Предай меня, если сможешь

      Из всех отделов головного подразделения Корпорации Лоботомия тот, которым управляет Малкут — Отдел Контроля — оказался самым маленьким. Кроме просторной переговорной комнаты с большим столом, где мы познакомились с сефирой, тут есть три не очень больших опен спейса на десяток посадочных мест в каждом.       В одном из офисов пока пусто, даже компьютеров нет.       — В первый день в нём нет необходимости, — невнятно поясняет Малкут.       В другом офисе нет непрозрачных перегородок между столами, в которых можно было бы уединиться, поговорить по телефону, спрятаться от любопытных взглядов; поесть, в конце концов, как следует покрошив булочкой на клавиатуру; но есть пара отделённых от общего зала “аквариумов”, о которых и рассказывала Малкут. В этом же офисе установлено множество мониторов, занимающих почти целиком одну из стен. Это — картинки с камер наблюдения в верхних отделах — Йесода, Нецаха, Ход и, наконец, самой Малкут.       Насколько я успел понять, весь комплекс — или, по крайней мере, большая его часть — работает все “пятьдесят” дней сюжета. Деятельностью клерков всё это время управляют сефиры соответствующих отделов — и Анжела. Для менеджера, то есть для меня, отделы “откроются” только после размещения Аномалий в камерах наблюдения.       На панорамном экране я вижу, как неспешно течёт утренняя жизнь по всей верхней части комплекса.       Вот в каморке, похожей на кабинет поликлиники, девушка в белом халате поверх свитера поливает из кофейной чашки цветы. Присмотревшись, я понимаю, что жидкость в чашке чересчур темна для воды. Не думаю, что такой полив безопасен для цветов. Наверное, это где-то на территории Нецаха.       В другом опен спейсе, очень похожем на тот, где мы остановились, несколько клерков в бодром темпе протирают столы и моют полы. Один, самый бодрый, маячит между ними и дверью, размахивая линейкой. Иногда, подобно ведущему программы “Ревизор”, проводит пальцем по близлежащим поверхностям — и принимается бегать ещё быстрее. В разрешении камеры сложно разглядеть, есть ли на нём белые перчатки. Рассмотреть какую-то грязь в стерильной чистоте их помещения тоже нереально — но, думаю, у Йесода, сефиры Информационного Отдела, зрение получше моего будет.       В небольшой лекционной зале за кафедрой воодушевлённо произносит речь низенькая девушка с длинными распущенными каштановыми волосами. В ней нетрудно узнать Ход, сефиру Отдела Обучения. Судя по виду с другой камеры, “студенты” не слишком-то заинтересованы в её рассказе. Я даже замечаю, как один из сотрудников достаёт изо рта жевательную резинку и пытается приладить её в волосы девушки, сидящей впереди…       — Альфа-семьдесят семь, — раздаётся вкрадчивый мужской голос у меня за спиной.       Я вздрагиваю от неожиданности. Малкут тоже.       Ход на экране испуганно останавливает свою речь, а клерк, пытавшийся втихую подгадить ничего не подозревающей коллеге, ловко прячет жевательную резинку в фантик, а фантик — в карман.       Только сейчас я понимаю, что всё это время за одним из компьютеров неподвижно сидел, завернувшись в плед и подобрав под себя ноги, ещё один клерк. Возле его губ на стойке-пантографе закреплён микрофон, а мониторные наушники на лохматой чернявой голове делают эту голову на вид в пару раз больше.       Неудивительно, что мы его не заметили: в полумраке, освещённом только мониторами, довольно легко было принять его, неподвижного, за кучу сваленной в гору одежды.       — Ге… Гамма-тринадцать, ты уже здесь! — восклицает, наконец, Малкут.       — Сейчас рабочее время, где мне ещё быть? — лениво пожимает плечами Гамма-13, почёсывая щёку, покрытую ржавой щетиной. Такой неухоженной, что даже фильтр восприятия не может её спрятать.       — Эм… — Малкут думает, что сказать ещё, но, заметив, что Гамма-13 не в настроении, обращается сразу ко мне: — Думаю, тут вам будет удобнее всего!       Она недвусмысленно указывает мне на рабочее место, отделённое от остального офиса прочным стеклом.       — А тут всё занято? — спрашиваю я, обводя взглядом общее помещение.       — Да! — говорит Малкут.       — Нет, — поправляет Гамма-13, — кто успел, тот и сел.       Я замечаю, как у Малкут дёргается нижнее веко. Ещё бы, наглый клерк даже не пытается делать вид, что уважает её!       — Это менеджер, — громким шёпотом, так, чтобы всем было прекрасно слышно, поясняет сефира.       — А-а, извиняйте, — чешет голову Гамма-13. — Я уж было подумал, что вы место ищете… Да, да, сегодня все места заняты.       — Но я как раз ищу себе рабочее место! — возмущаюсь я.       Клерк смущённо ёрзает на месте, окончательно запутавшись, какой правды или какой лжи от него хотят. Форменный бордовый пиджак с оливковой отстрочкой, висевший на спинке его стула, грузно падает на пол.       — Но менеджер никогда не работает со… всеми, — наконец выдаёт Гамма-13. — Офис в Отделе Архитектуры оборудован так хорошо, что многих менеджеров мы, простые смертные, даже не видим!       — Многих — это каких? — уточняю я.       — Всех, — отвечает вместо клерка Малкут. — Удивлена, что Анжела до сих пор… ха-ха, ха-ха.       — До сих пор — что? — я приподнимаю бровь.       — Неважно, — Малкут еле-еле перебивает поток рвущегося наружу нервного смеха. — Располагайтесь поудобнее и где хотите. Я ещё вернусь вас проведать. Надо уладить ещё несколько дел.       Она уносится прочь прежде, чем кто-то из нас двоих успевает что-то ей сказать.       Пожав плечами, я подбираю пиджак с пола, вешаю его на свободный стул рядом с клерком, чтобы сия маленькая авария не повторилась, а сам приземляюсь на место через одно от Гаммы и ногой включаю сидящий на полу компьютер.       Гамма-13 смотрит за всем этим прямым, немигающим взглядом чёрных глаз, проверяющим на прочность ткань изменившейся реальности. Будто если пялиться на меня изо всех сил, то я исчезну.       “Вот, — думаю я, — уже второй раз за утро на меня с подозрением пялятся!”       С клерком, в отличие от Бины, я пытаюсь взглядами не пересекаться, изо всех сил делаю вид, что мне до жути интересно посмотреть, как включается компьютер.       Ещё до того, как я успеваю в первый раз прикоснуться к клавиатуре, чьи-то заботливые руки — Анжелы, не иначе, — с удалённого доступа вводят логин и пароль к системе.       — Ну и дела, — наконец выдыхает Гамма-13.       — Нашла, наконец-то! — тяжело дыша, в офис залетает Эпсилон-3, держа в руке большую, с поллитра, чашку кофе. Дверь ей придерживает другая девушка, в чёрном костюме агента и с яркой повязкой отдела на рукаве. Агентка.       Чашке здорово недостаёт полигонов, но аромат раздаётся отменный. Делаю глоток — восхитительный вкус солёной ириски с кокосом, органично дополняющий кофе и какао. Кокосовый мокко с солёной карамелью на безлактозном молоке. Достойный плод второй кофейной волны. Прямо-таки чувствую, как гетеросексуальность покидает моё новое тело.       — Спасибо, — говорю, расплываясь в блаженнейшей из улыбок, — очень вкусно. И как он только не остыл?       — Э-хее, — Эпсилон-3 неловко кашляет. — Малкут не сказала, куда принести, так что… мне пришлось переделать пару раз, но это ничего страшного…       — Ну и дурочка, — говорит агентка, беззлобно улыбаясь. — А спросить вначале слабо́ было?       Волосы у неё такие же красные, как форменный галстук Корпорации, и собраны в два больших бублика, как в культовом образе принцессы Леи Органы.       В ответ Эпсилон-3 только бормочет что-то невразумительное.       — Если бы не я, эта дурища нашла бы способ добраться до Архитектурного Отдела, — повернувшись ко мне, с неудовольствием говорит агентка. — Менеджер? Больше не обижайте её, хорошо? Кстати, я Бон-Бон. Очень приятно познакомиться лично.       Аккуратно установив чашку на столе, я неуверенно протягиваю руку для пожатия:       — Я Х.       Рукопожатие у её узкой руки крепкое, почти мужское. Я крепко задумываюсь. Разве у Бон-Бон не должны быть синие волосы?       — О-о, вы тоже так считаете? — воодушевляется Бон-Бон. — Я пробовала синий, где-то год назад, но его так трудно и дорого поддерживать, а потом выходить обратно… Если хотите, потом покажу фотки! Эх, вот бы нам хорошо заплатили за этот спринт. Может, я смогу наконец сделать операцию, чтобы волосы прямо из луковиц росли синими!       Я что, это вслух сказал?       Пока мы болтали, в офис неторопливо вплыла ещё парочка клерков.       — Эй, прив, — один из них легонько махнул мне рукой, — ты новенький? Тебе бы переодеться поскорее. И повязку надеть. Малкут хоть и не Йесод, но за отсутствие формы по головке не погладит.       — Это менеджер, — прыскает в кулак Бон-Бон.       — Менеджер?! Да не может быть.       — Да, да, я, — устало отмахиваюсь я.       Пока я раздумываю, сколько ещё округлившихся глаз и однообразных вопросов услышу, прежде чем новоиспечённые коллеги привыкнут и перестанут видеть во мне диковинку, в офисе появляется она, неотвратимая, как зима. Анжела.       — Повеселились? — как ни в чём не бывало интересуется она, улыбаясь короткой улыбкой. Жёлтые глаза открыты; но, подобно всем другим сотрудникам корпорации, пялится Анжела исключительно на меня.       Четверо клерков и одна агентка застывают в ужасе.       — Привет, — говорю я.       Анжела склоняет голову набок.       — Разве ты не должна… — я неопределённо указываю на пол. Пока я формулирую ответ, она уже прекрасно поняла, что я хотел сказать: одно из немногочисленных преимуществ замедленного в сотню раз восприятия времени.       — Я — ваш личный помощник и советник, — отвечает Анжела. — С чего бы мне оставаться там, где вас нет?       — Логично, — с тяжёлым сердцем соглашаюсь я.       От моего внимания не ускользнуло, как спешно, прикрываясь статусом агента, ускользает в коридоры Бон-Бон. Остальные прячутся за компьютеры и усиленно прикидываются ветошью. Но Анжела, кажется мне, и так не обращает внимания на бедных статистов.       — Прежде чем начнём работу, давайте быстро пройдём по инструкции, и я познакомлю вас с базовым интерфейсом рабочих программ. Хорошо?