Пари на судьбу Британии

      Пинта с громким стуком опустилась на стол, заставляя Гермиону поморщиться от резкого звука. Она только вышла из министерства. Оказалось уведомлять отдел кадров и бухгалтерию об увольнении — сущий ад. Голова всё ещё гудела после той кипы бумажек, которую ей пришлось перебрать под вечер под строгим взглядом Милисенты Булстроуд. Впрочем, ненавязчивая музыка и тихая атмосфера маленького маггловского паба на окраине Лондона отлично успокаивали нервы. Гермиона и Джинни повадились ходить сюда несколько лет назад, когда поняли, что каждый их поход в заведение для магов становился настоящей сенсацией Магической Британии. А здесь никому не было дела до двух девушек, расслабленно беседующих за кружкой пива.       — Подруга, да ты просто сумасшедшая! — хохочет Джинни, заправляя рыжую прядь за ушко. — Оскорбила Министра Магии, уволилась с работы и заключила пари на кругленькую сумму. За один мордредов вечер! У меня только один вопрос: кто ты и что сделала с Гермионой Грейнджер?       — Джинни, дорогая, я с детства дружила с Гарри и Роном. «Риск» — моё второе имя!       — Твоё второе имя изменится на «без перспектив», если ты не придумаешь, как провернуть то, что задумала, — парировала рыжая.       — Ты думаешь у меня нет плана? — удивлённо захлопала ресницами Гермиона. — Даже Паркинсон говорит, что он у меня всегда есть…       — Я думаю, что это будет непросто, — прошептала Джинни, задумчиво глядя на их опустевшие кружки.       Гермиона поморщилась. В голове пролетели последние месяцы её работы. Больше оставаться там всё равно нет смысла. Что могла, она сделала. Пора было двигаться дальше. Всё в соответствии с планом.       — Может лучше попросишься под защиту к Малфою? Всё-таки он теперь начальник, — подмигнула Джинни, — и стал им не без твоей помощи.       — Он заместитель начальника отдела. И я не думаю, что мы сработаемся.       — Правда что ли? — Джинни стрельнула глазами. Гермиона не обратила внимание на многозначительный взгляд подруги. — В прошлом вы отлично работали вместе.       Пиво, которое Гермиона глотнула тут же оказалось на столе. Девушка закашлялась.       — Ладно-ладно, я молчу, — Джинни вытянула несколько салфеток, прибирая бардак. Успокоившись, Гермиона окликнула официантку, заказав им ещё две пинты пива, после чего с заговорщическим видом прошептала:       — Завтрашняя статья в Пророке будет бомбой.       — Естественно! — усмехнулась Джинни. — Повышение бывшего Пожирателя Смерти и увольнение героини войны в один день? Звучит, как скандал. Не боишься последствий?       Джинни благодарно приняла пиво из рук официантки. Здесь оно было отличным. Их разговор принял довольно интересный оборот, от того Джинни даже наклонилась поближе к подруге, чтобы лучше слышать ответ на её вопрос:       — Думаю, в этот раз пресса работает на меня.       На лице Гермионы расцвела хитрая улыбка. Такую улыбку Джинни редко видела на лице Гермионы, но каждый раз подобное выражение лица предвещала убойную авантюру. Они выпили за это.       Гермиона тепло улыбнулась подруге. В школе её самыми близкими людьми всегда были Гарри и Рон. Джинни же — просто сестрой рыжего друга, с которой они изредка вместе обсуждали мальчишек. Однако после войны всё резко изменилось. Мальчики не вернулись в Хогвартс на последний год обучения: Рон был нужен семье, Гарри отправился покорять Аврорат. Гермиона же не могла броситься с головой во взрослую жизнь, как это сделали её мальчики. Ей нужна была передышка. Именно поэтому она и вернулась за парту. Ей нужен был этот год в Хогвартсе, потому что она не хотела, чтобы последним воспоминанием о её школьных годах была страшная битва. Ей нужны были светлые воспоминания и, конечно же, диплом — свидетельство блестяще сданных экзаменов.       Тот год был трудным. Иногда по ночам Гермиона подскакивала в собственной постели, пытаясь вспомнить, что действительно было, а что лишь привиделось ей в кошмаре. Это всегда были воспоминания.       У всех восьмикурсников и семикурсников были кошмары. Почему Гермиона знала это наверняка? Потому что в последний год суммарно на седьмой и спонтанный восьмой курс вернулось в сумме всего лишь пятнадцать человек. Ничтожно мало для двух потоков студентов, особенно по сравнению с предыдущими годами, когда их было в разы больше. Кто-то не вернулся с поля боя, кто-то не захотел возобновлять обучение после таких травмирующих событий и постарался двинуться дальше, а кто-то был прикован к постели, медленно затухая на глазах родных. У всех, кто ответил отказом на письмо с приглашением на повторное обучение программе выпускного курса, была на то веская причина. Их не возможно было за это осудить.       Однако возвращаться в собственные факультетские спальни и видеть опустевшие кровати друзей, которые они уже никогда не займут, было невыносимо для каждого из старшекурсников. Поэтому директор Макгонагалл выделила взрослым ученикам собственную гостиную. На старшем курсе не было деления на факультеты и предрассудки. Не было светлой и тёмной стороны. Не было правых и виноватых. В их гостиной были ищущие умиротворения дети с по-взрослому уставшим взглядом. И хотя поначалу они не ладили, бессонные ночи их сплотили. Лохматые старшекурсники в пижамах часто сидели кружком в гостиной и до самого рассвета говорили о самых тёмных месяцах своих жизней. Это спасло их.       Каждого из них.       Совершенно ожидаемо, что Гермиона с Джинни, бывшие хорошими подругами и раньше, окончательно сблизятся в отсутствие Гарри и Рона. Незаметно для самих себя они стали лучшими подругами. Они гуляли по лавочкам в Хогсмиде, сплетничали и делились секретами. Такое общение было в новинку обеим девушкам. Джинни выросла в окружении братьев и привыкла к общению с представителями мужского пола, потому и среди её друзей были в основном парни. У Гермионы ситуация сложилась похожим образом: её единственными друзьями на первом курсе были двое мальчишек, которые постоянно были рядом, и потому общение с однокурсницами так и не сложилось. Поэтому, отыскав друг в друге таких подруг, каких у них никогда не было, девушки удивились, но обрадовались находке.       Прошло уже много лет с тех пор, как они обе выпустились из Школы Чародейства и Волшебства. Джинни блистала на поле для квиддича, Гермиона — в министерстве. На пальчике Джинни блестело колечко — знак любви и верности героя магической Британии. На пальцах Гермионы нет колец — с ними неудобно держать перо, а рядом нет любимого мужчины. Джинни не знает, чем будет заниматься после окончания квиддичной карьеры, которая уже не за горами. У Гермионы всегда была цель, о которой она не расскажет никому даже под действием веритасерума. Они выросли и изменились, но их дружба стала только крепче.       Сейчас они виделись не так часто, как во время учёбы на последнем курсе. У каждой были свои дела, на которые уходило почти всё время. Потому их встречи в маггловском баре на окраине Лондона имели для них такую ценность.       — Ну что мы всё обо мне, как у тебя дела? — Гермиона вытащила шпильку из причёски, позволяя волосам вырваться на свободу. С годами её «грива» нисколько не потеряла в пышности, но Гермиона научилась прятать её в элегантные причёски. Обходилось не без магии, но всё же.       — Думаю, что этот сезон будет для меня последним. Договорились с тренером на последний матч в январе. После рождественских праздников.       Джинни старалась держаться отстранённо, но Гермиона по долгу службы много общалась с людьми. Она слышала лёгкую грусть, которую молодая миссис Поттер пыталась скрыть. Неудачно, стоит заметить.       — Это точно твоё решение?       — Да, — Джинни не изменилась в лице и продолжала говорить спокойным тоном, — я выдохлась, Гермиона. Да, я капитан своей команды, но я чувствую, что не соответствую. Я стала медленнее, всё чаще промахиваюсь. Я уже чувствую, что сдаю позиции. Не собираюсь быть одной из тех спортсменок, которые позорятся в глазах фанатов своей неспособностью уйти на трибуны.       — Мудро, — кивнула Гермиона, — а я уж подумала, что дело в Гарри и…       — Нет, даже не начинай, — перебила подругу Джинни, — Гарри неделю со мной не разговаривал, когда я рассказала, что собираюсь уходить из спорта.       — Серьёзно?       — Ага, — цокнула языком миссис Поттер, — они с Роном повадились ходить в какой-то сильно элитный клуб для поклонников квиддича. Так им там, как близким звёздного охотника британской сборной, чуть ли не красную дорожку расстилают.       — То есть статуса героев Британии им уже недостаточно? — губы непроизвольно сложились в улыбку. Сколько бы лет не прошло, её мальчики остаются теми же мальчишками, которых она встретила в купе Хогвартс-Экспресса.       — О, там всем на это плевать, — отмахнулась рыжая, — единственное, что там уважают — хорошую игру в квиддич. Ну, и у них там что-то вроде алтаря имени меня. Они верят, что я приношу удачу. А моему ушлому братцу и, ни в чём ему не уступающему, муженьку только в радость попить пива за счёт заведения и отдохнуть там, где их персоны безразличны всем.       — Да уж, — цокнула языком Гермиона, — кстати, о них. Тебя Гарри ещё не заждался?       — Скажи мне, какой сегодня день?       — С утра была пятница.       — Тогда до четырёх утра субботы я совершенно свободна, — отсалютовала кружкой Джинни. — Ну, что? Тост за моего муженька?       Гермиона усмехнулась, и подняла свою кружку вверх, отсалютовав в ответ. Вечер двух подруг только начался.       — За человека, который нагло пользуется фактом, что его жена — звезда квиддича!       — До дна?       — За Гарри только до дна!

***

      Гарри громко икнул.       — Попей водички, друг, — Рон наполнил стакан Гарри водой, — а то жалобы хорька из-за твоей икоты не слышно.       Гарри благодарно кивнул, и снова обратил свой взор к Драко, сидящему напротив. Статный молодой мужчина в дорогом деловом костюме и стаканом огневиски в руке бился лбом о столешницу. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Малфоя наградили шуточным проклятьем, но Гарри и Рон знали парня достаточно хорошо, чтобы не пытаться судорожно подобрать контр-заклятие. Вместо этого они спокойно наблюдали за истерикой дорогого друга, не забывая отпускать саркастичные комментарии.       — А помнишь в детстве мы мечтали о чём-то подобном? — ткнул в него пальцем Гарри, наконец, справившись с приступом икоты.       Рон расстроенно покачал головой:       — Жаль, что это случилось после того, как мы — Мерлин, угораздило же? — подружились с ним.       — Может перестанете уже обсуждать меня?! — прорычал молодой человек, выпрямляясь. Сверкая серыми глазами, Драко Малфой опрокинул в себя остатки огневиски в стакане. — Могли бы и дождаться, когда я уйду!       — Да ладно тебе, Малфой! — загоготал Рон. — Уже и школьную жизнь вспомнить нельзя.              От упоминания словосочетания «школьная жизнь» Малфой застонал:       — Мало мне идиота-министра, который лезет куда не надо, так ещё и ты, Уизли, напоминаешь мне о том, что я бы лучше забыл.       — Вот насчёт министра Орсона я с тобой солидарен, — внезапно отозвался Гарри, — этот «гений» пытался ввести дурацкие нормы для соблюдения Авроратом. Но мало ему этого! Ещё и постарался к нам своего племянника на должность получше пристроить.       — И как?       — Ну, мы радушно приняли мальца, — садисткая улыбочка Поттера могла бы испугать тех, кто плохо его знал, но не его нынешних собутыльников. Подобное выражение на его лице появлялось, когда разговор шёл о праведной расправе с подчинёнными, которые не справляются со своими обязанностями. Поттер, не смотря на всё присущее ему в школьные годы разгильдяйство, был требовательным начальником.       — Как скоро он сбежал?       — Продержался два дня, — Поттер опрокинул в себя остатки пойла в своём стакане, после чего заказал ещё порцию.       — У меня чуть было повышение не накрылось из-за этого племянничка, — ядовито выплюнул Драко. — Подумать только, столько работы и псу под хвост, если бы не Грейнджер!       — Гермиона? — Рон выпучил глаза и даже немного подавился пивом. — А она-то тут причём?       — Сделала заявление перед журналистами, — усмехнулся Драко, — секретарши пол дня шептались о том, как яростно господин министр подписывал приказ о моём назначении.       — Так значит мы можем тебя поздравить? — улыбнулся Гарри.       — Ага, ты теперь большая шишка! — обрадовался Рон.       На столе магическим образом появилось ещё больше алкоголя. Звучал тост за тостом, но Драко не мог больше пить. Перед ним на столе лежал выпуск завтрашней газеты, которую ему любезно прислала с совой Панси. С фотографии в ней ему улыбалась Гермиона Грейнджер, а Драко просто не мог отвести от неё взгляда.       Прошли годы с их выпуска из Хогвартса. Если бы Драко в шестнадцать лет кто-то сказал, что он будет регулярно выпивать с раздражающими Потти и Уизелби, он бы в лучшем случае рассмеялся этому человеку в лицо. Малфой, честно говоря, до сих пор не понимал, как завязалась их дружба. Просто однажды в этом самом баре Блейз влез в драку с болельщиками «Паддлмир Юнайтед», которые на все лады склоняли «Пушки Педдл». Как выяснилось чуть позже соратником Блейза в этой рукопашной оказался никто иной, как Рон Уизли. А вот разнимать драку пришлось Драко и Гарри. После чего оттащили своих пьяных друзей в бессознательно состоянии до дальнего столика, заказали две пинты пива и устроили разговор по душам. В тот вечер все со всеми умудрились помириться и каким-то чудом добраться до дома Поттера на площади Гриммо. Совместное пробуждение на полу гостиной от вылитого на всех четверых ведра воды только укрепило новую дружбу.       Трансляция квиддичного матча на колдовизоре возобновилась и разговоры в баре прекратились. Все, кто был внутри устремили свои взгляды к парящим экранам. Драко почему-то не хотелось наблюдать за пасами, передачами и манёврами. Он смотрел на фотографию в газете и невольно вспоминал школу. У него было столько…       Мысли Драко оборвал шум ликующих болельщиков. Пушки Педдл забили. Драко улыбнулся друзьям. Дал им пять. Отметил как классно отбил квоффл игрок под номером семь. Гарри и Рон веселились, отвлекая Драко от самобичевания. Что же, для этого и нужны друзья. Хоть какая-то мечта Драко сбылась.