Знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя.

      Очередной рабочий день. Я только что закончила обход, заполняю бумажки в своём кабинете. Ацуши занёс отчёт о состоянии пациентов из реанимации. Пробегаю глазами: делаю пометки с рекомендациями на полях. Мысленно ставлю галочку, что нужно добавить в запрос о поставках партию обезболивающего. Жду перерыва, он через полтора часа. Мозг отказывается думать, цепляясь за детали. Картина с сакурой, подаренная остроумными пациентами, кушетка для осмотров, серый облезлый шкаф, дубовая дверь, фотография седьмой команды. Любимая фотография. Смешная. Недовольные Наруто и Саске. Радостные я и Какаши-сенсей. Как же давно я его не видела. Интересно, как он там…        «Ты о ком? Снова Саске?», — шипит внутренняя Сакура. «Нет, не Саске», — мысленно отвечаю ей я.       Цунаде-сама права. Я совсем забыла о своём сенсее. Слишком занята на новой должности. И он тоже по уши в своих Хокажьих делах. Надо бы заглянуть к нему в резиденцию.       Сегодня весь госпиталь обсуждает новости. Все шиноби уже в курсе грядущего бала. Ночью на улицах появились объявления. Они выглядели очень странно: на переднем плане загадочно улыбается Мизукаге, а вокруг неё куча весёлых парочек, танцующих что-то неприличное. Это тоже стало отдельным поводом для обсуждений. Каждый входящий в мой кабинет на секунду замирал, думая, как бы повежливее спросить меня, еду я или нет. А я всегда успевала озадачить любопытного гостя каким-нибудь рабочим поручением до того, как он озвучит свой вопрос. Потому что однозначного ответа у меня пока ещё нет. — Сакура-сан, срочно! — раздаётся громкий стук в дверь, — Новое поступление в реанимацию, чуунин Каруши Игараки!       Вылетаю из кабинета, застёгивая пуговицы халата на ходу. *       И вот, девять вечера. Вообще-то моя смена заканчивается в семь, но ухожу я, как всегда, с сильной задержкой. Три часа возились с Каруши. В левую руку 45-летнего чуунина прилетело отравленным кунаем. Яд оказался не совсем стандартный, но откачать и подобрать противоядие смогли. Потом несколько часов разбирали личные дела из архивов вместе с Юмеко. Далее вечерний обход, на котором не обошлось без приключений: двое генинов сбежали из больницы, и мы все перенервничали. Шизуне бегала по всем отделениям как угорелая, звонила и Ируке-сенсею, и Эбису… Искали довольно долго, но эффективно.       Вопрос поездки на бал так и не был мною решён. Я даже начала выписывать в блокнот свои «за» и «против». В колонке «за» красовались имена моих подруг, Наруто, Сая, Шикамару, Рок Ли, Кибы, Шино и других моих друзей. Я действительно была бы очень рада провести с ними время, ведь из-за миссий и работы мы совсем перестали видеться. Выходных сейчас мало у всех: деревне требуется восстановление, а для этого нужны деньги. Поэтому Хокаге миссии раздаёт направо и налево. А бал — отличная возможность узнать, как у них дела. Не факт, что все поедут, но с кем-нибудь точно удастся пересечься. Так же в колонке плюсов значился мой долгожданный отдых и пункт «Цунаде-шишо не будет злиться». В колонке «против» было только одно имя, которое значило для меня больше, чем весь столбец «за» вместе взятый.       Наконец, я собираюсь домой. Решаю по пути зарулить в супермаркет. Иду мимо резиденции Хокаге и вижу, что в окнах того самого кабинета, где несколько лет властвовала Цунаде-шишо, всё ещё горит свет. Какаши-сенсей тоже работает допоздна. Любопытно, чем он занят? Тоже подписывает всякие бумажки? Контролируя ток чакры в ногах, взбираюсь по стене к его окну. Оно открыто. Осторожно заглядываю внутрь.       То, что я вижу, заставляет меня хихикнуть. Какаши-сенсей спит на столе. Вокруг разложены стопки бумаг. И одна из стопок стала его подушкой. Волосы скрывают лицо сенсея. Я оглядываю комнату. Она сильно изменилась со времён Цунаде-шишо. Тут теперь царит полный порядок, не считая бумаг на столе, под столом и около стола… У моей наставницы никогда не было столько документации. Это потому, что у неё была Шизуне… — Сакура. Ты чего делаешь? — я вздрагиваю, слыша знакомый голос. Смотрю на Какаши-сенсея. Он смотрит на меня. Боже, как неловко. Я подглядывала за человеком! — Простите, Хокаге-сама, я… «Что? Что ты вообще собираешься ему сказать, а, дура?», — орёт на меня внутренняя. И правда. Что я вообще могу ему сказать? И зачем я вообще сюда залезла! Хочется провалиться под землю. — Сакура? Что-то случилось? Ты вся красная, — Какаши-сенсей подходит к окну, жестом приглашая меня залезть внутрь. — Что-то в госпитале? Я послушно залажу и встаю напротив него, пряча руки за спину, как нашкодивший ученик. — Я…я-я… «ДА СКАЖИ УЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!», — гаркает внутренняя, пугая меня ещё больше. На одном дыхании выпаливаю: — Простите, пожалуйста, Хокаге-сама, ничего не случилось, я пришла случайно! В гости я… я в гости…       Какаши-сенсей удивлённо поднимает бровь, осматривая меня с ног до головы. Я не могу видеть выражение его лица из-за маски, и от этого тушуюсь ещё больше. Хотя, куда уж больше. — Сакура, я… — он задумчиво отводит глаза к потолку, — я рад, что ты решила заглянуть ко мне, но почему через окно?       Видимо у меня на лице отражается весь тот ужас, который происходит внутри, поэтому сенсей решает не мучить меня вопросами. — Ладно, это не важно. Важно, что ты уже здесь, — он неловко разводит руками, и на миг в его глазах мелькает растерянность, — может, ты хочешь…ммм…чаю? — Нет! — резко отвечаю я. — Ой, то есть да! То есть, да, пожалуйста… хотя нет, я, пожалуй, пойду, я же отвлекаю вас от дел…       Какаши-сенсей достаёт из стола две чашки, осматривая их изнутри на чистоту: — Вообще, ты пришла как раз во время моего перерыва. С девяти до десяти. Как ты видела, я спал. — Перерыва? Работа обычно заканчивается в такое время. — Я озадаченно гляжу на сенсея, наливающего кипяток из куллера. — Вот такой у меня распорядок дня, — пожимает плечами учитель. — Вполне привык. Садись за стол.       Перебарывая неловкость, я сажусь напротив кресла Хокаге и одёргиваю помятое платье. — Как вы вообще меня заметили? — с досадой спрашиваю, пока учитель достаёт из шкафа какое-то печенье. — Я же специально скрыла чакру! — Шпион из тебя посредственный, Сакура, — спокойно отвечает Какаши-сенсей, — чакру ты скрыла, но духи…       Ой… «Ду-у-ура!», — стонет внутренняя Сакура. Я обиженно гляжу в спину учителю, пока он достаёт заварку. Как он там сказал? «Посре-е-едственный шпион», еще и такой интонацией. Фу! И это про него Цунаде-сама говорила: «мужчина, который никогда не обидит женщину»? — Вот, держи. Угощайся, — сенсей ставит передо мной кружку чая и указывает на печенье.       Садится напротив и устало смотрит на меня. У него синяки под глазами такие, что становится понятно одно: спит он как раз только час между 21:00 и 22:00, а больше никогда. Какаши-сенсей тянется к кружке чая. Я с детским энтузиазмом решаю во что бы то ни стало уловить тот момент, когда он снимет маску, чтобы сделать глоток. — Сакура, ты едешь на бал Мизукаге?       Я весь день пряталась от этого вопроса. Я проигнорировала Юмеко, не давала Ацуши и остальным возможности спросить меня об этом, я не отвечала на звонки Ино. И вот. Теперь на меня внимательно смотрит мой бывший учитель в ожидании ответа. Кошмар. — Я не могу ответить на этот вопрос, Хокаге-сама…       Я вижу, как он морщится от этого обращения, и быстро исправляюсь. — Какаши-сенсей, я ещё не определилась.       Он долго молчит. Я замечаю, что его кружка уже пуста. Успел выпить весь чай, пока я была в ступоре от вопроса?! Вот ведь!!! Снова не получилось увидеть учителя без маски!       Какаши-сенсей смотрит на меня задумчивым отстранённым взглядом. — Вполне ожидаемо, — коротко бросает он, и я начинаю злиться. Вполне ожидаемо? Что это вообще значит? «Это значит, что он считает тебя предсказуемой идиоткой», — любезно подсказывает моя шизофрения. — Может быть. Но вот то, что вы туда едете, стало для меня сюрпризом! — тут же нападаю я.       Какаши-сенсей снова вздыхает и смотрит на меня то ли с жалостью, то ли с презрением. — Сакура. Я Хокаге. Все Каге едут на мероприятие из вежливости.       «Он ещё и считает тебя совсем тупой!», — негодует внутренняя. И сейчас я согласна с её выводами. — Все Каге едут повидаться друг с другом. А вы едете повидаться с Мизукаге, — дерзко заявляю я, поднимая подбородок. Усталый взгляд серых глаз моментально усмиряет мой пыл. — Ты уверена, что хочешь обсудить подробности моей личной жизни, Сакура?       Я пристыженно тушуюсь. Внутренняя Сакура орёт что-то вроде «Да, да, да, мы должны всё знать!», но я не позволю любопытству одержать верх над здравым смыслом и испортить мои отношения с учителем. Я совсем не знаю, что теперь отвечать Какаши-сенсею. Вся моя дерзость куда-то улетучилась. И не придумываю ничего лучше, чем… — Прошу простить мою грубость, Хокаге-сама, кажется, мне пора! — тараторю я. Серые глаза учителя прожигают насквозь. Быстро кланяюсь несколько раз, от спешки стукаюсь головой об стол, но, не останавливаясь, сбегаю в любезно открытое окно. Недопитая кружка чая остаётся на столе, как единственный след моего присутствия в этом кабинете.       Всю дорогу домой я проклинаю себя за весь этот дурацкий поступок. Подглядывала в окно. Надерзила. Влезла не в своё дело. Смылась, толком не попрощавшись. Внутренняя Сакура, кажется упала, в обморок от такого стыда.       Дома я вспоминаю, что забыла зайти в супермаркет.       Уснуть долго не получается. Ворочаюсь от стыда. *       Просыпаюсь с диким желанием пойти на работу. Потому что у меня болит голова, а в госпитале заботливые руки Юмеко уберут это вяжущее мозги чувство. Собираюсь быстро, пытаясь не вспоминать вчерашний день. Кофе заливаю в термос и допиваю уже по дороге.       В госпитале сегодня поспокойнее: обсуждение бала ещё продолжается, но уже не с таким энтузиазмом, как вчера. Дел за ночь накопилось много. Как всегда. Утренний обход занимает дольше положенного времени. — Юмеко, дорогая, подлечи мою голову? — жалостливо упрашиваю коллегу, только что вернувшуюся из детского отделения. — Буду у вас в кабинете через пять минут, Сакура-сан, — улыбается она. — Кстати, Цунаде-сама просила вам передать, чтобы вы сегодня в час дня пришли в резиденцию. Там у вас и Пятой должна состояться встреча с Хокаге.       Я замираю. Совпадение? О боже, неужели он настолько разозлился, что хочет нажаловаться на меня Пятой? Бред, я просто паникую, не может такого быть. Я, конечно, нагрубила, но сообщать об этом Цунаде-шишо было бы чересчур. Но всё же…       Юмеко вежливо кивает и уходит, оставляя меня наедине с вопросами и предположениями.       Следующие пару часов бегаю по госпиталю, вся взъерошенная и взволнованная. Принимаю решение: я куплю банку самого дорогого кофе, приду пораньше и извинюсь перед сенсеем до того, как придёт Цунаде-сама.       Татами просит помочь ей со сложным пациентом из инфекционного отделения. Потом успеваю зайти проверить состояние Каруши-сана, которого мы вчера с трудом откачали. Он уже почти впорядке, скоро надо будет менять интенсивность капельницы. Вот и обеденный перерыв, но без обеда. Уже пора идти, если я хочу застать Какаши-сенсея одного, до прихода наставницы.       Минут десять стою в супермаркете у полки с кофе: я не понимаю, какой из них самый лучший. Читаю отзывы в интернете, параллельно спрашивая у проходящих мимо покупателей. С трудом, но выбрала пачку. Три тысячи йен! Ла-а-адно, для учителя не должно быть жалко.       Сегодня я захожу уже не через окно, а нормальным путём. Еле заметно присутствие чужой чакры у входа: это АНБУ стерегут своего Хокаге. Я опасности не представляю, да и встреча у нас была назначена, поэтому охрана явно предупреждена обо мне.       Приближаюсь к кабинету. С каждым шагом моя уверенность покидает меня. На всякий случай, если вдруг захочу сбежать, скрываю чакру, надеясь, что духи через дверь он не учует. Уже около двери я слышу голос Цунаде-самы. О нет! Она уже пришла? Я слишком долго выбирала кофе! Прислушиваюсь. Я удивлена не столько присутствию наставницы в кабинете, сколько её крикам: — Какаши, ты болван! Настоящий болван! — пауза и резкий удар по столешнице. — Ты же мог сказать что-нибудь поумнее!       Сенсей что-то отвечает, но очень тихо, я не могу расслышать. Подхожу чуть ближе. — Мог бы улыбнуться, посмеяться! И сказать что-то вроде «Я был бы очень рад, если бы ты поехала и спасла меня от Мизукаге». Ну, хотя бы это! Болван! — раздался звук ещё одного удара.       Учитель снова что-то отвечает Пятой. Слов я разобрать не могу, но понимаю, что он раздражён. Делаю ещё один шаг в сторону двери. Неужели я сейчас узнаю какой-то секретик? — Какаши, ты и так уже столько времени просрал! — я вздрагиваю, слыша горечь и досаду в голосе наставницы. — Всё ждёшь удачного момента? Каждый раз твердишь одно и то же «это сейчас не к чему», «мои чувства тут не в тему»! Вот тебе самый удачный момент! — ужасный грохот и звон раздаётся из кабинета. Кажется, Цунаде-сама всё-таки что-то сломала.       Теперь я отчётливо слышу злой голос сенсея. Кажется, он тоже начинает злиться… — Пятая, при всём уважении, хватит крушить мой кабинет. И хватит лезть в мою личную жизнь. — Сейчас твоя личная жизнь, а точнее её отсутствие, касается не только тебя, но и моей дорогой… — Тихо! — рявкает Какаши-сенсей, и Цунаде-сама замолкает на полуслове. — Сакура уже пришла.       Я снова вздрагиваю, услышав своё имя. Кажется, он опять меня заметил. Анализирую обстановку: видимо, подслушивая такой интересный диалог, я потеряла концентрацию и случайно выпустила немного чакры, именно её и заметил сенсей. Медленно и аккуратно начинаю снимать режим маскировки чакры, высвобождая её поток. Так создастся впечатление, будто я приближаюсь по коридору издалека, а не стою прямо под дверью. — Я с тобой потом разберусь, — угрожающе заявляет Цунаде-сама, пока я «иду».       Когда чакра полностью выпущена, стучусь в дверь. Внутри кабинета вижу осколки того самого окна, в которое я вчера залазила, пышущую злостью наставницу и спокойного, спрятанного за маской сенсея. — Здравствуй, Сакура, — вежливо приветствует меня Хокаге. Пятая молча кивает.       Я приветственно кланяюсь им. Какаши-сенсей предлагает нам чаю, я отказываюсь, Цунаде-сама соглашается. Пока мой бывший учитель занят приготовлением напитка, наставница глазами кивает мне на банку кофе. Понимаю, что всё это время держу её в руках, и мне просто некуда деть свой подарок. Цунаде смотрит на меня вопросительно. Неловко пожимаю плечами. Какаши-сенсей оборачивается и подаёт чай Пятой. Наставница берёт в руки свою кружку, сенсей принимается делать другую для себя. Набираюсь мужества и… — Какаши-сенсей, — мягко начинаю я, — в качестве извинений за…       «За что? За то, что вчера нагрубила? Ты это при Цунаде скажешь? Она потом заставит объяснить ей лично!», — останавливает меня от заготовленной речи внутренняя Сакура. И она снова права. Замолкаю в ступоре. Что же сказать? — …за то, что давно к вам не заходила, — выкручиваюсь, как могу, — я принесла вам небольшой подарочек, вот этот вот кофе.       Я изо всех сил улыбаюсь, стараясь скрыть неловкость. Какаши-сенсей оборачивается на меня. В его глазах я читаю недоумение и растерянность. Он наклоняет голову и принимает у меня подарок. — Спасибо, Сакура, — он ставит банку на полку с чаем, — только вот я не пью кофе.       Прежде, чем я успеваю разозлиться, слышу звон за спиной. Цунаде-сама разбила кружку. Точнее, раздавила в руке. Видимо, наставница разозлилась из-за того, как Какаши-сенсей принял мой подарок. Я очень благодарна ей за понимание! Но я не зла, а скорее расстроена. Видимо, он на меня всё-таки обиделся.       Сенсей никак не реагирует на это, даже не вздрагивает. Я замечаю только, как он на секунду хмурит брови. Цунаде-шишо отряхивает руки от чая и осколков и ногой сметает их куда-то под стол. — Какаши, давай уже без чая начнём обсуждение рабочих вопросов. У меня уже руки чешутся, — загадочно сообщает наставница. — Давайте начнём, Цунаде-сама, Сакура, — сенсей спокоен, как удав. Хотя, кажется, он просто профессионально делает вид.       Мне становится жутко интересно узнать подробности их приватного диалога, состоявшегося до моего прихода. Такое ощущение, будто наставница отчитывала Какаши-сенсея за неправильное обращение с какой-то девушкой. И эта девушка ему небезразлична, ну или, по крайней мере, так считает Пятая. Значит, помимо Мизукаге есть кто-то ещё? Надо будет срочно обсудить с Яманако сегодня же вечером.       Мы садимся напротив места Хокаге, и он оглашает повестку дня. — Буду краток, Казекаге предложил программу обмена для юных медиков Конохи и Суны. Если согласуем, то мероприятие будет проходить на базе локального госпиталя с полным пансионом обучающихся. Ориентировочно, через полгода. Цели проекта: укрепление дружественных отношений между деревней Листа и Песка, а также обмен опытом. Суна обещает предоставить нашим юным медикам возможность поработать в личной лаборатории Чиё-баасама, изучить основы токсикологии, пройти практики под руководством главы госпиталя Суны. От нас просят предоставить обучающимся информацию о новых методах сканирования состояния. Последние разработки. А так же практику по экстренной реанимации под личным руководством Сакуры.       Какаши-сенсей замолкает на секунду, оглядывая сосредоточенные лица меня и моей наставницы. Затем прикрывает глаза, давая понять, что ждёт комментариев. Я беру инициативу в свои руки: — Идея хорошая, учитывая то, что буквально вчера нам требовался специалист по ядам для лечения чуунина Каруши. Реанимировали с трудом. Только благодаря моим скромным знаниям в токсикологии. Эта ситуация доказывает, что нашему госпиталю нужны специалисты по ядам, а значит для нас предложение уже выгодно и актуально.       Цунаде-сама подхватывает: — Да. И всё, что запросили они, мы можем предоставить. Новая сканирующая техника была завершена исследовательской командой под моим руководством. А Сакура будет отличным наставником, ей уже давно пора начать передавать опыт.       Я смущаюсь, замечая в последней фразе нотки похвалы. Думаю о новой технике. Вот где Цунаде-сама пропадает, когда не занята экономическими проблемами больницы! Она занимается исследованиями вместе с командой разработки! А я думала, она уходит в казино или бар. Становится неловко, что я не знала этого важного факта о своей наставнице. Кажется, после войны я совсем перестала уделять время и ей, и Какаши-сенсею… — Хорошо. Тогда я отсылаю Казекаге предварительное согласие. Думаю, подробности мы обсудим при грядущей личной встрече.       Ещё минут двадцать мы все вместе рассуждаем о том, куда можно поселить студентов, какие лаборатории им можно показать, а какие нет, где организовать им трёхразовое питание, кого назначить куратором групп и так далее. Вопросов много, от них снова начинает гудеть голова.       Вскоре ухожу из кабинета Хокаге, оставляя своего бывшего учителя на растерзание Пятой. Подслушивать их разговор, к моей великой досаде, нет времени. Перерыв в госпитале уже почти закончился, через четыре минуты я должна быть на своём месте. Когда я наконец выбегаю из резиденции, вспоминаю инцидент с кофе. Неприятно. Но заслужила.       Я достаю свой блокнот, где записываю причины ехать или не ехать на бал. В колонку «за» записываю ещё одно имя: Какаши. Что уж говорить, этот человек действительно мне дорог. Мы через многое прошли вместе, и мне бы совсем не хотелось терять эту нить между нами. Бал — хорошая возможность заново наладить контакт. Прибегаю в госпиталь к самому концу перерыва. Еле успела. Обеденный обход удаётся закончить за час, это большая удача. Пользуясь тем, что в мой кабинет никто не стучит и ничего не требует, я звоню Ино. — Привет, Яманако. — Чего звонишь посреди рабочего дня? — Во-первых, у меня есть для тебя новая сплетня о нашем Хокаге. Совершенно секретная, сегодня подслушала, — я через трубку чувствую любопытство подруги, — А во-вторых… Мне нужна твоя помощь. Насчёт бала…       Ино молчит, не перебивая. — Если я поеду, то я не буду полностью спокойна, буду тревожной и недовольной. Если не поеду, то буду чувствовать себя… неправильно. Я не понимаю, как мне быть. Ты бы хотела, чтобы я поехала. Но попробуй взглянуть на ситуацию моими глазами и… мне очень нужен твой совет.       Яманако ждёт, не решусь ли я добавить чего-нибудь. А потом заявляет: — Сегодня в десять приду к тебе на ночёвку. Захвачу таро. Решим все твои вопросы. — Но мне утром в госпиталь! — возмущаюсь я. — Обещаю уложить тебя спать до двух ночи. Немного не выспишься, конечно. Но это так надо, — голос Ино звучит бодро и обнадёживающе. Что ж, будь что будет. — Ладно, но в два я уже должна спать, обещаешь? — Обещаю, лобастая. И поесть мне приготовь к десяти. Чао!       В трубке раздаются протяжные гудки. Ладно. По крайней мере, сегодня вечером должно быть весело. Улыбаюсь.       Раздаётся стук в дверь. Заглядывает Шизуне. — Сакура, зайду? Тут кое-что по реанимации надо… Ну, началось. Дожить бы до вечера.