Пари на судьбу Британии

      Лаванда Браун в жизни терпеть не могла ровно две вещи: действовать по чьей-то указке и лавандовый раф. Первое было чертой, присущей каждому третьему гриффиндорцу. А вот лавандовый раф был личной болью Лаванды. Она не любила приторные сладости, а лавандовый раф был именно таким. Слишком уж сладким. Кроме того, на работе любили подшутить. Первое время ведьмы, работающие в Ведунье, постоянно покупали этот ужасный напиток и ставили ей на стол со словами:       — Лавандовый раф для Лаванды!       Шутка изжила себя тут же. Но редакция Ведуньи была на удивление настойчива в таких вещах. Первый год работы, Лаванда провела в обнимку с лавандовым рафом. И теперь считала его худшим изобретением человечества. Поэтому, увидев перед Грейнджер злосчастный лавандовый раф, Лаванда сразу настроилась на худшее.       Приземлившись за столик Гермионы со стаканом американо, Лаванда напряглась. Они прожили в одной комнате шесть лет, но Лаванда ничего не знала о Грейнджер. Точнее знала несколько бытовых мелочей, но эти сведения уже много лет не были актуальны. И вот Лаванда сидит напротив Гермионы, её однокусницы и соседки, лучшей подруги её парня, но казалось, что она видит эту девушку впервые.       Лаванда встречалась с Роном, что означало частые встречи с Гермионой в компании друзей. Но там они просто отдыхали. Времени познакомиться с кем-то поближе не было. Впрочем, Лаванда и не горела желанием. Ей хватало и Рона. Она не могла им надышаться, так что первое время обращала внимание только на него. А когда Лаванда смогла вынырнуть из любовного омута, готовая пообщаться с кем-то из друзей своего парня, Гермиона стала реже появляться на общих посиделках. Зато стал чаще появляться Малфой. И каждый раз, когда они оба присутствовали, во время приветствия между этими двумя повисала неловкость. Лаванда до сих пор помнила тот вечер, когда Гарри посадил Драко и Гермиону рядом, — это был самый весёлый званый ужин у Поттеров, какой Лаванда только могла вспомнить. Напряжение между ними можно было ножницами резать. Будь Лаванда Ритой Скиттер, написала бы статью на разворот про взаимодействие Драко и Гермионы в тот вечер, но вместо этого, тихо посмеиваясь, Лаванда ела салат, подглядывая за разворачивающейся драмой. Рука так и тянулась за пером и блокнотом, но Рон просил не писать скандальных статей про его близких, и Лаванда не писала.       В общем, Лаванда и Гермиона не смогли пообщаться в дружеской обстановке по причине высокой занятости: Гермиона была занята тем, что пыталась всеми силами игнорировать Малфоя, а Лаванда наблюдала за тем, как эти двое украдкой смотрят друг на друга. Поэтому да, Лаванда совершенно не знала Гермиону. Зато она прекрасно знала пресс-секретаря министерства Магии, мисс Грейнджер. Она часто брала у неё комментарии по тем или иным вопросам. Как-то раз даже взяла интервью. Пресс-секретарь Грейнджер была интересной и сильной женщиной. Ей восхищались многие. Лаванда и сама отмечала, как сильно изменилась Грейнджер за время работы в министерстве. Грейнджер выросла в эффектную женщину. И это было не просто так.       Рассматривая её фото в начале работы пресс-секретарём и в конце, можно было заметить эволюцию её стиля. Но уже в начале она не была замухрышкой-Грейнджер из школы. Она была самим воплощением элегантности, хоть часто её волосы торчали в стороны также, как в детстве.Но в ней была уверенность и сексуальность. Это была сильная женская энергетика. Сногсшибательная. И, пусть Лаванду хоть тысячу раз назовут старомодной, она была уверена — тут замешан мужчина.       Лаванда Браун любила сплетни ещё с детства. В частности поэтому она пошла работать в Ведунью. А кто бы не хотел зарабатывать на собственном хобби? С тех пор, как Грейнджер стала пресс-секретарём, она не выходила из повестки больше, чем на неделю. Грейнджер была вечным инфоповодом. Лаванда невольно прониклась к ней чем-то вроде симпатии. Сильно пафосно было бы называть Грейнджер её музой? Лаванда никогда не признает этого, но именно пресс-секретарь Грейнджер была музой журналистки Браун. Каждый раз в сложные моменты на работе, или когда её настигал пресловутый писательский блок, Лаванда вспоминала о Грейнджер, и статья будто сама появлялась на бумаге.       Именно поэтому Лаванда не пыталась подружиться с Грейнджер, пусть она и была лучшей подругой её парня. Близкое общение накладывает свой отпечаток. Лаванда никогда не бралась за статьи о Уизли и Поттерах. Просто не могла написать даже строчки. Всё ей казалось неправильным. И она могла прожить без статей о новых свершениях Поттера, но Лаванда хотела продолжать писать про Грейнджер. Любые заметки о Грейнджер наполняли её энергией. Давали сил двигаться дальше. Лаванда была писателем, а Грейнджер — её любимым персонажем, как бы цинично это не звучало.       Но Рон просил попробовать найти с Гермионой общий язык. И Лаванда не могла сказать ему нет. Она всегда говорила, что, конечно же, сделает всё для этого. На деле же она сомневалась, что из этой затеи что-то выйдет. Лаванда и Гермиона спали на соседних кроватях в течение шести лет, но это ни капли их не сблизило. Да и Гермиона совсем перестала появляться как на дружеских встречах, так и в инфополе. И если первое Лаванду не сильно волновало, то из-за второго обстоятельства она была готова на стенку лезть. Уже три недели Гермиона вела себя подобно затворнице. Даже никак не прокомментировав своё увольнение! И министерство молчало! Лаванда была в бешенстве. Даже протестный пикет организовала у министерства, так её вывело молчание нового пресс-секретаря. Лаванда не упоминала в своих статьях Грейнджер уже месяц, что раздражало.       И всё же, когда от Грейнджер пришло приглашение на кофе в магловской кофейне на окраине Лондона, Лаванда восприняла его неоднозначно. Она сомневалась, что после увольнения из министерства Гермиона резко воспылала желанием пообщаться с ней. Лаванда глупой не была, Гермионе вполне хватало тех подруг, что у неё уже были. В этом они с ней были похожи. Значит, ей нужна была журналистка Браун. В этом случае окраина магловской части Лондона выглядела подозрительно. Если Грейнджер задумала раскрыть все секреты министра, то это можно было сделать просто зайдя к ним с Роном на чай. Но приглашение было прислано с совой в редакцию Ведуньи, а не домой. Встреча должна была быть тайной. По какой-то причине Рону о ней знать было нельзя. По крайней мере именно так истолковала действия Грейнджер Лаванда. Ей было неприятно утаивать что-то от любимого парня, но невозможность написать хоть строчку могла бы поставить крест на её карьере. Этого допустить было нельзя.       И вот Лаванда сидит напротив Грейнджер, а Рон думает, что она поехала встретиться со старой знакомой. В целом это даже не ложь.       — Рада видеть тебя, Браун, — приветливо улыбнулась Грейнджер, потягивая свой лавандовый раф.       — Не думала, что роковой мисс Грейнджер нравятся такой сладкий кофе, — нахмурилась Лаванда, провожая взглядом каждое мелкое действие Грейнджер.       — Вот как? — брови Грейнджер слегка приподнялись вверх. — Я думала ты уже вдоль и поперёк изучила меня. Удивительно, что ты что-то обо мне не знаешь.       Ауч. Лаванда должна была это ожидать. Грейнджер по долгу службы читала абсолютно все статьи всех газет и журналов магической Британии. Она знала о том, что каждая вторая статья Лаванды была про неё.       — В своих статьях я изучала пресс-секретаря Грейнджер, — отмахнулась Лаванда, — просто-Гермиона меня не особо интересует как предмет журналистского исследования.       Грейнджер самодовольно улыбнулась. Лаванда не совсем понимала такой радости, но это даже к лучшему. Подтвердилось подозрение, её позвали не для дружеской беседы.       — Новость о моём увольнении ударила по твоей работе сильнее всего, — как бы между делом заметила Грейнджер, — что будешь делать дальше?       Лаванда закатила глаза. Ну что за глупые вопросы.       — Ты уволилась, а не исчезла, Грейнджер, — Лаванда отпила американо из своей кружки, — я могу продолжить писать про тебя как профессора Хогвартса, основателя фонда поддержки домовиков или руководителя общества защиты прав магических существ. Пройдёт год или два, и ты напишешь книгу или пару прорывных научных статей по трансфигурации, не знаю уж куда тебя занесёт. Грейнджер, к счастью или сожалению, ты совершенно не умеешь сидеть на месте. Это вдохновляет.       — Забавно, но на ближайшие пару месяцев я всё-таки планирую «сидеть на месте», — Грейнджер нервно постукивала ногтями по чашке, — я… была бы благодарна если бы ты нашла другой объект своего журналистского исследования.       Лаванда думала стоит ей расправить плечи или всё-таки съёжиться на стуле. Что-то было не так. Не с ней — с Грейнджер. Лаванда одновременно и знала, и не знала женщину, сидящую напротив. Тем не менее, Лаванда была уверена, Грейнджер что-то натворила. Серьёзное. Потому что не просто так видный общественный деятель и работник министерства сбегает в Хогвартс. Догадка была шальной, но Лаванде думалось, что она попадала в точку.       — Учитывая то, что ты уезжаешь работать в Хогвартс, — их и так станет меньше, — заметила Лаванда, — что касается моей работы — мне нужна будет альтернатива.       Грейнджер кивнула. Её взгляд снова обрёл прежнюю силу, избавившись от растерянности и неловкости. Да, с такой Грейнджер было интересно иметь дело. На губах Грейнджер расцвела ехидная улыбка.       — Я недавно виделась с Нарциссой Малфой. Она удивительно элегантна. Я думаю, многие юные ведьмы могли бы подчерпнуть от неё не только чувство стиля, но и её прогрессивность. Или узнать побольше о её деятельности. Ходят слухи, что она основала несколько разных фондов, финансирует медицинские исследования. В общем, я бы присмотрелась к ней.       Лаванда это запомнит. К Нарциссе Малфой присмотреться? Значит скоро что-то будет. И кажется самой Лаванде была отведена в этом особая роль.       — Думаю, хватит нам ходить вокруг да около, — сдалась Лаванда, — мы не слизеринцы. Про что ты хочешь, чтобы я написала?       — Про то, что обычно пишут в Ведунье, — развела руками Грейнджер, — стиль, причёска, бьюти советы. Желательно на примере Нарциссы.       — Ты прекрасно знаешь, что я пишу не про это, Грейнджер, — нахмурилась Лаванда, — максимум мода и разбор имиджа. Но это я делаю крайне редко. Меня, как журналиста, это не интересует.       — Знаю, линейка твоих интервью с женщинами Магической Британии восхищает, — карие глаза Грейнджер искрились честностью, — но, я прошу тебя, Лаванда, сделай исключение. Напиши всё, что сможешь о ней. Забросай читателей статьями с Нарциссой. А потом возьми интервью у леди Малфой. Не сейчас. Может через месяц.       Это уже больше напоминало план, а не просьбу. Становилось всё интереснее.       — Ты слишком благоволишь этой семье, Грейнджер, — уголки губ Лаванды нахально дёргаются вверх, — сначала назначение Драко. Потом везешь Луну общаться с Люциусом, после чего она на каждом шагу трындит про то, какой он хороший человек и садовод. И теперь интервью с Нарциссой в Ведунье?       — Если я тебе расскажу, что происходит, ты согласишься помочь мне? — уже не скрывая своего волнения, спросила Гермиона.       Лаванда пригубила ещё кофе из своей кружки. Это было забавно. Всемогущая Гермиона Грейнджер просит её о чём-то. Будь она мелочной или завистливой — Лаванда бы отыгралась за все несписанные у Грейнджер домашки и ревность. Но это было бы глупо. Школа давно позади, а в их отношениях с Роном она уверена. И Рон уверен, иначе не пытался прятать от неё кольцо уже третью неделю. Не было причин мстить Грейнджер. Как, впрочем, и помогать ей. Пока что.       — Нет, меня не интересуют те политические игры, в которые ты ввязалась, — покачала головой Лаванда, — лучше расскажи, что у тебя с Малфоем.       — Каким? — устало спросила Грейнджер.       — О, ну ты знаешь, с тем, который не женат, наш ровесник и носит имя созвездия, — цокнула языком Лаванда, — не строй дурочку, Грейнджер. Естественно я про Драко Малфоя!       Грейнджер на секунду зависла, поджав губы. Дыхание сбито, зрачки бегают из стороны в сторону — попалась!       — Я имею право хранить молчание.       — Мы не в суде. И я по твоему лицу могу сказать, — что-то есть. О! Я угадала?       — Ничего у нас с Малфоем нет!       — Значит было, — Лаванда прищурила один глаз и стрельнула в Грейнджер из сложенных пистолетом пальцев, — думаю, во время восьмого курса в Хогвартсе? — Грейнджер закатила глаза. — О, нет. Тогда у вас просто всё закрутилось, а по настоящему всё началось во Франции, — Грейнджер поперхнулась лавандовым рафом, — о да, точно во Франции. Вы же учились в одном университете. Только специальности разные. Жили вместе, варили кофе по утрам и страстно занимались сексом. И это было так хорошо, что ты до сих пор не можешь его забыть. Не так ли, Грейнджер?       Гермиона покраснела как маков цвет. Кажется Лаванда была довольно точна в своих догадках.       — Ты ведь…       — Рассказала мальчикам? Нет, конечно. Если ни ты, ни Малфой не рассказали об этом Гарри и Рону, почему я должна? — пожала плечами Лаванда. — Это не моя тайна.       — Это легилименция? — нервно сглотнула Грейнджер. — Или ты следишь за мной?       Лаванда наслаждалась тем, как на лице Грейнджер расцветало непонимание напополам с ужасом. Гермиона ни в школьные годы, ни сейчас не была сильна во всём, что касалось человеческих взаимоотношений. Лаванда пожалуй всё же за годы работы журналистом стала в этом слишком хороша. Поставить в тупик Гермиону Грейнджер было её детской мечтой. И она стала явью. Лаванда заливисто рассмеялась.       — Успокойся, Грейнджер, — Лаванда подняла руки в примирительном жесте, — Драко дружит с Гарри и Роном. Не сосчитать сколько раз они ночевали у нас на полу пьяные в хлам. Обычно втроём, но иногда и вчетвером с Забини. Мне пришлось выслушать много их пьяного бреда, который уйдёт со мной в могилу. А Малфой, стоит заметить, часто вспоминает тебя, когда напивается. Ну, а потом я сложила в голове пару фактов, и всё встало на свои места.       Грейнджер выдохнула, сделала несколько глотков своего полуостывшего кофе и впилась взглядом в собеседницу:       — Зачем ты поднимаешь эту тему, Браун?       — Мне было интересно, — Лаванда невинно похлопала ресницами в попытке усыпить бдительность Гермионы, — и это моя цена. За помощь.       — Подробнее? — прищурилась Гермиона.       — Я буду писать про леди Малфой, — Лаванда широко улыбнулась, — но за каждую статью я потребую с тебя честный ответ на любой мой вопрос. Тебе нельзя лгать — мне рассказывать об этом кому-либо. Как тебе такая сделка?       — Без магических пактов и зелий? По-маггловски? — нервно постучала ногтями по столу Гермиона.       — Да. И нет. Сделка гриффиндорской чести.       Лаванда протянула ей руку. Сделка гриффиндорской чести была больше шуткой на их факультете. Подобные пакты заключались младшекурсниками, чтобы отличники давали списывать на экзаменах. Или же ради того, чтобы никто не сдавал других учителям во время шалостей. Обычно тот, кто нарушает сделку, должен выполнить любое желание визави. На их курсе за все годы учёбы никто ни разу не нарушил сделку гриффиндорской чести. Нарушение подобного договора для любого другого гриффиндорца не имело такого значения, как для их курса. Обе девушки прекрасно это понимали. Для них сделка гриффиндорской чести была нерушимей неприложного обета, однако это не спасало от сомнений. Гермиона недоверчиво смотрела на протянутую к ней ладонь.       — И какова будет цена за пять статей о Нарциссе Малфой?       — Подробный, со всеми мелкими деталями, ответ на вопрос, почему ты бросила Драко? — Гермиона злобно посмотрела на Лаванду. — Понимаю, личное. Но я слишком любопытна. Кроме того, даже сам Драко не знает на него ответ. Дай мне возможность ощущать превосходство над этим саркастичным придурком! Без обид, Грейнджер, — тут же вставила Лаванда, видя, как Гермиона нахмурилась, услышав слово «придурком». — Короче, Грейнджер, я хочу этот эксклюзив. Даже если он останется между нами.       — Это длинная история, — попыталась отвертеться Гермиона, — а мне нельзя опаздывать на встречу книжного клуба мадам Патил. Она через час. В другой раз?       — Быстрее начнем — быстрее закончим, — парировала Лаванда, тряхнув протянутой ладонью, — а чем длиннее будет твоя история, тем длиннее выйдут мои статьи про Нарциссу. Может быть их даже выйдет не пять, а восемь штук. Ну?       Грейнджер решительно взглянула в глаза Лаванде и сжала протянутую ей руку.       — Сделка гриффиндорской чести.