Мы отомстим за Вейверфронт

Толпа у военного комиссариата в районе Риикуна уже была по размерам равна той, что присутствовала на коронации Короля Алдара II. А по слухам, это было самое большое столпотворение в Олении в истории. И Калле был в этой толпе. Стоять там порядка шести часов уже утомляло, но он держался. Всё ради Отечества. Самое сложное было — не умереть в давке. А она создавалась регулярно, когда дверь внутрь открывалась. Калле не сомневался, что в контейнерах по краям площади лежит уже не один патриот, и мало кому хотелось пополнить их число. Дверь открылась в очередной раз. Уже девятый или десятый по счёту. Должна войти очередная сотня добровольцев, и Калле хотел быть в их числе. И у него получилось. Наконец, он был внутри. Бежевые стены призывного пункта может и не дарили уют, но были явно лучше тесной толпы оленей. В первую очередь, их повели на опрос. Дали тест на сотню вопросов и карандаш с логотипом «Локии». Некоторые вопросы были достаточно провокационными, например «Считаете ли вы, что при короле Йохане «Дьявулене» Джелжек в Олении жилось лучше, чем сейчас? » или «Что вы думаете о сбежавшей в Эквестрию принцессе Вельвет Джелжек?». Заканчивая тест, олени оставляли листы на столе у наблюдающего и шли в следующую комнату. Пара добровольцев не дошла. По кивку наблюдающего, их забирали охранники и уводили куда-то в глубь здания. Сидящим в аудитории говорили что всё хорошо, и они нашли шпиона чейнджлингов. Далее их повели на медкомиссию. Они шли по различным врачам и те их осматривали, причём достаточно быстро. То и дело сияющие различными цветами рога врачей намекали, что без магии это заняло бы в разы больше времени. Калле думал о том, сколько же оленей эти врачи уже осмотрели. Немало это уж точно, но они сидят и проверяют. Усидчивости и выдержки им судя по всему не занимать. После этих процедур их вывели на задний двор. Расставили по шеренгам и сказали ждать. Это не была проверка на выдержку, несмотря на то что стояли они около часа. Они просто ждали следующую партию. С ними количество оленей на заднем дворе достигло тысячи, и их батальон наконец повели на поезд. Линия обороны генерала Перкеле проходила по реке Хельми, от её истока у шахтёрского городка Эстког до её устья в Вейверфронте. Суммарно линия растягивалась на 164 километра, пока не упиралась в непроходимые для крупных войсковых соединений горы. Сюда ожидался наиболее массированый удар чейнджлингов, потому и сил оленийской армии было много — 10 пехотных дивизий, каждая состоявшая из около 10000 оленей и два крупных механизированых соединения. Эти трактора, оснащённые пушками, были созданы впервые в Эквестрии, если конкретнее, в Северяне, почти с десяток лет назад. И если разведка права, то у чейнджлингов таких тракторов было больше, но это не страшило оленей. У них ещё были гранаты и крупнокалиберные пушки, так что особенно бояться так называемых «танков» было нечего. Дивизиуну 19, в личном составе который находился Калле, направили в Эстког. В предверии переворота Аллшерягоди город был окружён окопами, и несмотря на прошедшее время, те ещё сохраняли форму. Это заметно облегчило 19 дивизиуне работу. Калле ещё в поезде познакомился со своим отрядом, и сейчас они все вместе расширяли и углубляли траншею. Вот матерится Конста, видать наткнулся на какой-то камень. Рядом с ним смотрит на лес Пекка, задумался о высоком. Это замечает Ноэлль, их командир, и кидает в Пекку перчаткой. Видя это, чуть ли не в голос начинает смеяться Онни, их бригадный священник. Несмотря на такую должность, он вместе со всеми работал не покладая копыт и просил, что бы к нему относились как к простому солдату. Пока не наступало время для службы. Тогда он превращался в истинного священника Укко, не терпел неуважительного отношения. — Какого перевёртыша, Пекка? Почему все тут заняты делом, а ты пялишься в пространство? Не будешь рыть окоп сейчас, значит будешь под обстрелом чейнджлингов! — Звиняй, командир, задумался. Я ведь вырос в таком же лесу, только уже ближе к Хьёртланду. — Ты бы лучше не о детстве думал, а делом занимался! Вот, посмотри на Консту и Калле! Копают, как если бы от этого зависела их жизнь. Впрочем, так оно и есть. — Ну не серчай ты на него, Ноэлль. Укко, благосклонен ко всем нам! — А я нет! Ладно, перевёртыш с тобой. Копай уже быстрее, а я пойду узнаю как дела у соседнего отряда. — Калле, подсоби-ка! — явно из последних сил сказал Конста. Калле посмотрел на него и увидел, как тот поднимает огромный кристалл. Настолько огромный, что по размерам он соответствовал самому Калле. Олень тут же подбежал к товарищу и схватил кристалл снизу. — Ну и тяжёлая же хреновина! — невольно вырвалось у Калле. Соответствуя по размерам взрослому оленю, кристалл весил чуть не в двое больше. Глядя на их потуги, к ним подбежали также и Пекка с Онни. Вчетвером они кое как вытолкали камень из желоба, который позже станет окопом. Осматривая его, они не услышали, как сзади подошёл Ноэлль. Подошёл, увидел что никто не работает, и уже открыл рот что бы наорать на подчинённых, однако увидел кристалл. — Да вы я смотрю нашли настоящий клад. Это же магический кристалл. Очень странно, по моим сведениям здесь такие не встречаются. — Укко благословил нас чародейской мощью, что бы мы уничтожили жуков? Славься, хозяин небесной колесницы! — тут же начал молится Онни. — Благословил или нет, узнаем когда поймём, как его испрльзовать. Есть у кого идеи? — осадил священника Конста. В ответ на его вопрос ответа не последовало. Тогда Ноэлль сказал: — Вот что, я пожалуй вызову нам грузовик и на нём эту каменюгу заберут отсюда. Пусть этим занимаются учёные, а вы продолжайте работать. — Да, сэр — отозвались солдаты и похватали брошенные лопаты. Больше ничего интересного не происходило, а потому уже часов через шесть траншея на их участке была готова. Облагораживанием траншеи, сооружением полевых штабов, пулемётных точек, установкой «лесенок» для солдат и прочих полезных вещей займутся уже другие олени, а Калле, Конста, Пекка и Онни пошли в Эстког, передохнуть и набраться сил. Конечно же, с разрешения Ноэлль. У них было время до прихода войск Кризалис. И примерно два дня они этим временем пользовались, что бы подготовиться к приходу жуков. На утро третьего дня уже был слышен грохот танков, а из-за горизонта начали виднется колонны чейнджлингов. Олени приготовились стрелять, но видимо чейнджлинги хорошо знали, что стрельба с такого расстояния — пустая трата патронов. Вместо этого вперёд пошёл лишь один чейнджлинг, размахивающий белым флагом. — Парламентёр? Ну давайте послушаем, что он скажет — сказал Ноэлль и начал искать какую-нибудь белую тряпку. — Калле, Пекка, идёте со мной. Оружие держать наготове. Три оленя вышли из окопа и двинулись навстречу чейнджлингу. Тот сразу оживился и подбедал к ним. — Ich wünsche gute Gesundheit, Herren Hirsche. Das Changgling-Volk will Ihnen nichts Böses. Geben Sie auf, und Sie werden gut behandelt. — Кто-нибудь тут знает чейнджлингский? — задал вопрос Ноэлль. Пекка вскинул голову и перевёл сказанное чейнджлингом. — Хорошо. Тогда ты-то нас понимаешь? — обратился уже к чейнджлингу Ноэлль. Тот кивнул, и олень продолжил — Да заберёт вас Диральма! Оленийский народ не подчинится никому! — Es war umsonst, dass unser Kommando auf Ihre Umsicht hoffte. Nun, auf Wiedersehen — с этими словами, чейнджлинг развернулся и пошёл в сторону своей армии. Но он не дошёл. Ноэлль, добравшийся со своими спутниками до окопа раньше чейнджлинга, отдал приказ пристрелить его. И когда чейнджлинг упал замертво, начала работать оленийская артиллерия. Впрочем, чейнджлинги видимо были к этому готовы. Артобстрел конечно нанёс им урон, но они успели отвести танки и грузовики, а солдаты спрятались в небольшие окопы, которые они успели подготовить. Артобстрел не продолжался долго. Спустя три часа, артиллерия утихла. А ещё спустя шесть часов последовал ответ чейнджлингов. Артобстрел, который впрочем был отвлекающим манёвром. Когда он закончился, к окопам уже подъезжали чейнджлингские танки и подбегали солдаты. Они надеялись взять их скоростью, сломить оборону танками и добить выживших. Но олени были готовы. Загремели противотанковые пушки, и танки начали загораться и взрываться один за другим. Затрещали пулемёты, и до того уверенные в своей победе жуки бежали в страхе. Артиллерия оленей возобновила свою работу по отступающим, и взрывы снарядов нанесли захватчикам ещё больше урона. Впрочем, без проблем не обошлось. В нескольких участках чейнджлинги всё-таки добпались до окопов, и там началась копытопашная мясорубка. В том числе это произошло и рядом с расположением Калле. Когда первые жуки спрыгнули в окоп, Калле без лишних слов первёл винтовку в окоп и начал колоть штыком. Он колол и колол, а когда особо большой труп утянул винтовку за собой, Калле достал нож. Он видел не одну озлобленную морду чейнджлинга, которая превращалась в безэмоциональную, когда нож Калле проникал через хитин. Оборона оленей выстояла, и крещение боем для Калле можно сказать было успешным. Однако агонию убитых им чейнджлингов он не забудет ни за что в жизни. Когда после боя Онни начал молиться за умерших, Калле, никогда особе не бывший близок к религии, преклонил голову и молился вместе с Онни. Но помимо защиты и благословения умерших, он просил ещё об одной вещи — что бы Укко не дал ему потерять себя в этой войне.