Синева

      Завещание, отдававшее неприятным красным оттенком предательства, — он оставил его, превратил в гроб без крышки, скрытый глубоко в долине, за лесами и реками. Шёпот, всего лишь шёпот витал там, где когда-то стоял Лист. Остались только земля и камень, гробница воспоминаний. Все ушли — все... У Саске... у него не было сердца, потому что оно было отнято, и не было души, потому что она покинула его. Итачи был вором, он украл его маленькое сердечко; и хотя Саске жил, он так и не смог вернуть себе ту часть, которая пела песни на радость брату. Неужели он намеревался отыскать своё сердце среди неведомых миров? Как далеко он зашёл — с глаз долой и из сердца вон? У Хинаты не хватило бы сил последовать за ним, ей это было не дано. Её возлюбленного Саске тоже оставил; и Наруто плакал весь день и всю ночь, его синева стала для него бременем: он не мог вынести разлуки между ними, которая грозила стать бесконечной — Лист был позабыт на фоне нити, что оборвал Саске... Он отнял у Наруто компаньона, который в его детстве был скорее проклятием, чем благословением — до последней капли. Внутри Наруто не осталось ничего от демона: ни эха, ни голоса. Лишь пустая зала. Наруто должен был встретить свой конец... и всё же, в бездумной любви или продуманной мести, Саске даровал Наруто семя своей силы, достаточное, чтобы сохранить ему жизнь. Сила Наруто исчезла — он был теперь больше человеком, а не шиноби, который мог общаться с другими, как ему заблагорассудится. Разве не этого ты всегда желал? — подумала она. Именно этот маленький росток позволил Наруто вытащить распадающийся стержень из её живота и исцелить её и частично себя. Бремя тяжелее горы, на которой он стоял, легло на его сердце, и дух его поколебался. Что оставалось Наруто делать теперь, кроме как оплакивать Саске? Когда Наруто устал от слёз, а небо утратило свою голубизну и стало глубоким и одиноким, он молча отправился к дому своего брата, и Хината последовала за ним. Сбросив с себя знаки листа, Наруто вошёл в дом Саске, но сердце его пропустило удар, потому что дом стал даже более пуст, чем раньше: знаки, которые он оставлял после себя каждое утро, несли ощущение постоянства. Он больше не сидел за столом с наступлением ночи, как старый измученный монах, который разгибался после выполнения задания по письму, прижав лоб к кулаку в глубоком размышлении. С его кисти сошли важные послания, но теперь они лежали забытыми в полупустой чернильнице. Он сжёг свои письма — все до единого. В жаровне остался только густой пепел, частицы которого плавали в воздухе под солнечным светом. Комнаты хранили отголоски воспоминаний его родственников. Сломанная игрушка на столе, на которой лежала бамбуковая кисть, — он её забрал. Она принадлежала Итачи? Хината не знала. Чёрная кошка с блестящими жёлтыми глазами сидела в тени дальнего угла, но, коротко мяукнув, тоже ушла. Здесь больше не было Саске, который подкармливал её. Хината услышала мурчание, доносившееся из-за вешалки для кимоно его матери — неужели она родила котят в убежище его дома? В следующем сезоне дом потеряет то немногое, что от него осталось. Воры украдут золото, украшавшее мечи, дорогую одежду из сундуков, а не нужное им просто сломают. Остальное разорит природа; без руки человека дома умирают... Камни на тропинке, ведущей из дома, были так же разбиты, как и раньше, их опутывала трава, беспрепятственно росшая в сторону леса, призывающего детей земли. Он так и не удосужился их очистить. Тень, глубокая, как ночные грёзы, окутала место, где он в детстве сидел с любимым братом; и его страсть и милосердие дождя позволили цветку вырасти из семени — Хиганбана... Охваченный любовью, Наруто опустился на колени там, где расцвёл красный, и опустил нос к лепесткам. Они говорили ему больше, чем могла сказать она? Хината завидовала знакам Саске, которые беззвучно передавали его слова Наруто. Наконец он встал, проведя большим пальцем по кунаю, который Саске, утратив разум, оставил на низком столике. Наруто взял его себе в память о брате. Наруто простоял так, казалось, долгие часы. В сумерках его щёки пылали румянцем. Как карамелизированный сахар, алый свет заходящего солнца окутал всё его лицо, глубоко засел в ямочках на щеках, потому что теперь он улыбался. По давней привычке он почесал голову там, где его выгоревшие на солнце волосы образовали завиток, и сунул кунай Саске в карман. Он стёр следы горя со своих глаз и лица, и его синева сверкнула яркой чистотой. Потом он посмотрел на неё и сказал: «Пойдём, Хината». Затем Наруто протянул ей руку, и она взяла её, взглянув в его синеву, которая тоже напоминала о Саске. Они ушли из его дома, но Наруто обернулся, чтобы в последний раз окинуть прощальным взглядом цветок. Это семя Саске посадил для своего потерянного брата. Неужели он похоронил его, чтобы призвать Итачи из глубины, привлечь его к себе из плена смерти? Возможно, он всё-таки нашёл его в другом мире...