***
— Доброе утро, Рэтчет! Джек спустился с мотоцикла и махнул рукой медику. Следом за ним поздоровались и Мико с Рафом. Сегодня была суббота, а это значило, что дети собираются провести на базе весь день. — Как дела? — спросила Мико. — А где Сапфир? — Она все еще оффлайне. — ответил Рэтчет. Прошла всего пара дней после ухода Мегатрона из головы Сапфир, и сейчас спарк, которой не надо было вставать рано ради тренировок, отсыпалась за все прошедшие две недели. — Хорошо, тогда как насчет того, чтобы поиграть в «гонки»? — спросил Джек. Мико качнула головой. — Давайте пару раундов без меня, я сейчас хочу порисовать мой рисунок нашей команды. — сказала она. — Собственно, если бы тут была бы Сапфир, то я попросила бы ее попозировать, но, пока ее нет, я пожалуй дорисую Оптимуса. — Мне кажется, что у тебя очень красивые рисунки, Мико. — сказал Раф, и Мико приобняла его на пару секунд. — Спасибо! — воскликнула девочка, прежде чем она заскочила на диван и, удобно устроившись и открыв свой скетчбук, начала рисовать. — Оптимус! — позвал лидера автоботов Рэтчет. — Что-то не так, старый друг? — спросил Прайм, подходя к главному компьютеру. — Я надеялся, что мои познания в данном вопросе останутся исключительно теоретическими. Но я наблюдаю пусть слабый, но все же явный сигнал темного энергона, и он движется. — Мегатрон. — хмуро сказал Оптимус. — Откуда ждать неприятностей? — спросила Арси, подходя к главному компьютеру. — Что он хочет сделать? Собрать новую армию из погибших? — сказал Балкхед, подходя следом. — Войны зомби?! — воскликнула Мико, тут же отрываясь от рисунка. — Мы не можем исключать этой возможности… — сказал Оптимус, опуская голову. — Тем более, что Мегатрон, судя по всему, направляется в знакомое место. Не успел он выйти из стазиса, как сразу начал наверстывать упущенное время. Балкхед, Бамблби, Рэтчет. Готовьтесь к выезду. — Я? — непонимающе спросил медик. Оптимус повернулся к нему. — Если мы имеет дело с темным энергоном, то мне очень пригодятся твои знания. — сказал он, и повернулся к автоботке. — Арси. — Оператор моста — выполняю. — сказала та. — Покажи им там Балкхед, кто тут главный. — сказала Мико, уже возвратившаяся к рисованию. Джек взглянул на нее. — Думаю, она хочет пойти с ними. — сказал он. Раф кивнул в согласии. — Она точно что-то задумала. — сказал он. Арси повернула рычаг земного моста, и автоботы, трансформировавшись, заехали в бирюзовую воронку. Как только они это сделали, Мико подорволась с дивана, убегая в сторону земного моста. С криком «Я так и знал!», Джек, сопровождаемый Рафом, побежал за ней.***
Рубиниус трансформировался и притаился за камнем. Всего в нескольких десятках метрах от него стоял Старскрим, который уже светился фиолетовым. Рубиниус тихо произнес странное непонятное слово с интонацией ругательства. — Кажется, я опоздал. — прошептал он. Но делать было нечего: Старскрима все равно нужно было вернуть на корабль, даже если теперь по его венам течет темный энергон и Рубиниус понятия не имел, насколько Старскриму за это прилетит. Десептикон уже хотел было выйти из своего укрытия, как вдруг увидел бирюзовую воронку позади Старскрима. — Саундвейв? — с надеждой спросил он. Из воронки показались автоботы во главе с Оптимусом Праймом. — Ах. И на что я только надеялся? Все делать самому… Взгляд Рубиниуса зацепился за троих маленьких органических созданий, залезших на камень. Оптимус вышел вперед и надел свою излюбленную маску на пол лица, активируя боевые протоколы. Рубиниус закатил оптику. — Старскрим. — сказал он громким, но спокойным голосом. — Автоботы?! — воскликнул Старскрим. Рубиниус активировал бластеры и нацелил на Прайма. Он не хотел выдавать себя или как-то отбырать у своего Лорда «главного врага», но если потребуется защитить своего коммандира, он, не задумываяь, выстрелит. — Угомонись. — сказал Прайм и нацелил бластеры на Старскрима. Тот, в свою очередь, нацелив на лидера автоботов ракету, выкрикнул: — Угомонись сам! Сикер выстрелил, и раздался оглушительный грохот от взрыва, однако автоботы успели отскочить в стороны, не пострадав. — Вы не можете мне навредить, пока по моим венам течет темный энергон! — закричал Старскрим, и Рубиниус ударил себя по фейсплейту. — Это не так работает… — прошептал он. Конечно, когда он узнал о том, что в венах его Лорда теперь течет темный энергон, он изучил о нем всю научную литературу, имеющуюся на корабле десептиконов. И хотя ее было не так много, этого хватило, чтобы узнать о его свойствах и воздействии на живой и мертвый организм. Оптимус Прайм высунулся из скалы и выстрелил в Старскрима. Рубиниус тут же нацелился на Оптимуса, однако увидел, что Старскрим остался в порядке, просто у него… отвалился манипулятор. Сикер в панике тут же подорвался с места и, подобрав свой оторвавшийся манипулятор, забежал за камень к Рубиниусу. — Командующий Старскрим! — сказал Рубиниус, хватая сикера за плечи и усаживая рядом с собой так, чтобы автоботы не могли в него попасть или даже увидеть. Оптики Старскрима полезли на лоб. — Рубиниус?! Что… Что ты тут делаешь?! — воскликнул он. — Я пришел за тобой Старскрим! Я вообще-то, помогаю вам! — воскликнул Рубиниус. — Мне сейчас не нужна твоя помощь, спарк! — рявкнул на него сикер. — Какой спарк?! Мне уже почти восемнадцать тысяч лет! — возмущенно воскликнул Рубиниус. Старскрим повернулся к захоронению Скайсквейка. — Ну давай, давай же! Поднимайся скорее! — закричал он. Рубиниус закатил свою оптику и слегка наклонил голову, настраиваясь на частоту десептиконов. — Это командир Рубиниус! Мне и второму командующему Старскриму срочно нужно открыть мост по нашим координатам! нужен земной мост по нашим координатам! — выкрикнул он. Через пару кликов послышался звук открывающегося земного моста, однако Рубиниусу показалось, что он был… двойным?.. Оглянувшись по сторонам, он увидел открывшийся земной мост рядом с автоботами. — Их двое?.. — прошептал он, как вдруг почувствовал, что Старскрим резко дергает его за плечо и толкает в сторону земного моста. — Пора уходить отсюда! — сказал он, и, прикрывая Рубиниуса, потащил их в сторону бирюзовой воронки. Вдруг сикер резко остановился и повернулся назад. — Моя рука! Она осталась под камнем! — Бегите в земной мост, я подберу! — воскликнул Рубиниус и помчался за рукой. Сикер тут же исчез в воронке земного моста. Подобрав руку, Рубиниус тоже помчался в воронку. Оказавшись внутри земного моста, Рубиниус, как всегда, помчался вперед к концу бирюзовой воронки, однако через некоторое время он понял, что не видит ее конца. Затем он почувствовал, что его вдруг начало со всей силы тянуть назад. Он резко рванул вперед, однако это не помогло. Затем вдруг все вокруг начало трясти, и через долю клика взрывная волна оглушила десептикона.***
Рубиниус открыл оптики и застонал. Все тело ломило, а процессор раскалывался. Но он бывал и в куда более худших ситуациях, поэтому десептикон быстро поднялся на сервоприводы и оглянулся по сторонам. К его удивлению, он не был на корабле десептиконов. Вместо этого он оказался ровно там же, где и был до этого. Странно. Мир вокруг казался… странным. Будто нереальным: все было какое-то блеклое и серое. Стараясь игнорировать странное чувство, нарастающее в искре, десептикон стал наблюдать дальше. В нескольких метрах от него поднимались автоботы. — Ух… что это было? — спросил тот, что был большим и зеленым. — Я точно не знаю. — ответил тот, что был красно-белым. — Но если у земных мостов отправленных в одни и те же координаты пересеклись потоки, то обратная связь могла вызвать перезагрузку системы. — Могла? — выкрикнула органическая фемм. — Приве-ет! Похоже, что так и случилось! Рубиниус отвернулся от автоботов, поняв, что те пока что заняты и не замечают его присутствия. Спрятавшись за камнем, он попробовал связаться с кораблем. Лететь сейчас куда-нибудь с раскалывающийся головой не было никакого желания. — Это командир Рубиниус, запрашиваю земной мост по моим координатам. Однако вместо ответа он услышал лишь шум и помехи. Десептикон нахмурился, и попытался связаться со Старскримом. — Командующий Старскрим? Вы меня слышите? — опять только шум и помехи. Рубиниус тут же переключил частоту и попытался связаться с мехом, который ловил его сигналы даже в местах, где связь почти полность глушилась. — Саундвейв? Ты слышишь меня? Однако ответом ему были помехи и шум. Десептикон облокотился на камень, посмотрев наверх. Ладно, не ловит связь — ничего страшного. Почему она ловила тут раньше, а не ловит теперь — тоже легко объяснить: корабль мог попасть в зону, где плохо ловит сигнал, или взрыв повредил его системы связи. В любом случае, Рубиниус за свою жизнь побывал в таком шлаке, что то, что сейчас происходит никак его не волновало. Вот только он немного отдохнет и придет в себя, а затем сам долетит да Немезиды. Рубиниус снова повернул голову на автоботов и вздрогнул: команда Прайма стояла в нескольких метрах от него. Десептикон мгновенно встал и активировал все боевые протоколы, выдвигая клинки. Оптимус Прайм стоял прямо перед ним, и мог его атаковать прямо сейчас. Так почему же он этого не делал?! Мало того, он даже не смотрел в его сторону, будто и вовсе не замечал. — Смотрите. — сказал он, подходя к месту, где раньше лежали останки Скайквейка. — Могила Скайквейка пуста. Рубиниус замер. То есть это волновало Прайма, а то, что он прямо перед ним стоит, нет? — Не хватало только его торжественного появления! — снова сказал зеленый. Рубиниус задумчиво оглядел автоботов. Похоже, они его не замечали. Что вообще происходит? — Видимо Старскрим добился чего хотел. — сказал красно-белый автобот. — Займемся им позже. — сказал Прайм. — Сейчас нашей главной задачей является поиск Джека, Мико и Рафа. Арси, перенеси нас на базу. Вдруг сзади автоботов послышался скрежет и тяжелые шаги. Рубиниус присмотрелся и увидел Скайквейка. Точнее то, что от него осталось. Он выглядел просто ужасно: его тело уже во многих местах заржавело, куски металла отваливались от него, а так же были видны смертельные раны, из которых уже вытек весь энергон. Рубиниус прикрыл оптику и опустил голову. Обычно так десептиконы поминали своих павших товарищей, когда узнавали о их смерти или видели их тела впервые. Рубиниус не был хорошо знаком со Скайквейком, да и к тому же они уже давно не виделись по причине долгого отсутствия первого, поэтому он не сильно горевал о его смерти. Однако, он хорошо знал его брата близнеца — Дредвинга. И Рубиниус не хотел думать о той боли, которую почувствовал Дредвинг в своей искре, когда его брат близнец погиб. Ведь, как было известно, братья и сестры имеют искровую связь. А лишиться своего близнеца было все равно, что лишиться половины себя. Скайквейк медленно подходил автоботам, и три органика побежали за ним. — Зомби! — закричала та, что была похожа на фемм. — Осторожно, ребята! — закричал самый большой из них. — Он прямо позади вас! — закричал самый маленький. Скайквейк подошел к команде Прайма, а Рубиниус попятился назад, за камень: он не хотел сражаться с телом своего погибшего товарища, а, так как темный энергон не возвращает рассудок, так что Скайквейк мог спокойно на него напасть, если увидит. Скайквейк замахнулся на зеленого меха и со все силы ударил его, однако… его манипулятор просто прошел сквозь броню. Рубиниус нахмурился. Скайквейк продолжал наносить удары один за другим, однако все было бесполезно. — Ух-ты! Он ничего им не сделает! — закричала органическая фемм. Скайквейк, услышав крик, повернулся к ним и медленно зашагал в их сторону, потеряв к автоботам какой-либо интерес. Рубиниус медленно вышел из-за скалы и подошел к Оптимусу Прайму. Лидер автоботов остановился и еще раз оглядел все вокруг, видимо, ища своих маленьких органических друзей. Десептикон неуверенно подошел к нему, проверяя, будет ли Прайм хоть как-нибудь реагировать на него. Когда Оптимус не обратил на него никакого внимания, Рубиниус протянул манипулятор и еле коснулся руки Прайма, опасаясь, что его почувствуют. Когда же он это сделал, кончики его пальцев прошли сквозь красную броню. Рубиниус тут же попробовал надавить сильнее, однако он не чувствовал… ничего. Его манипулятор легко прошел сквозь материю, не встречая никакого сопротивления. Как будто бы вместо Прайма был воздух. Оптимус развернулся к земному мосту, и при этом действии его манипулятор прошел сквозь Рубиниуса, но десептикон ничего не почувствовал. — И что это было? — спросил он, провожая уходящего Прайма взглядом. — Так, ладно. Надо подумать логически. Прайм не замечал людей и меня, но за то я этих органиков вижу. Скайквейк не мог навредить автоботам, и я тоже не могу. Я… застрял где-то в непонятном пространстве с… органиками и воскрешенным Скайквейком. Он повернулся и посмотрел на уже запыхавшихся людей, убегающих от еле движущегося Скайквейка, который выглядел так, будто был готов развалиться в любой клик. — Просто блеск. — сказал он. — Так, надо валить отсюда. Он набрал частоту Саундвейва и хотел скинуть ему сообщение, как вдруг почувствовал резкий приступ знакомой боли в голове. Ну конечно же при взрыве он повредил себе кабель, который помогал ему отсылать и принимать сообщения. Такое и раньше с ним часто случалось, и, честно говоря, это не была большая проблема: такое повреждение он мог бы и сам себе исправить, только если у него было бы хоть какое-то медицинское оборудование. Однако в данный момент у него не было ничего с собой, поэтому он мог воспользоваться только прямой связью. Которая здесь не ловила. Или же, как сейчас предполагал Рубиниус, она ловила, просто он не мог связаться с другим… измерением, если это так можно было назвать. Рубиниус нахмурился. Так, десептиконы, скорее всего, вообще не подозревают, что его нет на корабле, если только Саундвейв не заметил, но тот сейчас больше следит за Старскримом. Наврятли он думает, что если Рубиниус куда-то улетел, а потом некоторое время не возвращался, то сразу стоит идти его искать. Ну и даже если они начнут это делать, то вряд ли они смогут понять, что Рубиниус, скажем так, не в их пространстве, так как сам десептикон никак не мог с ними связаться. Ему надо было придумать, как отсюда выйти, если он никак не может связаться с обычным миром. Внезапная мысль поразила Рубиниуса. Возможно, он никак связаться не сможет. Но ведь он тут застрял не один. Десептикон повернулся и побежал в ту сторону, куда ушли дети со Скайквейком. Долго ему бежать не пришлось: через пол минуты он уже увидел спину ходячего мертвеца. Легко обогнув его, Рубиниус побежал вперед, ища маленьких человечков. Наверняка у них был способ связаться с автоботами. Услышав их голоса, десептикон замедлился и притаился за камнем, слушая их разговор. Самый большой человек прикладывал к аудиалу металлическое устройство, а затем опустил его. — Ничего. — сказал он. — Ну ничего себе! — воскликнула та, что была поменьше. — Оказывается, в четвертом измерении плохо со связью! — Стойте, стойте, телефон звонит! Мы ловим сигнал! — снова воскликнул самый высокий. — Может они не могут нас видеть и слышать потому, что мы двигаемся на гипер скорости? — предположил самый маленький. — Думаешь, они смогут нас прочесть? — снова заговорил самый большой. — СМС! — воскликнул самый маленький. — Пришли мне! — воскликнула та, что была средняя по росту. — Если мой телефон на базе, то они найдут его! Рубиниус услышал шаги Скайквейка и обернулся: оживший труп действительно был уже совсем близко. — Эм… А ты умеешь писать на бегу? — спросил самый маленький, смотря на Скайквейка. Десептикон вышел из своего укрытия к людям. — Возможно, это не потребуется. — сказал он и, подхватив человечков на манипуляторы, побежал вперед, оставляя Скайквейка позади. — Рубиниус?! — воскликнули все трое. Десептикон усмехнулся. — Ну надо же, вы знаете, как меня зовут? — спросил он. — Конечно мы знаем, как тебя зовут! — воскликнула девочка, ударив десептикона по манипулятору. — Ты хоть знаешь, сколько раз ты пугал бедную Сапфир?! Рубиниус закатил свою единственную оптику. — Если бы мне сказали, где база автоботов, или выдали бы мне этого спарка, то я бы давно уже не пугал ее. — сказал он. — Ага, ты бы ее убил! — воскликнул самый маленький. — Так, все, замолчите все. — сказал Рубиниус и перешел на шаг, так как они достаточно сильно оторвались от Скайквейка. — Ты, — он посмотрел на самого большого. — Ты можешь связаться с автоботами? Мальчик кивнул и достал телефон. — Давай пиши. — сказал Рубиниус, и человек, открыв телефон, начал что-то печатать. — Если вы будете вести себя тихо и вызовете автоботов, чтобы они нас отсюда достали, то я оставлю вас в живых. — сказал он, снова повернувшись к двоим поменьше, которых он держал в правом манипуляторе. Он шел так некоторое время в тишине, прежде, чем фемм вдруг сказала. — Мне тесно! Самый маленький человек, который был зажат вместе с ней, посмотрел на нее. — Тише, Мико. — сказал он. — И вообще, если бы ты не сбегала, то мы бы сейчас не были в такой ситуации. Ты вообще когда-нибудь взрослых слушаешься? — Я старше тебя! И Джек тоже все еще ребенок! — возразила фемм. Рубиниус нахмурился. — А он не про нас говорит, а про команду Прайма! — воскликнул самый высокий. — Погодите. — вдруг прервал их спор Рубиниус, привлекая к себе все внимание. — Вы что… спарки? — Эм… ну, мы дети. Типо спарки, только люди. — сказала фемм. Рубиниус на мгновение застыл, а затем медленно расслабил манипуляторы, переставая зажимать в них людей и поворачивая их так, чтобы спаркам было удобнее сидеть, но при этом чтобы они не могли упасть. — Так лучше? — спросил он, обращаясь к маленькой фемм. К спарку-фемм. — Да… — неуверенно протянула она. — Да, так гораздо лучше. Самый маленький спарк поправил какие-то стеклянные линзы рядом со своими оптиками, и посмотрел на десептикона. — Спасибо. — сказал он. Рубиниус кивнул и посмотрел на старшего. — Ты написал? — спросил он. Мальчик кивнул. — Да, но они еще не прочитали, так что… Ого! Смотрите! — воскликнул он. Рубиниус посмотрел вперед и увидел манипулятор Старскрима. — О… должно быть, я его уронил при взрыве. — сказал десептикон, и аккуратно пересадил старшего Спарка к другим (теперь они еле-еле помещались на его манипуляторе), а затем взял руку командующего. — Погодите… А, я понял. Это все — один большой круг. — Мы будем ходить по нему, пока нас не вытащат отсюда? — спросила фемм. — Я не вижу проблем. Скайквейк, покоя ему в великой искре, тащится настолько медленно, что наврятли он нас догонит. А в крайнем случае, я легко с ним расправлюсь. — сказал Рубиниус. — Тогда почему ты еще не сделал этого? — спросила маленькая фемм. Рубиниус некоторое время молчал, прежде, чем ответить. — Я не хотел бы уродовать и так уже оскверненные останки достойного меха без особой на это причины. — сказал он. Тут прямо перед ними образовалась бирюзовая воронка. Самый старший спарк тут же полез за металлическим устройством, и, посмотрев в него, заулыбался. — Автоботы прочли сообщения! Это наш выход отсюда! — сказал он, указывая на земной мост. Рубиниус улыбнулся. Ну наконец-то. А то он уже устал. Десептикон повернулся и взглянул на Скайквейка, который все еще плелся далеко позади. Было жалко оставлять его здесь, воскрешенным, да еще и в другом измерении. Но делать было нечего, он никак не мог его переправить обратно, в нормальный мир. Поэтому Рубиниус снова повернулся к земному мосту и шагнул туда. Он вышел в то же место, откуда пришел. Словно он просто шагнул без земного моста. Однако мир вокруг поменялся: все краски снова заблестели вокруг, а звуки перестали быть приглушенными. Десептикон оглядывался по сторонам, как вдруг услышал звук открывающегося земного моста. Прямо в нескольких метрах от него один за другим начали появляться автоботы, во главе с Оптимусом Праймом, который уже был вооружен. — Рубиниус! — воскликнул он и направил на него бластеры. За ним последовали и все остальные автоботы, но десептикон просто поднял спарков вверх. — Немедленно отпусти детей! — Убьете меня, и ваши спарки упадут с такой высоты на землю. Можно будет тогда проверить, насколько крепка человеческая плоть. Поэтому я не советую стрелять. — ответил десептикон. Автоботы до сих пор целились на него своими бластерами, но в их оптиках промелькнуло сомнение. Теперь они боялись стрелять. Рубиниус бросил руку Старскрима и, активировав в освободившемся манипуляторе бластер, нацелился на искру Прайма. Затем он присел и аккуратно поставил спарков на землю. Все трое в шоке повернулись к нему. — Ты нас… отпускаешь? — спросили они. Рубиниус усмехнулся. — Да. — он встал, все еще целясь в искру Прайма, чтобы остальные автоботы в него не выстрелили. Когда он посмотрел на всю команду Прайма, то он мог сказать, что все они были даже больше, чем в шоке. Он взглянул в оптики Прайма, когда сказал: — Невиновные спарки не должны страдать. Дети тут же побежали к автоботам, и Оптимус приказал всем возвращаться внутрь базы. Когда все ушли и остались только они вдвоем, Рубиниус усмехнулся, все еще целясь в искру лидера автоботов. — Я, если что, не собираюсь тебя убивать. — сказал он. — Это так. Для подстаховки. Просто я знаю, что как только опущу оружие, ты тут же меня прикончишь. Оптимус некоторое время стоял, все еще целясь в него, а затем опустил бластеры, трансформируя их обратно в манипуляторы. Рубиниус повторил его действие. — Ты поступил очень мудро, честно и по-доброму, отпуская Джека, Мико и Рафаэля. — вдруг сказал Прайм. — Мало кто из десептиконов обладает такими качествами. Рубиниус поморщился. — Зато вы, автоботы, прям все такие! — съязвил он, прежде чем развернуться к Прайму спиной. Десептикон уже хотел было трансформироваться, но вдруг Прайм снова заговорил. — Мне жаль, Рубиниус. — сказал он. Десептикон застыл. — Я сожалею о том, что война коснулась тебя в таком раннем возрасте. Мне правда очень жаль. Рубиниус некоторое время неподвижно стоял и просто не мог поверить своим аудиалам. Однако, через некоторое время его плечи затряслись, а затем он расхохотался безумным смехом. Оптимус молча стоял за ним и наблюдал, ничего не делая. — Жаль?! Да ладно?! — Рубиниус резко развернулся к Оптимусу. — Тебе меня жаль?! Ну надо же, какая честь! Самому святому Прайму меня жаль! Он снова рассмеялся безумным смехом, как вдруг он успокоился и посмотрел на Прайма своей пронзительной рубиновой оптикой. — Твое сострадание здесь больше никому не нужно. — сказал он ледяным голосом. Затем он продолжил, и его голос снова стал нормальным, только немного безумным. — Знаешь, когда мне была нужна ваша автоботская жалость? — спросил он. — Хм, дай подумать… О, наверное, когда мучали тех, кого я люблю? Или когда убивали моих близких? И где же тогда была ваша жалось? Ах, простите, вы же, северяне, были очень сильно заняты! Вы лишали меня моей семьи! — на последнем предложении его голос сорвался на крик. Казалось еще чуть чуть, и из его оптик потекут слезы, но этого не случилось. Рубиниус лишь на долю клика закрыл свою оптику, и продолжил обычным голосом. — Так что, твоя жалость, Прайм, была нужна маленькому бедному спарку сироте, у которого отняли все то немногое, что у него было. А теперь твоя жалость никому не нужна. Он развернулся к Прайму спиной. — Поэтому я всегда буду верен десептиконам. — уже тихо сказал он. — Нет хорошей стороны, так же, как и нет плохой. И там и там полно всяких. Вот только вы строите из себя святых, а у нас хватает чести признать, что мы не безгрешны. После этих слов Рубиниус трансформировался и полетел на корабль, оставляя Оптимуса Прайма позади.***
Сапфир в шоке сидела и слушала рассказ детей. Как много она пропустила. Просто с ума сойти. — И самое главное, что Рубиниус то нас отпустил! — воскликнула Мико. — Да, в это мне сложнее всего поверить. — пробормотала Сапфир. — Даже сложнее, чем в то, что вы попали в какое-то параллельное измерение. — Так, Джек, Раф, Мико. — позвала детей Арси. — Пора по домам, уже поздно, а у вас и так сегодня было полно приключений. Дети попрощались с Сапфир и уехали, а спарк поболела обратно к себе в комнату. Дойдя до пустой комнаты, Сапфир подошла к своей платформе и удобно устроилась на ней. Когда она оставалась одна, она могла заняться очень полезным делом — своими размышлениями. А точнее, размышлениями об одном конкретном мехе. Орионе Паксе. Кто это черт возьми такой? Не мех, а сплошная загадка. Работал в иаконских архивах, был знаком с Рэтчетом. Потом он был знаком с некой Элитой — фемм, которая часто появлялась у нее во снах, и она наконец-то смогла выяснить ее имя. Эта же фемм говорила о том, что она была копией этого самого Ориона, что наводило Сапфир на мысли о том, что она может являться родственницей этого Ориона — минимум сестрой второго или третьего порядка, потому, что Орион, очевидно, был чистым северянином, а может быть племянницей. Максимум, кем она могла ему приходиться — его спарком. В обоих случаях было полно несостыковок. Если Орион был ее дальним родственником, то почему такая схожесть? А если он ее альфа, то почему она его не знала? Где он был все ее детство? Ну, и последняя загадка этого Ориона — его отношения с Мегатроном. Думал, что знал. Сапфир, конечно, не была точно уверена, но по ее мнению так говорили о бывших друзьях или любовниках, или о каком-нибудь члене своей семьи, который вас предал. Но по такой логике Мегатрон что, водил дружбу с каким-то архивистом, да и тем более и иаконским? Где тут смысл? Он же лидер десептиконов, а они воевали против севера. Какой еще иаконский архивист? Мало того, когда Мегатрон ее впервые увидел, он ее назвал Орионом. Еще один факт, который подтверждал, что они с Орионом были родственниками, и причем очень близкими. Сапфир беспомощно глядела в потолок. Кто мог быть знаком с чемпионом Каона или лидером десептиконов, и при этом работать в Иаконе? Казалось, что такого меха просто не может существовать! Ну как можно одновременно общаться и с Рэтчетом, и водить раньше близкую дружбу с Мегатроном, а потом еще и поссориться с ним, и при этом всем… Сапфир вдруг застыла, когда одна поразительная мысль пронзила ее процессор. Еще в самый первый день, когда она только познакомилась с детьми, Рэтчет сказал, что Оптимус и Мегатрон раньше были друзьями. И Оптимус с Рэтчетом давно знакомы. Сапфир почувствовала, как ее искра забилась быстрее. Не мог же Оптимус Прайм быть Орионом? Архивистом из Иакона, похожим на нее? Спарк встала и взглянула на гладкую поверхность стены, где она могла разглядеть свое отражение. Она вгляделась в него. Нет. Нет, определенно нет. Она — похожа на Прайма? Чепуха! Она согласна, что-то общее было, но так, чтобы прям копия — нет! Да и к тому же, что за бред! — Чтобы какой-то иаконский архивист стал Праймом? — спарк усмехнулась. — Да это даже звучит смешно! Тем более, какой из меня Оптимус… Да и вообще. Чтобы какой-то архивист стал Праймом! Это безумие! Абсурднее только если какой-нибудь иаконский архивист станет лидером десептиконов! Ну это просто смешно! Вдруг спарк услышала шаги. Судя по звуку, шли Оптимус и Рэтчет. Сапфир тут же легла обратно и притворилась спящей. — Оптимус. — послышался голос медика. — Ты не виноват в том, что с ним случилось. Не ты начал эту войну. Да, его жаль, и наверное, он не заслужил того, что с ним произошло. И понятное дело, почему он на тебя злится. Ему нужно было найти виноватого, и десептиконы ему нашли. И когда ты маленький спарк, у которого убили всю семью, ты поверишь любому, кто тебе хоть немного поможет. Скорее всего, ему и про Сапфир кто-то что-то наплел, вот он и пытается ее убить. Потому, что если он не убивает «невиновных Спарков», то следовательно, Сапфир он считает в чем-то виновной. Но я не верю, что Сапфир способна кому-нибудь сильно навредить, и тем более лишить кого-то семьи — даже звучит глупо! Но, так как Рубиниус скорее всего был спарком со сломанной жизнью и искрой, то он готов был найти любого виновного, чтобы отомстить. — Спасибо, мой друг, но мне от этого не легче. — сказал Оптимус. — Рубиниус не виноват во всем, что он делает. Возможно он хочет убить Сапфир потому, что он думает, что от мести его искре будет легче, даже если в глубине он понимает, что Сапфир может быть не виновата. Он все-таки потерял всю свою семью, и они, судя по его словам, умерли мучительной смертью. Мне правда искренне жаль его, и я не могу не чувствовать себя виноватым. Рэтчет устало вздохнул. Сапфир благодарила себя за то, что додумалась лечь лицом к стене, и Рэтчет с Оптимусом не видели ее фейсплейта. Рубиниус потерял свою семью во время войны. Он был сиротой. И возможно она виновата в смерти его семьи, и поэтому он охотится за ней. Сапфир молилась, чтобы это не было правдой. И все же, она не могла в глубине души не проникнуться к Рубиниусу состраданием и даже пониманием. В конце концов, она тоже была сиротой.***
Рубиниус зашел в свой отсек, подошел к своей платформе и сел на нее, облокотившись на стену. Прошедшие полчаса он разговаривал с Саундвейвом, подробно рассказывая о том, что произошло. Конечно, он умолчал о том, что он сам отпустил человеческих детей. Так же он ничего и не сказал о их с Оптимусом разговоре. Ах да. Их разговор. Чертов Оптимус Прайм и его жалость. Рубиниус не питал никаких сильных чувств к лидеру автоботов: он не считал его своим врагом номер один, у него не было такого, чтобы он ненавидел его всей своей искрой, он вообще относился к нему не с большей ненавистью, чем к остальным автоботам. Прайм всегда имел свои терки с его Лордом, и Рубиниус не то, чтобы вникал в суть их конфликта. Поэтому, в обычной ситуации Оптимус Прайм не мог заставить Рубиниуса потерять над собой контроль и дать волю чувствам и эмоциям. Но сейчас… Мне жаль, Рубиниус. Я сожалею о том, что война коснулась тебя в таком раннем возрасте. Мне правда очень жаль. Эти слова звучали так, будто Оптимусу правда сожалел. Будто автобот действительно может проявить жалость к нему. И с одной стороны могло показаться, что именно это взбесило тогда десептикона, из чего следовала ярость и гнев на всех северян и автоботов в частности. Но это было не совсем так. Да, его эмоции по отношению к автоботам и северянам были подлинны. Он правда испытывал ненависть к большинству из них. Но этой причины было бы недостаточно, чтобы вывести молодого командира из себя. Настоящая причина потери контроля Рубиниуса над своими эмоциями была совсем другой. И Прайм здесь был ни при чем. Рубиниус прикрыл оптику, чувствуя, как бесконечные слезы начинают скатываться по его фейсплейту, а плечи начинают трястись от еле сдерживаемых рыданий, когда хриплый слабеющий голос в его голове повторял одни и те же слова. Мне жаль, Рубиниус. Мне правда очень жаль.