***
— Как это могло произойти? – кричит Джин, но комиссар придерживает его за плечи успокаивающе. Чимин сам не понимает, почему чувствует себя таким виноватым перед старшим, однако глаза в пол опускает и сжимает губы в тонкую нить. Ему ответить нечего. Джин приехал в участок так быстро, как только смог. Получив звонок с новостью, что его брат вновь видел Чонгука, так испугался, что места себе найти не мог. Тэхен вновь с ума сходит. И Джин ничего сделать не может. Ким скидывает с себя руки комиссара и волосы кулаками сжимает. Головная боль на виски давит, мешая здраво взвесить происходящее. — Могу предположить, – подаёт голос Юнги, стоящий у окна кабинета, – Что он находился в состоянии сна. — Что? – усмехается Джин, подняв взгляд на парня. — Тэхен часто спит, ведь только во сне может видеть его, – Чимин кивает на его слова, ведь и сам видел, как Тэхен заставляет себя засыпать, – Проснувшись, он мог не понять, что находится в реальности. — Это ещё сильнее указывает на то, что Тэхен сходит с ума, – ломано губы растягивает, пугая Намджуна, наблюдавшего за ним. — Не называй его сумасшедшим, – злится Чимин, он сжимает кулаки и смотрит на друга испепеляюще. — А кто он, Чимин? – Джин выпаливает, не думая, – Видит, возможно, мёртвого человека, сбегает в сон, чтобы его увидеть, на реальность даже внимания не обращает. Пак готов кулаком по лицу парня проехаться, траекторию движения он уже определил. — Ему тяжело, Джин, – сквозь зубы произносит суперинтендант, – Он сломан, как ты не понимаешь? — А мы? Мы не сломаны? Я начинаю ненавидеть Чонгука с каждым днём всё сильнее. — Никто не виноват, – пытается достучаться, – Чонгук пропал не по своему желанию, и ты должен знать, что он для Тэхена воздух. Ты не видел, как им мало просто быть рядом, они друг без друга не могут, – дышит тяжело, – И не пытайся ударить словами, ведь ты на самом деле не думаешь так, как говоришь. Тебе больно, что Тэхен вновь в таком состоянии, и эта боль перекрывает твой здравый рассудок. Комиссар за Джина переживает. Знает, как тот волнуется и винит себя, и губу кусает. Джин корой покрывается от незнания, что ему делать. Настоящий виновник со стороны наблюдает и холодом покрывается. Правду знает только он, а сказать о ней права не имеет. Цепи сдавливают глотку, не давая и шанса на раскрытие истины. Юнги желает вырвать своё сгнившее давно сердце, которое сейчас разрывается. Чонгук умер год назад, но на его месте родился лидер. И этот лидер гнездом управляет так, словно был создан для этого. У Кондора нет прошлого. У Чонгука нет будущего. Жестокая правда, которая убивает грифа, притворяющегося человеком. — С кем сейчас Тэхен? – спрашивает комиссар, взяв за руку Джина, который тихо плачет, согнувшись на кресле Намджуна. — С Давон, – отвечает Чимин, отвернувшись в сторону двери, – Она приходит иногда. — Обычно ты остаёшься с ним, но стоит прийти Давон, так от Чимина и шага не делаешь, – с улыбкой обращается комиссар к Юнги. Мин усмехается и полный любви взгляд на суперинтенданта кидает, встречаясь с таким же влюблённым. На самом деле Юнги не может позволить Давон увидеть себя, ведь у них есть то, а точнее тот, кто их связывает. Давон живёт в незнании, где её брат пропадает, видя его лишь раз в несколько месяцев. И если она узнает, что Юнги здесь, вопросов о Хосоке не избежать. Юнги смешно становится от того, что Чонгука лишили настоящего и будущего, когда у грифов свои семьи имеются. — Тэхен в безопасности, – отвечает. — Сторожишь Чимина? Он в опасности? – шутит комиссар, вот только Юнги мысленно соглашается. Когда в жизни копа появился Юнги, Чимин оказался в опасности. — Чего ты привязался? – восклицает смущённый Чимин, подойдя к Мину, и не сводит глаз с комиссара. Намджун плечи поднимает, мол «я не специально», и улыбку не прячет. Любовь суперинтенданта с доктором Мином его не перестаёт удивлять. Смотреть, как парни свои чувства не раскрывают и тайно дорожат друг другом, тепло вызывает. А сердце сжиматься заставляет Джин, сидящий на кресле и принимающий поддержку Намджуна, сжимая руку в ответ. — Пак, у меня есть догадки, насчёт дела, – вновь приобретя серьёзность, произносит комиссар. — Какие? – встав у Юнги так, чтобы никто не видел их переплетённые пальцы в замок, спрашивает взволнованно. — Мне кажется, мы с самого начала не туда копали, – тянется к папке на столе, – Я чувствовал, что ответ где-то перед глазами, но не ожидал, что он так близко. Юнги напрягается, и Чимин понимает это по сжимающей сильнее руке. — Доктор Мин, ты не заметил ничего странного на таблетке? – интересуется, протянув папку суперинтенданту. — Что в ней странного? – не понимает Юнги, но на самом деле осознаёт, к чему ведёт комиссар. И ему страшно. — Рисунок. Ему очень страшно. — Рисунок? – сводит брови, игнорируя дрожь в теле. — Ты уже, должно быть, знаешь о том, что мы с Чимином ходили в клуб на расследование, – начинает Намджун под удивлённый услышанным взгляд Джина, – Там нам, а точнее Чимину, предложили коктейль Ригель. Смертельно страшно. — Такой коктейль есть лишь в клубе «Мироздание», в который мы и ходили. Вот только Ригель – это бело-голубая сверхгигантская звезда, одна из ярчайших, прошу заметить. Что нам обещали, после этого коктейля, Чимин? Юнги взгляд на парня рядом переводит и от спокойного лица копа дыхание теряет. В документах, которые рассматривает Чимин, обведено несколько раз одно и то же слово. — Нам обещали свободу, – отвечает непринуждённо, всё ещё сжимая руку Юнги в своей и чувствуя дрожь. — Свобода от Ригеля, позволю себе предположить, что свободу, которая отправит на небеса. Если обратить внимание на название клуба, то можно провести аналогию: Мироздание по-другому Вселенная. «Прошу, не продолжай», – умоляет Юнги в мыслях, – «Не говори, иначе… всему придёт гибель». — Мироздание, Ригель… и рисунок на таблетке в форме звезды, – с усмешкой перечисляет, – Наш враг – Звезда. Таблетки, создающие ход этой Вселенной. Юнги вздрагивает и на обведённые слова неотрывно смотрит. Звезда. Звезда. Звезда. Звезда. Звезда. — Так вот, что нам нужно искать, – заключает Чимин, закрывая папку, – Наркотик под этим названием, вот только в базе такого нет, да и на чёрном рынке тоже, как я погляжу, – комиссар написал об этом в отчёте, который суперинтендант прочитал. — Да, но как с этим связаны Чонгук и Тэхен? – не понимает Намджун, – Вы ходили в «Мироздание» втроём, но ты даже не знаешь о существовании Звезды. — Не удивлюсь, если Чонгук свои навыки использовал, – с горькой ухмылкой произносит Чимин, а от этого предположения у Юнги кровь стынет. — Слишком любознательный? – и Мин мысленно соглашается с комиссаром, утопая в вине и страхе. — Он всегда таким был, – смеётся Пак, а Юнги причины его спокойствия не понимает. Готов кричать. Юнги не произносит ни слова, они где-то в горле комом стоят. Снаружи спокоен, но внутри смерч, разрушающий покой. Комиссар до страшной правды дошёл, а дальше только смерть. Но кого именно, Мин не знает. Однако очень надеется, что коп всегда будет рядом, пусть и осознаёт, что связь с ураганом ему самому смертью обернуться может.***
— Ты сегодня другой, – улыбается Давон, сидя на койке Тэхена и скрестив ноги, – Я даже удивилась, что ты вспомнил нашу первую встречу. Тэхен впервые смеётся искренне, смотря на подругу. Ещё месяц назад девушка была для него другом, взявшимся из ниоткуда. Давон тогда пришла в квартиру Тэхена вместе с Чимином и искрилась так ярко. Ким сначала подумал, что она девушка Пака, которая пришла познакомиться, однако всё оказалось иначе. Теперь же Тэхен помнит всё. И Давон, сидящая перед ним, – его спаситель. Если бы она не нашла его и не отвезла в больницу, то он бы не смог встретить своего человека вновь. — Что-то случилось? – она голову вбок наклоняет, рассматривая парня, – Его видел? – предполагает, на что Тэхен румяные щёки прячет ладонями, – Снова видения? – пугается. — Нет, – тихо отвечает, помнит, что Чонгук попросил не говорить о его приходе, однако свой живой вид спрятать не может, – Я его не видел. — Ты решил жить дальше? – воодушевлённо вскрикивает, взяв за руки друга. — Решил, – кивает. Жить дальше только с ним. — Ты молодец, Тэ, – Давон губы тянет в улыбке. Ким посмеивается и вспоминает, как его в своих руках Чонгук сжимал. Как же он скучает по нему. Желает домой поскорее, чтобы окутать себя только их миром. — Твой брат не объявлялся? – вспоминает, что в последнюю встречу, Давон возмущалась, что её брат на связь не выходит. — Нет, – вздыхает, улёгшись рядом на подушку Тэхена, – Обычно давал понять, что с ним всё хорошо, всё же учёба и работа за границей тяжело ему даётся, я это вижу. Почему он не даёт мне помочь себе? – руками по воздуху машет. — Старшие братья все такие, – смеётся и на профиль подруги смотрит, – Да и мы, младшие, не хотим беспокоить. — Ты, конечно, прав, но я волнуюсь, – Давон поворачивается к другу и в его глаза заглядывает, – Понимаешь же? И Тэхен кивает. Ему ужасно стыдно перед Джином. В минуты слабости Тэ закрывался в себе и нёс всю боль в одиночку, бросив при этом своего брата с грузом вины. Ангел так сильно тосковал по своему воздуху, что жизни вокруг не замечал. А лишившись крыльев, мир и вовсе рухнул. Однако воздух вернулся и обещал «навсегда рядом остаться». — Когда он приедет, я ему, как следует, вдарю, – усмехается Давон, – Ты же не ел? Принести чего? – внезапно вспоминает об этом. Тэхен смеётся и мягко кивает. — Я ужасно проголодался.***
Кондор не может спать один. После встречи с ангелом ему всё вокруг кажется неправильным. Мучается от бессонницы и пугает грифов своей темнотой, ступающей попятам. Каладрий замечает сменившееся настроение лидера и под руку лишний раз не попадается, избегает его. Сидит в лаборатории Химиса и мечется в себе, одёргивает себя на желании сорваться с места и отыскать Юнги. Кондор заподозрить может неладное, сомнениями к Химису наполниться. Вот только он не догадывается, что лидер нашёл его, прознал, где тот прячется. В гнезде Хосок оказался из-за отца Палача, забравшего их двоих и сестру из детского дома. Вырастил так, как сам пожелал, но просьбу Хосока, не трогать сестру, выполнил. Подарил ей свободную жизнь человека. В гнезде Каладрия держит только Химис и внутренний гриф, связанный цепью верности. Сидя в кабинете Юнги, от раздумий его отвлекает открывшаяся дверь. Кан Лино испуганно на старшего грифа смотрит и ком в горле проглатывает. Не знал, к кому обратиться за помощью, а потому выбрал того, кто может решить вопрос тихо. Путь это и тот, за кем приказано следить. — В чём дело? – не понимает Каладрий, следя за надвигающимся к нему грифом. — Это касается прошлого лидера, – тихо произносит, знает, что даже у стен есть уши. Хосок напрягается и одним взглядом приказывает объяснить, на что Лино кивает и продолжает. — Вы ведь знаете, что Палач «Мирозданием» руководил, – шепчет, – И клиентов там искал. — Я знал, что он туда часто ходил, – брови сводит, ему о Палаче думать противно, – Но чтоб управлять… Тебе это откуда известно? – сколько же у прошлого лидера последователей? Хосок внутри горит от ненависти. — Мой брат работал на него… – ему тяжело говорить об этом, ведь в любой момент предатели могут лишиться головы. — Разве он не умер? – Хосок удивляется всё сильнее, – Это же Палач, тут не могло быть всё просто, – усмехается, чего он вообще дивится? — Он звонил мне недавно, не знал, что Палача больше нет, – мнётся с ноги на ногу, на Каладрия со страхом смотрит, – Я боюсь, что Кондор и его найдёт. Если Кондор прознает о «Мироздании», придёт смерть и родному брату Лино. Лидер не щадит тех, кто помогал Палачу распространять Звезду. Убьёт и глазом не моргнув. От этого внутри сердце ноет и органы сжимаются. Но и за разговор в лаборатории смерть грозит. Кан рискует в любом случае. И он понимает это. — Просишь защитить его? – ухмыляется, чёлку с глаз рукой смахнув, – Вы были заодно с предателем, с чего вдруг мне покрывать вас? — Чтобы избежать смертей, – оба понимают, что крови будет пролито немало. — Только из-за этого? – смеётся, – Ты обратился не к тому, – встаёт с намерением покинуть лабораторию, вот только следующие слова грифа останавливают его около двери. — Тогда я обращусь к Химису, – Лино уверенно заявляет, повернувшись в сторону старшего грифа, – Он всегда был против крови. Каладрий и сам знает, как Юнги ненавидит смерть. Вот только в гнезде её столько, что дышат все ей ежедневно. Кровь закипает, стоит только о Мине подумать, что он под прицел Кондора попасть может. Кан знал, чем манипулировать, ведь чувства Хосока к химику замечали все, кроме самого Юнги. Каладрий влюблён в него с самого детства, росли в одном приюте и воспитывались одним человеком. Связь с ним слишком сильна, чтобы игнорировать колотившееся сердце. — Имя, – и Хосок решается на этот шаг, чтобы защитить своё сердце. — Джихо.***
Каладрий вновь прячется в лаборатории, и Кондор знает об этом. Расхаживает по кабинету друга и об ангеле думает. Его сердце готово рвать кровью от недостатка Тэхена рядом. Каким разбитым и бледным он был, каким слабым и одиноким выглядел – вспоминать больно. Таким его сделала реальность, бросившая в мир, где ангел света не видел. Но Кондор тьма, так почему для Тэхена он светом является? Так доверчиво в объятья людского кошмара бросился, что у лидера дыхание остановилось, а запах родного человека вновь воздухом вознаградило, вернув способность дышать. И Кондору кажется, что и Тэхен воздухом наполнился впервые за долгое время. Чувствует, что страдал, что размолот, и вырваны крылья. Он своего ангела всегда чувствует. А потому увидеть его скорее желает вновь, ведь и тоску его тоже внутри себя ощущает. Странно, но Кондор всегда готов выбирать ангела. Возможно ли любить человека ещё до встречи с ним? А при первом взгляде дрожью покрываться и внутренне кричать: «Я так ждал тебя! Мне так тебя не хватало!»? Кондор ощутил это на себе. Уже, переступив порог палаты, знал, что любит. А увидев, осознал, что пропал в безграничной тяге. Химис говорил, что сильнее Звезды ничто не влияет на человека? Он ошибся. Любовь затмевает рассудок гораздо сильнее. Правильно ли будет, назвать Тэхена Звездой Кондора? Да. Потому что лидер подсел на него, он уверен, гораздо… гораздо раньше, и чувства эти сильнее любого наркотика. Сильнее, чем сильно. Навечно. В документах Каладрия роется, хоть один намёк на свою прошлую жизнь ищет. Ящики раскрывает и достаёт всё содержимое, вот только ни слова о Чонгуке. — Как же хорошо ты скрываешься, – усмехается и по дну каждого ящика стучит, второе дно ищет. А когда всё же слышит тихое эхо внутри одного из ящиков, смеяться начинает. Всё оказалось настолько просто, что злости на Каладрия нет. Словно тот сам ему ответ преподносит. Кондор дно открыть пытается, вот только оно не поддаётся, чем злит. Он больше ангела в своей голове не ощущает, ведь тот в реальности вместе с ним одним воздухом дышит. Скучает ужасно. Из поясного ремня нож достаёт и прямо в деревянное дно его вонзает. Ему преград в построении будущего с ангелом нет. Он эти преграды в порошок сотрёт. Ковыряет ножом в дереве, пока не замечает телефон. Тянется к нему и чувствует, что это его. На наклейку на чехле смотрит и теряется. Forever. Холодом покрывается и на стул падает. «Навсегда», которое с ангелом связано, перед глазами. Включает телефон и воздухом давится. В груди сдавливается так, словно прежде прошлись ножами, а после подожгли лавой, кипятящей кровь и сжигающей ткани. На глазах слёзы разбитого прошлого, а в руках «навсегда» с фото улыбающейся парой на обоях. Кондора и Ангела. Чонгука и Тэхена. У ангела волосы светлые, не такие, как сейчас тёмные и по плечи, глаза яркие и жизни полные. Воздухом наполненные. Кондор на себя чужого смотрит, ему он такой свободный и человекоподобный не знаком. Он же гриф до самых костей, однако перед ним человек счастливый. На экране больше тысячи сообщений показывается, и Кондор уже знает, от кого они все. От того, кого оставил. От того, кого любит. От того, кто крыльев, теперь уже уверен, из-за него лишился. Нажимает на чат с «Мой ангел» и вопль сдерживает. Его пронзает стократно в самое нутро и прокручивает в вакууме выдуманной реальности с гвоздями. Как он мог забыть своего человека? Как он мог забыть Тэхена? «Я не верю, что тебя нет». «Вернись». «Не оставляй меня здесь одного». «Ты не мог пропасть, не сказав мне об этом». «Ты бы забрал меня вместе с собой». «Я ведь прав?». «Чонгук, я подыхаю без тебя». «Я не могу дышать». «Чимин пытается найти тебя, но тебя нигде нет». «Чонгук, вернись ко мне». «Где ты?». «Я не могу без тебя, раздельно нам не подходит». «Как ты мог пропасть, оставив меня одного?» «Навечно? Бесконечно? Я боюсь, что тебя отобрали навечно…» «Не хочу так жить». «Твой уход равносилен смерти». Каждое слово приносит неописуемую боль, от которой Кондор задыхается. Его вопль так и не выходит наружу, застряв где-то внутри, он смешался с криками органов и разрывающейся души. «Когда вернёшься с работы, я так скучаю». «Не видел тебя пару часов, а уже умираю от тоски». «Сегодня должен прийти Чимин». «Чонгук-и, Чимин сказал, что ты пропал год назад. Ему приснился ужасный сон, правда? Мы же друг без друга не можем». «Я снова скучаю». «Чонгук, если ты решил поиграть со мной и напугать, у тебя получилось». «Если ты пошутил, ответь мне сейчас, несмотря на работу». «Я не могу сходить с ума, Чонгук, ты не можешь быть моей выдумкой». «Ответь, иначе я задохнусь». Через что он прошёл? Кондор от злости готов прямо в кабинете перерезать себе глотку. Его ангел видел его в своих галлюцинациях? У него были иллюзии? Никогда не простит себе этого. Никогда не простит… «Я всё вспомнил». И Кондор по частям себя прошлого вспоминает. «Тебя всё ещё нет». «Мне нужна Звезда, чтобы вновь увидеть тебя». «Юнги не рассказывает, но я знаю, что он как-то понимает, о чём я говорю». «Я впервые попробовал сигареты». «Юнги сказал, что так мне может стать лучше». «Стало». «Но по-прежнему сильно хочу видеть тебя». Покрывается испариной, держась за голову. Тэхен знает о Звезде? Как? Невозможно. Вспоминает свой последний разговор с Палачом и от злости по столу бьёт, из-за чего бумаги летят на пол. Так вот какому «астматику» он Звезду подарил. Ненависть к названному брату боль от потери близкого грифа затмевает. Кондор не помнит, как забыл всё, что было его жизнью, и принял себя за грифа. Но себя, как Чонгука, вспомнил. И теперь реальность на него обрушивается штормом. Падает на пол из-за головной и внутренней боли и не замечает своих слёз. Их «навсегда» погубила Звезда.