сделаю скрипку из ветви твоей, acer saccharinum

11.

падая на - он будет честен с собой - ужасно неудобный для сна диван, блэйд, хмурясь от жесткости валиков, плотно смыкает начинающие тяжелеть веки. чтобы не думать о том, что через стенку, в каких-то жалких метрах от него, лежит пьяный, послушный, податливый дан хэн, который - протяни руку - сам ткнется носом в ладонь в поисках согревающего тепла, - блэйд несколько раз машет головой в разные стороны, таким образом пытаясь сбросить подступающее наваждение, и для того, чтобы скорее уснуть, вместо пресловутых овец решает посчитать пробы благородных металлов прямо так, вслух, но тихим шепотом. губы блэйда, начавшие с золота, уже к серебру, еле шевельнувшись на словах 'проба девятьсот шестьдесят', наконец, прекращают движение, так и оставшись немного приоткрытыми. отдаваясь в объятья ночных грез, блэйд думает, что некоторые сны этой осенью относятся к категории 'необходимое'. например, те, где есть клены. их длинные, мягкие ветви оплетают сначала руки, а потом и ноги блэйда; то проходятся, будто в испуге, по широкой спине, вызывая этим стайку мурашек, то касаются крепкой груди в неуверенном жесте; забывают собственные листья в длинных, иссиня-черных волосах. приятный аромат окутывает блэйда, однако кроме запаха сухого дерева и золотой листвы, мужчина чувствует какой-то еще, не похожий на естественный, химический - пьянящий - запах, от которого начинает немного кружиться голова. блэйду даже хочется отмахнуться от него, однако теплые, цепкие ветви никак не отпускают рук мужчины, в собственническом жесте прижимая его к себе все крепче. блэйду кажется, что он чувствует мерную пульсацию внутри них. в какой-то момент блэйд ощущает давление на собственный пах, такое сильное, что границы сна размываются, плывут, исчезают, и мужчина просыпается, не спеша разлеплять сомкнутые веки. пытаясь сконцентрироваться на собственных, еще не ясных, ощущениях, блэйд изучает утро. свет, теплом мажущий по лицу, проникает в гостиную через незашторенное окно, прячется в черных ресницах, так и норовя ослепить при первой же попытке открыть глаза. с кухни доносится гул практически пустого холодильника, и блэйд думает о том, что, будь холодильник заполненным хотя бы на две трети, такого шума бы точно не возникало. 'а из спальни я и вовсе бы его не услышал', - мысль, проскочившая в еще затуманенном сознании, испарилась быстрее, чем блэйд смог развить ее. он пытается вспомнить, какую вещь мог вчера захватить с собой в гостиную, чтобы накрыться ею, ведь его тело, особенно ноющее в пояснице после целой ночи, проведенной на непригодном для сна диване, объято теплом и приятной тяжестью. блэйд ведет носом: ему чудится слабый аромат клена и, кажется, виски. мужчина хочет повернуться в сторону, где, как ему кажется, запахи становятся более явными и густыми, но его останавливает боль, глухо отдающаяся в паху, будто что-то давит, приминает собой, не позволяя блэйду поменять положение, перевалившись со спины на крепкий бок. нехотя открывая глаза, являя миру еще не сыплющий искрами красный, блэйд обнаруживает, что хоть и на широком, но ужасно неудобном диване, он больше не один. белое тело жмется к горячему боку блэйда, льнет, вбивается острой коленкой прямо между крепких мужских бедер. руки с проступающими наружу голубыми венками сцеплены кольцом вокруг шеи блэйда; тонкие, бледные пальцы, выхватившие отдельные локоны, утянувшие их с собой, впутавшиеся в длинные иссиня-черные паутинки волос, слегка тянут: так, что создается ощущение, будто в некоторых местах кожу головы несильно кусают невидимые насекомые. блэйд сглатывает. и жмурится до рези в глазах, пытаясь проснуться, сбросить с себя наваждение, отогнать проклятый мираж, в секунду ставший причиной участившихся ударов сердца и замедлившегося дыхания. вновь распахнувшийся, удивленный, растерянный раскаленный красный фокусируется на все той же картине, выхватывая еще несколько деталей: короткие темные волоски, торчащие в разные стороны, щекочут плечо блэйда, в которое также упирается чужой небольшой прямой нос, смешно сплющившийся в самом кончике от соприкосновения с твердой, теперь еще и напрягшейся, мышцей; черные длинные ресницы невинно подрагивают, пряча за собой видения снов, глубоких, как морские воды; невысокий свод покрасневших губ, из-за такого оттенка кажущиеся горячими, то и дело касается солоноватой после долгой ночи кожи блэйда, будто дразнясь, ощущаясь невесомо, почти фантомно. блэйду одновременно хочется совершить два противоположных друг другу действия: первое - позорно сбежать, а второе - сгрести в охапку это, казавшееся беззащитным, маленьким сейчас, тело, подмять под себя, греть, касаться потрескавшимися от сухости губами, влажным горячим языком, кусать коротко, часто, по-собственнически, прерываясь ровно на отметке 'больно'; подушечками пальцев изучать мягкий рельеф кожи, исходящее от нее тепло, узнавать, под влиянием чего и как быстро она становится горячее, влажнее, краснее. мысли блэйда прерывает краткий, тихий стон, вызванный чем-то в чертогах сна, сорвавшийся с чужих уст, отчего все тело блэйда враз окатывает волной истомы, разбившейся о пульсирующий член, все еще придавленный острым коленом. не выбирая между слабым - навязанным совестью - желанием прекратить это и жадным - животным - с силой толкнуться вперед, блэйд, мягко, с еле ощутимым давлением обхватывает чужую ногу, цепляясь за теплое, нежное местечко под коленом, и осторожно приподнимает ее, следом опуская на диван рядом с собой. сам же - поворачивается на бок, за шорохом одежды, диванной обивки, собственным дыханием еле услышав произнесенное на выдохе, будто листвой прошелестевшее 'блэйд'. слегка склоняясь к трогательно белеющему ушку, выглядывающему из-под тут и там обрамляющих его непослушных темных волосков, блэйд, скорее, сам себе шепчет: - я здесь, - разлетается в утренней тишине гостиной, прячется за немногочисленной мебелью, скрадывается прохладными стенами, - а вот что здесь делаешь ты, дан хэн?

***

пахнет омлетом. дан хэн понимает это, выходя из крепких объятий сна, раньше, чем открывает глаза, просто делая глубокий вдох. тело приятно согревает мягкое одеяло, пахнущее им самим. 'я что, дома?' - мысли дан хэна плавают в сознании подобно кленовым листьям в луже, - 'тогда кто готовит мне омлет?' на этом моменте его мысль застревает, встречая какое-то невидимое препятствие, и дан хэн пытается получить от мира еще больше информации: вслушиваясь, принюхиваясь, касаясь. стук посуды, столовых приборов доносится откуда-то справа, там же - что-то шипит, шкворчит, варится. дан хэн готов поспорить на что угодно, что слышит, как в рисоварке медленно кипит вода, проникая пузырьками между зернышек риса. собственный желудок аккомпанирует этому голодным бурчанием. дан хэн обхватывает его, таким образом будто пытаясь заглушить достаточно громкий звук, и рукой мажет по поверхности, на которой лежит: жесткой, непривычной. от нее исходит приятный земляной аромат, как от улицы, только что смоченной дождем. дан хэн втягивает носом воздух, кажущийся свежим, уютным, родным. на выдохе с его губ слетает тихий, довольный стон. - доброе утро, - неожиданно, где-то над ухом произнесенное хриплым, низким голосом почти заставляет дан хэна подпрыгнуть, но он все же сдерживает этот порыв, вцепившись руками в одеяло, - ставлю свою мастерскую на то, что сейчас ты ужасно голоден. я прав? дан хэн будто хватается за ниточку, которая выведет его к пониманию ситуации, услышав слово 'мастерская'. мастерская - это уют, спокойствие, долгожданная свобода. это запах дерева и танцующая в воздухе металлическая пыль, вылетевшая из-под ручной фрезы. это теплый, желтоватый свет, запах кофе, красивые умелые руки. низкий, приятный голос, иссиня-черные волосы, широкая спина. испепеляющий, раскаленный красный, поднятые в улыбке уголки - наверное, тоже в металлической пыли - губ. манящих, искусанных, желанных. дан хэн собирает картинку, достраивая образ кусочками пазлов. - похмелье? - хозяин голоса словно добродушно посмеивается: это слышно по проскальзывающим ноткам веселья, и в то же время чувствуются разливающиеся в голосе тепло и неприкрытая забота. дан хэн не спешит отвечать, мысленно восстанавливая события прошлого вечера. для моделей, набравших популярность в токио, была организована встреча-корпоратив с представителями китайской модельной компании, где дан хэну предлагают выгодное, интересное сотрудничество, правда, с немного неожиданным условием. на этой же встрече взволнованная март делится новостью о том, что ее ноутбук был взломан, и единственные файлы, оказавшиеся под чьим-то прицелом, - архив модельных фотографий дан хэна за всю историю его, пока небольшой, карьеры. в последнее время расслабленного, можно даже сказать, достигшего некой внутренней гармонии благодаря тишине и спокойствию, даримыми одной мастерской, дан хэна эта новость возмущает, расстраивает, даже подкашивает, будто ударяя под колени, от чего обычно сдержанный в употреблении алкоголя парень с двойной силой налегает на разливаемый моделям бесплатный виски - suntory toki, - уже к середине вечера ощущая себя изрядно пьяным. интуитивно ищущий убежища - места, где можно привести свои мысли и чувства в порядок, - дан хэн пишет хозяину мастерской. - хэй, я знаю, что ты притворяешься, - чужая рука пару раз треплет короткие темные волосы дан хэна, от этого ласкового, смелого движения заставляя их же слегка встать дыбом на затылке, - неужели хочешь завтрак в постель? как быстро, бешено крутящиеся, сменяющие друг друга картинки в калейдоскопе в голове дан хэна в секунду пролетает вереница обрывочных воспоминаний, пришедшихся на остаток вчерашнего вечера: освобождающие его от оков одежды крепкие, горячие, сильные руки, цепкие пальцы, то тут, то там касающиеся почти полностью обнаженного тела, мажущие по лицу длинные мягкие волосы, теплое дыхание, низкий, хрипловатый голос, что-то говорящий дан хэну, будто убаюкивающий его, а затем - пустота, темнота и холод, обрушившиеся разом на дрожащее белое тело, не готовое мириться с такой участью. дан хэн помнит прохладу пола, на который опустились его голые ступни, шероховатость стен, на которые приходилось опираться из-за все еще кружащейся головы и боязни оступиться в темноте, жесткость дивана, что казалось, будто на коленке, на которую опирался дан хэн, залезая, наутро обязательно проявится синяк, и долгожданное, успокаивающее, умиротворяющее тепло, за которым дан хэн следовал остаток ночи, скрадывая его руками, ногами, вообще всем телом, намеренно впутываясь в чужие конечности, волосы, сны. 'я идиот', - думает дан хэн, немного воровато приоткрывая один глаз, - 'какой же я..'. его мысль прерывается, когда только что открытый глаз захватывает в фокус опирающегося обоими локтями на спинку дивана блэйда, держащего в руке кружку с чем-то дымящимся в ней, одетого в растянутую, явно домашнюю водолазку, собравшего волосы в пучок на затылке, снова - явно несколько дней - небритого, смотрящего согревающим красным прямо, смело, тепло улыбающегося то ли дан хэну, то ли чему-то своему. чтобы яснее, четче, полнее видеть такой редкий образ блэйда, дан хэн приоткрывает и второй глаз. - я.. - дан хэн не знает, что сказать, теряясь от накатившего смущения, но через мгновение его собственный живот, будто решивший прийти парню на выручку, протяжно бурчит, отчего дан хэн заливается слабым румянцем. - хочешь есть? - в согревающем красном загораются будто костровые искры. - м.., - и дан хэн уже хочет встать - сбежать, - как зародившийся в отдохнувших, расслабленных мышцах импульс к движению тут же гаснет: дан хэн понимает, что его тело скрыто лишь тканью одеяла и нижнего белья, - ты.. не мог бы.. собирающиеся у глаз блэйда морщинки расходятся маленькими лучиками, и он, молча кивая, удаляется куда-то в недра квартиры, оставляя дан хэна на несколько минут в полном одиночестве. дан хэн, завернувшись в одеяло, неуклюже встает и садится на край жесткого дивана, пару раз все же порываясь пойти за одеждой, за которой, как он надеется, и отправился блэйд, но все же остается на месте. заслышав приближающиеся шаги, дан хэн неосознанно поворачивает голову, и все внутри него резко сжимается и будто ухает вниз от разворачивающейся перед ним картины: вместе его одежды - 'хотя бы брюк!' - думает дан хэн, - блэйд, держа в руках небольшой поднос с посудой, из глубин которой поднимаются струйки белого пара, приближается неторопливой, осторожной поступью, сосредоточенный в этот миг настолько, что неосознанно хмурится и закусывает краешек собственной губы. наконец приблизившись, садится почти рядом, ставя поднос между ними. в тарелках - только что сваренный рис, теплый, золотистый омлет, бутерброды из белого хлеба со сливочным маслом, а в стаканах - черный, крепкий кофе: в одном - чуть не плещущийся через край, в другом - наполовину выпитый. блэйд поднимает на дан хэна слегка сощуренный взор, в то время как сам парень - в молчаливой истерике - незаметно сжимает одеяло в кулаках. - ешь, - говоря это, сам блэйд, не церемонясь, усаживается поудобнее, подгибая одну ногу под себя и, левой рукой цепляя одну из тарелок, а правой - палочки, продолжает, - я не против тебя побаловать, кхм.. не сказать, что завтрак какой-то изысканный, но, думаю, после.., - он на мгновение задумывается, тыкая кончиками палочек в собственный подбородок, - кстати, что ты пил? ставлю на то, что виски. так вот, после такого - по-настоящему алкогольного - вечера простая еда, - блэйд, используя все те же палочки, стучит ими по краю собственной тарелки с рисом, - покажется тебе божественной. - я.., - дан хэн хочет провалиться сквозь этот чертов жесткий и неудобный диван, чувствуя всепоглощающее его смущение. - мм..? - блэйд, уже жующий рис, откусывает бутерброд и набивает все это себе за щеку, - гэ хокэшь? дан хэн, не знающий, что делать: плакать от, кажущейся ему, абсурдной ситуации или смеяться от гнусавящего и картавящего из-за полного еды рта блэйда, - приоткрывает рот, но не произносит не звука. - кебя, - блэйд, наконец прожевав, произносит, - тебя покормить? - и, не дожидаясь ответа, опускает палочки в свою тарелку, с помощью них отрывая приличный кусок омлета, а следом, зачерпывая рис, кладет его на золотистую подушечку, заворачивает все это наподобие рулетика и, цепляя его, тянется палочками по направлению ко рту дан хэна. - я не.. - поторопись, сейчас все упадет, - блэйд и сам неосознанно говорит быстрее. - блэйд, я не.. - шире, дан хэн. - что? - открой рот пошире, ну же! дан хэн, мысленно сыграв похоронный марш своей - заелозившей червяком в груди, но сейчас - абсолютно неуместной - гордости, открывает рот, в который тут же попадает теплый, вкусный, слегка солоноватый и, кажется, приправленный свежим тертым имбирем, завтрак. - что скажешь? - вкухно, - отвечает дан хэн, не успев как следует прожевать. - не болтай с набитым ртом. - ты! - дан хэн произносит это, шумно проглатывая, и - также шумно - следом вдыхает. блэйд смеется. и дан хэну кажется, будто в комнате - 'наверное, гостиной', - думает он, становится светлее, и сам воздух искрит, гоняя на свету десятки пылинок, то медленно взвивающихся вверх, то быстро пикирующих вниз. эти губы, растягивающиеся в искренней улыбке, обнажающийся ровный ряд белых зубов, еле заметные ямочки на щеках, вызванные весельем, отзываются внутри дан хэна чем-то щемящим, почти болезненным, но бесконечно нежным. все еще не выпуская палочек из рук, блэйд утирает уголок глаза костяшкой указательного и, сфокусировав внимательный красный на дан хэне, спрашивает: - еще? - я сам. - тогда ешь скорее, пока горячее, - говорит блэйд, ничуть не расстроившись, с никак не сходящей улыбкой на лице копаясь в беленьких рисовых зернах. дан хэн готов взвыть, потому что, честно, стесняется. чужой квартиры, сидящего напротив блэйда, собственной почти наготы и того, что сидит в таком, как он сам думает, непотребном виде на чужом диване. но, перебарывая что-то внутри себя, наконец слегка распахивает одеяло, спуская его с плеч почти до пояса, и, дотянувшись до тарелки с рисом, взяв ее и палочки в руки, тихо говорит: - itadaki ma su. - м, - просто кивает уплетающий завтрак за обе щеки блэйд. дан хэн, сначала будто нехотя ковырявшийся в рисе, спустя пару минут ест с таким аппетитом, что не замечает, как блэйд, пряча улыбку за стаканом с кофе, разглядывает темные вихры волос, после сна торчащие в разные стороны, слегка нахмуренный отчего-то лоб с красивым разлетом бровей; нефритово-серый упрямо смотрит только в тарелку, дергается кончик носа, а по губам то и дело проходится влажный язык, слизывая мелкие крошки-рисинки у самых уголков; тонкую, красивую шею с двигающимся на ней аккуратным, трогательно выпирающим кадыком, кажущиеся хрупкими ключицы, покатые плечи; рельефную, белую грудь с темнеющими на ней, будто цвета кофе с молоком, ореолами сосков. блэйд думает: 'могут ли они стать более яркими', - и шумно сглатывает. - ты в порядке? - а? да, просто задумался, - блэйд запоздало надеется, что не был только что пойман с поличным. - спасибо. это, и вправду, было очень вкусно. - но не божественно? - что-то около того, но.. - не хватает соли? - ее-то как раз хватает. - не любишь соль? - отношусь к ней нейтрально. - я запомню, на будущее, - слова сами срываются с языка блэйда, разом выдавая чужие чаяния. 'черт', - думает блэйд. - а моя.. кхм.. одежда? - после определенных манипуляций - чистая и свежая. только майка, думаю, все еще мокрая. пришлось ее выстирать. - только не говори мне, что я.., - дан хэн, скрепя сердце, предполагает худшее. - о, нет, нет, не беспокойся, - добродушно отмахивается блэйд, - просто на ней были пятна.. все же виски? - виски. - значит, пятна виски. - и в чем я пойду домой? - можешь взять мою майку, - рассуждает блэйд, увлеченно загибая собственные пальцы, - футболку, а еще лучше - водолазку, потому что в ней будет теплее. или, - блэйд смотрит прямо, выжигающим внутренности дан хэна раскаленным красным со слегка расширенным зрачком посередине, - можешь просто остаться у меня еще ненадолго. подождать, пока высохнет. - я.. нет.. то есть, спасибо, но.., - дан хэн пытается сочинить отговорку - выходит откровенно плохо. - мне.. надо домой. черный уголек в пылающем красном враз сужается. - хорошо. пойдешь сейчас? - м, - дан хэн не говорит - глухо мычит, опуская взгляд, пряча нефритово-серый за длинными черными ресницами. - я пока уберу посуду, а ты можешь одеться. спальня - прямо и направо. одежда лежит на кровати. - а.. футболка или что-то.. - посмотри в шкафу. можешь взять все, что понравится, - на этих словах блэйд ободряюще улыбается, поднимая поднос с опустевшими тарелками и стаканами, один из которых остается почти полным, - ты почти не пил кофе. не понравился? - кажется, я.. просто забыл, - дан хэн сжимает одеяло, в которое до сих пор обернут, в кулаки, до - тут же побелевших - острых костяшек, что не укрывается от взора блэйда. - не будешь? - нет. - сделать новый? - н.. нет. блэйд кивает больше самому себе и удаляется в сторону кухни. дан хэн оказывается в спальне через несколько секунд, чуть ли не бегом пересекая коридор, путаясь в одеяле, немного дезориентируясь в новом помещении. в спальне темно. плотные шторы занавешивают собой все окна, и дан хэн, вынужденный ступать почти наугад, первым делом решается впустить в комнату немного света. не пройдя и пары шагов по пути к окну, влетает кончиками пальцев одной ноги в стопку дисков, сложенных у стола прямо на полу, а, со следующим шагом, второй ногой - в изножье большой кровати. дан хэн надеется, что блэйд не слышал ни его сдавленного 'о, черт', ни слегка хрустнувшего от удара пластика. и только кровать продолжала стоять в гордом безмолвии. все же достигнув своей цели, дан хэн тянет одну из штор в сторону, приоткрывая себе вид на обычную улицу дневного токио. оборачиваясь, замечает свои, лежащие на постели, сложенные аккуратно брюки, носки, смешно съежившиеся, явно выстиранные, от чего становится ужасно неловко, плащ-ветровку, накинутую на спинку кровати, наверное для того, чтобы не появились новые складки. взгляд дан хэна плавно перемещается в сторону небольшого шкафа, и парень уверенно шагает к нему, открывая одну створку, и тут же застывает на месте, будто прирастая к прохладному полу, глубоко вдыхая тянущийся изнутри запах блэйда. еще болезненно пульсирующие от ударов, пришедшихся на них пару минут назад, пальцы ног дан хэна слегка подгибаются, когда в нос заползает аромат земли - сырой, осенней - вместе с чем-то древесным, наверное, впитанным в стенах мастерской, теплым, манящим, родным. желанным. дан хэн, сам не зная почему воровато оглядываясь, протягивает руку в темноту шкафа, хватая первую попавшуюся вещь в плен собственной ладони, быстро, будто бы для того, чтобы собственный мозг не успел обработать беспорядочно роящиеся в нем мысли, подносит ее к лицу, зарываясь носом, жадно делая вдох. вещью оказывается свитер. - .. хэн. дан хэн. слышишь? можешь взять какой-нибудь свитер. сегодня холодно. - х.. хорошо, я.. посмотрю, - стараясь звучать уверенно, отвечает дан хэн, а сам еле-еле справляется с мелкой дрожью от мысли: 'он что, умеет видеть сквозь стены?' ловя себя на абсурдности предположения, дан хэн - все же немного несмело - снова вдыхает запах блэйда, хранящийся в складках ткани. из-за двери больше не доносится ни звука. наскоро одеваясь, дан хэн обнаруживает, что свитер ему непростительно большой, но, внутренне заупрямившись и не желая выбирать что-то другое, прячет неподходящий размер под тканью бирюзового плаща-ветровки. ранее сброшенное с себя одеяло дан хэн возвращает на - даже кажущуюся одинокой теперь - кровать, аккуратно расстелив его поверх смятой простыни. выходя из спальни, дан хэн оборачивается, вспоминая не забыл ли чего-нибудь, запоздало понимая, что забывать попросту нечего. прикрывая дверь, дан хэн направляется в сторону гостиной в поисках хозяина квартиры. - уже уходишь? - дан хэн застает блэйда на кухне, как раз домывающего последнюю тарелку из-под риса. - м.., - сначала неуверенно, а следом - более смело утверждает дан хэн, - да. ухожу. - что ж, - цепкие пальцы перекрывают струйку воды, опуская педаль крана вниз, - тогда.. проводить? - нет, блэйд. ты и так достаточно много для меня сделал. - это пустяки, дан хэн, - раскаленный красный ищет нефритово-серый, натыкаясь на него лишь на секунду, - тогда провожу тебя хотя бы до двери. - м. иди первым, - тихо говорит дан хэн, все еще чувствуя неловкость от своего нахождения в чужой квартире. блэйд, более не задавая вопросов, уверенно делает шаг вперед. - ты.. только не говори мне, что ты.. ты почистил мои.. - хорошо, - блэйд по-доброму усмехается, - не буду говорить. дан хэн, натянув второй - сияющий чистотой - ботинок, поднимается, и, хоть и выпрямляется во весь рост, все равно стоит напротив блэйда, слегка задирая голову, чтобы посмотреть в спокойные, но - будто изучающие его - глаза. набрав в грудь побольше воздуха, решается, наконец, сказать: - блэйд. - м? неужели будешь рассыпаться в благодарностях? - левый уголок губ блэйда стремительно ползет вверх. - нет. - нет? - блэйд на мгновение состраивает оскорбленный вид. - я.., - дан хэн сглатывает, тут же спешно выпаливая, словно боясь передумать говорить, - блэйд. спасибо за то, что ответил мне вчера вечером. за то, что забрал. за то, что.. - дан хэн чувствует, как под собственным языком собирается больше слюны, - что привез к себе. за.. за теплую постель. и вкусный завтрак. и за свитер. - ничего не забыл? - все это время молча слушавший дан хэна блэйд задает этот вопрос из желания подшутить, но нефритово-серый вдруг становится колющимся, острым, холодным. - за то, что я.. пришел к тебе ночью, - блэйд видит, как дан хэн цедит слова сквозь почти сжатые зубы, - раздетый.. прошу меня извинить. - дан хэн. - это ничего не значит. я был пьян. блэйд видит происходящее дальше кадрами диафильма - медленными, резко сменяющимися, кажущимися выцветшими: дан хэн, поворачиваясь к входной двери, цепляет тонкими, бледными, дрожащими пальцами дверной замок, прокручивает его в нужную сторону и именно столько раз, сколько требуется, будто всегда знал, что он открывается именно так. в голове блэйда где-то на общем фоне всплывает мысль о том, что такой, легко поддающийся дан хэну механизм, необходимо в срочном порядке поменять. бирюзовый плащ-ветровка, за которым шлейфом тянется явный аромат кленов, мелькает единожды и полностью скрывается за дверью, оставляя ее слегка приоткрытой. тусклый свет пробивается из парадной, заползая в прихожую желтой бестелесной змеей, проглатывающей темноту, стелящуюся по полу, а затем - враз уползает восвояси, когда дверь по инерции все же захлопывается. пустой коридор, глиняное блюдце с ключами, одна пара ботинок, - и от всего этого блэйду вдруг хочется взвыть, отчаянно, но - в большей степени - яростно. на мгновение ему даже кажется, что глаза застилает вязкий, мутный красный, от чего блэйд невольно пытается проморгаться, зажмуриваясь, а следом - снова разлепляя веки. слух улавливает чужие, скорые шаги, почти срывающиеся на бег, удаляющиеся не в сторону лифта, а в сторону лестничных пролетов. блэйд думает о том, что может просто оставить все так, согласиться с чужим упорством, но собственное тело, все еще хранившее на себе чужие тепло, запах, фантомную тяжесть прикосновений, одним рывком метнувшееся в гостиную за оставленным в ней еще вчера пальто, впрыгнувшее в - теперь тоже чистые - ботинки, импульсом выталкивает блэйда за двери квартиры, заставляя поворачивать в ту же сторону, куда направился дан хэн, и наращивает скорость так, что блэйд пролетает несколько лестниц менее, чем за полминуты. - дан хэн! - блэйд близок к тому, чтобы сорваться на крик, но сдерживает себя, обходясь просто громкими окликами, - дан хэн, послушай меня! дан хэн, остановись же! - в какой-то момент он слышит, как чужой шаг замедляется, и сам начинает нестись с удвоенной силой, нелепо скользя обувью по холодному, сырому бетону лестниц, но вскоре его ушей достигает звук хлопнувшей, металлической двери парадной, а следом - плеск осенних луж под ногами, перешедшими на бег. выбегая следом, блэйд останавливается на секунду, чувствуя, как за воротник пальто сыпятся крупные дождевые капли. висящая перед глазами плотная пелена дождя, будто насмехаясь, размазывает людские силуэты, мешает сконцентрироваться на одном, таком нужном, но раскаленный, выжигающий, сыплющий искрами красный все же выхватывает мелькнувший по правую сторону от блэйда краешек бирюзового плаща-ветровки.

***

блэйд бежит. сначала пытается лавировать меж прохожими, стекающимися - подобно струйкам дождевой воды в края улиц - в кафе и кофейни, в метро, в маленькие комбини, а затем - то проталкивается между, то врезается крепким плечом, то и вовсе путается давно потерявшими резинку растрепавшимися волосами в тканях чужих пальто и шарфов. - дан хэн! дан хэн! - зовет блэйд, упорно, громко, готовым охрипнуть голосом, но дождь приглушает громкость, скрадывает буквы, сгущает воздух, толпы людей, темные тучи. - да.. хэн..! ан.. хэ..! дан.. эн! 'бесполезно', - думает блэйд, видя, что краешек плаща-ветровки бирюзовым огоньком мелькает то тут, то там, не останавливаясь ни на секунду. легкие начинают гореть, а сам блэйд - в шаге от того, чтобы сдаться, прекратить этот - наверное, бессмысленный - бег, и остыть. чуть замедляясь, враз ощущая, каким же тяжелым стало пальто, промокшее насквозь, он отстраненно думает, что за следующим перекрестком точно есть супермаркет, где можно купить зонт. в воспаленном сознании блэйда крупным, ярким, светящимся тут же загорается 'перекресток', и блэйд, собрав остатки сил, делает последний рывок, зная, что на том перекрестке красный горит около трех минут. мокрый, взъерошенный, тяжело дышащий блэйд хватает за локоть парня, уже занесшего ногу для перехода оживленного перекрестка. разноцветные - желтые, голубые, красные, серебристые, с принтом то летящих по ветру лепестков сакуры, то раскинувшихся пейзажей, даже диковинных птиц, а то и просто фотографиями известных по всей японии айдолов - зонты, мелькая, подобно воде обтекают двоих мужчин, не задевая, скрывая лица своих, спешащих куда-то, хозяев, которым совершенно нет дела до чужого - такого странного - утра. нефритово-серый глядит слегка исподлобья, желая взрезать, уколоть, обжечь, хотя бы как-то поранить, но блэйд даже не смотрит, утаскивая парня прочь от перекрестка, не пройдя и пятнадцати метров заворачивает в узкий переулок, вмещающий в себя старый, забытый всеми магазин CD-дисков, дешевую кофейню, пару жестяных мусорных баков рядом с ней и сгущающуюся темноту, уходящую вверх по улице. останавливаясь прямо за магазином, скрывая их видимость за низеньким навесом, с краев которого ровным каскадом ниспадают блестящие диски, связанные то ли нитью, то ли проводом, блэйд разворачивает дан хэна лицом к себе, держась обеими руками за - кажущиеся маленькими в его больших ладонях - плечи, заключая его в импровизированный плен между мокрой холодной стеной и своим - уставшим, разгоряченным, влажным от пота и дождя - телом. дан хэн не касается собой ни того, ни другого. нефритово-серый разглядывает кончики чужих ботинок. - отпусти. - нет. - отпусти! - дан хэн повышает голос, чтобы, как он думает, докричаться до блэйда сквозь шум дождя, на деле - от подступающего к горлу страха перед, будто угрозой над ним нависшим, телом. - нет, - блэйд отказывает наотрез, проговаривая это четко и громко. - что тебе от меня нужно? - в мужчину впивается нефритово-серый, с - теперь немного размазанной в одном месте, потекшей - красной подводкой у нижних век. - а ты не понимаешь? - блэйд, неосознанно крепче сжимающий плечи дан хэна, еле сдерживается от того, чтобы окончательно взорваться гневом. - я же сказал тебе! - губы дан хэна искривляются, выплевывают все то же, оброненное ранее, - это ничего не значит! блэйд мысленно считает от десяти до единицы. - не значит для кого? - для меня! блэйд знает, что, по негласным правилам, теперь ему следует сосчитать от единицы до десяти. он останавливается на двух. делает глубокий вдох и, глядя пожирающим, распожарившимся красным прямо в бледное, со стекающими по нему каплями дождя, лицо, срывается на крик: - а для меня?! ты можешь подумать, каково мне, дан хэн? ты, - блэйд на секунду отворачивается в тщетной попытке усмирить свой гнев, на мгновение жмурясь, пытаясь вдохнуть и выдохнуть. получается откровенно плохо, - ты.. сначала ты сближаешься со мной, приходишь в мастерскую, затем.. не сторонишься моих прикосновений, пока мы проводим время вместе, сидишь на моих коленях, пропадаешь на почти чертову неделю, - блэйд думает, что даже сквозь дождь слышно, как на этих словах скрипнули его собственные зубы, - затем снова появляешься, просишь забрать тебя пьяного, позволяешь отвезти тебя к себе, раздеть, уложить спать на свою кровать, оставить тебя отсыпаться и приходить в чувство одного, - блэйд особенно выделяет сказанное последним, - а наутро.. - прекрати, - тихо говорит дан хэн, опуская потухший нефритово-серый. - а наутро, - блэйд, целиком и полностью отдавшийся гневу, огромной приливной волной накатившим чувствам и - пляшущей язычками пламени в его груди, абсолютно дикой сейчас, - радости от того, что он может, наконец, выговориться, легонько встряхивает дан хэна за плечи, заставляя его снова обратить на себя взор, - я нахожу тебя рядом с собой, в чертовом нижнем белье, обнимающего меня, упирающегося коленкой мне прямо в.. - прекра.. - дослушай меня! а затем - мы завтракаем вместе, ты ешь.. ты даже ешь рис с моих палочек, и, - слегка расширенные зрачки блэйда впиваются в - суженные до точки - зрачки напротив, - после этого ты заявляешь, что это ничего для тебя не значит? ты делаешь так со всеми? с той розоволосой девчонкой тоже? и часто? - тогда скажи мне, - дан хэн зло выплевывает каждое слово, - что это значит для тебя. свисающий с края навеса серебристый диск, слегка покачивающийся в свободном танце, ловит своим отражением: цепкие пальцы обхватывают мокрое от дождя, бледное, заострившееся в гневе лицо, а большой - грубоватой подушечкой в еле ощутимом, нежном касании - утирает каплю красной подводки, убежавшую на белую кожу возле скулы. от этого быстрого движения сведенные, нахмуренные брови, дрогнув, невольно расправляются, смягчая раскосый под ними, и нефритово-серый - из холодного, металлического, острого - становится попросту испуганным. растерянным. живым. сверкающим маленькими бирюзовыми искорками. спустя мгновение серебристый диск, повернувшись бочком от небольшого порыва ветра, выхватывает еще одно лицо, быстро склоняющееся к первому, обрамленное мокрыми, длинными, иссиня-черными прядями, теперь скользящими по чужим покатым плечам. горячие, влажные от зацепившихся за них капель дождя губы касаются явно замерзших, дрожащих губ напротив, чуть сминая их. 'как тепло', - думает дан хэн, и эта мысль, будто плавающая в чем-то вязком, заполняет собой почти все пространство, оставляя место лишь для сменяющих друг друга ощущений. 'искусанные', - и дан хэну невольно хочется провести по ним кончиком языка, смочить их собственной слюной, чтобы она заполнила собой каждую маленькую трещинку. 'немного липкие. неужели от кофе?' - и дан хэн невольно вспоминает другие запахи и вкусы сегодняшнего утра: ароматный рис, впервые приготовленный для него кем-то, а не им самим, и слегка солоноватый омлет, такой, как ему, оказывается, нравится. 'воздуха, воздуха', - громким набатом стучит еще одна мысль, пробивая себе путь на передний план, и дан хэн, размыкая тонкие губы, хочет сделать живительный глоток кислорода, выхватывая вместе с ним чужое, согревающее дыхание. приоткрывшиеся губы срывают блэйду - до этого почти целомудренно касавшегося их - крышу. в какой-то животной нежности прикусывая невысокий свод верхней губы, следом блэйд проходится языком по ее четкой кромке, спускается вниз, ткнувшись самым кончиком в уголок губ, таким образом будто пытаясь приподнять его. ровный ряд зубов, скользких от слюны, будит внутри блэйда что-то рычащее и голодное, отчего он широко, всей поверхностью горячего языка проходится по каждой белой жемчужинке, а затем, не встречая сопротивления, но желая пробиться дальше в чужой мокрый рот, пальцами, до сих пор лежащими на - теперь согревшихся - щеках, опускается на аккуратную, небольшую челюсть, сдавливает ее, и - податливый от этого движения - рот приоткрывается. блэйд, сталкиваясь своим языком с чужим, минует его, огибая, самым кончиком касаясь нежного, отчего-то прохладного, нёба, и медленно ведет по нему. 'щекотно', - думает дан хэн и, желая прекратить это зудящее ощущение, пытается отстраниться, но чужие пальцы, так удобно, так правильно расположившиеся на его лице, держат, не позволяют двигаться, и дан хэну остается только выдохнуть, с сорвавшимся вместе с ним тихим стоном. дыхание где-то сверху на секунду прерывается, а затем широкий, быстрый, горячий чужой язык подцепляет свою пару снизу, проходится вдоль чувствительных венок, оставляя за собой привкус черного кофе, и почти торопливо покидает теплый рот, напоследок пройдясь по внутреннему краешку нижней губы. немного расфокусированным взглядом блэйд останавливается сначала на все еще приоткрытых, порозовевших губах, а затем - скользит вверх, видя - тоже приобретший розоватый оттенок от уличного холода - кончик носа, потекший красный у нижних век, часто моргающий раскосый и плавающий в нем нефритово-серый, пытающийся сконцентрироваться хотя бы на чем-то, выбирающий основной точкой губы блэйда. осторожно убирая пальцы от чужого лица, блэйд, не удержавшись, заправляет короткий, после этого движения все равно упрямо вылезший наружу, темный локон за прохладное, белое ушко. блэйд думает, что если сейчас скажет что-нибудь, то звучать это будет низко и хрипло. так и выходит. - дан.. кхм. дан хэн. затрепетавшие черные ресницы выдают чужое смятение. - теперь твоя очередь, - просто говорит блэйд, не объясняя, что именно под этим подразумевает, и, разворачиваясь на пятках, идет прочь, прямо в стену дождя, вскоре - последний раз мелькнув кончиком алой ленты пальто - полностью скрываясь за ней. дан хэн, делая шаг назад, спиной упирается в холодный бетон магазина CD-дисков, часть из которых - исцарапанных, теперь используемых в качестве украшения - продолжает тихо покачиваться, серебристыми каплями сползая с низкого навеса.

***

позже, вечером, телефон блэйда, лежащий на одеяле, теперь тонко пахнущем кленами, тихо вибрирует, оповещая о входящем сообщении. 'наверное, кафка все же пришла за подробностями', - думает блэйд, и ему кажется, что после того, как он получил от нее свой, такой необычный, подарок на день рождения, по ощущениям прошла не пара дней, а пара жизней. прохладный телефон ложится в горячую ладонь. doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:32 ты все еще слушаешь диски?

bloodyblade'sbody 🔪 22:41 к сожалению, у меня сломался плеер

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:42 когда ты будешь в мастерской?

bloodyblade'sbody 🔪 22:43 я почти все время там, дан хэн 20:43 кроме единственного своего прогула вчера

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:44 а сегодня?

bloodyblade'sbody 🔪 22:44 сегодня - вынужденный выходной

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:45 ты не простыл?

bloodyblade'sbody 🔪 22:45 заботишься?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:45 нет. 22:47 да.

bloodyblade'sbody 🔪 22:48 я не простыл 22:48 а ты?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 22:49 заботишься? 22:50 не отвечай 22:51 я зайду в мастерскую на следующей неделе.

bloodyblade'sbody 🔪 22:52 я буду рад.

12.

блэйд, вышедший из мастерской за горячим кофе, ежится от забирающегося за воротник пальто холодного - почти морозного - воздуха. мужчина чувствует, что скоро выпадет первый снег. будто в воздухе витает что-то неявное, невидимое человеческому глазу, замедляя общий ход времени, а на улицах - движение толп людей, все реже прикрывающих головы разноцветными куполами зонтов; ветер - и тот теперь лишь лениво перебрасывает опавшие листья, чаще оставляя их просто лежать на подсыхающем - в токио практически прекращаются дожди - сером асфальте, смотреть прожилочками в тяжелое, словно опустившееся ниже, небо и покрываться тонкой, еле заметной серебристой корочкой льда. купив в кофейне обильно исходящий молочного цвета паром напиток, блэйд все же решает немного задержаться на улице, хотя бы до тех пор, пока не начнут сильно мерзнуть руки, и, прихлебывая горячий, пока обжигающий кофе, достает из кармана пальто ставший прохладным телефон, открывая их совместный чат с кафкой.

bloodyblade'sbody 🔪 ноябрь, 27 15:23 каф

plumspider 🕸 15:32 оу 15:32 кого я вижу (~˘▾˘)~

bloodyblade'sbody 🔪 15:32 когда будет снег, каф?

plumspider 🕸 15:35 сегодня? 15:35 возможно, даже красный 15:35 ведь ты, блэйди, наконец вспомнил обо мне

bloodyblade'sbody 🔪 15:36 каф 15:36 я идиот

plumspider 🕸 15:37 к чему такая самокритичность, блэйди? 15:37 ты не настроен воспринимать мои шутки? 15:37 оу 15:38 или произошло что-то, о чем я не знаю (╯°□°)╯︵ ┻━┻ 15:38 блэйди, послушай

bloodyblade'sbody 🔪 15:38 каф

plumspider 🕸 15:38 расскажи мне

bloodyblade'sbody 🔪 15:39 я влюбился 15:40 в того парня 15:40 с фотографий, которые ты помогла мне достать

plumspider 🕸 15:41 так значит, те фото были все-таки для.. 15:41 ты раскрываешься для меня с новых граней, блэйди 15:42 поэтому считаешь себя идиотом?

bloodyblade'sbody 🔪 15:43 мне кажется, что я делаю все неправильно 15:43 что тороплю 15:43 что я грубый, неотесанный

plumspider 🕸 15:44 дорогой мой 15:44 послушай 15:44 в мире столько судеб 15:45 и столько вариантов их переплетения 15:45 мне интересно, по какой развилке пойдешь ты 15:45 нет правильного или неправильного, блэйди 15:46 есть твое 15:46 и то, с чем ты сталкиваешься 15:46 то, к чему ты идешь 15:47 но, блэйди 15:47 иногда нужно дать другим пространство и возможность для ответного шага 15:47 понимаешь, о чем я?

bloodyblade'sbody 🔪 15:48 каф 15:48 ты

plumspider 🕸 15:48 тоже одно из плетений, блэйди 15:49 и рада им быть

bloodyblade'sbody 🔪 15:50 мы могли бы встречаться, каф

plumspider 🕸 15:50 но ты предпочитаешь мужчин

bloodyblade'sbody 🔪 15:51 ты догадывалась?

plumspider 🕸 15:51 я тоже предпочитаю мужчин, блэйди (~˘▾˘)~ 15:52 но моим чарам ты так и не поддался

bloodyblade'sbody 🔪 15:52 а должен был?

plumspider 🕸 15:53 с твоим кислым лицом у тебя все равно не было шансов

bloodyblade'sbody 🔪 15:53 🖤

***

- это.. тебе, - говоря это, дан хэн смотрит себе под ноги, наугад тыча небольшим свертком куда-то в сторону блэйда. - мне? - блэйд, в самом деле, удивлен и - в большей степени - заинтригован, - что это? - открой, - тихо бурчит дан хэн, смелее вытягивая руку, разгибая ее в локте, - это подарок. горячая ладонь, самыми кончиками пальцев случайно коснувшаяся чужой, тонкой прохладной кожи на запястье, осторожно перехватывает сверток. дан хэн украдкой смотрит на блэйда: раскаленный красный поблескивает, чем выдает искреннее любопытство; одна иссиня-черная прядь волос, выпавшая из-за уха при изучающем наклоне головы, снова заправляется за него одним ловким движением; цепкие пальцы, наконец, прикладывая самый минимум силы, разрывают тонкий полиэтилен упаковки. тонкие губы, приоткрывшиеся на секунду в удивлении, растягиваются в небольшую - смущенную - улыбку. - дан хэн, - блэйд говорит это, вертя в пальцах новенький CD-плеер с простым серебристым корпусом, - я.. ты не представляешь, как давно я не слушал музыку. - ты не слушаешь ее с помощью телефона? - нет. наверное, звучит по-стариковски, - блэйд усмехается над собой же, а дан хэн наблюдает как от уголков глаз расползаются теплые лучики-морщинки, - но это, и вправду, так. - хочешь послушать что-нибудь сейчас? - дан хэн произносит это, а затем, спохватившись, думает, что для этого необходимо назвать какую-то причину, кроме той, что он хочет видеть эту чужую счастливую улыбку чуть дольше, - чтобы проверить звук, например. - оо, да. но все диски у меня дома. - у меня, - дан хэн тут же скидывает с плеча свой рюкзак, запуская руку в его недра, и, выуживая оттуда прозрачную пластиковую коробочку с весело серебрящимся в ней диском, протягивает ее блэйду, - есть. - а что на нем? что-то современное? - шутит блэйд, забирая коробочку. отточенным годами жестом вынимает из нее диск и, открывая крышку плеера, вставляет его туда с тихим, приятным для слуха, щелчком. - нет, но.. думаю, это что-то такое, что может тебе нравиться. - я заинтригован, - говоря это, блэйд подносит к уху наушник, который тут же прячется за иссиня-черными волосами, и нажимает на кнопку 'play'. на несколько секунд в мастерской повисает тишина, нарушаемая лишь слабым позвякиванием музыки в наушнике, который блэйд для чего-то придерживает пальцами у уха, будто боясь, что он выпадет. дан хэн наблюдает, как по лицу мужчины сначала расползается явно читаемое узнавание, а затем - широкая, радостная улыбка. у дан хэна от нее подкашиваются ноги. - ты.. о, боги! - блэйд, держащий в одной руке новехонький плеер, подушечкой большого нажимает на кнопку паузы, второй - протягивает дан хэну свободный наушник, одновременно с этим делая уверенный шаг навстречу, сокращая расстояние между ними до жалких миллиметров, - вот, держи, мы должны послушать ее вместе. - я.. - ну же, скорее, - и, видя, что дан хэн все же забирает наушник, но ужасно медлит, блэйд, захватывая его пальцы своими, уверенно направляет их к уху. убедившись, что устройство на месте, снова нажимает заветную кнопку 'play'. I was bruised and battered, I couldn't tell what I felt, I was unrecognizable to myself, I saw my reflection in a window.. - потанцуем? - блэйд, не дожидаясь ответа, привлекает к себе застывшее в миллиметрах от него, источающее тепло тело, уничтожая - такое ненужное - расстояние, в пыль стирая еще не предпринятые дан хэном попытки отказаться от этой затеи. обхватывает горячими ладонями: правой - трогательно выпирающую лопатку, в успокаивающем жесте поглаживая отставленным большим пальцем нежное местечко под ней, левой - тонкую талию, слегка сжимая, - не сказать, что я это умею, но.. блэйд продолжает вслушиваться в музыку. ..On the streets of Philadelphia? I walked the avenue 'til my legs felt like stone, I heard the voices of friends vanished and.. кажущиеся блэйду маленькими, чужие ладони немного несмело касаются его широкой груди, а следом - одна даже переползает на его шею, обжигая прохладными пальцами кожу у ворота свитера, запуская стайку мурашек, убегающую куда-то к затылку. спрятанный до этого момента под слегка опущенными ресницами нефритово-серый теперь вонзается в раскаленный красный, будто играя в какую-то, известную только собственному хозяину, игру. блэйд на это хитро сощуривается. ..At night I could hear the blood in my veins, Black and whispering as the rain On the streets of Philadelphia.. блэйд, ни на секунду не разрывающий зрительного контакта, сейчас даже немного жалеет о том, что действительно не умеет танцевать, но все же начинает тихонько раскачивать их двоих из стороны в сторону, не отрывая собственных ног от пола. податливое чужое тело двигается в ритме движений блэйда, то попадающих, то нет в такт музыке. - ты ужасно танцуешь. ..It's just you and I, my friend, My clothes don't fit me no more.. - может быть, мой талант в пении. ..I walked a thousand miles Just to slip this skin.. - даже не вздумай, - говорит дан хэн, и его шелестящий смех, стихший так же быстро, как и начался, путаясь в иссиня-черных прядях блэйда, рассыпанных по плечам, тонет где-то у горячей шеи. блэйд сглатывает. ..I can feel myself fading away.. - мне хочется поддаться моменту. ..So receive me, brother, with your faithless kiss.. - о чем ты? ..Or will we leave each other alone like this On the streets of Philadelphia? сухие, горячие губы касаются чужих - приоткрытых, прохладных, влажных - не напирая, задерживаясь лишь на несколько секунд. отстраняясь, возвращаются уже к уголку, оставляя в нем нежный поцелуй, такой легкий и невесомый, что дан хэну и вовсе кажется, что все это - игра его воображения. последние строки они дослушивают молча. - спасибо за танец, дан хэн. - блэйд, я.. - и за прекрасный подарок, - говорит блэйд, осторожно высвобождая дан хэна из плена собственных рук, в следующее мгновение вынимая наушник сначала из чужого, порозовевшего ушка, затем - из своего. ладони дан хэна тут же сползают с его шеи и груди. - я.. хотел тебе кое-что сказать, блэйд. - что же? - я.., - дан хэн, собираясь с мыслями, часто дышит, несколько раз приоткрывая и снова смыкая губы в нерешительности произнести то, что должен был сказать еще до этого танца. - хэй.., - согревающий красный смотрит внимательно, участливо, - не волнуйся. просто скажи. - я.., - дан хэн шумно и глубоко вдыхает, резко выпаливая слова на выдохе, - вынужден переехать. - куда? - в китай. - шанхай? - шанхай. - как скоро? - меньше, чем через месяц. - как давно ты об этом знаешь? - с того вечера.. то есть, корпоратива, с которого ты меня забирал. - ты, - лицо блэйда озаряется догадкой, - поэтому убегал от меня? - я.. - и поэтому сказал мне, что та ночь и то утро ничего для тебя не значат? - блэйд нанизывает факты как бусины на ниточку. - да. - а они что-то значат? - блэйд.. - ты считаешь, что у нас ничего не получится на расстоянии? - да. - а если я предложу тебе не думать о том, что будет после, и просто наслаждаться моментом сейчас, ты согласишься? - и ты, зная, что я уеду, пойдешь на такое? - да, - отвечает блэйд, не раздумывая и секунды. - почему? - потому что ты мне нравишься, дан хэн, - блэйд признается в этом просто, прямо глядя в округляющийся на этих словах нефритово-серый, - нравится то, как ты выглядишь, нравится твой запах. вкус твоих губ. мне продолжать? - блэйд.. - в конце концов, я просто хочу тебя. - только и всего? - есть ли смысл задумываться о большем, если ты в скором времени переедешь? - ты.., - натянувшаяся внутри дан хэна струна какой-то - и ему самому теперь кажущейся странной - надежды лопается, не издавая ни звука, - ты прав. - ты согласен? - но у меня будет одна просьба. - какая? - станешь моим +1 на рождественском корпоративе? - когда он будет? - в день перед рождеством. - а когда ты улетаешь? - следом, через пару дней. - тогда после корпоратива поедем ко мне. или к тебе. так будет честно. - по рукам. блэйд смотрит в нефритово-серый, старающийся скрыть под покровом длинных черных ресниц быстро гаснущие бирюзовые искорки. - дан хэн. - м? - у тебя с собой есть шарф? дан хэн молча качает головой в отрицательном жесте, и его темные, короткие прядки волос немного расстрепываются. блэйду хочется протянуть к ним ладонь и пригладить, но вместо этого он, делая пару шагов в сторону, подходит к напольной деревянной вешалке, стягивая с нее темно-фиолетовый шарф - широкий, пушистый, теплый. возвращаясь к дан хэну, все это время наблюдавшему за движениями блэйда, он, почему-то понизив голос, спрашивает: - можно? отливающий чем-то холодным - металлическим - нефритово-серый в согласии моргает, тут же прячась, разглядывая сначала узор вязи на свитере блэйда, а затем - носки своих и чужих ботинок. блэйд осторожно накидывает шарф на белую шею и покатые плечи и, неторопливо оборачивая их приятной на ощупь тканью, тихо говорит: - одна моя подруга считает, что в мире множества судеб, - торчащую в сторону темную прядку волос блэйд аккуратно заправляет за чужое ушко, - есть еще большее множество их переплетений. а больше и их, - блэйд наматывает шарф уже вторым слоем, - бесконечность развилок, по которым мы, пересекаясь друг с другом, можем пойти, - согревающий красный ловит в фокус дрогнувшую тонкую кожу у чужих нижних век. - каф.. так зовут мою подругу, - объясняет блэйд, - говорит, что, делая шаг навстречу кому-то, - конец шарфа завершает свой последний - третий - оборот, - нужно оставить пространство для ответного шага: так переплетение может стать крепче. - я не совсем понимаю, о чем ты. - сегодня ты пришел ко мне, не зная, что прогнозу обещали снег. а я - знал, но не был уверен, что ты придешь. этот шарф, - блэйд смотрит на проделанную работу с удовлетворением, - тебе очень идет. - как это связано? - дан хэн, пытающийся найти логику в словах блэйда, немного морщит лоб, - или это ваши старческие.. он не договаривает, потому что блэйд, несколько мгновений назад доставший из кармана брюк телефон, теперь бесцеремонно сфотографировал его: дан хэн слышал стандартный звук затвора камеры. - ты.. ты сфотографировал меня? - забавно слышать такой вопрос от профессиональной модели, - блэйд, глядя на снимок, замечает, как в сочетание нефритово-серого с красным гармонично вписывается фиолетовый, - я добавлю ее к своей коллекции. тебе, правда, очень идет. - к какой еще коллекции? - оо, - загадочно тянет блэйд, - я обязательно расскажу тебе об этом, но как-нибудь в другой раз, - после этой фразы из согревающего красный становится раскаленным, густым, внимательным, - так мы поняли друг друга насчет.. ближайшего будущего? - д.. да, - нефритово-серый тут же начинает отливать холодным, отстраненным, - тогда я пойду. я напишу тебе, что нужно будет надеть на корпоратив. - буду ждать. дан хэн выходит из мастерской на еле гнущихся ногах. через полчаса токио накрывает снег.

***

блэйд наблюдает из окна мастерской за пушистыми, сверкающими в свете фонарей, хлопьями, крутящимися в одном - только им известном - танце. ровный, очень тонкий, белый ковер наталкивает блэйда на мысли о том, как неторопливо по нему может идти один человек, как звук его шагов заглушается, даже скрадывается. блэйд снимает телефон с блокировки и видит так и оставшуюся не закрытой фотографию дан хэна, чье лицо почти наполовину закрыто широким, темно-фиолетовым шарфом. нефритово-серый смотрит в пол растерянно, устало. смахивая фотографию в сторону, блэйд открывает чат с кафкой:

bloodyblade'sbody 🔪 18:40 каф

plumspider 🕸 18:43 блэйди (~˘▾˘)~

bloodyblade'sbody 🔪 18:44 думаю, что я поторопился с желанием на день рождения 18:44 но у меня есть еще одна, очень важная просьба

plumspider 🕸 18:45 слушаю (~˘▾˘)~

bloodyblade'sbody 🔪 18:45 каф, я хочу продать мастерскую

plumspider 🕸 18:46 оу?

bloodyblade'sbody 🔪 18:46 и переехать в шанхай 18:47 надеюсь, мы будем продолжать дружить 18:47 но если ты сломаешь или потеряешь очки 18:47 я закажу доставку курьером

plumspider 🕸 18:48 значит, вот какую развилку ты выбрал?

bloodyblade'sbody 🔪 18:48 да

plumspider 🕸 18:48 блэйди (~˘▾˘)~ 18:49 я ужасно не люблю курьеров 18:49 но помогу с мастерской

bloodyblade'sbody 🔪 18:51 есть варианты?

plumspider 🕸 18:52 на днях я встретила очень странного парня 18:52 у него не кислое лицо

bloodyblade'sbody 🔪 18:53 каф

plumspider 🕸 18:53 и он мечтает открыть бюро ритуальных услуг 18:53 а для этого ему нужно какое-нибудь помещение 18:53 желательно, не на главной улице

bloodyblade'sbody 🔪 18:54 ты гениальна

plumspider 🕸 18:55 поддержим малый бизнес на начальных этапах (~˘▾˘)~

13.

дан хэн больше не появляется в мастерской. блэйд, распродающий стеклянные витрины, некоторое, особо громоздкое оборудование, пакующий ручные фрезы, микролампы, кусочки неиспользованного металла по - кажущимися ему бесконечными - коробкам, развозя готовые ювелирные изделия заказчикам лично, распродающий за дешево и старые, и недавно изготовленные украшения, и даже попрощавшийся с любимым рабочим столом за какой-то бесценок, этому даже рад, потому что вывалить на эти покатые, будто бы хрупкие, плечи правду о своей задумке пока и сам не готов. мягкое, немного продавленное кресло, на котором часто засыпал дан хэн, блэйд оставляет будущему владельцу этого - теперь совсем опустевшего - места. так, крутясь изо дня в день, блэйд и не замечает, как пропали с улиц разноцветные пятна зонтов; как высохли, съежились, стали бурыми опавшие листья; как дни, становясь короче, неумолимо приближаются к кануну рождества, и на дверях комбини появляются таблички с напоминанием о возможности предзаказа - традиционных для этого дня в токио - клубничных тортов. в день, когда блэйд подписывает документы на продажу мастерской и соглашение об использовании помещения по усмотрению нового владельца, от дан хэна, все это время ограничивающегося либо односложными, сухими сообщениями, либо вообще молчанием, приходит короткое: doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 декабрь, 23 17:19 наш уговор все еще в силе?

bloodyblade'sbody 🔪 17:48 да

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 17:52 нужно надеть что-то официальное. 17:52 костюм, рубашка 17:52 справишься?

bloodyblade'sbody 🔪 17:55 да. 17:55 я заеду за тобой. идет?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 17:56 идет. 17:56 »открыть точку геолокации 17:56 буду ждать тебя завтра к шести.

***

когда блэйд, стоя перед большим зеркалом в ванной и поправляя все мнущийся воротник белой, шелковой рубашки, наконец смотрит на свое отражение, то, впервые за долгое время, понимает, как же, на самом деле, устал: щеки - сегодня гладкие, свежевыбритые - заметно впали, а морщины под глазами стали резче, отчетливее. раскаленный красный - и тот смотрит еле теплящимися угольками. вздохнув, блэйд распускает собранные в пучок волосы: иссиня-черные пряди, тут же рассыпавшиеся по плечам и спине, застывают тонкими змейками. выходя в коридор, блэйд надевает ботинки и набрасывает на плечи пальто с алой лентой, случайно зацепив еще свободным рукавом глиняное блюдце с лежащими в нем ключами. маленькое суденышко, проскользив по поверхности тумбы, храбро ныряет вниз, терпя крушение. ключи, лежащие в глиняной колотой крошке, молчаливо отблескивают холодным металлом. - о, черт, - вслух говорит блэйд, наклоняясь и подбирая ключи и - осторожно - самые крупные кусочки бывшего блюдца, - может, это знак? вернув - уже останки посудинки - на тумбу, блэйд просовывает руку во внутренний карман пальто, убеждаясь, что изделие, изготовленное им еще в ноябре, не выпало. 'в путь', - думает блэйд и, щелкая выключателем, гасит свет. дверь в квартиру захлопывается, раздается звук поворота ключей. холодная, пустая прихожая погружается в привычную тишину. такси оставляет блэйда у одноэтажного дома современной типовой японской застройки. - значит, он живет здесь, - ни к кому не обращаясь, тихо говорит блэйд и подходит к приоткрытой калитке. 'ждет', - проносится у него в голове. блэйд толкает калитку вперед и заходит во двор. пройдя по мощеной плитке, проложенной сквозь аккуратный искусственный газон, блэйд оказывается рядом с дверью. табличка, где обычно написано имя хозяина дома, оказывается пустой. блэйд, замечая выше черную кнопку звонка, нажимает на нее, коротко вдохнув. дверь распахивается через несколько секунд, и затеплившийся красный выхватывает тут же: будто испуганный, старательно прячущийся от чужого взора нефритово-серый, сегодня чуть гуще подведенный у нижнего века красной подводкой, сжатые в тонкую ниточку - украшенные красным - губы, заламывающие друг друга тонкие, длинные, бледные пальцы рук. - проходи. - м, - коротко мычит блэйд, стараясь не впиваться собственным взглядом в такие манящие губы, и, оказавшись в небольшой прихожей, рассматривает дан хэна, стоящего под приятным теплым освещением: изящное, снежно-белое платье ханьфу, окаймленное сверкающей темной бирюзой прячет под собой цвета грозовых облаков рубашку и белые, шелковые брюки. вокруг тонкой талии змеей обернулся расшитый журавлями и лотосами широкий пояс. из открытых кусочков кожи - кисти рук и шея, на которую так и просится какое-нибудь украшение. блэйд, наконец, находит повод. - дан хэн. - я почти готов, - все еще скрывающийся под покровом длинных черных, чуть опущенных ресниц нефритово-серый обращается взором куда-то в глубины квартиры, - куда я мог положить свой теле.. - позволь мне, - блэйд в нетерпении перебивает дан хэна, - добавить еще один штрих. - какой? - подойди поближе. блэйд слышит, как дан хэн, делая шаг вперед, тихо сглатывает. запуская пока теплую, не нагревшуюся после улицы ладонь в карман собственного пальто, блэйд достает украшение, завернутое в газовую серебристую ткань, и протягивает дан хэну. - что это? - подарок. - я не.. - взгляни. бледными, с виднеющимися на них голубыми венками пальцами дан хэн отгибает края ткани прямо так, не забирая ее из чужой ладони. блэйд смотрит за тем, как в немом удивлении приоткрываются украшенные красным губы. россыпь маленьких, резных кленовых листиков, величиной с ноготок мизинца, сделанных из кроваво-красного коралла, окантованных нежной каймой нефрита, нанизаны на тонкую, серебряную цепочку, звенья которой искрятся переливами так, будто это и не металл вовсе, а крошечный, помещающийся в ладонь ручеек. каждый листик испещрен прожилочками, что не шире паутинок, и выходят они будто изнутри, как если бы сам коралл умело, под известным только мастеру углом, ударяли - точно и единожды. дан хэн не может оторвать от всего этого взгляд, на несколько долгих мгновений пропадая в искусной осени, помещающейся в руке. - дан хэн. - блэйд, это.., - дан хэн пытается подобрать слова, чтобы выразить свое восхищение, - это все.. сделал ты? - от первого кленового листика до последнего звена цепочки. тебе нравится? - я.., - нефритово-серый робко заглядывает в согревающий красный, - в восторге. - хочешь надеть ее сегодня? - хочу, но.. - если хочешь, - перебивает блэйд, цепляя ловкими пальцами украшение за самый краешек, вытягивая цепочку во всю длину, - забудем о всяких 'но'. я помогу надеть. дан хэн кивает и, прикрывая подрагивающие веки, застывает на месте. блэйд, стараясь лишний раз не касаться - кажущейся мраморной - чужой кожи, оборачивает вокруг шеи, враз покрывшейся мурашками, тоненько позвякивающую цепочку, защелкивает маленький замочек и перетягивает его назад. блэйду хочется коснуться точеного лица хотя бы кончиками пальцев, но, задерживая на мгновение дыхание, он просто смотрит на стоящего перед ними дан хэна. 'словно божество, сошедшее с небес', - думает блэйд. - ты.., - подбирает слова, - прекрасно выглядишь. - блэйд, - дан хэн, наконец, приоткрывает глаза и - в каком-то внутреннем волнении теребя край расшитого узорами пояса - чуть севшим голосом произносит, - спасибо за подарок. это, - касается отблескивающей серебристыми искорками цепочки, ведет подушечками пальцев по нагревающимся от теплоты кожи листикам, - настоящее сокровище, но.., - с секунду дан хэн молчит, поджимая тонкие губы, - разве оно того стои.. - хэй, - перебивает его блэйд, как в попытке остановить движение красивых губ все же касаясь их самыми кончиками указательного и среднего, тут же убирая их, - конечно, стоило. нефритово-серый на мгновение стекленеет, покрывается прозрачной дымкой, а затем дан хэн, взглянув прямо в плавящий красный отрывисто произносит: - нам пора. ты же в костюме? - в костюме. дан хэн, я должен тебе сказать, что.. - после корпоратива вернемся ко мне. - дан хэн, я.. - передумал? - нет, не передумал, - незаметно для чужих глаз блэйд сжимает руку в кулак, - все в силе. - я вызову такси.

***

при входе в клуб, помещение которого больше напоминает какой-то дворец, блэйд снимает пальто, вручая его миловидной хостес, и, задрав голову вверх, рассматривает свисающие с потолка огромные, переливающиеся всеми цветами радуги, люстры, всматриваясь в детали огранки стекол-капелек, торчащих из самого центра общей конструкции. дан хэн пользуется этими несколькими секундами, чтобы рассмотреть - голодно, жадно - высокий стан, облаченный в строгий классический черный костюм, торчащий воротничок белой шелковой рубашки, мелькающий на мгновение и тут же прячущийся за рассыпавшимися по плечам длинными, прямыми, иссиня-черными волосами, красивый профиль: черные, как смоль, ресницы, слабо подрагивающие, а сразу под ними - раскаленный, увлеченный видом, красный; прямой нос с почти острым кончиком, приоткрытые тонкие губы, крепкая шея с точеным, аккуратным кадыком. коротко вздыхая, дан хэн заставляет себя отвернуться и заняться, наконец, собственным, отчего-то не поддающимся, замком на бирюзовом плаще-ветровке. - дан хэн! дан хэн! а вот и я! - розоволосая девушка вприпрыжку подбегает к дан хэну, бросаясь его обнимать, - ты даже не опоздал, но.. ты один? ты разве не помнишь, что надо было.. - март. - ..пригласить с собой одного человека? я же тебе говорила, что мы не можем пойти вместе, потому что это должна быть твоя пара.. - март. - ..а твой агент, - март, цепкими пальчиками с аккуратными накрашенными ноготками ловит собачку замка и смело дергает вниз, тут же расстегивая плащ-ветровку дан хэна, - не может быть твоей парой! ну, теоретически.., - девушка, прикладывая указательный к нижней, чуть пухлой, губе на секунду задумывается, - нет, даже теоретически не получится, мы с тобой все же самые лучшие дру.. - март. я пришел не один. - нет? и где же твоя пара? - март крутит головой в разные стороны до тех пор, пока не ловит взглядом смотрящего в их сторону блэйда, - а! оо! я вас помню, - почти кричит март, помахав блэйду маленькой ладошкой в знак приветствия. - март, даже не думай.. - ювелир-сан, как насчет того, чтобы обменяться, - март бесцеремонно стягивает с дан хэна плащ-ветровку и, не глядя, передает его хостес, - о, где ты нашел такую классную цепочку, дан хэн? это сделано на заказ? тебе так идет, а еще и в сочетании с этим ханьфу.. - вы хотели обменяться телефонами? - блэйд, подошедший к ним, останавливается возле дан хэна и смотрит на стоящую - теперь напротив него - март, быстро и, действительно, очаровательно моргающую. - оо, да! хочу! точнее, это необходимо для.. - март, - пытается прервать ее дан хэн. - позвольте, - блэйд осторожно цепляет дан хэн за слегка напрягшийся тут же локоть, - мне украсть моего сегодняшнего спутника. а номерами, - блэйд говорит мягко, заглядывая март в глаза сыплющим искрами красным, - можем обменяться позже. - х.. хорошо! тогда я, - девушка, заметившая в собравшейся толпе у входа кого-то знакомого, тут же переключается, - поговорим позже. бай-бай! март убегает, на бегу снимая с пояса юбки небольшой полароид и, уверенно взяв его в руки, направляет на кого-то объектив. - она забавная. пойдем? - тихо говорит блэйд, все еще держа дан хэна за локоть. - м, - мычит себе под нос дан хэн, стараясь не выдать непонятно откуда взявшегося смущения. - ты в порядке? - да, да, пойдем, - быстро отчеканивает дан хэн, и они оба почти одновременно делают шаг вперед, по направлению к просторному, светлому залу, из которого доносится шум веселящихся людей, звон хрустальной посуды, шарканье ног, шорох платьев, звуки живой музыки. блэйд, честно, думает, что корпоратив будет чем-то наподобие вечера в светском салоне: шикарным, достаточно камерным и невыразимо скучным, - а потому без зазрения совести хватает с подноса пробегающего мимо официанта бокал с виски, тут же смачивая янтарной жидкостью сухие губы. 'macallan 18', - думает блэйд, безошибочно определяя его по отдаленным, но все же угадывающимся ноткам овсяного печенья с имбирем и корицей, - 'прямо под рождество'. дан хэн отпивает небольшой глоток, еле заметно сморщив нос, и, видимо, памятуя о последнем подобном вечере, где он перебрал с алкоголем, негромко, чтобы было слышно за разливающейся по залу музыкой, говорит: - много не буду. - почему? - чтобы не вышло, как в прошлый раз. - по-моему, прошлый раз закончился не так уж и плохо, - блэйд тепло смотрит на дан хэна, - я уже здесь, так что ты можешь не беспокоиться о том, как и в каком состоянии доберешься домой. развлекайся. дан хэн смотрит на морщинки-лучики, расходящиеся по тонкой коже нижнего века, и согласно кивает. проходящая мимо красивая, гармонично смотрящаяся пара - женщина, с густыми, огненного цвета волосами, пышной грудью, великолепной фигурой, и мужчина, чуть седовласый, высокий и статный, элегантно опирающийся на трость, - поворачивает в их сторону, окруженная восхищенными возгласами. поравнявшись с ними, женщина, от которой, как теперь явственно чувствует блэйд, пахнет хорошим, дорогим кофе, обращается к дан хэну: - дан хэн. рада тебя видеть, - невысокий голос женщины приятно ласкает слух, - представишь нас? - да, - отвечает дан хэн, указывая сначала на химеко, - химеко, это блэйд, мой.. моя пара на сегодня, - а затем - указывая на блэйда, тихо произносит, - блэйд, это химеко, прекрасная, талантливая модель и хорошая подруга, а это - вельт, кажется, уже прогремевший на весь мир, известный модельер. пара, глядящая на блэйда немного оценивающе, поочередно кивает. блэйд делает то же самое. - дан хэн, а это.., - золотистые глаза женщины загораются неподдельным интересом, а тонкий изящный пальчик указывает на цепочку на шее парня, - откуда? - это, - дан хэн, сам того не замечая, подносит ладонь к украшению, начиная с нежностью оглаживать резные листочки, - работа одного скромного ювелира. он, кстати, перед вами, - и ведет взглядом в сторону блэйда. - значит, вы ювелир? - как правильно отметил дан хэн, скромный, - улыбаясь, говорит блэйд. - ваши украшения.. где их можно приобрести? хотя нет, я готова умолять вас сделать мне кое-что на заказ. - думаю, умолять меня ни к чему, - говорит блэйд, выхватывая собственным взглядом смотрящий коршуном взор сопровождающего химеко мужчины, - достаточно просто сказать, что вы хотите. - заколки! я бы хотела заколки с навершием в виде роз, - женщина мечтательно прикрывает глаза, - у меня длинные волосы, и они все время лезут мне в глаза. собирать я их не хочу, потому что такую красоту, - женщина проводит ладонью по огненным локонам, - прятать совершенно не хочется. если вы возьметесь, - увлеченная своей идеей, химеко отпускает локоть вельта, подходя ближе к блэйду, - я готова прийти в вашу мастерскую лично. а еще обязательно сфотографируюсь с вашим изделием: я уверена, что так смогу помочь вашим изделиям увидеть свет. - я бы с удовольствием встретил вас в своей мастерской, но.., - блэйд, старающийся не смотреть на вельта после того, как его спутница отошла от него, теперь отводит взгляд и от дан хэна, полностью обращаясь взором к собеседнице, - я недавно ее продал. но готов обсудить с вами детали заказа прямо сейчас, если вы желаете. - продали? почему? - мм.., - задумчиво мычит блэйд, - собираюсь уехать на заработки в другое место и, - добавляет чуть тише, - возможно, открыть новую мастерскую там. вы, - блэйд смотрит на химеко спокойно, прямо, - и, вправду, могли бы мне помочь стать чуть более, - он смущенно кашляет в кулак, - востребованным. - вельт, дан хэн, вы же будете не против, если я.., - и, не договаривая конца фразы, химеко, хватая блэйда под локоть, утаскивает его в сторону, что-то быстро ему щебеча и улыбаясь. вельт, кивнув дан хэну, разворачивается и удаляется по направлению к бару. дан хэн остается один под огромной дорогой люстрой, окутанный ярким теплым освещением, окруженный толпой людей в роскошных платьях и идеально скроенных костюмах, и чувствует себя потерянной песчинкой в бескрайнем и безжалостном космосе. простояв так какое-то время, мысленно плавая в чем-то мутном и вязком, дан хэн все же оборачивается в сторону блэйда и химеко, что-то с жаром обсуждающих. 'ему очень идет костюм', - отстраненно думает дан хэн, разглядывая, как плотно прилегает черная ткань к красивому, крепкому телу. дан хэн чувствует закипающую внутри него злость, только не может понять, на кого именно: блэйда или самого себя. так и не допив и одного бокала виски, дан хэн, отставляя его на поднос к подоспевшему в это время официанту, направляется к скрытому длинными газовыми шторами выходу на балкон в поисках глотка свежего воздуха.

***

- хэй, - блэйд становится рядом, опираясь локтями на мраморные перила балкона, - скучаешь? - нет. - химеко - потрясающая женщина. - м, - просто мычит дан хэн. - дан хэн, я.. - почему ты мне не сказал? а впрочем, - дан хэн цедит, до боли сжимая собственные зубы, - ты и не должен был. - я хотел, но.. - и куда ты уезжаешь? - снова перебивает дан хэн, чуть повышая тон голоса. - для тебя это имеет значение? - блэйд замечает эти нотки обиды и злости, звучащие в чужом голосе, но решает идти до конца и выпытать, наконец, то, что упрямо скрывает, кажется, и от самого себя дан хэн. - ты..! все это время.., - дан хэн, силясь, выплевывает слова, - я думал.. что поступаю не так, неправильно по отношению к тебе, к нам.. думал, как быстрее вернуться, или и вовсе не уезжать, потому что.. - потому что? - какая теперь разница! - гневно выпаливает дан хэн и тут же, растеряв всю злость, тихо повторяет, - какая теперь разница.. - дан хэн, - блэйд, касаясь чужого плеча, облаченного в скользкую ткань платья ханьфу, слегка сжимает его, - скажи. в заблестевших, чуть покрасневших в уголках глаз отражаются блэйд и все еще стоящая за ним осень - теперь молчаливая, промерзшая, нагая. - я влюбился в тебя! - украшенные красным губы кривятся, вытягиваются в тонкую ниточку. - помнишь, что мы говорили про ответный шаг? - тихо говорит блэйд, чувствуя как гулко стучит собственное сердце о крепкую грудную клеть, - скажи мне, помнишь? - помню. - теперь моя очередь, не так ли? - я уеду после рождества, блэйд, - дан хэн устало вздыхает и, опуская голову, тянет вниз, обхватив собственными ладонями, чужие, все еще лежащие на его плечах руки, - уже достаточно поздно. поехали ко мне. уговор есть уговор. - ты не будешь жалеть о ночи со мной? ответом блэйду служит отрицательный кивок.

***

в такси они едут молча. нефритово-серый, как догадывается блэйд, прощается с городом, наблюдая и запоминая, очерчивая взором контуры зданий, входов метро, выхватывая написанное на ярких вывесках. поблескивающие то ли от огней токио, то ли от чего-то еще глаза блэйду хочется целовать, едва касаясь губами, которые он то и дело закусывает, неслышно ерзая по мягкой обивке заднего сиденья. в его голове покадровой съемкой возникают картинки того, как он мог бы резко развернуть дан хэна корпусом к себе, встряхнуть его за покатые плечи и сказать, что поедет в чертов шанхай вместе с ним, но это недоразумение и, кажущаяся даже смешной, недоговоренность, повисшие между ними, и сейчас не дают раскрыть блэйду рта. каким-то, как ему кажется, чудом открыв двери в чужое, пугливое сердце, блэйд теперь совершенно не знает, что дальше делать. 'будь, что будет', - думает блэйд, когда такси, мягко затормозив, останавливается напротив дома дан хэна. выйдя из машины, оба мужчины проходят в узкую калитку и, глядя: один - вперед, перед собой, сжимая ключ в кармане бирюзового плаща-ветровки, а второй - в красивую, чуть ссутуленную сейчас, спину, - пересекают двор и, несколько мгновений простояв на пороге, скрываются за темной дверью.

14.

блэйд шарит ладонью по стене возле входной двери в поисках выключателя. - н.. не включай свет. - почему? - блэйд, еще не привыкший к темноте помещения, поворачивает голову немного влево, где, как ему кажется, звук голоса чуть громче. неосознанно ведет носом, пытаясь в смеси новых для него запахов чужого дома найти один единственный - кленовый. - мне так.. комфортнее, - блэйд готов поспорить на что угодно, что нефритово-серый сейчас упрямо смотрит в пол. - как скажешь, дан хэн, - и, напоследок кончиками пальцев проскользив по прохладной стене, блэйд опускает руку, вытягивая ее вдоль тела. - у меня.., - слышится тоненький перезвон металла - звякнули, ударившись друг об друга резные листики на цепочке, как если бы ее саму в нерешительности теребили, - тоже есть для тебя подарок. - правда? какой? - ты можешь.., - голос дан хэна заметно подрагивает, выдавая волнение своего хозяина, - отдать мне один приказ. - один.., - блэйд уверен в том, что ослышался, - что? - п.. приказ, - запинаясь, немного раздраженно повторяет дан хэн, - любую просьбу в этот вечер. можно сказать, желание. я его выполню. - я.., - блэйд замечает, что слышит собственный голос, как через вату - глухо, будто бы отдаленно, - через мгновение понимая, что виной тому бухающий по ушам собственный участившийся пульс, - могу сказать, чего хочу, уже сейчас? - д.. да. вытягивая вперед руку, не успев даже полностью разогнуть ее в локте, кончиками пальцев блэйд натыкается на скользкую ткань плаща-ветровки. не отнимая их, следуя ими вверх, он, наконец, цепляется за покатое плечо. обхватывая, слегка сжимая, тянет за него, привлекая ближе к себе исходящее теплом чужое тело. склоняет голову до тех пор, пока по собственной щеке не мажут короткие волоски, вызывая своими касаниями легкую щекотку. теперь, когда его губы в жалких миллиметрах находятся от аккуратного, белого ушка, блэйд, согревая дыханием небольшую раковину, хриплым низким голосом произносит: - сопротивляйся мне. беги. бей, пока не почувствуешь боль в собственных пальцах. кусай до крови. кричи из последних сил. рви на мне одежду. царапай, снимай слой за слоем мою кожу. - блэйд прерывается, сглатывая скопившуюся под языком слюну. - начинай. напротив не издается и звука: и несколько секунд оба мужчины, стоящие в кромешной тьме прихожей, еще окутаны тишиной, лишь изредка нарушаемой еле различимым дыханием друг друга. а затем - блэйд, отпускающий чужое плечо, улавливает звук стукнувшего об пол невысокого каблука ботинка. тепло, источаемое чужим телом, ощущаемое ранее и на небольшом расстоянии, разом пропадает. - дан хэн? блэйд, готовый дать дан хэну фору в пару шагов, стоит на прежнем месте. - дан хэн. под чужими ногами, сделавшими еще несколько отдаляющихся шагов, скрипят половицы паркета. блэйд мысленно считает до двух, посылая к чертям - ненужную сейчас - собственную выдержку. и срывается с места. выключенный в доме свет вынуждает блэйда вслушиваться в шорох ткани, глухие отзвуки, вылетающие из-под чужой обуви, шелест старательно приглушаемого дыхания. он пересекает коридор в четыре огромных шага, оказываясь на пороге какой-то комнаты. вытягивая руку вперед натыкается на плотную бумагу седзи. закрыто. блэйд ведет носом: в воздухе отчетливо пахнет кленами. нащупав деревянную раму, блэйд цепляется за нее чуть подрагивающими пальцами и уверенно тянет в сторону. тихо заходя внутрь, он задвигает седзи на прежнее место и делает рывок в сторону прозвучавшего у самой стены слабого металлического перезвона. горячее тело наваливается на дан хэна, вдавливая его в стоящий прямо за ним огромный книжный шкаф. позвоночник больно впивается в дерево полок, а в лопатки и поясницу упираются корешки книг: больших и маленьких, старых и новых, с яркими обложками и строгим, классическим переплетом. дан хэн выставляет собственные руки вперед, удерживая ими широкую крепкую грудь, чувствуя через тонкий шелк рубашки расшалившееся огромное сердце, качающее чужую кровь. - это библиотека? - дан хэн слышит низкий, приятный голос где-то над собственным ухом, но не отвечает, пытаясь вывернуться из-под чужой, согнутой в локте руки, опирающейся на полку шкафа. - дан хэн, - и ворот собственной одежды, за который грубо тянут успевшие в него вцепиться пальцы с мозолистыми подушечками, впивается в торчащий кадык, вынуждая отпрянуть назад, вернуться к исходной точке, - тебе не убежать от меня. - почему ты так в этом уверен? - дан хэн делает рывок вперед, наступая на чужие ноги, в - сладостью разливающейся по венам - злости вдавливая в них каблуки ботинок, напирает, и блэйд, покачнувшись, действительно, делает шаг назад, одновременно с этим обеими руками обнимая буйное тело, а затем - еще шаг и еще, - и они оба, совершенно неуклюже протанцевав от книжного шкафа к противоположной стене, в немой схватке, где один пытается расцепить объятия, а второй - сделать их мягче, врезаются в еще один книжный шкаф. - не ушибся? - поосторожнее с книгами. - значит, это все же библиотека? - моя ко.., - остаток слова дан хэн теряет меж собственных и чужих - сухих, голодных, бестактно целующих его - губ. - гордый, - дан хэну кажется, что он слышит это и все произнесенное следом доносящимся с плохо настроенной радиоволны: слова съедаются каким-то гулом, то стихающим, то нарастающим снова, что хочется мотнуть головой, вытряхнуть шум из ушей, нажать, наконец, на кнопку 'стоп'. темнота комнаты обступает его со всех сторон, заставляя изучать пространство и все, что находится в нем, каждой клеточкой кожи. - своенравный, - дан хэн чувствует сильные пальцы, тянущие легко поддающийся им замок плаща-ветровки, заскользившие вдоль груди к животу, спустившиеся по - теперь распахнувшейся - ткани к паху, обогнувшие его, смявшие белый шелк тонких брюк, а следом - нагло раздвигающие его бедра, подхватывающие за одно, тянущие его вверх, и, когда дан хэн, пытаясь воспротивиться, уводит еще свободную ногу в сторону, ее цепляют пальцы другой руки, огрубевшими подушечками больно вдавливаясь в кожу. - непокорный, - дан хэна на секунду будто погружает в невесомость, а затем - ему приходится упереться ладонями в крутой разворот плеч, ощущать, как его же бедра с силой обхватывают чужую талию, так правильно устроившись на ней. о собственную белую шею разбивается слегка сбитое, горячее дыхание, и дан хэн, всегда тянущийся к теплу, как ночной мотылек - к свету, в попытке догнать ускользающее, будто бы эфемерное, теплое мажет носом по чужой щеке. - любимый, - губы дан хэна невольно приоткрываются, чтобы выхватить побольше враз ускользнувшего воздуха. язык, с которого так естественно сорвалось это - нежное и сокровенное - оставляет на скуле и виске дан хэна влажный, широкий след, тут же отдавшийся на коже прохладой, пославшей стайку мурашек к самой макушке. дан хэн съеживается и, будто защищаясь, кусает кожу чужой щеки. - вспомнил, что нужно сопротивляться? - дан хэн, честно пытающийся вникнуть в смысл сказанного ему, проваливается тут же: его резко опускают на пол и, заправляя за ухо короткие, все равно выбивающиеся из-за него волоски, бесцеремонно кусают за самый краешек. чужие зубы слегка сжимают нежную, теперь краснеющую в месте укуса кожу, и держат несколько мгновений. как сквозь вату, дан хэн слышит звук падающей на пол ткани плаща-ветровки. на доли секунды проскользивший по плечам холодок сменяется ощущением опустившихся на них горячих ладоней. дан хэн произносит дрогнувшим голосом: - включить панораму звездного неба. раскаленный красный резко жмурится скорее от неожиданности, чем от появившегося света: на большом полотне стены неяркие точки звезд, плящущие в галактическом пространстве, то приветливо мерцают, то, блеснув, затухают. комната наполняется приятным полумраком, и блэйд, медленно приоткрывающий глаза, наконец, может разглядеть и шкафы, в которые они оба врезались, - высокие, заставленные старыми фолиантами, новыми, ограниченными изданиями книг, журналами, буклетами, энциклопедиями - расположенные напротив друг друга вдоль стен, и остальное убранство комнаты, состоящее лишь из стереосистемы, огромные колонки которой в хаотичном порядке расставлены по всей комнате, длинного стола, растянувшегося прямо под звездной панорамой, и одиноко лежащего, совершенно не вписывающегося ни во что здесь, тоненького футона на полу, с накинутой на него простыней и одеялом, свернутым во что-то наподобие гнезда. блэйд решает нарушить возникшую между ними тишину: - этот футон на полу.. ты спишь здесь? - да, - дан хэн отворачивается, направляя собственный взор к таким близким, пиксельным звездам, - в этот раз я разденусь сам, - и тянет за расшитый узорами пояс снежно-белого, темной бирюзой окаймленного платья ханьфу, который, легко поддавшись, развязывается и, выскользнув тонкой змеей из рук, падает на пол. поведя плечами, дан хэн, сбрасывает с них платье, которое облегало его так плотно, так естественно, будто было второй кожей. следом летит тонкая, цвета грозовых облаков, рубашка; белые шелковые брюки, скрывавшие все это время почти того же тона стройные, длинные ноги, оказываются в мгновение скинуты, легко и просто, без лишней возни; ступни, освободившиеся из оков обуви, переминаются на прохладном полу. стоящий в одном белье в, пусть и искусственном, но свете звезд, дан хэн выглядел изящно, точёно. - дан хэн. - ты.., - будто ожившая статуя, дан хэн поворачивает голову и, оглядывая блэйда с головы до ног, недовольно кривит губы, - почему до сих пор одет? - на тебе тоже еще есть одежда. дан хэн отворачивается и - без смущения - стаскивает с себя последнее оставшееся, исподнее, а следом - снова застывает статуей. кроме изящества и точёности блэйд замечает в ней кое-что еще: ничем не прикрытое одиночество. - блэйд. - да? - я хочу рассказать тебе свой сон, - легко крутанувшись на пятках, дан хэн оказывается лицом к лицу с блэйдом, - послушаешь? - м.. то есть, да, - несколько секунд блэйд даже не дышит, наблюдая за тем, как с абсолютно голым телом контрастирует цепочка с кленовыми листиками. - мне снилось, что я умираю и попадаю в космос, и в нем - бесконечно холодном и черном, в этом абсолютном ничто висят мириады звезд, и от каждой звезды ко мне простираются тонкие серебристые нити. словно магнитом, меня тянет к одной из них, и я касаюсь ее, уже в следующее мгновение чувствуя, как во мне кипит жизнь, только теперь я - не дан хэн, а огромный серебристый клен в северном парке токио, - все это время ловкие пальцы расстегивают пуговицы чужой одежды: пальто, еще пахнущего предрождественским морозом, пиджака, унесшего с собой запах виски, рубашки, с ароматом чего-то земляного, терпкого, - снимая их слой за слоем, бросая тут же, подле ног, но, кажется, что блэйд, увлеченный неторопливой, тихой - будто шелестящей - речью, этого вовсе не замечает, - мне снилось, что в парк пришел один музыкант в поисках древесины для своего инструмента, - блэйд слышит звук расстегиваемой ширинки, шорох ткани и ощущает, как собственных бедер касается не замечаемая им ранее прохлада комнаты, - этим музыкантом был ты, - дан хэн наклоняется, опускаясь на колени, осторожно обхватывая блэйда за лодыжки, поочередно снимает с них обувь, спускает, задержавшиеся на бедрах, брюки, - и все бродил вокруг меня, - дан хэн хватается за резинку белья, - трогал мои ветви, - тянет его вниз, - срывал с меня листья, - присаживаясь на корточки, помогает переступить с ноги на ногу, избавиться от ненужной теперь ткани, - как одержимый, хотел сделать.. что бы ты сделал? - скрипку, - блэйд, хватая дан хэна за локти, рывком тянет его на себя, прижимая к своему крепкому телу, вдыхая тонкий аромат клена в изгибе шеи. слегка приподняв, всего на несколько сантиметров от пола, неловко запинаясь, дотаскивает не сопротивляющегося дан хэна до одиноко лежащего футона, и, увидев, как зрачок в нефритово-сером не дрожит, не фокусируется, не глядит, а попросту пожирает его - огромный, расширенный, черный, похожий на космос, что еще секунда - и схлопнется, - блэйд, впечатывающий дан хэна в еще прохладную постель, теряет связь с остальной реальностью, течением времени, мысленно - как мантру - повторяя слова: 'я люблю тебя' - осторожно, неторопливо, водя в каком-то и самому неизвестном ритме вверх и вниз, поглаживая изнутри нежные стеночки мозолистой, теплой подушечкой безымянного, спустя десятки срывающихся с приоткрытых, тонких губ выдохов, блэйд добавляет средний и - самым последним, боясь, что сухая, на этом пальце огрубевшая пуще других кожа будет ощущаться неприятно, зудяще, болезненно, - указательный. нефритово-серый то колется, то загорается благодарными бирюзовыми искорками, а потом и вовсе закатывается, прячется за подрагивающими, опущенными веками. 'я люблю тебя' - немного нетерпеливым, но слитым, размашистым движением входя в ждущее его, чуть изогнутое в спине, податливое тело, замирая в нем, и, желая знать, видеть, запоминать: как изламываются брови, как смягчается раскосый, как раскрываются тонкие, подкрашенные сегодня красным, губы и натягиваются меж беленьких жемчужинок-зубов серебристые ниточки слюны, - поворачивает, цепляя пальцами за подбородок, белое, красивое лицо, впиваясь в него плавящим красным. 'я люблю тебя' - не сбиваясь с ритма, толкаясь внутрь, принимая каждую царапину, которую дан хэн, заводя руку за чужой бок, оставляет короткими ногтями то на коже крепкого бедра, то на - влажной теперь - пояснице, блэйд целует покатое плечо, губами собирая появляющуюся на нем солоноватую влагу, рассыпает пряди длинных, иссиня-черных волос по шее дан хэна, его лицу, лежащей под ними простыни. 'я люблю тебя' - слыша стоны, звук, с которым крепкий член выходит из влажного нутра, блэйд, перед тем, как войти снова, не удерживается от быстрых, частых, мокрых, кусачих поцелуев кожи, начав с трогательно выпирающих лопаток, пройдя по позвонкам, небольшим ямочкам в пояснице, завершая свой путь прикосновением губ и языка к покрасневшему, раздраженному входу. дан хэн, подавившийся воздухом от неожиданности, неподготовленности к таким действиям блэйда, поворачивает к нему голову в пол оборота, выглядя - блэйд уверен в этом на сто процентов - возмущенным, но при этом и таким растерянным, что блэйд, снова нависающий над белым, точеным телом, запускает ладони под чужие живот и грудь, притягивает за них к себе, обнимает крепко, надежно, и дан хэн под ним расслабляется, чуть выгибается, будто просит войти снова. блэйд не может отказать ни ему, ни себе. 'я люблю тебя' - кусая за беззащитный загривок, оставляя немного неровный след от зубов на порозовевшей тут же коже. 'я люблю тебя' - перекатывая на языке из-за слабого, практически отсутствующего освещения кажущиеся черными красные коралловые листики в кайме из нефрита, ставшие теплыми от разгоряченной кожи шеи. 'я люблю тебя' - доставая пальцы из горячего, мокрого рта, размазав красную помаду по щеке, и - тоже красную - подводку под нижним веком, вытирая влагу у уголков раскосых, нефритово-серых глаз. 'я люблю тебя' - говоря 'глупое создание' на каждый сдержанный, непроизнесенный крик после сильного толчка, выбивающего воздух из легких. 'я люблю тебя' - доводя до исступления. - я люблю тебя. - з.. замолчи! блэйд надрывно, низко стонет, обильно изливаясь в сжимающее его нутро, зарываясь носом в короткие, темные, теперь влажные волосы на затылке дан хэна, вдыхая усилившийся запах клена, пота и чего-то невыразимо родного. тело под ним подрагивает, часто дышит, и блэйд, не выходя, крепко подхватывая его под грудью, тянет на себя, прижимает, переворачивая их обоих на бок. отпуская, тянется к паху, проскользив горячими пальцами по нежной, гладкой коже живота; накрывает мозолистыми подушечками аккуратную, небольшую головку члена, сейчас немного распухшую, побагровевшую от долгого трения по скользкой простыне. - ты.. терпел? ответом блэйду служит дрогнувший, тяжелый, твердый член, который он обхватывает ладонью, слегка сжимая, выбивая из дан хэна сдавленный, болезненный стон. - хочешь кончить так или.., - блэйд широко проводит языком по покрывшемуся испариной изгибу, где шея плавно переходит в плечо, - или хочешь немного покомандовать мной? дан хэн поворачивает голову до боли в только что обласканном месте, и нефритово-серый - поплавившийся металл, мягкий, текучий - фокусирует небольшой зрачок на лице блэйда. - н.. нет. хватит на сегодня потрясений, - блэйд замечает, как липнут к чужому лбу - теперь слегка вьющиеся - волоски, - просто сделай уже. - сделать что? - закрой свой рот и помоги мне кончить. - а говоришь, что не хочешь командовать, - блэйд мягко улыбается, и лучики-морщинки тут же расползаются у глаз, в которых мерцают костровые искры - согревающие, яркие, - я помогу, но вот с твоим первым желанием придется повременить. - поче.., - дан хэн не договаривает, чувствуя, как обхватывающие его член ловкие пальцы резко двинулись вниз. - потому что, - блэйд ведет пальцы наверх, образуя ими плотное кольцо у самой головки, чуть сжимая ее, - я хочу сказать тебе.., - чувствует, как под чужой кожей змеится несколько крупных вен, - что здесь нельзя спать, здесь жестко и холодно, - делает несколько уверенных движений горячей рукой, выбивая из легких дан хэна воздух, - это для меня взломали компьютер март и достали оттуда твои фотографии, - слышит чужой короткий, полный возмущения, вдох, - я продал свою мастерскую для того, - все еще находящийся внутри дан хэна, слегка обмякший член блэйда в каком-то собственническом жесте сжимают тугими стеночками, - чтобы поехать в шанхай с тобой или за тобой. блэйд слышит надрывный всхлип, а за ним - громкий, протяжный стон, с которым дан хэн кончает в горячую, с грубоватой, мозолистой кожей, ладонь. 'звучит как скрипка', - думает блэйд. а вслух произносит: - дан хэн. устал? - м.., - дан хэн, ведомый одними ощущениями, еще раз несильно толкается в ладонь, желая продлить разливающуюся по всему телу негу. - я обо всем позабочусь. можешь засыпать. - ты останешься.. на рождество? - я останусь. дан хэн проваливается в глубокий, спокойный сон.

15.

- счастливого рождества! блэйд выходит из небольшой лавки в конце шумной улицы вместе с веселым перезвоном дверного колокольчика, держа в руке перевязанную красной лентой коробку. внутри нее - выполненный на заказ клубничный торт, ягодный аромат которого пробивается даже сквозь картонные стенки. полной грудью вдохнув слегка морозный утренний воздух, блэйд даже щурится от удовольствия и яркого, хоть и холодного, декабрьского солнца, мажущего лучами по иссиня-черным волосам, нагло путающегося в них. блэйд, кивнув каким-то своим внутренним мыслям, заворачивает в следующий переулок. сменяющие друг друга дома одинаковы и просты. спешащие куда-то люди, пахнущие кофе, свежими булочками, сигаретным дымом проходят мимо блэйда, идущего вперед больше по наитию, чем по каким-то особым ориентирам. очень скоро он набредает на невысокое, одноэтажное здание со стеклянными, почти в пол, витринами, за которыми поблескивают, мерцают, искрятся и резные медные шпильки, и причудливыми узорами гравированные серебряные кольца, и золотые ожерелья со вставками из благородных камней, и еще множество ювелирный изделий, от которых некоторые, особо охочие до них девушки, не могут оторвать взглядов, застывая перед ними прямо так, посреди оживленной улицы. краем уха блэйд, остановившийся чуть поодаль в поиске куда-то запропастившегося, но только что ощутимо завибрировавшего телефона, шарит по карманам пальто, улавливая обрывки фраз компании девушек, оживленно щебечущих, тыкающих пальчиками в сторону тех или иных вещиц: - а это! как красиво! - посмотри, посмотри, я готова взять сверхурочные, только чтобы купить воооон тот браслет.. - а те заколки?! это же их носит химеко? подожди, у меня даже журнал с собой есть! - химеко? скорее показывай! - девочки, да ради того, чтобы надеть это кольцо, нет, не туда смотрите, воооот это, да, можно и замуж выйти! - а еще лучше выйти замуж за ювелира, который все это делает. - а? ты что-то о нем знаешь? расскажи, расскажи! - еще не женат? серьезно? - значит у нас есть шанс? - давайте зайдем и посмотрим на него?! одна девушка, в пару прыжков достигающая двери быстрее своих подруг, опускает руку на холодную металлическую ручку и, слыша подбадривающее 'ну же, открывай!', дергает за нее. не поддается. - закрыто? - серьезно? - так сегодня же рождество! - вот именно! один из лучших дней для того, чтобы продать побольше! - вижу, вижу, тут висит табличка 'выходной'. - странно.. - может, он британец? - давайте зайдем завтра? блэйд, к этому времени уже нащупавший телефон во внутреннем кармане пальто, достает его и снимает с блокировки. на экране высвечивается 2 непрочитанных сообщения. блэйд нажимает кнопку »открыть: >выбрать чат с plumspider 🕸 >выбрать чат с doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 plumspider 🕸 10:10 с рождеством, блэйди (~˘▾˘)~ 10:10 ты не поверишь, но именно в такой день у меня сломались очки 10:11 блэйди, послушай >свернуть чат с plumspider 🕸 'она неисправима', - думает блэйд, отчего-то счастливо улыбаясь. - 'и тебя с рождеством, каф'. блэйд обещает себе обязательно ответить ей позже. и, конечно, заказать этой чертовке очки. >открыть чат с doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 декабрь, 25 10:12 и еще 10:12 возьми сливочное масло. 10:12 много сливочного масла.

bloodyblade'sbody 🔪 10:14 дан хэн 10:14 у нас же будет торт 10:14 ты, правда, хочешь испечь еще и печенье?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 10:15 да.

bloodyblade'sbody 🔪 10:15 и для чего тебе это?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 10:16 чтобы исправить прошлое рождество.

bloodyblade'sbody 🔪 10:16 оу 10:16 ты помнишь, каким оно было?

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 10:17 да. 10:17 болезненным. 10:17 особенно в пояснице.

bloodyblade'sbody 🔪 10:18 признаю, это моя вина

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 10:18 и моя. нужно было выпихнуть тебя с постели еще с утра. 10:18 вел себя, как животное.

bloodyblade'sbody 🔪 10:19 я был влюблен!

doestheacertreedreamthatheisaman? 🍁 10:19 а сейчас? 10:19 в любом случае, не возвращайся домой без масла. блэйд скользит взглядом по экрану, переводя его на стеклянные витрины с хранящимися за ними, из-под его руки вышедшими украшениями, вывеску 'jin long' - почти единственное, что осталось от прошлой мастерской и было привезено блэйдом в шанхай из токио, и думает о том, с какой нежностью этим утром еще подернутый дымкой сна нефритово-серый всматривался в его лицо, повторял взором линии всех морщинок, жмурился, заметив изучающий его раскаленный красный, прятал загоревшиеся бирюзовые искорки под опущенными, тонкими веками. как и год назад.

bloodyblade'sbody 🔪 10:22 и сейчас.