямада - подстилка отца! Её потом выгонят так же! – Сэнго имела ввиду себя. – Она с ним 5 лет как. – медленно размазывала масло и варенье по тосту. – Выгонят, выгонят, ещё как! Я тебе говорю! Она наверняка в побоях, хромает. Мне даже её жалко, но ничего не оставалось, твой папаша не нашёл меня, а нужная была другая жертва. Пришлось ей страдать вместо меня! – Да она как-то и не... – Ещё как страдает! Я знаю лучше, Камэ! Не спорь! Я возвела глаза к небу, отвернувшись. Не хотелось продолжать бессмысленный разговор, только поссоримся с утра пораньше. Ямада долгие годы являлась "любовницей" отца, как говорила мама. Она приходила к нему, спала с ним, а потом уходила. На деле Аяно частенько оставалась с ним дома, она была спокойной, по сравнению с некоторыми. Эта женщина не являлась мне мачехой, но я почти так и ощущала её. За 5 лет общения с ней мы нашли общий язык. Аяно на 7 лет младше Сэнго, но отлично держалась. У меня совпадали вкусы с ней, поэтому проблем с взаимопониманием не было. Она работала барменом в разных клубах, иногда выходила на смену. Чаще всего помогала чем-то отцу, поэтому бармен для неё так... подработка. Мама же ненавидела всех людей отца, включая родственников и его самого. Аяно её жутко бесила, ибо с ней Даичи относился хорошо. На удивление, не бил, мог лишь иногда накричать, но то редкие случаи, связанные с работой. Что на счёт самой Ямады? Вроде бы, ей было абсолютно похуй на Сэнго, так она выражалась. У меня же порой проскальзывали мысли, что она наслаждалась своим высоким положением. – Сегодня есть какие-то планы? – спокойнее обратилась она ко мне, запивая успокоительные кофе. – Школа, как обычно. А потом не знаю. – я откусила первый сэндвич, больше запихивая еды в рот, чтобы та обратила внимание, что нахожусь в процессе. – Всё ещё эти исправительные часы? – Да, они много сил отнимают. – неразборчиво. – Почему вокруг одни ненормальные? – вытирала столешницу тряпкой. – Бывший муж псих, его родители психи, учителя в школе дочери психи и... – Я даже бровью не повела. – и дочка становится психованной. Скоро все в психушку ляжете. – Мама... – И меня психованной делаете. – Ты не психованная. – Не надо меня успокаивать, Камэ. Я всё сама прекрасно вижу. Вот это. – подняла пачку таблеток – Вот это всё для больных на голову. – Успокоительные и подростки принимают. – Сравнила. Ха. Среди вас и неадекваты бывают. Ты думай, прежде чем говорить. – Их многие принимают перед экзаменами, но не значит, что неадекваты. Я тоже принимала. – У нормальных детей всё нормально. Им таблетки для головы не нужны. – Успокоительные для нервов. – Одно и то же. Я продолжала дальше кушать, запивая периодические еду водой. Сэнго не утыкалась: – Гуляешь с ними, да? – С кем? – Сама ведь знаешь. Не притворяйся, Камэ. – вскинула руки. – убийцы, воры, насильники. – Я не гуляю с убийцами, ворами и насильниками. – Прикрываешь их, небось? – Не-ет, я с такими не вожусь. – Скоро будешь. – спокойно подвела итог она, пока я продолжала молчать. – Катаешься с хулиганами. – Когда? В смысле? – Ну не у дома, конечно. Но я же всё знаю. Не строй из меня дуру. Делаешь это в тихую. – Нет. Я ни с кем не катаюсь. – Я всё видела. Всё-всё! В Сибуя вечером шла, а там целая банда из таких вот воров и насильников по трассе несутся. Орут, ржут, плюются, матом ругаются! – она приложила ладонь ко рту, округляя глаза. – Это ужас... У-у-ужас! Неслись, как угорелые! А один вез флаг со знаком свастики! Я ошалела. Я сжала губы, начиная вспоминать что-то об этом. А ведь что-то и вправду было. То ли о них по телевизору упоминали, то ли по радио, то ли в школе слышала. – У них мандзи. Это другое совсем, не то, о чём подумала. – Откуда знаешь? Всё-таки катаешься с ними?! – Нет. Они же популярны в Сибуя, их все знают, даже в Роппонги иногда речь идёт, в других районах. – А вот эти твои татуировки для чего? Чтобы к ним в компанию попасть? – Это вообще другое. – Точно? – Да. – Уж не знаю, что у вас другое... У психов всё не так, как у людей. Я с самого начала знала - разговор бесполезный. Как только доела под бурчание матери, я спрыгнула со стула, убирая с барного стола тарелку в раковину, и направилась в комнату переодеваться в школьную форму. Это заняло у меня несколько минут, прежде чем я снова появилась на кухне. Там стоял приятный аромат маминых духов. Ощущался ярче, чем обычно, так Сэнго ими набрызгалась. Я поглубже вдохнула цветочный запах, открывая холодильник и доставая оттуда готовое бэнто со вечера, чтобы взять с собой. Мама сидела на барном стуле, осматривая себя в маленьком круглом зеркальце, вешала серьги на уши, красила губы. Потом она томно вздохнула, глядя на меня исподлобья. – Кстати, чуть не забыла сказать. Камэ, заменишь меня завтра на работе? – У меня же школа. – После школы. Я уже договорилась с менеджером, она неплохая девушка. – Мама положила предо мной бумажку с кривым подчерком. – Я написала адрес и место. – Но мне даже 18 нету, чтобы работать. – Не валяй дурака, тебе в этом году будет 17, также дети в твоём возрасте уже работают. Не страшно. – Я как-то... – Давай-давай, развеешься. Бледная вся. – А что за работа-то? – Я тебе куча раз рассказывала. Ты посмотри, у тебя со слухом проблемы, что ли? Не слышала? Это тот маленький магазинчик недалеко от нашего старого дома. – Помню. – я опять возвела глаза к небу. С ней только и оставалось делать это. – Вот и помни дальше. Моя смена начинается в 4-5 вечера. Всё легко, менеджер тебе объяснит, как работать у кассы. – У меня уроки, возможно, до 5. – Камэ, – она посмеялась, уже стоя у порога и обуваясь. – сама прекрасно знаешь, кроме уборщика на улицах или тупой швеи из тебя ничего не выйдет. – улыбка расцвела на её лице. Она поправила черный локон, звеня золотыми браслетами, перебирая ногтями волосы. – Поэтому, какая разница? Я насупилась. Этого мне даже отец не говорил, когда мы ссорились. – Я хотела быть... – Ты видела свои оценки? С такими ни один работодатель не возьмёт. – Сама-то... – вырвалось тихо у меня. – А что я? Работа кассиром временная! Скоро всё у меня наладится. – последних слов я не очень поняла, будто в них был некий намёк, но на что? – На счёт швеи. Вообще-то человек, любящий своё дело, способен стать мастером. Начать брать заказы или подняться до известного дизайнера. И уборщик может работать в клининговой компании или свой бизнес открыть, получая не малую сумму. – АХАХАХАХАХА! – Сэнго залилась смехом, сжимая руками живот. Она подняла сумку на плечо, гремя цепями. – Это тебе Ямада рассказала? Ты больше веришь какому-то бармену, а не матери? Ой темнота! – взъерошила мои светлые волосы, мягко улыбаясь – Не летай в мечтах, пожалуйста, дочка. Люблю тебя. – и оставила влажный ярко-красный поцелуй на лбу, перед тем, как выйти за пределы квартиры. – Буду поздно! Я закрыла дверь, не попрощавшись. Брезгливо вытерла поцелуй. И куда это она так вырядилась? Обычно всегда сама замухрышка. Пройдя обратно к сумке, начала укладывать еду. Почему-то ощущала себя подавленно. Не могла ли эта быть проблема в маме? Она ведь мне лучшего желает. Если бы нет, в конце не сказала, что любит. Сэнго часто так поступала и так говорила. За эти несколько месяцев я ощутила, как моя самооценка стремительно падает, однако я продолжала пытаться держать её. По какой-то причине многие вещи мне стало делать трудней или страшней. Допустим: с кем-то спорить, пытаться что-то доказать, оказаться гневом учителей, оказаться опозоренной или пригрозить кому-то отцом - самое нервное. Язык больше не поворачивался сказать такое. – Ну и ладно! – отодвинула все проблемы в сторону, засунув наушники в уши. Подумаешь, кто что сказал? Настроение подпорчено, не хотелось портить его ещё сильнее, если начать разбираться в этом. Я решила поскорее забыться, надеясь, что подумаю об этом позже... Когда-нибудь. Вскоре так вправду произошло. Всё забылось, как всегда, и я покинула квартиру, направляясь к автобусной остановке. Прослушав несколько весёлых треков, решила потратиться сегодня на транспорт, а не добираться долго пешком. Сидя, я отбивала ритм пальцами, но с новым потоком людей на следующей остановке, уступила место пожилой женщине. Пусть посидит. Я же хорошая, мне не трудно постоять. Позже вышла, быстрым, уверенным шагом направляясь получать знания. Первым делом по утрам мы собирались на стадионе за полчаса до начала первого урока, потом шли на занятия или убираться. Узнавая кварталы, я заскочила в магазин, в котором были вчера с Яно. Закупилась там жвачкой и направилась дальше. Когда оказалась на территории школы, этой же жвачкой поделилась со всеми. Даже получилось задобрить двоих наглых девчонок из средних классов. Они мне странно улыбались и посмеивались, когда я предложила угоститься. Кто их поймёт? – Ты прям светишься от счастья. – заметил Сато. – Есть ещё жвачка? – Ага. – закивала довольная. – Закончилась. В следующий раз дам. – Мне вчера показалось, слова моей мамы задели тебя. Ты хмурой была... – Харука ходила между трибун, никак не могла усидеться на месте, активно работая челюстью. – Не-ет! Я не обижалась! Всё нормально. – Отлично, а то я переживала. – мы друг дружке заулыбались. Некоторое время спустя заявился сонный физрук, держа в руках список. Мы по знакомой "традиции" встали в шеренгу, ожидая, пока он назовёт всех, выдаст поручения и нас наконец отпустят. Средние и старшее звено, не стесняясь, дальше переговаривались между собой. Каждый обсуждал своё, как и мы с Яно. На прошлой неделе учитель активно боролся с нами, чтобы мы заткнулись и стояли молча, но осознав, что это бесполезно, быстро забил хуй. – Судзуки-чан, Харука, давайте сегодня прогуляемся или завтра после уроков? Я согласилась, а потом вдруг отказалась – А не, завтра не получится, у меня работа. Сегодня можно. – Ты устроилась на работу и ничего не сказала? – удивилась одноклассница на мою спокойную реакцию, пожимая плечами. – Меня утром мама попросила заменить её завтра на работе, придётся сходить. Это на день и всё. – Жалко. – равнодушно отчеканил Сато. – Значит с тобой, Руми. – Я подумаю, у меня тоже дела могут появится. – А почему "Руми"? – решила поинтересоваться, теперь услышав сокращение не только от матери Харуки, но и от её лучшего друга. – Меня мама по началу хотела назвать Харуми, но имя Харука тоже неплохое. Тогда она выбрала второе, но и пользуется сокращением Руми. Ючи это понравилось, и он тоже подхватил. – на её слова Сато закивал и заулыбался. – Забавно. – натянула улыбку я. Дальше Сато начал нам что-то рассказывать про обещанную его родителями покупку телефона, если он будет хорошо учиться. Про их недавний разговор, то, что он бесился, что в итоге горе-сыну они ничего не подарят, а он так страдает со своим старым. И так бы, наверное, продолжалось дальше, пока ребята вдруг все не затихли. Я не очень поняла неожиданной причины тишины, пока не услышала перешёптывания Чоу и Шизуки: – Смотри, они здесь... – Хаха... Реально! А-а-а-а, это он! Он! Они тихо засмеялись, заливаясь краской, подобной помидору, толкая друг друга в бока локтями или пальцами, мол, успокойся, не пались. В каком же я дерьме оказалась. Просто остолбенела на месте, потеряв способность к движению, как и вероятность разговаривать. Двое симпатичных парней под метр 72 и метр 83 встали в конец шеренги, рядом с Сато. Не были одеты по форме даже близко. И не нужно, без неё даже лучше, легче рассмотреть телосложение братьев. Тот, что с длинными распущенными волосами, которые выкрашены то в чёрный, то в блонд, носил белую оверсайз футболку с оригинально ярким рисунком, будто местами краской едкой и светло-фиолотовой забрызгали. Чёрные вельветовые брюки. Рядом парень пониже с круглой оправой очков, некоторыми чертами лица еле отличался от старшего. Растрёпанные волосы почти доходили до плеч, осветлённые до знакомого всем блонда и редкое голубое мелирование. Тёмная с короткими рукавами расстёгнутая у груди рубашка с красной земеёй, белые свободные шорты по колено. И у обоих чёрные одинаковые шлёпки, блестят серьги в ушах и видны парные татуировки на теле - у одного справа, другого слева. Сука, это были модные гопники... Ахуели все, абсолютно. Включая физрука. Будь я 14 летней пиздючкой, видя их впервые, ссала бы кипятком, пускала слюни и глазела в одну точку. Прям как те пара нахальных девок. Но мне не 14, я не пускаю слюни и не ссу кипятком, ибо моя матка вместо этого избавляется от литров крови и слизистой оболочки. Ючи попытался поменяться местами с Яно, поскольку стрессовал находиться в нескольких сантиметров от младшего Хайтани, однако и Руми сопротивлялась напору, также не желая вдыхать перегар сигарет, смешанный с мужским одеколоном. Я, в свою очередь, как-то вообще не обратила внимание, что Чоу и Шизуки поменялись со мной местами, вставая рядом с Харукой. Сразу распустили волосы и начали выпячивать груди с жопами, чьи позы могли сойти скорее за упражнения из йоги. Мальчишки средних классов справа от меня неожиданно и зачем-то начали поправлять причёски и форму. Один даже втихаря харкнул на руку и начал зализывать шевелюру, от чего я поморщилась. Лишь физрук, манна ему небесная, дальше стоял измученный жизнью, почёсывая щетину на щеке, а потом выдал предельно харизматично: – Хайтани. Явились. Захотелось погрызть гранит науки? Было трудно поверить, что тут вправду стоят Риндо и Ран, поскольку совершенно изменились за 5 лет. Они являлись не Хайтани, уже не теми, которых я когда-то знала, с которыми гуляла и дружила. Другие люди с другой внешностью, другими взглядами, вкусами и предпочтениями. С последней встречи стали ещё выше. В этих гадких, неприятных мне фиолетового оттенка глазах не виднелось бликов. Настолько отстранённые, будто повидали все прелести жестокого мира гопников. Братья молча горбились, спрятав руки в карманах, разглядывая учителя впереди. У них информация залетела в одно ухо, из второго вылетела. – Ещё вырядились. Где форма, а? – А мы на выходных ездили на море в Йокосуку. – подал голос Ран, ухмыляясь. – Погода хорошая. – Так и оставались бы в своей Йокосуке. Чего обратно припёрлись-то? Без вас так хорошо было. Исключить бы наконец и учительский состав полной грудью вздохнёт. – Аки сенсей, поехали с нами в следующий раз – издевался Риндо, похоже, находясь не в менее хорошем настроении, чем брат. Физрук сам сонно заулыбался, понимая: слова сочатся сарказмом – Да с вами ни один человек в здравом уме не согласится. – А мы вам бутылочку игристого. – И с бутылочкой игристого не сяду. Работа у меня. – Мы тоже заняты, но время нашли. Мужчина наконец оторвал взгляд от списка, до того помечая ручкой, что Хайтани на месте, вскинув бровь. – Чем это вы заняты можете в таком-то возрасте? – Поверьте, – продолжал Ран, положив руку на сердце. – у нас работы намного больше вашей. – Ох Хайтани. – Зацокал физрук – Вот отстреляешься этот 12 класс и всё. Если вдруг, не дай Бог, что угодно сделаю, чтобы тебя на второй год не приняли. Ищи другую школу, как хочешь. – подростки ему явно не нравились, однако наблюдая за картиной со стороны, кажется, поднимают учителю настроение. Среднее звено каждый раз посмеивалось, пока пара старшиков пререкались с мужчиной. Громче всех ржали Чоу и Шизуки, переигрывая. Даже я так низко не падала, в стремлении показаться людям лучше. Наша троица - я, Яно, Сато - стояли, точно воды в рот набрав. Ждали окончания выступления "комиков". Однако лучше не стало, когда концерт прекратился. Эстафету идиотизма принял физрук. – Раз все в сборе, сегодня старшим полностью отдам их 3 этаж. Будете у нас целой компанией разбираться с клубами. – наша общая реакция была "пиздец, но ничего не поделаешь." – Средние, вы не радуйтесь, поможете сегодня садоводам. Работы на всех хватит. – Ну хуйня какая-то. – не выдержав, выругалась тихо Чоу. Мне же сейчас было вообще не до этого. Плевать, что там с клубами, как им помогать, в чём. Сейчас голова забита полностью Хайтани. Почему они появились только сейчас, когда я расслабилась, перестала думать о них? Мне пришлось за раз вспоминать всё, что я когда-то планировала. Начала готовиться к встрече. Шкала стресса била максимум, когда мы начали расходиться. Я чуть не словила сердечный приступ, стоило им направиться в мою сторону. Можно ожидать всё, чего угодно. И только две высокие фигуры оказались рядом, уже приоткрыла рот, чтобы что-то выдать, а не молчать, как они прошли мимо... Они прошли мимо. Они прошли мимо. Прошли мимо меня! ОНИ МЕНЯ ПРОИГНОРИРОВАЛИ! Я ожидала всего, просто всего, но не этого. Почему-то я совсем не предположила подобного. С чего я вообще взяла, что они не поступят так. Стоп. А они вообще меня узнали? Не могли ли забыть? Моя голова забивалась совсем ненужными мыслями. Черт, насколько же это наивно и глупо. Они сделали мне больно - наговорили гадостей, а я так ждала, как собачонка на поводке. Унизительно. Они давно закончили общение со мной, поставили точку пять лет назад. Хватит этого дерьма.

***

Дальше я не возводила никаких надежд, просто пыталась принять всё, как есть. И это оказалось не трудно. Наша троица шла впереди, пока братья лениво плелись сзади, привлекая внимание. Ясно, что они не в восторге, а мы-то как не хотели. Я отбилась от компании самая первая под предлогом, что сначала пойду к кулинарам - для понимания, этот клуб считался одним из самых трудолюбивых и затратных. Требовалось иметь хотя бы минимум навык готовки, максимум свободного времени и иногда приносить еду из дома. Жесть. Вот последний пункт меня больше всего пугал. И с какого перепугу? – Мне пойти с тобой? – К-как хочешь. – запнулась я, осознавая, что уже не могу выносить чужого сверления в затылке, но и повернуться тоже нельзя. Яно не договорила, как мой след простыл. Дверь закрылась. Оказавшись в безопасности, я глубоко выдохнула. Наконец-то, Хайтани нет. – Ты новенькая? – поинтересовался тонкий голосочек девчули. – Хочешь вступить? – Она мешала сахар с мукой и яйцами в миске венчиком. – Мм... Нет. Я из "исправительных часов". Вам в чём-то нужна помощь? – А, наказанные. – резко поменялась в лице. – Тебе к главе клуба - Акинаве. Я кивнула и выдохнула. «Успокойся.» – Акинава-сан? – подошла я к указанной пальцем девушке. – Я из "исправительных часов". – О! – Вздрогнула старшеклассница, словно я, подобравшись сзади, вправду испугала её. – Наконец пришли. – Акинава завязывала тёмно-каштановые волосы в пучок, выставляя вперёд две пряди. – Работы много? – Не очень. – поправила очки с прямоугольной оправой. – Посуду помыть надо. – она добавила, когда я направилась к раковине. – Кстати, раз ты здесь, помоги мне еду по тарелкам разложить. Сегодня придут учителя протестировать кексы. И, на всякий случай, можно ещё полы протереть. Никогда не будет лишним. Неприятно, но утренние слова матери оказались вещими. Будучи с колкими мыслями в голове, меня мало радовали намывание посуды и чистка полов. Неужели призвание дочери якудза - уборщица? Конечно, папа этого не позволит, но без его помощи, кто я? Ссыкуха с проблемами в социуме? – Как мне звать тебя? – Пыталась словить связь со мной. – Камэ Судзуки. – Судзуки, значит. Судзуки-чан, возьми перчатки. – Акинава передала мне белые резиновые перчатки. – Чтобы пирожные не испачкать. – Я мысленно скривилась, но приняла их. Акинава начала поэтапно рассказывать, что делать. Между нами повисло молчание, когда я наловчилась. Глава всё бросала на меня интересные взгляды. – Ты нравишься мне. – Что?! – волосы мигом встали дыбом, и я чуть не уронила еду на пол под смех девушки. – Я про твой характер. – ярко улыбнулась, прикрыв глаза. – У меня обычно не очень складываются отношения с блондинами. А ты кажешься спокойнее остальных. Не грубишь, не сопротивляешься. – Просто прелесть. – сжала я губы, натянуто в ответ улыбаясь. – Почему ты здесь оказалась? – В этой школе? Просто перевелась. – достаточно отстранённо выдала. – Нет. Я про "исправительные часы". – А. – я закончила перекладывать пирожные, снимая перчатки. – Списала на контрольной. – Ха-ха. Серьёзно? Я ожидала что-то на подобии буллинга других или вообще избиения. Занятно. – Избиения других? – повторила скорее в вопросительной интонации. – Так буднично отозвалась об этом, словно каждый день с таким сталкиваешься. – Не каждый, но случаи не раз были. Ты не знаешь? – Я тут только с сентября, по сути. Перевелась недавно. – Тогда это всё объясняет. – кивнула Акинава – Предупрежу, чтобы стало понятнее: здесь много всяких придурков-гопников. Будь осторожней. Возможно, ты не попала под их удар, поскольку сама не похожа на типичную японку. – Не думаю, что их это остановит, если захотят. – И то верно. Наши перчатки потели в мусорку. – А почему ты здесь? Глава клуба, так ещё и не с отвращением относишься к "наказанным". – Да как-то попала сюда в младшие классы и больше не уходила. Подруги держат, крупных проблем нет, к тому же, я потратила на это место – развела руками – уйму денег и времени. Мне остался последний класс, жалко всё бросать. Я усмехнулась такой логике. Наверное, мне не дано понять этого, столько меняла школ и круг общения. – Кстати, откуда столько денег? Слышала, ты чуть ли не содержишь всех в клубе. – Это скорее моё хобби. – задумалась она. – Моя мама работает замом директора организации по производству мебели, поэтому с деньгами проблем нету. – Так вот в чём дело – распахнула свои глаза. Меня точно осенило и заставило сразу отшатнуться в сторону, когда пришло время идти на урок. – Зайдёшь ко мне потом? – Для чего? – Учителя придут протестировать и... – Чтобы потом убрать за ними? Спасибо, уже как-то не хочется. – отшутилась я, разворачиваясь к выходу. – Читаешь мысли! – чуть ли не прыгнула на месте. – Если придёшь, скажу Аки сенсею, что ты хорошо поработала! «Манипуляции?» забавляли мысли в голове – Я подумаю – и наконец покинула злосчастный кабинет. В коридоре никого из наших не было, слившись с толпой, быстро прошмыгнула обратно к себе в класс, где за партами уже сидели Яно с Сато. Когда я говорила "подумаю", вправду собиралась обдумать эту мысль. Если Акинава похвалит меня, может, легче покину эти чертовы исправительные работы. Наличие же в них Хайтани также добавляют мотивации сдыснуть быстрее. Урок родного языка начался с опозданием, уж больно долго переговаривался Риндо с классной, видимо, по поводу дресс кода. Потом тот наконец сел у окна по середине, лениво опираясь о локоть. Я пару минут сверлила его взглядом, задумчиво пытаясь понять, что ещё изменилось. Учительница что-то активно записывала на доске, остальные списывали. Лишь я экономила бумагу, неосознанно заботясь о деревьях. Хайтани младший, на удивление, тоже что-то черкал, хотя у меня была некая уверенность, что там явно не всё, пока не обернулся ко мне в ответ, отрываясь на пару секунд. Я сразу отвела взгляд, мол, в окно рядом гляжу и, как ни в чём не бывало, наконец сама принялась записывать новый материал. Дальше мало интересного: урок закончился, краем глаза я пронаблюдала, как Ран встречает брата у дверей, и они, влюблённая парочка, куда-то уходят, перебрасываясь фразами. – Где ты пряталась? – прояснился рядом силуэт Ючи. – Мы так и не нашли тебя. – Так я же сказала, что собираюсь уйти к кулинарам. – Чего-о-о!? – смешно выпучил глаза брюнет. – Не было такого! – Было! – Не было! – Как дети малые, – подошла Яно и добавила в мою защиту. – Судзуки-чан говорила, что собирается уйти, – моей победной ехидной улыбке не было придела. Казалось, если закачу глаза ещё больше, они вовсе из орбит вылетят. – но сказала это так тихо и неразборчиво, что последних слов куда именно, я сама не разобрала. – Теперь гадкой улыбкой довился Ючи. – Стоп, но почему ты тогда хотела пойти со мной? – Мне так жгло взглядом затылок, что в тот момент было абсолютно плевать куда, главное не рядом с Риндо. В принципе с Хайтани. – Черт, у меня так же случилось. Отвратительное чувство. – Мы с Харукой покинули класс, начиная активно поддерживать друг друга, пока Сато пытался привлечь наше внимание своим присутствием: "Кинули и ушли, да?!" – А тогда где вы были всю перемену? – На крыше. Я боялась, что этот долбаёб опять пристанет. С усмешкой. – Долбаёб? Пришла очередь рассказывать чужие секреты Ючи. – Эт она про своего хахаля Риндо-куна. Я не поверила с первого раза его словам. Хахаль Риндо-кун? Блять, даже звучит отвратно. Надо ведь ещё слово подобрать и суффикс. Живот скрутило от мысли, что по чистому совпадению я на деле намного ближе к Хайтани, чем кажется. Даже 5 лет спустя. – Твою мать! Ючи! – почти крикнула одноклассница, вспыхивая алым только при мысли. – Нет, какой на хрен хахаль?! – Что? Прошла любовь, завяли розы? Воспоминания про прошлый год стёрлись? – Чт...что было в прошлом году?! – вцепилась я в её руку, заикаясь, захлёбываясь от интереса. – О-о-о, там было такое. Тако-ое-е! – дразнил Сато, наблюдая за моими умоляющими глазами. – Что?! Что?! – Не было ничего! – вырвалась из хватки блондинка. – У нас просто совпали вкусы на счёт манги и всё. – И всё?! – опять повторила я, откровенно не доверяя подобному ответу. Ючи начал наседать, чтобы подруга поскорее рассказала полностью правду, но в итоге добился лишь того, что она пулей полетела со ступеней вниз в неизвестном направлении. Естественно, я побежала за ними. Ещё чуть-чуть, началась бы заветная лестница, мысленно я уже парила на ступеньках, как меня спохватилась Акинава. – Вот и ты! К нам бежишь? – взяла меня под руку. Ну что за дерьмо? Когда что-то интересное началось проясняться, Госпожа Вселенная решила обломать мне весь кайф. Этот кулинарный клуб вообще из головы вылетел. Конечно, после слов Яно я не собиралась идти кому-то помогать. Некогда. Однако глава, крепко сжимающая моё запястье, совсем другого мнения. Я в отчаянии наблюдала, как тёмная взъерошенная от бега макушка одноклассника исчезает. – Нет. Я нет. Нет! – завертела головой, задыхаясь от волнения и накатанного интереса, всё пыталась вырваться, не могла трёх слов сложить. – Да-а, давай. Я потом тебя перед физруком похвалю. Я жалобно завыла, будто вот-вот и зальюсь крокодильими слезами. Меня в итоге просто заставили наблюдать за тем, как старшие хвалят юных поваров. И где мне теперь искать их? Я пару раз звонила Яно, благо, ранее мы обменялись номерами, но она не отвечала. Контакта же Сато не было. – Момо-сан, чудесные кексики. Мягкие и сладкие. – хвалила одна из незнакомых мне учительниц Акинаву. – Будешь участвовать в фестивале? Я стояла недалеко, грела уши, одновременно агрессивно нажимая на кнопки в несчастном телефоне. Уже 10 раз проигнорировали звонок. – Ой, он всё-таки состоится? Когда? Женщина в возрасте мягко засмеялась, прикрывая рот ладошкой. – Не знаю. Может, зимой этого года, может, следующего. Это же устроить трудно. Нужно людей собрать, украсить всё. – Если моя помощь понадобиться - всегда готова! Я подняла голову, оглядывая Момо. Вот это уверенность. И усмехнулась с настолько открытого желания помочь. Ещё не участвовала в школьных фестивалях, хотя факт того, что он состоится зимой, меня не радовал. Я не любила зиму. Раньше да, но не теперь. После того случая перед Новым Годом. Вообще после того дня много чего невзлюбила. Пока Акинава продолжала любезничать, ко мне подкрался физрук, я даже вздрогнула, услышав знакомый голос: – Работаем, значит. – Да, да. – закивала я, пряча телефон в карман. – Как успехи? – Всё хорошо. – я вспомнила слова главы. – Акинава сказала, что я отлично поработала. Обещала похвалить меня. – Даже так? Ну молодей, че сказать. – учитель устало опёрся о стенку. Только сейчас я осознала от кого именно пахло алкоголем. Я решила рискнуть, пока он был в более-менее неплохом распоряжении духа: – Аки сенсей, а значит ли это, что теперь мне сократят дн... – Нет. – ...дни. Нет? – насупилась. – Нет. Судзуки. Ты отработаешь этот сентябрь. – Но я же стараюсь, я... – Надо было думать, перед тем, как списывать или по какой причине ты здесь? Не помню. – Да это было в первый и последний раз. И всё. Серьёзно. – Ну, значит, в первый и последний раз в исправительных часах. Дерзай. – Аки быстро раскусил мою игру мямлющей, невинной девочки. Вот же говнюк. Мои выводы: у физрука никогда не было приятного характера. Сам же, кстати, осветлялся. Не удивлюсь, если бывший гопник. Через несколько минут я хмуро засеменила к выходу. Получается, всё бессмысленно. Ответ всегда плавал на поверхности - просто тупо отсиди месяц под присмотром. Никаких плюшек за мои любезности не будет. – Судзуки-чан! – никак не отпускала Момо. – Ты не останешься? – Нет. Скоро урок. – Пообедаем тогда? Если что, я в 12 классе. – Угу. Подумаю. – В это раз я не собиралась ни над чем думать. Аки сбил полностью настроение. На обратной дороге я заглянула в туалет. Оглядела себя в зеркале, поправляя прическу. Любила свои красновато-карие глаза и прямые волосы почти молочный оттенка. Какая разница, что люди думают? Себе и такой нравлюсь. Я зашла в кабинку, предварительно закрывшись, доставая прокладку из кармана юбки. Вообще много чего туда сувала, не только канцелярский нож. К тому же она длинная, ниже колена. Не мой стиль, но есть значительный плюс - закрывает татуировку. – Хахаха, тебя скоро саму изобьют так, придурошная. – забавлялся кто-то, заходя в туалет. – Заткись, Шизуки. – затаив дыхание, я сразу узнала грубоватый голосок Чоу. Она дёрнула ручку моей кабинки, та не поддалась, и она провернула подобное со следующей свободной. – Блять, как же курить хочется. Курить и трахаться. – громко устроилась на сиденье – Может, у тебя есть одна? – Я же говорила, что нет. Родаки все деньги забрали на неделю. – Шизуки-ча-ан. Ну поищи. – Да где я найду? Из-под земли достану, что ли? – Да, блять, прямо оттуда! – послышался смыв воды и агрессивный хлопок двери. – Меня уже трясёт без них. – Не хуй было подсаживаться. Я говорила. Чоу проигнорировала слова подруги, вслух озвучивая мысли. Мыла руки. – Попрошу у кого-нибудь. Пацаны из параллели дадут или Хайтани - на крайняк. – Мокеши, возможно. Только не братья. Они тебе только в рот дадут. – едко улыбнулась. – Да я столько им отсасывала, что пора бы! – Я тоже всё Риндо-сану отсасывала. Итог - ни хуя. Не понимаю, на что надеешься. Я в шоке уставилась в одну точку, не понимая от чего офигивать больше: от кровавого треша на прокладке, литрами черпай, или от информации, услышанной сейчас. Просветилась на несколько месяцев вперёд. И опять сраные Хайтани. Они словно стали неотъемлемой частью жизни, с тех пор, как перевелась. Девки ведь несовершеннолетние, в средних классах. Даже мне такое непозволительно, будучи дочерью якудза, девственница. Хотя о чём это я? Сама не встречалась ни с кем, да и у меня вообще друзей толком не было. Раньше попытки других сблизиться со мной расценивала, как обычное желание подлизаться. – Между нами есть что-то. Он же тогда заступился за меня. Значит, не всё равно. Просто проявление симпатии странное. – Там больше вероятность, что он выберет Яно. – Ска-а... – повторно выругалась, устремив взгляд чёрных глаз в зеркало напротив. – Как же она меня бесит. Я затаила дыхание, совсем переставая двигаться. – Не упоминай про неё. Начинаю заводиться. Шизуки засмеялась. – У неё такой блонд страшный. Золотистый - отвратный. – Да-а, АХАХА! – Чоу сразу потрогала свои голубые волосы, как бы мысленно уверяя себя: она лучше. Мне почему-то стало больно. Странное ощущение. Словно стыдно и обидно, я общаюсь с этим человеком. – Глядеть на неё неприятно. Бельмо на глазу. – Подстилка! – смех Шизуки напоминал лошадиное ржание. – Подойти к ней снова, что ли? Нарывается. – Без меня в этот раз, я заебалась бегать в поисках её. – Мне нужна будет поддержка. Давай со мной. – Не хочу-у, надолго. – ноет. – Когда пойдём в тц в Сибуя, куплю тебе несколько жетонов. – Ладно, уговорила. – Как всегда. – заулыбалась Чоу. – Кстати, помнишь, как к нам страшноюбкая подошла с жвачкой сегодня. Я так ахуела. – Кто? Судзуки? – Ну эта, да. – Боже-е, ага. И че пристала? – Походу про Хайтани узнала и решила подлизаться ко всем. Чуть слюной не подавилась от такой несправедливости. Обсуждения новой подруги подпортили настроение, а обсуждение меня так вообще заставило взбеситься, полностью забывая про утренний приятный настрой. – Точняк. Фу, противно находиться в одной группе с лицемеркой. Я не сразу поняла, что всерьёз сжимаю ножик в руках, будто ещё капля и сорвусь на них. Но по какой-то причине осталась сидеть на месте, нервно терпела, выслушивая больше издевательств в свой адрес. – Всегда лохматая ходит. Голову не моет. – опять смех. «Не пизди! Я мою её через день, два!» захотелось выкрикнуть, однако я сидела. Сидела и молчала. Что со мной? – Прикол, перхоть есть? – Сто пудов! В голове вспыхивали обрывки слов отца. А не плевать ли, кто я? Лучше пусть знают, что дочка якудза, чем обсуждают. Только встала, натягивая трусы, поправляя юбку, чтобы эффектно потом выйти с канцеляркой в руках, как прозвенел звонок. Я смыла воду, рывком распахнув дверь. И тут сучки мигом исчезли, они не успели заметить меня. – Дерьмо. – выругалась под нос, гневно намывая руки в раковине. – Всё не настолько плачевно. Почему брешут? – разглядывая своё отражение в зеркале. – Волосы чистые. В чём проблема? Я злилась больше и больше, прокручивая мысли Чоу и Шизуки в голове, тут ещё вспомнился гадкий физрук и игнорирующие Хайтани. «– Ты была фриком.» всплыла фраза. Я ненавидела её и помнила спустя года. А в конце слова матери. Вернулась к ним всё равно. Они въедались в голову. «– Ты думай, прежде чем говорить.» «– Кроме уборщика на улицах или тупой швеи из тебя ничего не выйдет.» Самое трудное, что всегда давалось мне, это сдерживать гнев. Лишь когда я злилась меня слушались, лишь когда я бесилась, меня боялись, потому что я творила хуйню. Поэтому переводилась из школы в школу. Я терпела, притворялась и молчала, но изредка происходили моменты, когда я просто взрывалась и не контролировала себя. Отец смеялся, узнавая от учителей страшные истории моего поведения. Я прикрыла глаза, тяжело вдыхая воздух через зубы: И со всей дури ударила по стеклу, не сдерживаясь. Зеркало разбилось на множество частей, трещина напомнила паучью сеть. Я быстрым шагом вышла из туалета, разглядывая проходящих мимо подростков. Мне снесло крышу. Думала, что всё-таки потеряла их из виду, как заприметила голубую шевелюру недалеко, впереди, прямо по коридору. Чоу и Шизуки направлялись к лестнице. У меня в ушах будто звон, никого не видела и не слышала, грубо расталкивала всех, кто мешался. – Чоу! Шизуки! – Крикнула я, оказавшись от них в нескольких метрах - в пределах слышимости. – Лицемерка здесь явно не я одна! Из-за неожиданного удара ногой в спину Шизуки не успела обернуться. Против физики не попрёшь. Земля притягивала. И её нос под таким притяжением ровно ударился о пол, ломаясь с хрустом. Девушка даже сразу не поняла, почему оказалась в таком положении, прежде чем услышала выкрики вырывающейся подруги рядом. Я ударила Чоу прямо по лицу, а потом вцепилась в волосы, мотая из стороны в сторону. – Конченная! Слезь с меня! Помогите! Она сошла с ума! – пытаясь вырваться из хватки. Подростки настолько сами не ожидали драки по среди коридора, что лишь успели отойти в сторону, чтобы не попасть под мою горячую руку. Среди некоторых избиение не было чем-то необычным, скорее обыденным. Однако встретить такую картину в школе и зачинщик чокнутая девчонка - нечто новенькое. Мы с Чоу начали драться, периодически больно друг другу оттягивая волосы и выкрикивая ругательства. У меня получалось чуть лучше, поскольку раньше, хоть и нехотя, училась кое-как драться. За несколько секунд вокруг образовалась целая толпа зевак. Вскоре там образовалась Акинава с застывшим ужасом на лице, явно когда-то имевшая другое обо мне мнение. А потом Яно с Сато. К подруге присоединилась оклемавшаяся Шизуки, поэтому я очень быстро начала проигрывать. Наверное, и проиграла бы, если бы меня не начал оттягивать Ючи, а Харука не встала между нами. – Какого хуя вы творите?! – собиралась наехать она, как я полностью в гневе выпалила: – Эти сучки обсуждают тебя! Обсирают за спиной! Они считают тебя подстилкой, хотя сами отсосали пол школы! – Ах ты дрянь! Я запоздало вырвалась из хватки Сато, прежде чем получила по губе от Шизуки. Кто-то из толпы выкрикнул: "Бей её!". И Яно, будучи сама эмоциональной, сцепилась с Чоу. Конечно, на то были причины. Я даже догадывалась какие, не в первый раз Харука узнаёт о сплетнях наглых девок, ввязываясь в спор, но в этот раз ещё подвернулась возможность вмазать от души. И она воспользовалась этим. Когда я тоже сцепилась с дико орущей Шизуки, другой чужой голос выкрикнул: "Зовите учителя!". – Девочки, хватит! – что-то неразборчиво орал среди гула людей Сато. Я настолько втянулась в процесс, отметая мысли в сторону, с одной целью - не закончу, пока не перестану злиться, что совсем не заметила приближавшихся удивленных Хайтани. Риндо раздраженно наблюдал за хаосом, одновременно кидая взгляды на Рана, заливающегося диким смехом. Тот точно увидел самое смешное выступление клоунов в цирке. И смех этот нельзя было назвать искренним. Он был издевательский, многообещающий. Что на нашей драке всё не закончится. Нечто ждёт впереди. Я очень испугалась, когда моя юбка задралась, ещё чуть-чуть и показала бы татуировку. Потому последующие действия на автомате: я вытаскиваю из кармана канцелярский ножик, планирую удар, замахиваюсь и... И... И меня вовремя грубо, больно отдёргивают в сторону, выхватив "оружие". Я встретилась с пронзительным взглядом Рана. Наклонившись, его волосы свесились прямо мне на лицо. Прежней улыбки в помине не существовало. Лишь призрение, разочарование и злость. Также в метре послышалось чьё-то тихое завывание. Риндо ударил между Яно и Чоу со словами: "Успокоились?", оттягивая за руку Руми в сторону, а Мальвину отодвигая ногой. По выражению лица стало понятно, ему как-то фиолетово до наших разборок. А потом громко, в приказном тоне добавил: – Не пойму, кто-то разве разрешал в нашем присутствии устраивать драку? Мне всегда идиотам нужно по тысячу раз напоминать, что будет за несоблюдение правил в нашем районе?! – все притихли, будто зная ответ на вопрос. – Разойтись. – холодно отрезал старший, теряя ко мне без того слабый интерес. И, на удивление, многие реально начали расходиться. Ран хотел было что-то сказать мне, однако в коридоре послышался новый, строгий, уже учительский голос: – К директору все шестеро, живо! Что я натворила…?