Последний король нолдор

Телерийский капитан попался на редкость упертый, поражение признавать отказывался. Он втихую послал на корабль за оружием, и ему принесли тяжелый боевой топор на изогнутой рукояти, который неизбежно чем-то напомнил весло. И капитан Лаэгаор предложил королю людей продолжить гостевой поединок уже на боевом оружии. Прямо во дворе перед гостевой залой, да-да. Элросу забава определенно начинала надоедать. Элронд, усаженный по правую руку от короля, это определил безошибочно по вредному прищуру, с которым брат с детства замышлял всякие каверзы. Но каверза должна быть размахом под стать телерийскому капитану, высоченному для тэлери и невероятно широкоплечему, почти как Туор на рисунках и в воспоминаниях. — Хорошо! — провозгласил Элрос и грохнул кубком о стол. Вино плеснуло через край. Любил иногда Элрос изобразить из себя простого человека, особенно перед некоторыми заносчивыми эльфами... Ничем хорошим это не заканчивалось. Для эльфов. — Я согласен на поединок! — он подмигнул неодобрительно качавшей седой головой жене. — Оруженосец! Принеси меч Каленрут из оружейной. Элронд сделал невозмутимое лицо. Оруженосец хмыкнул. Нэндале сдержала улыбку. Элрос встал, сбросил расшитую мантию с плеч, ставших, кажется, ещё шире с их прошлой встречи. Он был в расцвете долгой зрелости, и Элронд, хоть и успел вместе с ним достичь ее начала, сейчас выглядел рядом с братом почти юношей. Сбежав с возвышения, на котором шел пир по случаю прибытия телерийских гостей, он дружески хлопнул капитана по плечу и жестом позвал за собой во двор. Гости потянулись за ним. — Нет, — с улыбкой отказалась Нэндале, когда Элронд предложил ей руку, — я знаю, что там будет. Ступайте, развлекитесь, — добавила она заботливо, словно няня. А младшие дети Элроса, ещё выглядящие совсем молодыми Атаналкар и Тиндомиэль, вовсе выбрались из-за стола, хихикая. Лаэгаор был великолепен. Оружие его, должно быть, происходило от плотницких топоров корабелов и имело сильно загнутое вниз лезвие, защищавшее руку. Он перебрасывал топор из руки в руку и играл им легко и ловко. А металл топора ——- Элронд прищурился ——- металл не был так хорош, как увиделось поначалу. Должно быть, разрушенная раньше дружба тэлери и нолдор не восстановилась настолько, чтобы тэлери продолжали заказывать у них инструменты и оружие... А может быть, тэлери просто решили, что стоит некоторые вещи уметь делать и самим. Вот скоро и станет понятно. Элрос освободился и от праздничной верхней рубашки, оставшись в простой полотняной. Размял могучие руки. Вот раздался топот ног, по ступеням во двор сбежал оруженосец Анбор с мечом в ножнах, обтянутых сильно потертой старой кожей. Ножны должны были украшать драгоценные камни, но из них остался только один, крупный златокамень в сердце узора. Как раз под серебряной звездой. Злая шутка, очень злая. И Лаэгаор понял ее не сразу. Должно быть, не сразу заметил звезду на крестовине. А вот когда из ножен показалось узорное, невиданное лезвие, словно кружевом схватился металл — увидел и понял все сразу. И мрачен стал, как штормовой облак. — Хорошо ли ты подумал, сын Эарендиля, доставая такое оружие перед тэлери? — спросил он, напрягая плечи, словно уже ждал удара. — Не менее хорошо, чем ты, капитан, вызывая на поединок того, кто выжил в войне Гнева с этим мечом. — Разве не принадлежит тебе теперь славный Аранрут, меч твоего предка Тингола? — Длинноват, — Элрос развел руками и улыбнулся. Чем кончится этот поединок, Элронд понял сразу, ещё когда Лаэгаор заиграл топором снова. Боец мирного времени. Странно, он ведь должен был пережить хотя бы резню в Альквалондэ... Мог не пережить, но вряд ли, всего семьсот с лишним лет прошло, эльфы не любят об этом говорить, но кажется, так рано из их Палат мертвых не выпускают. Словом, Лаэгаор был хорош, ловок и быстр, он был чей-то очень хороший ученик, но словно бы не был ни разу в бою. Впрочем, бывалый боец и не стал бы настаивать на боевом оружии. Элросу понадобились три удара. Первый, его выпад, который надрубил топорище в руках тэлери. Второй, когда отразил мощный и действительно очень быстрый удар, оставив зазубрину на лезвии. А потом он ударил снизу вверх. И топорище звонко треснуло в могучих руках капитана. А прямое узорное лезвие Каленрута врубилось в лезвие топора на половину пальца, и от него побежала по стали трещина. — Ты гордишься им, государь людей, — отвесив поклон, капитан все же не удержался. — Ими ты тоже гордишься? — Они научили меня всему, чтобы выжить в войне, и в мире тоже, хоть это было и нелегко, — ответил без улыбки Элрос. — Поверь, я не забываю этого. Никогда. Ты проиграл мне желание, капитан Лаэгаор, и отвезешь письмо, о котором я говорил. — Письмо госпоже Эльвинг? Отправить с помощью меча Феанарионов? И что ты пожелаешь ей передать? — Должен же он сгодиться еще на что-то доброе, — Элрос совершенно нецарственно натянул через голову нарядную рубашку. — То же, что и всегда, капитан. То же, что и всегда.