Нежные создания

Господь просил передать, что снизу ее крики не слышны. Легкие жжет словно огнем, ноги беспощадно заплетающийся, а голова идет кругом от нехватки кислорода. Еще чуть-чуть и светлый разум точно покинет тело, если она не сбавит обороты. Даже такая маленькая дистанция, что они с Августой пробежали, кажется для Фрэззи адской пыткой. Какой черт то ее мать дернул, оставлять такого недоношенного и ущербного жеребенка как она? Впрочем, вопрос так и остается висеть в воздухе, не отвеченным. То, что ее мать безумна, пони-недавно-ставшая-феей, поняла давно. Пожалуй, для этого хватило и ее тогдашнего пятилетнего мозга. Жалкая кобылка, способная лишь плакать над собственной несчастной судьбой и бредить. И Фрэззи ее было абсолютно не жалко. Мать, не сумевшая защитить и воспитать родное дитя, но твердо решившая рожать, несмотря на все разумные увещевания окружающих. Единственное, за что фея была благодарна этой полоумной, за раскрытие в ней самой таланта с любвью к алхимии и зельеварению. — Фуф, не переживай, совсем скоро мы будем полностью свободными. Всевышний за нами присмотрит, обязательно! — окликает Вайс бегущая впереди пегаска, будто стараясь придать той сил своими словами. И Фрэз еле давит на лицо легкую улыбку, чтобы от нее только отстали. Фрэззи не верит в бога. Фрэззи ненавидит религию и прямо сейчас ее мозг кипит, от желания разможить голову кобылице-демону-невероятной-дуре за такие слова. Вероятно, она тоже такая же простушка из затхлой, религиозно-патриархальной деревни, с дерьмом вместо мозгов и ложными мечтами, навязанными просветителями из храма. И Фрэз сама была такой, когда-то давно. Только в глупых божков она никогда не верила. И это, пожалуй, отличает ее от этой дуры. Бог обязательно примет даже такое отродье как ты. И Фрэзз усмехается. Бог милосерден и, конечно же, обязательно примет даже ее грязное тело и душу. Только вот, не просто так. Конечно же она должна омыть свою грязь. Шрамы, скрытые под отросшей шерстью, в виде вырезанных на теле божественных символов невольно заныли, с потоком нахлынувших воспоминаний. А в горле запершило и фее показалось, что на секунду она чувствует привкус воды из святого источника, которую всегда так щедро заливали ей в глотку, заставляя давиться и рвать, чтобы после начать все по новой. Фрэззи ненавидит религию, ненавидит богов, ненавидит просветителей. Впрочем, кое где они соврала… Ноги окончательно подкашиваются, в глазах тускнеет и пони падает лицом прямо в свежую грязь, надеясь умереть. **** Она просыпается от чего-то теплого, обвивающего ее слабое тело. Яркий утренний свет бьет в глаза и Вайс жалеет, что она не ночное создание. Розалина дремлет рядом с ней, плотно обвив фею крыльями, не давая тем самым замерзнуть на продрогшей, от утреннего холода, земле. Фрэззи лениво осматривается, подмечая, что местность сильно сменилась, видимо, они далеко от злополучной лаборатории. Губы невольно растягиваются в радостной улыбке, что ж, ее не бросили умирать и Августа, сильно рискуя, весь этот путь тащила ее на себе. Фрэззи чувствует искреннюю благодарность. Она знает, что на месте демоницы не поступила бы так же. Фрэззи не умеет благодарить. Она лишь помнит то, чему учил ее в свое время Йозеф. И Фрэззи повторяет все в точности, льнет телом к Розалине, прижимаясь к тонким губам, пока сама пегаска пытается отойти ото сна, проснувшись от телодвижений соседки. Фрэззи выцеловывает тонкую шею, спускаясь все ниже и ниже. И Августа лишь смотрит, но не останавливает. Августа лишь улыбается и позволяет Вайс пересечь грань их дружбы. **** Августа не похожа на Йозефа. И это удручало фею. Нет, дело было совсем не в том, что Роза — кобылка. Дело было в нежном взглядя, тягучих поцелуях, в мягком обращении, в заботе и взаимопонимании. Августа не была Йозефом и от этого хотелось плакать. Больше не было тех шикарных белых прядей, жесткой темно-фиолетовой шерсти и пронзительных красных глаз. Больше не было того чувства эйфории и наполненности. И Фрэззи казалось, что ее выворачивает на изнанку от резко обострившихся чувств. Их больше ничего не притупляло. И, в такие моменты, особенно вспоминался Йозеф со своей дрянью, что позволяла забыться и хоть на время стать счастливой. Больше не было глубокого баритона жеребца, увещевающего молитвы в храме на исповедях, куда силком тащили Вайс. Больше не было спасения от жесткого мира и Фрэз хотелось плакать. Она ненавидела Августу. Ненавидела за то, что та ломала ее идеалы. Что давала ей прочувствовать, насколько ее жизнь ущербна, насколько безумные и извращенные личности ее окружали. Она ненавидела Йозефа и ненавидела совершенно грязную и мерзкую себя. **** Ломка не заставила себя долго ждать. Опиоиды, которыми их щедро пичкали в лаборатории, спасали ситуацию, заставляя кобылку чувствовать себя лучше. Но теперь нету и их. Сколько уже времени прошло с момента побега? Неделя, две.? Фрэз не знала. Кости ломило, ее рвало каждые полчаса, голова ужасно гудела, а внутри все горело адским пламенем, которое грозилось выжечь душу. Периодически случались припадки наркотической эпилепсии, о которых Вайс и вспоминать не хотелось. А Августа плакала, прижимая к себе зашедшуюся в новом приступе фею, что-то бормоча про то, что не должна была позволять принимать кобылке, с ее слабым здоровьем, столько опиоидов. Дура... Думает Фрэз, дезориентированная, еле целуя пегаску, когда приступ начинал сходить на нет. **** Фрэз выглядит отвратительно. Августа тоже. Но Фрэзз это совершенно не заботит. Она лишь думает, как выжить в страшной агонии ломки. **** Порхай, как граната, летящая в тебя самого. Находясь в бреду, она видит лицо. Вайс напряженно думает, пытаясь сообразить, кому же оно принадлежит. Не уж то у нее развивается прозопагнозия?! И жеребец перед ней лишь смеется, резко хватая ее за горло и начиная беспощадно душить, ядовито сверкая своими красными, как недра ада, глазами. Фея чувствует себя вновь такой маленькой и беззащитной, словно вернулась в детство. Они находятся в полузаброшенном храме и теперь кобылка точно ощущает этот горький вкус. Вкус воспоминаний. И Мюллер не выдерживает, начиная плакать. — Йозеф…— шепчет она задыхаясь и в паническом состоянии хватаясь за его рясу. Позолоченный треугольник-символ бога, на его шее привлекающе блестит. И пони очень хочется наконец сорвать его, чтобы его же острыми углами расколоть, разможить голову своему мучителю. Пусть бог видит, чего она стоит… Единорог довольно усмехается, наконец опуская полумертвое тело, отчего кобылка упала. Но не летя, а лишь в который раз разбиваясь о пол и ломая себе кости. Йозеф лениво обходит ее вокруг, презрительно осматривая и наверняка подмечая жалкий вид. — Что с тобой, дорогая? — ядовито шепчет он ей прямо на ухо, аккуратно начиная поглаживать совсем худое и изнеможённое тело. Вайс лишь хнычет от накатившей боли. Копыта единорога тем временем продолжают властно скользить по телу, забираясь в самые бесстыдные места. И Фрэз убито мычит, из-последних сил оттопыривая тощую задницу и приподнимая хвост, в который раз позволяя Йозефу делать с ней все, что ему только заблагорассудится. Ну, может она хоть дозу получит в этот раз и после не будет чувствовать себя так грязно и паршиво? **** Августа с каждым днем выглядит все хуже. Фрэззи все подмечает, но ей совсем не до этого. Приступы вновь участились, заставляя все чаще фею находится в беспамятстве. Но даже так отдохнуть она не могла. Воспаленный мозг безжалостно подкидывал картины из прошлого, заставляя кобылку биться в агонии воспоминаний. Словно даже собственный разум мечтал о ее смерти. **** Однажды, Фрэз, смущаясь, просит книгу о темной магии. Йозеф смотрит на нее заинтересованно, с неведомым огнем в глазах. Но после мягко улыбается, говоря, что она может поучаствовать с ним в темном ритуале плодородия и посмотреть на все наглядно, а не искать сухую информацию в книгах. И радостная кобылка соглашается, совсем тогда не подозревая, что кровавой жертвой ритуала станет она, лишаясь матки, рассудка и надежды на будущее. **** Как-то раз Розалина устало облокачивается о Вайс, заявляя, что умирает. Фрэззи хмурится и тогда пегаска отодвигает крыло, позволяя фее увидеть огромную, гноящуюся рану полную личинок. Роза толкует что-то про то, что получила рану при побеге, но не хотела беспокоить свою спутницу, потому что знала, что у нее и у самой кучу проблем. И Вайс думает, какая же Августа все-таки дура. Демоница просит похоронить ее под Ивой у реки, которая находится ниже по склону. И Мюллер улыбается ей, обещая выполнить последнюю просьбу. Через десять минут сердце Розалины наконец перестает биться и тело обмякает. Фея хмыкает и встает, пока приступы слегка ослабли, нужно выдвигаться. Фрэззи хочет вернуться в лабораторию, чтобы забрать оттуда полезные вещицы и оставшийся опиум, но жить там она не будет. Не хочет, чтобы еще свежие воспоминания прошлого, словно опарыши безжалостно разъедали ее под кожей. Но перед отправкой, она желает завершить путь подруги. Пони хладнокровно подхватывает тело мертвой кобылки, таща его в сторону глубокого оврага, чтобы скинуть его туда, навсегда избавляясь от возникшей любви и появляющейся чувственности. В жизни Фрэззи нет и не будет света. Какое тут шоу, друже, какой сценарий?! Мы просто по клетке мечемся.