Гостья из другого мира

      — …И всё-таки… платья этой вашей Нэро — одежда явно не для меня, — посетовала Ление, приподнимая подол. — Не помню, когда я в последний раз надевала на себя столь длинное, непрактичное и неудобное… На выпускной вечер в школе, кажется… Я сегодня успела уже много раз наступить на собственный подол и изрядно его попачкать. И… неужели мне и возвращаться туда, откуда я пришла, придётся в этом?..       Леон и сам думал о чём-то подобным, глядя вниз, на уже изрядно грязный, мятый и даже немного порванный подол девушки.       — Да, нам стоит снарядиться, как следует. И, такое носить, конечно, для пиратки — не то.       — Я не пиратка, — немного агрессивно парировала та. — Я была вынуждена… примкнуть к пиратам. Что мне ещё оставалось делать?..       — Да, вот только, если ты будешь по Рико разгуливать в брючном костюме, ты и здесь за пиратку сойдёшь, вполне себе. Знаешь, какая категория женщин ходит здесь в штанах? Альвийки… А репутация у них в городе — не очень…       — Проститутки, что ли? — презрительно прищурилась Харбер.       — Вовсе даже нет… но репутация у них, минимум, как у пираток, да. У альвов женщины сильно более свободные и раскрепощённые, чем в Каринтии. И в этом они должны напоминать тебе женщин из твоего мира… пардон, не совсем твоего — из мира, из которого ты пришла. Да?.. Женщины у вас могут служить в Дозоре, могут быть пиратками, сражаются, дерутся на равных с мужчинами. В Каринтии же услышать такое, чтобы женщина дралась, сражалась, да ещё с мужчинами — лютая дичь. Женщины не имеют доступа к государственной власти, почти нет доступа к образованию, за исключением знатных, да и те… чаще всего, используются в политической системе королевства как объект для возможности политических браков.       Ление громко фыркнула:       — Вот как? И вы с этим вашим… доном Арханом? …ещё советовали мне остаться в Каринтии…       — Потому что здесь и правда безопаснее. Женщины… не особо обременяют себя трудом, за исключением каких-нибудь рыбачек, морячек, нищенок и голодранок. А так, в основном, можно наняться на работу прислугой в знатный дом. Или заняться необременительным ремеслом портнихи, швеи, кружевницы, вышивальщицы, няни, домработницы, экономки, для тех, у кого грудные дети, всегда открыта почётная вакансия кормилицы. Причём, можно перекочевать в дом нанимательницы прямо вместе со своим дитём.       — Ты мне зачем всё это рассказываешь? Так и видишь меня швеёй, служанкой или кормилицей? Ещё чего…       Прежде, чем Леон успел ответить, дверь открылась, и вошла молоденькая и довольно симпатичная пухленькая блондиночка — одна из служанок Ланнана. Видимо, услышав конец разговора, она немного наивно улыбнулась и с искренним любопытством обратилась к Ление:       — Госпожа… Вы же не хотите сказать, что вы прясть не умеете?       — Что? Прясть?.. — опешила та. — Это… прядильной машинкой, что ли? Веретеном? Не-е-ет…       — И ткать не умеете? — всё больше удивлялась служанка.       — Ни ткать, ни прясть, ни шить, ни вышивать… Да вы что, все — сговорились надо мной поиздеваться сегодня?       — Но ведь это умеют даже знатные дамы…       Ление сердито закусила губу:       — Я похожа на знатную даму?..       Леон рассмеялся, крайне весело взглянув на девушек:       — Оставь её в покое, Кристина. Ление у нас… пиратка.       — Я… — начала было брюнетка, но осеклась и потупилась.       — Не понимаю, почему тебе это так не нравится. Я вот тоже, можно сказать, пират. И как-то… угрызений совести от этого не испытываю. Что ж… Ление Харбер. Нам в любом случае придётся обеспечить тебя нормальной комфортной одеждой, а также и всю остальную нашу команду. Ну, и запастись в дорогу всем необходимым. Эх… Не думал я, что, несмотря на то, что у меня такая короткая жизнь… она внезапно будет такой яркой, что я даже по пути домой в другой мир ненадолго заеду. Но так даже интереснее.       Он встал с кресла и довольно потянулся, щурясь, как сытый кот. Служанка смотрела на него таким очарованным взглядом, что Ление стало противно. Она фыркнула и отвернулась. Девушке уже успело порядком поднадоесть, что её постоянно спасают, что её мотает, как утлую лодчонку в шторм.       После недолгих споров о том, каким именно образом отправиться на рынок, пешком, верхом или как, решили, что на извозчике — Ление не очень хотелось куда-то идти, путаясь в подоле, но и верхом для неё было проблематично.       Захватив с собой корзинки для провизии, брюнет и брюнетка наконец покинули «гостеприимную» горную виллу, на которой у Ление произошла стычка с Ланнаном. Первое время шли всё-таки пешком, потому что нужно было спуститься с гор и войти в город. Ление ощутила, что никогда она ещё так сильно не уставала, как во время пешего похода по горам в длинном платье.       — И как ваша Нэро вообще сюда добралась, если она такое носит? — наконец не выдержала девушка.       — Она сюда и не добиралась… — Леон обернулся к спутнице. — Ланнан её похитил. По воздуху. Он же дракон. Ну и в будущем, она сюда добиралась из города преимущественно на его спине.       — Дракон… По воздуху?..       Ление всё никак не могла привыкнуть к реалиям местного мира. Она посмотрела в небо, пытаясь представить себе летящего с девушкой на спине дракона — и чуть не упала с горной тропы в небольшой кустарник.       — Осторожнее. — Леон рефлекторно, почти не оборачиваясь, протянул руку и помог девушке устоять на месте. — Это горы. Тут нельзя отвлекаться и смотреть по сторонам, всегда надо обращать внимание на дорогу. Тут ещё и хищные звери есть…       — Звери?! — Ление поёжилась и стала озираться.       — Днём они вряд ли выйдут… тем более слишком близко к логову дракона, — успокаивающе усмехнулся разноглазый. — А вот Нэро однажды пыталась сбежать от своего похитителя ночью. Звери на неё напали, выбежал Ланнан и покромсал зверьё на кусочки.       — Что-то не завидую я этой вашей Нэро, с таким-то мужем, — хмыкнула Ление. Она посмотрела на свой изодранный грязный подол, задрала его почти до колен и перекинула через руку. — Издевательство какое-то… в таком ходить… да ещё по горам.       — Город уже близко, а там станет полегче, наймём извозчика.       Леон махнул рукой — впереди показалась большая ровная дорога, ведущая к стене города. Из огромных арко-образных ворот время от времени выезжали кареты, телеги, всадники въезжали тоже. Небольшая группа солдат, охраняющих ворота, прохаживалась то внутри, то снаружи — но в мирное время никого особо не останавливали. На подходящих со стороны гор брюнета и девушку в драном платье даже не смотрели, лишь кое-кто цинично усмехнулся, приняв этих двоих за парочку, которая решила уединиться в горах, потому что не нашлось денег на гостиницу.       — Чего они так смотрят?.. — Ление недовольно сдвинула брови, проходя под огромной аркой вместе с Леоном.       — Глядят на твоё платье и за любовников нас принимают. Думают, что это я его порвал, а не ты сама себе.       Ление фыркнула. Ну и какой мир, спрашивается, пошлее? Тот, где пиратки выставляют напоказ свою сексапильную фигурку — или тот, где женщины одевается скромно и во всё длинное, но их готовы подозревать незнамо в чём только потому, что они с грязным рваном подолом и в компании с мужчиной?..       Наконец, вошли в город, и Леон почти сразу же остановил извозчика, пока Ление осматривалась по сторонам и следила взглядом за местными — люди были довольно вычурно одеты, дамы, в самом деле, почти все — в длинном, мужчины тоже на удивление все какие-то закутанные. В отдалении послышался колокольный звон. Брюнетка задрала голову и увидела огромный готический храм с возвышающимся над крышей золотым крестом.       — Католический храм, — небрежно прокомментировал Леон, открывая дверцу экипажа. — Кафедральный собор города Рико. Среди каринтийцев немало католиков.       — Ого, что-то знакомое. А это…       Она перевела взгляд и увидела не менее высокое строение напротив храма — оно тоже напоминало храм, но с белоснежными колоннами, скорее похожий на античный Пантеон и построенное в совсем другом архитектурном стиле.       — А это — храм Лэна. В Каринтии довольно мирно уживаются две религии, одна христианская, вторая языческая, да. Ты будешь садиться в экипаж или как?..       — Удивительно. Да… да, извини.       Ление подобрала подол, как могла, и попыталась влезть в карету. Леон поддержал было девушку за локоть, но та немного капризно отстранилась и влезла сама, хотя попутно чуть было снова не запуталась подолом об колёса.       — Если будет время, я бы зашла посмотреть церковь.       — Зачем? — Леон заломил бровь. — Я не очень люблю католиков. Лицемерия многовато. Чихвостят альвов на разные лады, чихвостят лэнитов, запрещают даже законную жену в какой бы то ни было позе, кроме рабоче-крестьянской, брать, а сами с постными мордами ставят раком своих послушников и мальчиков-сирот. Видел я как-то, как целая свора толстых монахов совращала ребёнка-сироту. Сейчас они все в неосвящённой земле лежат, как бесноватые… Не люблю педофилов.       — Да кто ж их любит, — поморщилась Ление, чувствуя себя страшно неудобно от того, что эта тема вообще зашла. — А… вторая религия?..       — Лэническая? Терпимо, в целом, хотя тоже свои загоны и перегибы есть, как и везде. Я вообще атеист, — пожал плечами брюнет.       Экипаж ехал по каменной мостовой города, и Ление, как любопытный ребёнок, осматривала в окно прохожих и здания, улицы, кварталы, таверны, кабаки.       — Вон там — гостиница «Три гуся». У меня немало воспоминаний с ней связано, — подсказал Леон, махнув в сторону небольшого деревянного строения с резной красной крышей, покрытой искусственной соломой, с изображением трёх гусей чуть больше истинного размера этих птиц. — Я там свою дочку прятал, тоже от педофила… пока он был жив. В моём присутствии они слишком долго не живут, как ты понимаешь. И там же беднягу Марио подкармливали, когда у него ещё крыши над головой не было. Регина, очень добрая душа. Одна растит дочку. Смышленая такая девчонка, подружилась с моей. А вон там, — указал рукой в другую сторону, на которой на небольшом столбе висел яркий плакат с надписью: «Осторожно, путник!» Дальнейший текст Ление не успела прочитать. — Там Альвийский квартал. Местечко славится тем, что там законы Каринтии не действуют. Действуют только пиратские законы.       — Что? И дозорные туда не захаживают? — удивилась Ление.       — Какие дозорные? Альвы сами себе хозяева. Но, когда они строят себе базы и лагеря в разных мирах, они соблюдают разные договорённости и компромиссы, за счёт которых совместное проживание становится выгодно и им, и государству, на территории которого они обосновались. В данном случае: у альвов есть право жить в Альвийском квартале и притом по своим собственным законам. Каринтия в ответ получает с них дань и разного рода магические услуги от целительства до поездок в другие миры.       — Неплохо так устроились.       Ление снова прильнула к окну. Запахло морем, послышался шум прибоя и крики чаек.       — А вот и смежная территория, — кивнул Леон. — Официально принадлежит Морскому Королевству… но, вроде как, и Каринтии тоже. Тут, впрочем, проще — законы в обоих королевствах одинаковые, язык одинаковый, произошёл почти полный — но всё-таки не полный симбиоз культур. А вот менталитет всё-таки разный…       Ление посмотрела в сторону прибрежной территории с маленькими тихими кофейнями и большими пирсами, ведущими в стоявшие на воде бунгало. Мужчины и женщины на берегу сильно отличались от тех, кого она уже встречала, и сильно больше напомнили ей обитателей мира Эйса и Луффи — по крайней мере по самым разным и невероятным цветам волос и глаз. Кожа у них всех была белоснежная. А одежда на удивление не такая закрытая, как у каринтийцев. Причём цвет одежды зачастую соответствовал цвету волос.       — Тритоны и русалки сильно более морозо-устойчивы, чем люди, — прокомментировал Леон, — а вот слишком большой жары напротив не выдерживают. Одеваются они сильно более легко и свободно, потому что чаще всего ведут образ жизни амфибий — и в море, и на суше. Так что главное для русалки или тритона — умение быстро раздеться и быстро одеться. Причём желательно не при людях суши. — Он хмыкнул. — Смотри, русалки выглядят немного иначе, чем женщины суши — они более утончённые, грациозные и изящные, по телосложению напоминают эльфиек. Грудь небольшая, талия осиная, ноги длинные… Соответственно, и тритоны сильно более эльфо-подобны. Никакой растительности на лице и тем более на груди у тритона ты не найдёшь.       — Какой интересный и необычный мир…       Экипаж наконец свернул в сторону рынка, и они проехали почти рядом с кузницей толстяка, который когда-то получил от Леона удар ножом по руке за побои и издевательства над Марио.       — Так что подумай… не хочешь ли остаться? Тут сильно спокойнее, чем у вас там. Архан был бы счастлив. Хороший он парень, в целом, только с девушками почему-то не везёт.       — Я ему точно не подхожу… — насупилась Ление, которой почудилось, что её опять собираются сватать.       Экипаж наконец остановился, и Леон открыл дверку, спрыгнул на землю и галантно протянул руки:       — Давай уже, не ерепенься, так будет легче. А то опять в подоле запутаешься.       Брюнетка скривилась, но на сей раз возражать не стала и ухватилась за руки Леона. Тот приподнял её, как ребёнка, и мягко спустил из экипажа на землю.       — Я своему ребёнку тоже так помогаю.       — Я не ребёнок…       Брюнет подошёл к извозчику и сунул ему в руку несколько монет, видимо, больше, чем нужно было, потому что тот удивлённо посмотрел на него.       — Бери-бери, это тебе на чай. Или там, на вино. Или на «Розу и Ландыш», — хмыкнул разноглазый и кивнул брюнетке:       — А вот и рынок. Здесь мы тебя переоденем во что-нибудь более практичное. И заодно закупимся провизией на дорожку.       Ление огляделась по сторонам и хотела было что-то сказать, но внезапно замолчала, сделала большие глаза и подвинулась ближе к Леону, потому что по не сильно широкой каринтийской улочке, на которой они находились, прямо навстречу им шла довольно странная процессия людей, напоминающая чем-то крестный ход, но… это был не крестный ход. Надсмотрщики вели процессию особенно неприятных с точки зрения каринтийского правосудия преступников, время от времени стегая их кнутом и выкрикивая их имена, преступления и приговоры, а те, со связанными за спиной руками, босые, одетые в совершенно одинаковые тюремные робы, шли друг за другом, понурив головы.       Это напомнило девушке тот самый город, в котором она была с командой Атая… где так же выводили и стегли рабов…       Перед глазами на миг встал образ рабовладельцев и работорговцев — пиратов и тенриюбито, а так же ведущего аукциона. Глаза заволокло словно алой пеленой, в голове раздались крики, далёким воспоминанием, а тёмные силуэты из этих самых воспоминаний, накладывались на силуэты, что девушка сейчас увидала.       Харбер так и застыла в ступоре, расширив глаза и долго оставаясь под впечатлением, даже не слышала голоса своего спутника, и не сразу заметила того, только когда тот дёрнул её за руку. Очнулась она, только когда поняла, что не может дышать. Местный сырой, пропитанный запахом грязи дорог воздух, напомнил ей, что она где-то не здесь… и заставил моргнуть и повернуть голову на слегка удивлённого Леона, что с подозрением и недоумением рассматривал бледную, как смерть, Ление.       Она даже не сразу поняла, что у неё сейчас звенит в ушах.       — …Ты что-то сказал? — подала она сиплый, застрявший в груди голос.       Брюнет медленно приподнял брови и неспешно повернул голову к процессии, отчасти понимая, в чём дело… Тем временем, довольно громко раздались голоса сопровождающих, что устремились к главной площади. Но путь через людный рынок был обязательным — этакая тропа позора.       — Каллино Верди, дезертир, сбежавший из государственный армии и попутно убивший офицера! Приговорён к десяти годам на галерах! Миранда Лос-Райос, вытравила плод! Приговорена к смертной казни, через повешение! Антонио Хумальгадио, в пьяной драке убивший своего покровителя, что приравнивается к отцеубийству! Приговорён к смертной казни через повешение! Амалия Партахеда, преступно наживавшаяся годами на практиках вытравливания плода! Приговорена к смертной казни через повешение! Альбина дель Кастро, устроившая у себя на дому притон, организовавшая похищения честных девушек для принуждения их к блуду и торговле своим телом! Приговорена к смертной казни через усекновение головы, с лишением дворянского звания и всего имущества в пользу семей пострадавших девушек! Стефано д’Анизо, находившийся в преступной связи с мальчиком, не достигшим возраста аманте, и его сестрой, не достигшей возраста жены! Приговорён к смертной казни через усекновение головы, с лишением дворянского звания и всего имущества в пользу государства! Хуан дель Гадо, находившийся в преступной связи с тритоном! Приговорён к смертной казни через усекновение головы, с лишением дворянского звания, и всего имущества в пользу казны Морского Королевства!       Вереница босоногих, замёрзших, связанных преступников, периодически побиваемых кнутом, поравнялась с Ление и прошла мимо, свернув в переулок, а зычный голос одного из надсмотрщиков, снова и снова повторявший состав преступлений и наказания, долго доносился ещё и оттуда. Девушка невольно вжалась в Леона, когда преступники проходили мимо, и скривилась. Фантом, придержал ту за плечи, с каменным лицом проводив группу и, когда она повернула голову, не очень весело и криво улыбнулся:       — В отличие от мира, из которого ты пришла, здесь наказание — равно для всех. И даже не смотрят на титулы. И здесь, нет Тенриюбито.       — Тенри… откуда ты знаешь? — нахмурилась тревожно та. Леон не ответил, коротко глянув на удаляющихся, перестал улыбаться и, отпустив девушку, медленно двинулся вперёд, в том же направлении.       Встречаемые прохожие или не обращали на всё это внимание, или с любопытством зевак, а то и со злорадством разглядывали преступников.       — Дикое Средневековье, — проговорила Ление, ошарашенно проводив процессию взглядом.       Леон пожал плечами, мол — что есть, то есть.       Девушка решила от него не отставать и, приподняв подол своего платья, иногда поглядывая себе под ноги, нагнала молодого человека. Хотя, ей всегда казалось, что в суровой реальности, из которой она прибыла, — 26 лет это уже полноценный мужчина. Она как-то и про Эйса так, какое-то время думала, когда они снова встретились в Алабасте через 3 года после её побега…       "Море старит…" — подумала она тогда, однако, это сказалось только на внешности, чертах лица и некоторых сдержанных ужимках. Горячую голову и импульсивность бывшего капитана всё-таки никто не отменил и не воспитал.       Леон сейчас выглядел на фоне Портгаса более опытным, бывалым и более взрослым… хотя о чём она? У него полноценная семья… жена и дети… как ей рассказывали.       В книгах писали, что девушки в прежние времена рано выходили замуж, юноши женились и как можно раньше заводили детей из-за высокой смертности в раннем возрасте. Дожить до 30-ти было чудом… Если в этом мире эпоха Средневековья, на 100% похожая на Средневековье родного мира Ление, то какого чёрта Фантом уговаривает её остаться?       — Некоторые фразочки мне непонятны… — начала она, пока думала над этим и нагнала молодого… мужчину. Парнем теперь, в новых реалиях, Ление по-опасалась бы его называть…       — Спрашивай, если интересно.       — «Вытравливание плода» — это что?       — Аборт.       — А «возраст аманте» и «возраст жены»?       — Местное мужское и женское совершеннолетие. Приходится на 16 лет.       Девушка кивнула своим мыслям — она со многим угадала. Здесь тоже, выходит, рано выдают замуж… почти как с Виви. Её совершеннолетие было предусмотрено на 14 лет… какой-то ужас…       — Тритоны… Это ваши типа жители моря, как русалки, только мужского пола? Связь с ними… и только с ними, считается здесь преступлением, достойным смертной казни? Они, вообще, кто — местные окама, что ли?       Леон ненадолго задумался, прежде чем ответить:       — Тритоны разные бывают. Бывают вполне себе мужественные. А бывают… как окама, да. Считается, что связь с ними вредит их развитию и менталитету, и с этим, в общем-то, нельзя не согласиться.       — А убийство покровителя, которое приравнивается к отцеубийству? Это вообще, что было?       — Каринтийский национальный менталитет, — развёл руками Фантом. — Институт воспитания юношества более старшими мужчинами. Причём, совершенно не обязательно там подразумевается сексуальная связь. — Ление при этих словах вытаращила глаза на собеседника в безмолвном удивлении. — Мужчины в Каринтии довольно часто умирают молодыми, гибнут в армии, на дуэлях, в авантюрах каких-нибудь, или заняты службой настолько, что их сыновей приходится довоспитывать, чтобы они к своему собственному вступлению в мужественный возраст, не говоря уж о вступлении в брак, имели достаточно навыков, опыта и стратегий, чтобы решать вопросы как мачо, а не как инфантилы.       Ление помолчала, подобрала руками грязный полу-разодранный подол снова и, наконец, направилась дальше со словами:       — Я эту вашу страну вряд ли когда-нибудь пойму.       — Понимать не обязательно, но можно прижиться… — ответил брюнет и поднял голову, замерев на месте. Девушка неоднозначно покосилась на него, тоже притормозив рядом, а, когда подняла голову, то и вовсе нервно улыбнулась. Наконец, показались прилавки. И первый, как не странно, оказался лоток со шляпами. Шляпы были самые разные, но и близко не напоминали Харбер то, что она встречала в мире Ван Пис… больше грубости, строгости и какой-то однозначности, что ли? С одной стороны, это всё очень пафосно и круто, но, ассоциации пиратского мира, из которого она прибыла, теперь вовсе не хотели состыковываться с реалиями этого — более, к её ужасу, реального…       Леон молча осматривал ассортимент, и только сейчас девушка обратила внимания, как тот был одет.       В начале их знакомства он был в одной набедренной повязке, как и Ланнан, чем весьма смущал. Хотя, не совсем… Ление с прошлым миром попривыкла к любому безумию… но теперь его фасон и одежды, и правда, были более сдержанные и традиционно-пиратские. Это совершенно не вписывалось в её представления о том мире, пиратском мире, из которого она пребыла.       Девушка на миг задумалась, глядя по сторонам и осматривая своё платье… что… это как-то правильно.       Леон был одет в строгую, полу-порчевую, из грубой ткани безрукавку, что, открывала его торс, мешковатые, удобные штаны и высокую обувь на небольшой платформе без каблука. Ремень подвязывал брюки, с нескольких сторон висели мешочки и кошели, было даже вооружение. Ножны для необычного рода клинков, мешочки с травами, всё это и отличалось между собой, и было похоже. Глядя на Фантома, с волосами чуть ниже плеч, волнистыми и в какой-то степени жёсткими, в подобной одежде, девушка искренне назвала бы ЕГО — настоящим пиратом. Отличал его не только нрав, но хабалистое поведение в самом начале даже немного выдавало деревенщину, как и в Ланнане, в отличие от Архана… сразу чувствовалась разница. Правда, сейчас эти грубые нюансы девушка оправдывала тем, что они находятся «в Средневековье», Леон и правда умеет здесь выживать, многое знает и всё время подстраивается. Она не заметила сразу, что и под неё тоже… Что удивило. Она бы точно сравнила брюнета с бывалым воином, мореплавателем или пиратом настоящего сорта. Ведь в мире Ван Писа таковой кризис тоже был — кто такой настоящий пират: мечтатель или тот, кто умеет выживать в море и брать своё?       Она выдохнула, когда брюнет медленно двинулся вдоль прилавков, внимательно осматриваясь и время от времени оборачиваясь на саму Ление и словно бы оценивающе её оглядывая. Поймав его взгляд на себе в первый раз, она почему-то покраснела, но после начала понимать, чего он хочет — он глядит на то, что ей подойдёт.       Мужчина же потёр подбородок и задумчиво протянул себе под нос:       — …Хм… как бы не потребовался портной…       — Что? — не поняла его Харбер, нагоняя.       — Есть подозрение, что, для удобства тебе понадобится мужской наряд.       — В смысле? — вылупилась очумело на него брюнетка.       — На каринтийском рынке женщине не продадут брюк, — пояснил он, идя всё ещё впереди.       Ление вспомнила всё то, что она уже прежде слышала о каринтийской культуре, нравах и обычаях и согласно кивнула:       — Тогда… Может быть, мне подойдёт одежда на какого-нибудь мальчика-подростка? Или… Ты говорил что-то про женщин-альвов, или как там ваши местные пиратки называются?       Леон немного недовольно поморщился:       — Здесь не продают одежду для альвиек. За таковой придётся в Альвийский квартал идти, а это далеко, и… Тебя там начнут сразу же раздевать взглядами. А может, и не только взглядами — и тогда мне придётся опять вступить в драку. Аврора будет ругаться, да и Ри тоже. Ей, бедняжке, и так уже меня пару раз буквально зашивать пришлось.       — Ну, тогда ладно, — покорно согласилась брюнетка. — Идём искать одежду на парня… Главное, чтобы не фрак какой-нибудь, а то я буду глупо смотреться.       Леон кивнул, и они пошли вдоль торговых рядов. Народу здесь оказалось внезапно так много, что встречных потоком покупателей Ление чуть не отнесло назад, и она была вынуждена крепко схватиться за руку Леона, который стоял, как скала. Однако, несмотря на такое неудобство, девушке из другого мира по-прежнему было любопытно рассматривать местных. Вот, проходя мимо, её слегка толкнула весьма надменного вида, очевидно, местная дворянка, вся в длиннющем тёмно-синем платье, в шляпке и с настолько задранным носом, что, казалось, она не видела ничего вокруг. За дамой торопливо двигалась с корзиной с продуктами в руках сильно менее помпезного вида, но тоже довольно неплохо одетая служанка. Следом прошёл дворянин в чёрном длинном пальто и с тросточкой, с жиденькой козлиной бородкой и с усиками, держа в руках тросточку, за которую цеплялся нарядно одетый, весь напудренный и завитый мальчик с таким нежным ангельским личиком, что напоминал скорее девочку. Следом прошла старая цыганка, за ней и молодая, с целым выводком детей. Слышались обрывки самых разных разговоров, от весьма высокопарных и аристократических в стиле: «Сеньора Гарсиа, как ваше здоровье? С того момента, как я видел вас на балу у дель Орландесов, я не встречал вас в Рико, но заметил ваш свежий вид лица…» до коротких, грубоватых, а то и откровенно циничных фраз вроде: «Марианна, с кем ты там путаешься? Тебе вчера мало досталось, ты ещё хочешь получить?» или «Твоя дочь — потаскуха, твои слуги — лентяи и грубияны, жена — уродина, а твой аманте спит с мельником».       Наконец поток встречного народа схлынул, впереди послышалось тявканье маленькой собачонки, а Фантом и его спутница снова двинулись вперёд. И внезапно сзади чей-то женский голос начал звать Леона по имени. Тот обернулся и улыбнулся. Ление повернулась в ту же сторону и увидела… да — девушку в брючном костюме. Это была брюнетка с довольно короткими волосами (что также удивило Харбер, по контрасту с местными женщинами, на которых она уже насмотрелась и о которых наслышалась). У девушки оказалась бледно-зелёная кожа и заострённые, как у эльфов на картинках, ушки, в мочках которых свисали крупные серебристые серьги.       — Это… Альвийка?.. Пиратка? — рискнула Ление, пока незнакомка довольно широкими шагами подходила к ним.       — Да, это Ри. Моя названная сестра, — ответил Леон и посмотрел на незнакомку, а потом перевёл взгляд на Ление.       — Да, меня зовут Ри, — подтвердила альвийка, подходя ближе. — А ты, та самая попаданка из другого мира, которую Ланнан запугал? Наслышана… А чего вы тут делаете? Продукты — в другой стороне.       — Так ведь одежду… — начал было Леон, выразительно оглядев порванное кружево на грязном подоле Ление.       Ри оценивающе осмотрела ту и внезапно засмеялась:       — А я на что? Леон, что ты как маленький? Эта девушка такого же роста и телосложения, как и я! Я подберу ей что-нибудь из своего гардероба для путешествий. Ты ведь не против, донья… или как там к тебе обращаться?..       — Ление. Просто Ление, — улыбнулась в ответ Харбер. — Приятно познакомиться.