Знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя.

      Я возвращаюсь домой в половине девятого. По пути закупаюсь в супермаркете. Макароны, курица, рис, рыба и овощи, пара онигири и ягодный сок. Захватываю пару миндально-карамельных батончиков, их очень любит подруга.       Дома как всегда пусто и неуютно, но скоро должна прийти Ино. Она стучится в двери ровно в десять, как и обещала. — Привет-привет, Харуно. Давно не слышались.       Не дожидаясь, пока Яманако скинет обувь и куртку, выключаю свет. Она начинает возмущаться и говорить что-то про вредных куриц.       На моей кухне светло, а с приходом подруги становится даже уютно. Ино по-хозяйски оглядывается, открывает холодильник и достаёт оттуда онигири. — Ну, что? Давай, рассказывай. Вижу, что уже еле сдерживаешься, — Яманако плюхается на стул напротив меня и жадно вгрызается в рисовый треугольник.       Да-а-а, мне уже действительно нетерпится! Пока Ино жуёт и внимательно слушает, я пересказываю ей весь тот позор, который свалился на мою розовую голову вчера вечером. Она пару раз накрывает лицо ладонью, ничего не говоря, потому что рот у неё набит рисом. Потом я, махая руками, описываю, как Цунаде-сама орала на Какаши-сенсея. Ино начинает смеяться и задыхаться. Она, конечно, подавилась. Наконец, я замолкаю и выпиваю залпом кружку чая, переводя дух. — Жду комментариев, — говорю приказным тоном. — Ками, Сакура, это лучшая история за последние полгода! — Яманако смотрит на меня глазами, полными восторга. — Мне нужно это переварить. — Онигири или мою историю? Ино откидывается на спинку стула. — И то, и то. Пару минут мы молча пьём чай, а потом Яманако начинает обсуждение, которого я и моя внутренняя Сакура так долго ждали: — Наверное, когда ты вчера вломилась в резиденцию, Какаши уже был не в настроении. Он поссорился с мисс Х до твоего прихода. Ты сама сказала, он постоянно вздыхал, выглядел растерянным. Ещё он принял тебя очень нелепо. Сама посуди: «Ты как раз пришла во время моего перерыва». Это он так сказал, да? Какой нахрен перерыв ночью? — Да, да, действительно, мне тоже показалось это странным! — поддакиваю я. — Он был на самом деле рад, что ты пришла и сможешь отвлечь его от мыслей о той девушке. Ему было одиноко и тоскливо, он не мог работать и просто сидел, погружённый в себя.       Мне становится жалко сенсея. Я пришла и вместо того, чтобы поддержать, ещё больше его расстроила, напомнив о проблемах в личной жизни своей подколкой про Мизукаге… «И извиняться пришла потом, ду-у-ура!», — добивает меня внутренняя. Я печально опускаю голову. Эх. — Ино, а что это за девушка? Есть предположения? Подруга складывает руки в думательную комбинацию Шикамару: — Давай просуммируем полученную информацию. Ты точно всё пересказала? До последнего слова? — Да, капитан! — решительно отвечаю я. — Не упустила ни одной детали! — Тогда начнём. Это девушка, в которую Какаши давно влюблён. Этот вывод напрашивается из слов Цунаде-самы про просранное время, так? Я хихикаю и киваю. — Какаши не признаётся этой девушке. Он говорил, что «его чувства тут не в тему», так? Значит, сердце этой девушки принадлежит другому! — Какой кошмар! — я вздыхаю, опуская голову. — Бедный сенсей! — Жаль его, конечно. Но это ещё не всё, — Ино победно улыбается (кажется, ей не особо жаль).       Я замираю, смотря на подругу во все глаза. Что же ещё она смогла понять? — Я считаю, что мисс Х не собирается ехать на бал. — А это ты откуда взяла? — искренне удивляюсь я. — Нет ничего, что скроется от взора Яманако Ино, — гордо заявляет она. — «Я был бы очень рад, если бы ты поехала и спасла меня от Мизукаге». Помнишь? Этой фразой Цунаде-сама предлагала Какаши закадрить девушку. Значит, дело было так: он спросил её, не хочет ли она поехать. А она отказалась. Тогда он вместо той классной фразочки сказал что-то явно не то. И они с мисс Х поругались. Она на него обиделась. Ясно? — Ничего не ясно! Я совсем запуталась в твоей логике, Яманако! — в недоумении всплёскиваю руками. — Ты потому что думать не умеешь. Места под мозг много, а мозгов-то мало. — Ты чего там вякнула, а, свинина? — Что слышала, — без энтузиазма откликается Ино.       Сил на дальнейшую перепалку нет. Я тоже складываю руки в думательную комбинацию. Вдруг, поможет. Усиленно размышляю. — А-а-а! — вскрикиваю я, — До меня дошло! — Неужели, — саркастично вставляет очередную колкость подруга. — Какаши-сенсей вместо того, чтобы пригласить девушку на бал, сказал что-то не то! — Именно, лобастая. Гений мысли. Так всё и было.       Я восхищенно гляжу на подругу, пропуская её сарказм мимо ушей. Когда надо, она бывает очень даже умной. — А кто это может быть? Есть кандидатуры?       Мы с Ино долго думаем. Чай успевает остыть. Переходим из кухни в спальню, не переставая думать. Сажусь на стул задом наперёд, обнимая его спинку руками. Яманако плюхается на кровать. Это так странно, перебирать в голове тех, кто мог бы потенциально понравиться сенсею. Я ведь совсем не знаю о его…кхм…предпочтениях в девушках. — Куренай — сенсей! — вдруг вскрикивает Ино. Мои глаза расширяются от ужаса. — Всё сходится, Сакура! Какаши давно в неё влюблён! Но сердце Куренай принадлежит Асуме-сенсею, она его очень любит и скорбит. И будет любить всегда. Какаши это знает и не признаётся. — Не может быть! Внутренняя Сакура что-то невнятно орёт. Действительно, всё сходится!       Яманако нервно достаёт из сумки колоду таро. Я одобрительно киваю. Всю информацию надо проверить! Ино закрывает глаза и бешено тасует карты. В любой непонятной ситуации мы с подругой обращаемся к помощи таро. — Ответьте, в кого влюблён Хатаке Какаши? — обращается Ино к картам. Я прыскаю от её серьёзного тона и несуразности вопроса.       Она выкидывает из колоды пару карт. Совершенно не разбираюсь в значениях, но все рисунки очень красивые. Яманако припадает лицом к картам, осматривая их и вдруг выдаёт: — Нет, не Куренай. — А кто? — на выдохе выпаливаю я. — Нам говорят, что возлюбленный этой девушки жив, но находится…находится далеко… Ино вдруг замирает, поднимая на меня округлившиеся глаза. — Где? Что? — нетерпеливо спрашиваю я. Подруга молчит, закусывает губу и задумчиво смотрит в стену. — Ино, приём! — я дотрагиваюсь до её плеча, пытаясь понять, что произошло. Она переводит на меня расфокусированный взгляд и вдруг говорит: — Можно я в твоё сознание залезу? Мне нужно вживую посмотреть всё то, что ты мне рассказывала.       По её взволнованному голосу и глазам я понимаю, что она осознала какую-то очень важную вещь. Я не люблю рассказывать Ино истории таким образом. Но сейчас я готова. Ради утоления своего любопытства! Я медленно киваю. — Техника переноса разума! — тело Ино падает на подушку, а я чувствую, как что-то инородное лезет в мои мысли.       Через пару минут она вылазит из моего сознания. Я прихожу в себя. А вот Ино выглядит максимально шокированной. — Ну! Говори уже, что ты поняла? — меня немного потряхивает от нетерпения. — Сакура…я… — Ино поднимает на меня глаза, закрывает лицо руками и хихикает.       «Долбани ей по башке, пожалуйста», — просит внутренняя Сакура, и я мысленно ей киваю. Яманако смотрит на меня, довольно улыбаясь. — Сакура, я думаю, Какаши-сенсей и Цунаде-сама могли говорить о тебе. Проходит несколько долгих мгновений. А может, даже и полчаса. — Что, прости? Ино накрывает лицо ладонью и вздыхает. — Не тупи. Попытайся подумать хотя бы чуть-чуть. — Не может быть такого, Ино, — твёрдо заявляю я. — Почему? — Ты сама знаешь, почему! — огрызаюсь я.       Яманако снова недовольно вздыхает и махает на меня рукой. Что она несёт? Думает, что это я нравлюсь Какаши-сенсею? Да не может такого быть! «Почему не может? — вдруг заявляет внутренняя. — Ты многим нравишься, почему ему не можешь?». Потому что…потому что…не может такого быть, и всё! Я начинаю проворачивать в своей голове все те факты о возлюбленной Какаши, которые мы с Ино прояснили пятнадцать минут назад. Я действительно подхожу под каждый из них. Но это просто совпадение! Он ведь намного старше, разве я могу быть ему интересна? У него, наверное, была тысяча намного более красивых и умных девушек, чем я. Да и вообще, он мой учитель. Пусть и бывший. Он наверняка относится ко мне, как к ребёнку. — Хотя… Куренай-сенсей и то намного более правдоподобный вариант, — вдруг лениво перебивает поток моих мыслей подруга. Она оглядывает меня скептическим взглядом, накручивая прядь волос на палец. — Какаши наверняка из вас двоих выбрал бы её. — Почему это?! — вдруг обижаюсь я. — Она красивая, умная, элегантная женщина. — А я что, нет что ли?! Ино, свинина! Ты сейчас получишь! — я срываюсь с места, готовясь со всей силы обрушить подушку на голову подруги. — А-а-а! Стой, погоди! — вопит Яманако, видя мои намерения. Она отбегает в угол комнаты и накрывает голову руками: — Ты же сама сказала «такого не может быть, Какаши я точно не нравлюсь»! — Ино передразнивает меня писклявым противным голоском. — Тогда чего ты так злишься? — Я злюсь на то, что ты считаешь меня не элегантной, страшной и тупой!!! — возмущаюсь я, приближаясь к Яманако. — Я просто попробовала поставить себя на место Какаши, — смело заявляет подруга, однако, вжимается в стену, стараясь отойти от меня подальше. — Какаши-сенсей никогда обо мне так не думал! — злобно шиплю Ино в лицо. Яманако вдруг улыбается, прямо глядя в моё злое лицо. — Вот видишь. Ты и сама знаешь, что он считает тебя умной, красивой и так далее по списку. Почему же тогда ты не можешь нравиться ему как женщина?       Злость уходит так же резко, как и пришла. Я понимаю, что весь этот разговор был ловушкой, чтобы подвести меня к этому выводу. Яманако специально сравнила меня с Куренай, чтобы я взбесилась. Ино настолько хорошо меня знает, что предугадала каждую мою реакцию. И теперь я вынуждена признать поражение. Но Наруто же учил не сдаваться, так?       Я бахаю Ино подушкой, но уже не так сильно, как хотелось пару минут назад. Она быстро хватает вторую подушку с кровати и начинает лупить меня в ответ, приговаривая «это тебе за свинину». Я, конечно, уворачиваюсь от её ударов, пытаясь задеть своим оружием в розовой наволочке. Мы дурачимся и смеёмся, а потом падаем на кровать, обнимая потрёпанные подушки. Ино выглядит очень довольной. Её улыбка согревает где-то внутри. Я вдруг чувствую себя такой счастливой, что хочется визжать. — Этот разговор мы обязательно продолжим! Но позже, а то я устала уже с тобой собачиться, — угрожающе заявляет Яманако. — Ну, что? Сыграешь мне на гитаре?       И вот уже через несколько минут мы вместе поём наши любимые песни. Про любовь, про дружбу, про дождь. Подруга хвалит меня, говоря, что я играю уже почти сносно. Я так обрадовалась, что начала нервничать, как бы не уронить планку. Мои пальцы от усердия начинают скользить по струнам в разные стороны. Фальшь и разлад. Но Ино всё равно поёт со мной вместе и не делает замечаний. — Возьмёшь на бал гитару? Будем вчетвером петь! — с энтузиазмом предлагает она. — Если поеду, то возьму, — улыбаюсь я. Ино хмурится, но не комментирует мой неоднозначный ответ. — Сакура, а спой ту песню! Мою любимую!       Я немного смущаюсь. Эта песня сильно связана с Саске. Моя мечта — спеть её для него. Спеть так, чтобы он понял. Хотя бы понял. Любить в ответ я не прошу. — Иночка, ты же знаешь, для меня это очень… — Ну, пожалуйста! Представь, что я — Саске, и спой! Очень тебя прошу! — подруга умоляюще смотрит на меня щенячьими глазками. — Ладно. Но ты на Саске совсем не похожа! — смеюсь я и начинаю играть. Первый куплет проходит хорошо, я почти не задумываюсь, но когда дохожу до припева… — Знаешь, я теряю свободу, когда теряю тебя, — дыхание перехватывает, — и я теряю голос… — Пропадаю в небе и снова рождаюсь после дождя, — подхватывает Яманако, чувствуя, что я задыхаюсь. — В поисках белых… Нет, Ино, не смогу! Слишком много всего в этой песне. Не сейчас. Подруга не заставляет, она всё, кажется, понимает. Тут же предлагает петь другую песню. — Давай тогда вот эту, где «сто сорок скорость на край света»?       Как только мы доходим до припева, раздаётся стук по батарее. Ойк! Уже же почти час ночи! Бедные соседи… как-то я не подумала. Мы с Ино мгновенно замолкаем, поднимаем глаза друг на друга и одновременно прыскаем от смеха.       Что ж, все песни спеты, все соседи раздражены до предела, все сплетни обговорены. Мы снова садимся за таро. Оказалось, что пока мы дрались на подушках, карты разлетелись по комнате. Ино очень ругалась, но мы отыскали все.       Яманака спросила у карт, найдёт ли она свою любовь на балу. Ей выпал какой-то харизматичный темноволосый парень, не помню, как точно она его назвала. Рыцарь кубков? Мы с подругой прыскаем, думая об одном и том же человеке. — Ино! Ты просто толкуешь карты так, как тебе хочется! — Неправда!       Потом начинаем гадать на наших подруг. Ино предрекает Хинате любовь до гроба, а Тентен — неожиданные повороты судьбы. Мы активно обсуждаем, что же это могут быть за повороты. Тентен действительно пора что-то менять в жизни. Это правда.       Я очень хотела бы один расклад на и меня. Когда Саске вернётся, придёт ли он ко мне? Стану ли я когда-нибудь важным человеком для него? Но я боюсь. Сейчас у меня ещё есть надежда, но с каждым днём её всё меньше и меньше… если ещё и карты скажут, что всё плохо, то во что я буду верить? Как я буду жить дальше? Нет, я обойдусь и без гаданий на Саске. Ино даже не предлагает, она мои мысли читает, даже не используя технику переноса разума.       Время, когда весело, всегда летит быстро. Мне уже пора спать. Выпили с Яманако по кружечке зелёного чая. Потом пошли чистить зубы и брызгаться друг в друга водой. Ино с интересом попробовала две моих новых умывашки, конечно, раскритиковав состав. В конце концов, выключаю свет и прыгаю в постель. В комнату через шторки осторожно подсматривает луна. Подруга завернулась в плед, как гусеница в кокон. Главное утром не испугаться из-за того, что в моей кровати кто-то лежит. — Сакура? — Ммм? — Может, стоит тебе поговорить с Тентен? — Ино продолжает начатый ранее диалог. — Ей очень нужен этот бал, хотя бы просто развеяться. Нужно хотя бы попытаться отпустить Неджи-сана, перестать цепляться за него. Но она не желает даже слышать об этом от меня! — Она слишком сильно любила и любит его. И прошёл всего лишь год, — возражаю я, приподнимаясь на локтях. — Не требуй от неё всего и сразу. — Целый год, Сакура! — Ино вздыхает и, выкарабкиваясь из пледа, садиться по-турецки. — Разве за время войны мы не поняли, насколько быстро иногда проходит жизнь? Кто знает, когда явится второй Мадара? Когда луна вздумает рухнуть? Мы — шиноби, для нас один год — это целая жизнь! «Нашлась тут, богиня философии», — фыркает внутренняя Сакура. — Знаешь, нельзя торопить время, — я поворачиваюсь лицом к подруге, пытаясь найти в темноте её глаза, — оно течёт так, как должно течь. Иногда нужно просто подождать…       Мою неоконченную фразу Ино обрывает на полуслове: — Ждать! Сакура, вот что меня в этом бесит! — злобно шипит Яманако. — Все вы чего-то ждёте! Всю жизнь! Хината ждёт, пока Наруто обратит на неё внимание. Шикамару ждёт, пока представиться удачный случай заехать в Суну. Ты всю свою жизнь ждёшь Саске! Зачем ждать?! Я, наконец, нахожу в темноте сияющий раздражённый взгляд подруги. — Всю жизнь прожить, а счастья так и не дождаться! Почему счастье вообще должно от кого-то зависеть? Зачем ты ждёшь, Сакура? Сколько уже можно ждать? Почему бы тебе не попытаться быть счастливой здесь и сейчас?       Слова Ино выбивают из меня воздух. О чём это она говорит?! Я вполне себе счастлива! «Хотя бы самой себе не ври», — вяло бросает мне внутренняя. Подруга сейчас произносит вслух ту страшную правду, которая зреет в моей голове уже много месяцев. Зрела ещё до войны. Я всегда только и делаю, что жду, это правда. Но упрекать меня в этом… — Ино! Ты ведь знаешь, что я не могу оставить Саске! — Ты и не пробовала. — Не пробовала, потому что люблю! — пытаюсь ответить грозно, чтобы прекратить разговор на больную тему, но выходит как-то жалобно. — Любишь? Того Саске, которого ты любишь, уже не существует. Он стал совершенно другим человеком!       И это ещё одна тщательно скрываемая от самой себя правда. Слова Ино полоснули кунаем по сердцу. «Ты же знаешь, что это так», — бьёт изнутри моя шизофрения. Мне хочется закрыть уши руками, выгнать подругу из своей тёплой постели, из своего дома, хочется остаться в моём уютном, треснувшем напополам мире. Ощущение, будто я падаю с большой высоты, но в этот раз Наруто не успеет меня поймать. — Нет, нет, нет! — вскрикиваю я, пугая соседей. — Не говори таких страшных вещей, Ино! Саске обязательно вернётся! Он скоро придёт! И мы будем вместе! Я буду счастлива, когда он придёт домой!       Мой голос срывается на шёпот. Снова чувствую солёную влагу где-то в горле. Опять плачу.       Ино взволнованно смотрит на меня, легко обнимает за дрожащие плечи и укладывает на подушку. Ложится рядом, обхватывая руками, и бормочет куда-то в шею: — Прости, я не хотела снова доводить тебя до слёз. Прости, Харуно, прости! Я… я просто очень жду того момента, когда ты перестанешь врать хотя бы самой себе.       Она гладит меня по голове, пытаясь добавить усыпляющей чакры. Думает, что я не чувствую. Пусть думает. Сейчас это очень кстати. Если бы не эта техника, я бы не уснула больше никогда.       Всю ночь я ворочаюсь, путаясь в длинных волосах подруги. Они меня душат. Меня душит тревога. Кажется, больше скрывать очевидное от самой себя я просто не в силах.