23 декабря
Вечер 17:23
Руки уверенно потянулись к лицу парня. Мягкие подушечки пальцев медленно поглаживали его пухловатые щёки. Нежный взгляд ярких голубых очей и хитрая улыбка, кажется, делали девушку ещё привлекательнее.***
28 февраля
Ночь 2:34
Тот день... Это было в декабре, да? Антон потерял счёт времени. —Может, оно и к лучшему?— Его чувства к Полине развивались слишком быстро. Их дружбе даже года нет, о каких отношениях может идти речь? —Она откажет и перестанет общаться со мной.— Подростки неопытны в некоторых делах и достаточно наивны. Может, никакой влюблённости и нет? Простое желание быть с человеком «от» и «до». Беспокоить и беспокоиться, получать заботу и заботиться, радовать и радоваться, пугать и бояться, удивлять и удивляться, смущать и смущаться, злить и злиться, ругать и ругаться, обижать и обижаться, огорчать и огорчаться, разочаровывать и разочаровываться, позорить и позориться, уверять и верить, обманывать и быть обманутым, любить и быть любимым... —Освободит себя от моего эгоизма.— Но разве не это называют любовью? —Она же не будет грустить из-за меня?— Время, время... Сколько минут прошло? Часов? Вряд ли Антон знает. Для него сейчас не было ничего. Ни окна, за которым виднелось множество маленьких, изящных, белых хлопьев, опускающихся на землю и сливающихся со своими «коллегами», расстелая мягкое, светлое покрывало по округе; ни комнаты, по которой парень бродил некоторое время назад; ни кровати, на которую он недавно лёг, ударившись об её деревянное изголовье. —Наверное, даже с Пятифаном ей будет лучше?— Тихое, малоразборчивое бормотание постепенно превращалось в говор. Не было ли это слышно для спящих мамы и сестры? Возможно и было. Но Антону не до этого. Для него гораздо важнее разобраться в себе, своих чувствах, эмоциях, ощущениях. Подобного ведь не было раньше, да? Впервые за двенадцать лет Петров испытывает сильную симпатию к кому-то. Стоит ли поговорить с матерью? Или дальше молчать о том, насколько на самом деле он переживает? —Но не мне за неё решать, правда?—***
28 февраля
День 12:14
Сонно потянувшись, парень услышал хруст. Очевидно, это не безе. Он медленно поднял голову, а затем и туловище с кровати. —Антон? Антон!— Недовольные крики из другой комнаты вынудили подростка поспешить к их источнику. Собственно, он так и сделал. Потерев глаза, прошагал из своей спальни в коридор, а там спустился по старой, скрипучей лестнице и завернул прямиком на кухню. Оттуда пахло чем-то молочным. —Проснулся? Ну слава Богу!— —Что случилось?— —Ничего. Просто кое-кто проспал школу и напугал мать!— —Напугал?— —Конечно! Я уже сколько тебя разбудить пыталась, а ты всё не встаёшь!— Женщина держала в руке ложку, которой мешала что-то в кастрюле. Кажется, это «что-то» называется кашей. —Ты во сколько лёг?— —Не знаю. Вечером.— Устало вздохнув, Карина подняла свободную руку и взялась ей за голову, как будто та может упасть. —Посиди пару дней дома. Я передам Лилие Павловне, что ты себя плохо чувствуешь.— —А...— —Можешь позвать Полинку. Я не против.— —Спасибо!— Петров подорвался с места и помчался к комоду, на котором расположен телефон. Сейчас он вновь поговорит с девушкой, от мыслей о которой не спал до поздней ночи. Всегда их разговоры были чем-то обычным. Ничего ведь не изменилось, да? Пересилив себя, он поднял трубку и набрал номер. Слабый шорох. А после него стук, неприятно ударившись в голову. —Алло?— —Алло! Привет!— —Петров? Что случилось? Почему ты не пришёл?— Она злится? Нет, скорее волнуется. Привычно чёткий, уверенный голос слегка подрагивал, как будто прямо сейчас Морозова расплачется. Что произошло в его отсутствие? —Прости, я проспал.— —Кошмары уже замучали, да?— Антон представил миловидное личико подруги. Тёмные брови сдвинуты к переносице, уголки нежных, розовых губ опущены, глаза-аквамарины выражают сочувствие, жалость. Наверняка оно выглядит так. —Ага... Придёшь к нам сегодня? —Тётя Карина не против?— —Нет.— —Тогда приду! Сделаем домашнее задание вместе, хорошо? Я возьму учебники.— Кажется, брюнетка повеселела. Теперь она говорила взволнованно и радостно. —Как скажешь. До встречи?— —До встречи!— Шорох. Стук. Полина повесила трубку, после чего Антон сделал то же самое. Развернувшись, он опёрся о тумбу. —Мам!— —Что?— —Полина придёт! Я пойду в свою комнату, мне нужно убраться.— —Хорошо. Только поешь потом.— Вечер обещает быть насыщенным. Или парню так кажется? Неважно. Важно то, что пока его нет в школе, что-то происходит. И разумеется это «что-то» связано с Ромкой! «Полина явно что-то недоговаривает. Что этот идиот мог натворить?»,— думалось Петрову. Погружённый в свои мысли, он добрёл до письменного стола в своей комнате. Усевшись на старенький стул, парень и сам не понял, когда положил перед собой чистейший белый лист и взял в руку простой карандаш. Полина, Полина, Полина. Её образ не мог выйти из головы. Эта девушка великолепна! Не мудрено, что так много людей в школе хотят добиться её внимания. Особенно сверстники. Но мало кто знает настоящую её, правда? А может вообще никто, даже Антон. Эх... В таком случае все фанаты Полинки — глупцы. Или не совсем все? Несколько минут размышлений и вот, пожалуйста, рисунок готов! Чёрно-белая Морозова держала свою скрипку, радостно улыбаясь и светя глазами. Её ноги пропали где-то внизу, за границами листа. Антону показалось, или изображение ожило?.. Девушка подмигнула ему и махнула рукой, отвлекаясь от игры на инструменте. Она поддалась вперёд, пытаясь подойти, но безрезультатно. Всё-таки отствуе двух конечностей, которые нужны для хождения—проблема. Но «Морозова» не сдалась. Серые, почти чёрные линии ладоней сложились в кулачки и начали колотить невидимую четвёртую стену. Немые просьбы о помощи, которые можно было различить по шевелению губ девушки, ничем не помогли. Антон застыл практически сразу, как она двинулась, в ужасе наблюдая за тем, что происходило «внутри» бумаги. Он подскочил со стула, из-за чего мебель с грохотом упала. Ему хотелось убежать, но ноги вросли в пол; хотелось закричать, но крик застрял комом в горле; хотелось порвать бумажку к чертям собачьим, но что-то не позволяло сделать этого, отталкивало. За стенами комнаты послышался скрип ступени и топот. Петров не смог уловить этих звуков, остался стоять на месте. —Антон? Что за шум?— В дверном проёме появилась Карина. Она уже сняла свой фартук и расчесала короткие тёмные волосы. Пройдя в спальню, женщина подняла стул и поставила его рядом со столом, справа от Антона. —Ну, что такое?— Она повернулась к сыну. Тот продолжал смотреть на рисунок. Тогда Карина проследила за его взглядом. —М? Красиво.— Произнесла женщина, оценивающие рассматривая нарисованную Морозову. —Ты и вправду хорошо рисуешь. Полинке понравится!— Подняв руку, она утопила свою ладонь в белоснежных прядях. Петров наконец посмотрел на мать, а после снова перевёл взгляд на лист. Теперь и он не видел ничего необычного. Простой рисунок.