Квантовая запутанность

Квантовая запутанность — это наблюдаемый в экспериментах эффект, когда две частицы атомных размеров связаны друг с другом таким образом, что пока одна из них имеет одно значение какой-то характеристики, другая имеет такое же или противоположное значение той же характеристики. Связанность фотонов действует даже тогда, когда те разнесены на достаточно большое расстояние. Если для одного из фотонов провести измерение его спина, то второй фотон тут же «узнает» об этом и обретёт фиксированное противоположное состояние. Тогда получается, что возможно дистанционно влиять на второй фотон, «передавая в него» определённое состояние. Данное явление получило название «квантовой телепортации». https://dzen.ru/a/XgUfQ9TwegCtTZJE

«Валерка — вампир. Пора забыть о том, что когда-то он был твоим другом. Когда он найдёт последний фрагмент плиты, от него надо избавиться». Лёва сидел в автобусе один, отрешённо наблюдая за тем, как за стеклом мелькают, сливаясь в бесконечно растянутое пятно, стволы сосен, берёз и клёнов. На душе было так же муторно, как в этом полуголом сыром осеннем лесу. Ехать к отцу Глебу за советом было не самым лучшим решением, но другого выхода Лёва не нашёл. Сидя в автобусе, он мимоходом задал себе вопрос: а почему всё же он решил отправиться именно к чужому человеку? Почему бы не пойти к Валерке? Ведь всё так просто: либо он доверяет другу, либо нет. Если доверяет, значит, идти надо к нему. И всё честно рассказать: о своих сомнениях, страхе будущего — обо всём. Если же он не верит и считает Валерку опасным для невинных людей, тогда арбалет со стрелой в помощь. Убить его, потом себя… Смерть в данном случае для обоих станет желанным освобождением. Японцы, как он читал в одной книге, вообще считают совместную осознанную смерть залогом такого же совместного путешествия на небеса и вечной дружбы в раю. Или вечной любви? «Ладно, всё зависит от конкретных обстоятельств в каждом отдельно взятом случае», — подумал Лёва. Так кто ему мешает решить хоть что-то самому, не прибегая к помощи сомнительного мужика из леса? Но словно против воли Лёва продолжал сидеть на месте, прижавшись лбом к стеклу и бессмысленно пялясь на однообразный пейзаж за окном. Что-то невыносимо яркое с серебряным отсветом мелькнуло среди деревьев, когда автобус уже подъезжал к остановке «Станция Северная». Лёва напряг зрение, попытавшись разглядеть, что это, но свечение мигнуло и пропало. И Лёва вскоре думать о нём забыл, подумав про себя, что, вероятно, увидел отблеск фонаря лесника. Двумя часами позже, когда он мчался опрометью, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая лицом в прелые листья, ему было и вовсе не до того, чтобы вспоминать про отблески фонарей. Он спасался от Тысячелетнего, мечтавшего порвать его на куски. И вот тогда серебряное свечение вспыхнуло прямо перед ним, расширившись до размеров его роста. Не успев притормозить, Хлопов с разбегу заскочил внутрь непонятной аномалии и оторопел от удивления, когда понял, что находится уже не в лесу. Немыслимым образом его занесло в чью-то комнату, довольно тесную, освещённую всего лишь одной настольной лампой, стоявшей на краю письменного стола. Справа располагался высокий шкаф с кучей полок, заставленных книгами. Слева на стене висела карта Московской области и постеры с изображением неизвестных Лёве актёров в непривычно откровенных костюмах. Рядом располагался большой настенный календарь с изображением пушистого зайца. «Год Кролика — 2023. Удачи, счастья, любви!» — прочёл Лёва на календаре. «Это что, розыгрыш? Где я вообще? — пронеслось в голове. — В логове очередного стратилата?» Вместо двери, ведущей в другую комнату либо в коридор, Лёва, лихорадочно озираясь, обнаружил всё то же серебряное свечение, сжавшееся теперь до размеров теннисного мяча и висевшее на уровне его лица. На полу под ногами зашуршали скомканные листы бумаги. Лёва с недоумением поднял один и развернул. Это был текст, набранный на хорошей печатной машинке. Все буквы выглядели идеально ровными. Ни одна клавиша машинки, судя по всему, не западала. И Лёва, заинтересовавшись содержимым листка, прочитал: «Хлопов (едет в автобусе, прижавшись лбом к стеклу): — Почему я решил поехать именно к отцу Глебу? Почему бы не пойти к Валерке? Ведь всё так просто: либо я доверяю тому, кого называю другом, либо нет. Если доверяю, то и идти надо к нему. И всё рассказать: о своих сомнениях, страхе…» Лёва отбросил лист в сторону, будто тот был пропитан ядом. Медленно, испытывая невыразимый ужас, он приблизился к столу. Под настольной лампой лежала увесистая папка с подшитыми распечатками, открытая на середине. Лёва наклонил голову и с замиранием сердца прочёл: «Носатов В.С.: — Валерка — вампир. Пора забыть о том, что когда-то он был твоим другом. Когда он найдёт последний фрагмент плиты, от него надо избавиться». — Что за дичь? — пробормотал Лёва, ощущая, как сердце пропустило удар. — Что всё это означает?! Он схватил папку, начав жадно читать. По мере того как он поглощал текст, его глаза всё дальше лезли на лоб буквально от каждой следующей строчки. Он то отлистывал страницы назад, то возвращался к самой первой, с которой начал просматривать папку. Его прошибало ледяным потом и била крупная дрожь. Кто-то досконально знал их судьбы. Его, Валерки, доктора — всех! Если верить написанному, впереди Лёву ждала только смерть от клыков Тысячелетнего в Богом забытом помещении, где в последнее время он проводил свободное время с Валентином Сергеевичем. Но даже это было не самым ужасным. После схватки с Древним Валера Лагунов должен был превратиться в стратилата. Окончательно и бесповоротно. Да, при этом он спасал жизнь Риты и убивал отца Глеба, но то было, по мнению Лёвы, абсолютно фиговое спасение. Так долго бороться за свою душу, прикладывать столько усилий, чтобы остаться человеком, и в конце концов потерять себя? Убить дракона, чтобы стать драконом? Да лучше смерть! — Так… Так… Думай, голова! — Лёва трясущимися руками уложил распечатки на место, придав им первоначальный вид, и заметался по комнате. — Если уже сбылось всё, написанное на предыдущих страницах, включая смерть Насти, то наверняка сбудется и остальное. И что делать? Как только я выйду из убежища, меня вскоре порвёт Древний, и я не успею никого предупредить! Валентин Сергеевич, переживая из-за моей гибели, предаст остальных, отдав плиту Глебу. Делать-то что?!! Позади раздался едва слышный электрический треск. Лёва быстро оглянулся. Серебряное мерцание, превратившись в большое бесформенное облако, продолжало, вращаясь, расширяться. Из появившейся в центре сияния дыры на Лёву пахнуло знакомым запахом прелых листьев. Лес ждал его. А там на ветках деревьев засел, будто жирная летучая мышь, проклятый тысячелетний стратилат… — Опять грёбаный «ЦЕРН» мутит с коллайдером! — раздался из-за ближайшей стены мужской голос. — По всей студии порталы. Съёмки встали. Даже во время пандемии проще было! — Они писали на сайте, что проводят эксперименты с квантовой запутанностью и квантовой телепортацией, — ответил кто-то с противоположной стороны. — А наши в Дубне им помогают. Видимо, одни опыты неудачно наложились на другие. Надо просто подождать. — Но киностудия здесь при чём?! — бушевал обладатель первого голоса. — Пусть у себя там испытания устраивают! Я вообще не верю ни в какую запутанность, но в аннигиляцию материи из-за кретинских опытов начинаю верить. У меня видеокамера за два миллиона накрылась. Её в портал всосало. — Сочувствую! — откликнулся второй. — Бросай клич фанатам Феди, авось через месяц наскребём на новую. Лёва лихорадочно заметался по комнате. Упоминание неизвестного Феди его странным образом напрягло, но куда больше тревожило приближение очередного врага. Очевидно стратилат, который обладал сверхспособностью писать текст, чтобы написанное сбывалось, возвращался в своё логово. А серебряный портал между тем всё продолжал расширяться, приближаясь к нему. — Отец Павел говорил про веру… Но я никогда не молился. Как быть? Кто-нибудь, помогите! — взмолился Лёва, снова дотрагиваясь до роковой распечатки, лежащей на столе, будто до спасительной нити. Неожиданно распечатка расплылась перед его глазами, раздвоилась, и в руках Хлопова оказалась точная копия сшитых между собой листков. Лёва пару секунд потрясённо переводил взгляд с оригинала на копию. Потом, не раздумывая, схватил со стола шариковую ручку и перечеркнул крест-накрест всю страницу, где была описана его смерть. «Лёва очутился в автобусе, едущем в город. Тысячелетний его не догнал», — лихорадочно настрочил Хлопов на полях распечатки, прицепил ручку к кармашку куртки и выкатился кубарем через мерцающий серебристым светом портал, не выпуская из рук загадочную копию магического артефакта. *** «Получилось или нет?» — со страхом спрашивал он себя, боясь открыть глаза. «Ты пытаешься уверовать в чушь, — нашёптывал ему разум. — Как простые листки бумаги и твои кривые почеркушки могут повлиять на твою жизнь? Ты глупец, Хлопов!» Но спиной и ногами Лёва ощутил вдруг странные упругие толчки, характерные для движущегося транспорта. Он почувствовал запах бензина и услышал знакомое тарахтенье работающего двигателя. Лёва приоткрыл левый глаз и тихо засмеялся. «Чушь» сработала. «Кривые почеркушки» помогли. Лёва находился в автобусе, едущем в город. И Тысячелетний его не догнал.