Квантовая запутанность

— Я здорова! — услышал Валерка в телефонной трубке захлёбывающийся от радости голос Риты. — Ты был прав, когда сказал мне сходить в поликлинику! Мои анализы хорошие! Врачи в шоке. Они теперь думают, что тогда ошиблись и поставили мне неверный диагноз. А умирала я из-за лошадиных доз лекарств, которые, получается, были вообще не нужны. И тут я вспомнила, что пока бегала с вами в поисках плиты, я подчас забывала про лечение! Вероятно, поэтому мне и стало лучше? Я всего лишь перестала принимать ненужные препараты. Как же я рада! — неожиданно Рита приумолкла и спросила серьёзно. — Валер, но откуда ты мог знать об ошибочно поставленном диагнозе? Ты не врач. Что ты скрываешь от меня, скажи? — Ничего, — не дрогнув ни единым мускулом, ответил Валерка. — Я лишь предположил, что врачи могли ошибиться. Выходит, я оказался прав? — Как видишь! — Я так рад, что с тобой полный порядок… — Есть ещё и другая новость: отец Глеб пропал, — неожиданно выпалила Рита. — Бабушка сказала, что поехала к нему вчера днём снова просить за меня, потому что ещё не знала про результаты анализов, а его не оказалось ни в доме, ни поблизости. Она долго ждала, но он так и не вернулся. Никто из его бывших пациентов не знает, куда он делся. А все пиявцы в школе и правда опять нормальные стали. Ивочкин и директриса на больничном, как и ты. Значит, Тысячелетний правда каким-то чудом сдох. Жаль только, если перед смертью он и до отца Глеба добрался… — Он добрался, — невольно вырвалось у Валерки. — Отец Глеб больше не вернётся к себе. — Правда?! — опешила Рита. — Откуда ты знаешь? — Знаю. Но не спрашивай, откуда. Пожалуйста. — Кстати, как твоя рука? — голос Риты слегка задрожал. — Заживает. Скоро пойду выписываться. — А что ты хирургу сказал, когда тебе швы накладывали? — Стандартный отмаз — случайно порезался, когда помогал отцу в гараже. — Ясно. Валер… Мы ведь друзья, — Рита понизила голос до шёпота. — Скажи, что вы с Лёвой сделали на самом деле? — Просто вирус из крови выпустили, — упрямо повторил Валера. — Больше ничего. — А как Тысячелетнего победили? — С помощью сильной веры, — туманно отозвался Лагунов. Рита обиженно засопела. — Ну и ладно. Не хочешь — не говори. А я-то думала, мы друзья! — Рит… Есть вещи, которые тебе не нужно знать. Если узнаешь, станет только хуже, — попытался уговорить её Валера. — Но Хлопову знать можно? — громко возмутилась Рита. — Именно благодаря Лёве я исцелился. Я не могу рассказать, каким образом, потому что этот способ не нужно знать никому. Я сам рад был бы о нём позабыть да не могу! И ты не станешь счастливее, узнав правду. — Ты просто перестал мне доверять. Связь внезапно прервалась. — Валер, иди обедать! Я окуня с луком и картошкой пожарила, — раздался из кухни мамин голос — живой, ласковый… Такой, как прежде. До того, как начался последний кошмар. — Иду! — откликнулся Валера. С сожалеющим вздохом опустив телефонную трубку на рычаг, он отправился на кухню. *** — Ты никому больше не сказал? — Лёва сочувственно глядел на Валерку, сидящего рядом с ним на другой скамейке в другом дворе. К тому клёну, под которым был прикопан опасный камень, они больше не рисковали соваться, чтобы не привлекать внимания скандальной тётки, имеющей привычку по ночам гулять в окне. — Нет, не сказал. — Даже Горь-Санычу? — Даже ему. — А почему? — Он занят восстановлением отношений с Вероникой, — усмехнулся Валера. — Теперь им ничто не помешает жить вместе. Плоткина в тюрьму засадили, несмотря на то, что его отец бегал по всем инстанциям и просил за сына. Но, вероятно, после гибели Тысячелетнего, много цепочек пиявцев отвалилось. Вся эта слаженная вампирская система перестала работать, и папаша не добился ничего. Плоткина младшего, видно, законопатят надолго. В общем, Горь-Санычу не до меня сейчас. — Ты мог сказать хотя бы Рите, — тихо заметил Лёва. — Не надо ей этого. Зачем ей знать, что нами кто-то манипулировал? Зачем знать, что она могла стать пиявицей? А также о том, что я вычеркнул всё про лейкемию из последних листов и написал про новые анализы и «врачебную ошибку»? Я не хочу, чтобы Горь-Саныч или Рита, узнав про эти магические страницы, приходили ко мне с просьбой: «Валер, напиши то-то и то-то, ты ведь можешь». Я знаю, что в конце концов напишу ради них что угодно, а это никуда не годится. Ощущение всемогущества и полной безнаказанности не приведёт к добру. Я перестану замечать, как становлюсь упырём, по щелчку пальцев решая судьбы других. С одной стороны, эти страницы — спасение, а с другой — такое же зло, как Тысячелетний. Даже хуже, потому что с их помощью можно натворить больше бед. Их надо сжечь, я знаю, но… Рука не поднимается, когда думаю о том, что всех спас, кроме Анастасийки. Это несправедливо. А если рискну её вернуть, то вдруг всё испорчу? Вдруг мир сломается из-за меня? — он уронил голову на скрещённые руки. — Ты уже изменил мир, но, смотри, небо и земля по-прежнему на месте, — успокоил его Лёва, погладив друга по спине. — Я почему-то думаю, что ты и Тысячелетний были последними стратилатами. Теперь, когда все тушки и пиявцы снова стали обычными людьми, уже ничего не будет по-прежнему. Да, ты изменил мир, но от этого он стал лучше… — Ладно. Я домой, Лёв. Спасибо, что подбодрил! Один дойду. Не провожай, как вчера, — и добавил с едва приметной улыбкой. — Я всё-таки не девушка, — потрепав товарища по руке, Валера ушёл. Невысказанные слова едва не вырвались у Лёвы, но он снова нашёл в себе силы сдержаться. *** Последний кусок плиты так и остался лежать в бывшем особняке Говши. Правда, Валере и Лёве не давала покоя судьба самой Говши. Ведь, как они думали, женщина была всё ещё жива и невыносимо страдала. Нужно было освободить её. Однажды ночью друзья всё-таки забрались в музей и разбили стену, но за каменной кладкой увидели только сморщенную мумию, которая рассыпалась пылью, стоило её телу соприкоснуться с воздухом. Обидевшись на Валеру, Рита демонстративно начала встречаться с хулиганом Алёшиным, который после того, как побывал пиявцем, заметно изменился в лучшую сторону. Удивительно, но временное обращение в вампира повлияло на него позитивно. Бывший двоечник взялся за ум, перестал драться и задирать других, значительно повысил свою хромающую успеваемость с двоек до твёрдых четвёрок. Учителя только диву давались, наблюдая столь разительные перемены в «пропащем» ученике. Особенно ценным Валера считал то, что Алёшин изменился сам. Его судьбу в магических листах никто не переписывал. Спустя год после исчезновения отца Глеба и исцеления Валерки у родителей Насти родилась дочка с точно такой же внешностью, как у её трагически погибшей старшей сестры. Малышку назвали Снежаной, и, конечно, после её рождения в жизни двух отчаявшихся людей — отца и матери Анастасийки — забрезжил свет надежды. *** Прошёл ещё год. Валера с Лёвой закончили школу и поступили в Куйбышевский институт на физико-математический факультет. — Всё-таки будем изобретать машину времени? — пошутил Лёва, когда стало точно известно, что их обоих приняли. — Будем, — отозвался Валерка то ли в шутку, то ли всерьёз. — Хоть она больше и не нужна, но я попробую. Сам. Без помощи артефакта. Интересно, получится или нет? Волшебные страницы, способные делать вымысел реальностью, так и хранились в ящике стола в комнате Валеры. Он иногда доставал распечатки, листал их, задумчиво качал головой, не рискуя больше дописать туда хоть букву после самых последних «чистовых» изменений. — Помнишь тот самый день? — часто любил спрашивать Лёва, оставаясь ночевать у Валерки дома и украдкой перебираясь в его постель после того, как засыпали Валеркины папа с мамой. Лёва обнимал друга под одеялом и утыкался подбородком в его плечо. — Тот самый? — лукаво переспрашивал Валера. — Ага, — улыбался Лёва. — Когда всё изменилось для нас. Кардинально. — Помню, — заводя руку назад и лаская Лёвин живот, Валера спускался всё ниже дразнящими движениями. — Хочешь? — спрашивал с соблазнительным придыханием. — Ещё как! — выдыхал Лёва, теснее прижимаясь к его боку. — Ты давай… Только чтобы вместе… Валера щёлкал кнопкой ночника. Свет гас, и в комнате становилось темно, хоть глаз коли. И в этой тёплой темноте звучали в унисон прерывистые вздохи разделённого удовольствия. *** Это случилось через неделю после того, как исчез отец Глеб. Они сели на автобус и вместе отправились туда, где Лёва случайно обнаружил аномалию. Хлопов не рассчитывал на то, что портал ещё там, просто решил показать другу место, откуда ненадолго попал в иной мир. Бояться было некого. Тысячелетний сгорел. Вероятно, его душа уже переселилась в тело ребёнка глубоко верующей женщины, чтобы научиться милосердию, как написал Валерка. Они шли по лесу бок о бок, и Лёва снова подробно описывал, как увидел через окно процесс исцеления больного ребёнка, как побежал от Древнего и случайно, сам того не желая, заскочил с разбегу в чужой мир. — Да чтоб я провалился! — неожиданно воскликнул он, поглядев налево. Валера машинально повернулся в ту же сторону и обмер. В воздухе на высоте человеческого роста висело огромное облако с серебряным отливом. Парни медленно приблизились к порталу, словно боясь его спугнуть, и Валерка, забыв про страх, коснулся кончиком указательного пальца края «облака». Портал пошёл рябью, будто был сделан из воды, а потом из его центра послышался раздражённый мужской голос. — Да какое там «выпускать в прокат»?! Начиная с финала шестой серии, всё насмарку! Кто-то исправил сценарий так, что обратно его переправить невозможно! — А компьютер с лазерным принтером у вас для красоты стоит? Перепечатайте! — потребовал кто-то другой. — Сто раз перепечатывали, а страницы вылезают снова с теми же правками, сделанными шариковой ручкой и незнакомым почерком. Мы плюём на правки, снимаем по старому сценарию, а на видеоплёнке проявляется другое. — Фиг с плёночной камерой. Тоже мне, «монстры» Голливуда! Берите цифровую. — Бесполезно. И это пробовали. Сохраняется совсем не то, что играли актёры. Хуже того, серий на жёстком диске компьютера становится всё больше, даже если мы вообще ничего не снимаем. Они там появляются сами. — Ты хоть спрашивал у этих горе-физиков, что они там натворили? Вся эта дребедень началась после их опытов. — Я звонил. Они честно признались, что в результате непредвиденного сбоя в ходе эксперимента возникла вовсе не «парочка запутанных фотонов с противоположными спинами», как они изначально предполагали. Феномен квантовой запутанности перенёсся на макроуровень, и этим непредсказуемым явлением поначалу затронуло всего один объект. — Какой? — полюбопытствовал второй голос. — Сценарий нашего сериала! А потом пошла цепная реакция… Как мне объяснили физики, затронутый объект разделился. Дубликат прошёл через портал и теперь выполняет где-то в другом месте роль фотона с положительным спином. Отыскать его и вернуть невозможно. Вероятно, он находится в параллельной вселенной. Но поскольку оригинал и дубликат сценария квантово запутаны, то расстояние, разделяющее их, значения не имеет. Через дубликат на оригинал, как на жёсткий диск компьютера, передаётся информация. И наш оригинал, выполняя роль фотона с отрицательным спином, принимает информацию. Следовательно, всё, что пишут в дубликате, — даже не представляю, кто это делает! — автоматически вносится в оригинал. Но самая жопная новость, друг, заключается в том, что оба сценария запутаны с нашей реальностью, поэтому написанное само воплощается, как будто мы снимаем по исправленной версии. Отснятые видео неуничтожимы. Плёнка не горит, а файлы можно только скопировать или переместить, но удалить не получается. И это оттого, что отснятый материал, неважно на плёнке он или в цифре, тесно связан с реальностью, в которую улетел дубликат сценария! Пытаясь уничтожить отснятое, мы вроде как пытаемся этим действием взорвать чужую вселенную, а это, бесспорно, нам не по силам. — То есть, если коротко и без терминологии: наш сериал теперь живой? — ошеломлённо спросил второй голос. — Да!!! — проорал первый собеседник, приходя в неистовство. — Он уже дошёл до того, что снимает сам себя, плюя на нас всех! А мы только смотрим на результат, но изменить ничего не можем. — Ладно, — ничуть не огорчился второй. — Не страшно. Выпускайте на экраны как есть. Я уверен, зрителям понравится. — Понравится? — саркастически уточнил первый. — А ничего, что у нас давно не девяносто третий год, когда отменили ту статью?! Ничего, что наступил двадцать третий, и эта тема снова под запретом, а в том, что «само отснялось», сладкая парочка вместе и отнюдь не как друзья? — Парочка? — не понял второй. — Хлопов с Лагуновым. Живут как супруги с двадцати пяти лет. Я посмотрел финальный эпизод восьмого сезона, и меня искать было негде. Хотел это исправить. Старался изо всех сил! С помощью видеомонтажа добавлял в это безобразие взрослую Риту, пользовался искусственным интеллектом и своими руками, но рядом с Лагуновым снова появлялся Хлопов! Слава Богу, хоть тоже взрослый… Я опять туда ему Риту, а на выходе снова Лёва. И знаешь, талантливо так сыграно, спорить не стану, но… «Восемнадцать плюс» и запретная тема! И что делать? Смело поднять семицветный флаг на крыше киностудии, а потом годами выплачивать баснословные штрафы или вообще плотно присесть на казематы? — Нда. Снимай-ка лучше римейк «Сумерек», — заключил второй голос, поняв, что пора сдаваться. — По крайней мере, это безопасно. Серебряное облако исчезло, схлопнувшись в точку. Лёва и Валера стояли посреди леса, будто обухом по голове ударенные. — Лёв, а что это было? — тихо спросил Валера. — Не знаю, — ошарашенным тоном ответил Хлопов. — Ты слышал то же самое, что и я? Про семицветный флаг и статью? — Кажется, да, — кивнул Лёва. — А почему мы живём с двадцати пяти лет как супруги… где-то? — Валера махнул рукой в неопределённом направлении. — Думаешь, это логично? У Хлопова нервно дёрнулось веко, но он промолчал. Однако странное выражение его лица заставило Валеру задуматься над новым вопросом. — Лёв, — позвал он друга, подходя ближе и с подозрением заглядывая ему в глаза, — а ты без меня никаких правок в те листы не вносил? Последовала пауза. — Я хотел, — признался Лёва, поднимая на Валерку отчаянный взгляд. — Очень! Но не стал. Подумал, что нечестно манипулировать тобой. К тому же в сценарии было написано, что ты любишь Анастасийку. Потом они написали, что Риту… А я был так, сбоку припёку, «мальчик в эпизодах», годный лишь для того, чтобы умереть, даже не рассказав тебе про Древнего. — Прекрати! — Валера задохнулся. Невыносимой болью прошибло по сердцу, он едва удержался от слёз. — Забудь о плохом! Ты жив, ты со мной. Никто уже это не перепишет! Ты же слышал, они сдались. Они будут про ремень в сумерках теперь снимать, но не про нас! — Я не знаю, что у них там за мир, — Лёва неуверенно указал на то место, где недавно висел портал, — но я понял, что они находятся в отдалённом будущем — в две тысячи двадцать третьем году. Они почему-то считают нас персонажами фильма, а ещё мы как-то повлияли на них через эти магические страницы, и им это не понравилось. А больше я ничего не понял, — он опустил голову. — Едем! — неожиданно подорвался с места Лагунов. — Куда? — распахнул глаза Лёва. — Срочно дописывать две вещи на те листы! Я, знаешь, тоже не хотел никем манипулировать… Но, как дурак, для начала даже не спросил, чего хочешь ты. Короче, надо всего пару-тройку фраз дописать. С твоего согласия, конечно. — Ты же говорил, что сжечь нужно всю эту волшебную лабуду и больше не пользоваться? А то заупыримся, — на всякий случай напомнил Хлопов, но в голосе его звучало куда больше радости, чем он хотел показать. — Лёв, — Валера положил руки ему на плечи и проникновенно заглянул в глаза, — когда мы напрочь вымарали всё лишнее с тех страниц и дописали своё, у меня на душе полегчало. Но возникла одна проблема: я не знал, что ты чувствуешь. А спросить боялся. Видимо, ты делал то же — молчал, опасаясь моей реакции. И если бы сейчас не эти два голоса, вещающие из портала, мы бы так ничего и не узнали друг о друге. И молчали бы дальше, так? — Наверное, — покраснел Хлопов. — Я бы молчал. Уж лучше дружба, чем вообще ничего. — Значит, вот. Во-первых, я сейчас подумал: если даже главный упырь заслужил возрождения как сын верующей женщины, то чем хуже Анастасийка? Её родители ещё не старые. Если они вскоре сами захотят ребёнка, то пусть им повезёт, и они родят девочку. И это будет снова их дочь, вернувшаяся к ним. Душа Анастасийки, я думаю, далеко не ушла. Она всё ещё здесь, я чувствую! Если я совсем немного подтолкну события, то не понадобится машина времени. Анастасийка получит вторую жизнь, куда лучшую, чем предыдущая, потому что ей уже не придётся столкнуться со стратилатами и прочей пакостью. — Идея на пять с плюсом! — оценил Лёва. — А что тогда «во-вторых»? — А во-вторых… Ну не устраивает меня ждать до двадцати пяти лет, как сказали эти двое! До восемнадцати ещё согласен потерпеть. Правда, в любом случае придётся нам на время затаиться. И на всякий случай с годом отмены статьи подшаманить. Сдвинуть дату. Пусть это случится в восемьдесят шестом. А ещё сделаем так, чтобы ничего, спустя тридцать лет, не отменилось. Вторая моя идея тоже на пять с плюсом? — он хитро подмигнул Лёве. — На миллиард с триллионом плюсов, — расплылся в счастливой улыбке Лёва и, обхватив обеими ладонями лицо друга, склонился над Валеркой, мягко размыкая его послушные губы своими. 28.08.2023г.