Последний король нолдор

Солнце стояло высоко, лучи его заглядывали в открытые окна, высвечивая пыль в воздухе и остатки росписей на трещиноватых стенах. Элронд чувствовал себя опустевшим кувшином, из которого вылили горький и едкий настой. Третий котелок отвара стоял перед ним, остывший и почти пустой. — Эта история почти закончена, — Маглор был задумчив и хмур. — Но только почти. — О теле Эрейниона позаботились в Эрегионе, и собираются построить для него надгробие, — отозвался Элронд глухо. — Или ты о беглецах? Я возвращался Западным трактом и оставил их на попечение людей из Бри, и отдал дары Вентара, чтобы горожане устроили их жизнь. Одна Мудрая женщина по моей особой просьбе взялась позаботиться о Самоцвете и научить ее жить среди здешних людей. — Вряд ли это привело тебя сюда, Элерондо. — Я хотел знать, что не потерял ещё и тебя. — Ты никогда не будешь одинок. И в твоей жизни ни к чему сумасшедший убийца эльдар. — Убийцы эльдар, подобные Форвендиру, до сих пор служат мне или Келебримбору. Не всем это нравится, но Война Гнева многое сгладила. — Но не то, что было после. — Я лучше знаю, кто мне нужен, — отрезал Элронд. — И ты давно не безумец. — Бывают у меня времена и похуже, — Маглор отвёл взгляд. — Зачем тебе слышать разговоры с мертвыми? — Я их уже слышал. — Я помню. Все, — лицо Маглора коротко исказилось. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной на юг, — сказал Элронд твердо. Оглядел полупустую гостиную, давно не чищенный камин и заботливо застеленное ложе, чистое и опрятное среди запустения. На нем лежал длинный свёрток из грубо выделанной кожи. — Хотя бы на время. — Смотреть в глаза тем, кого я сделал убийцами и отверженными в награду за верность? — Отверженными — не сделал. — Твоими стараниями. — Гордец, — сказал Элронд. Маглор смотрел в сторону. — Я потерял друга и родича. Элрос... тоже скоро уйдет. Побудь со мной. Хоть недолго. — Ты давно видел его? — спросил Маглор, помолчав. — Четыре года назад. Его правнуки были очень рады познакомиться со мной и послушать рассказы о нашем детстве на Амон Эреб. Он сам нет, не переменился. Маглор коротко вздохнул, шагнул к нему и снова крепко обнял, да так, что вдохнуть было нельзя. От него пахло дымом, золой, бальзамом от ожогов и недавним отваром малиновых и мятных листьев, и воспоминания о втором детстве вернулись яркие, как осенний день на охоте... Где они все пропахли дымом костров, и Элрос, и он сам, и Маглор с молчаливым Маэдросом, и другие охотники, и паутина блестела на солнце, и отвар точно так же готовили в котелке, только бронзовом и начищенном, и Маглор обнимал их обоих за плечи, и они ещё не думали ни о чем плохом, и не вспоминали первое детство, а просто жили... Слезы потекли сами. Потом Маглор разжал руки и отвернулся, вытирая глаза. — Не хотелось бы, чтобы меня узнали в дороге, — сказал он глухо. * Дориатский плащ — одежда воинов и разведчиков. И драгоценный подарок в теперешнем мире, в котором Дориата давно нет, и лишь выжившие ученицы майа Мелиан способны соткать ткань, принимающую в себя краски мира и прячущую за собой того, кто ею укрывается. Казалось, дориатский плащ сделал Маглора даже меньше ростом. Словно и не стоило ради него приводить с собой лошадь выше и крепче прочих. А может быть... Элронд никогда об этом не спрашивал, но был уверен, что Маэдрос никогда не смог бы придать себе настолько хорошо чужой облик, чтобы обмануть охрану ваньяр, и тем более, скрыть свой приметный рост. Значит, это сделал именно Маглор. Иногда Элронд думал, что поступает слишком себялюбиво, прерывая чужое добровольное изгнание, особенно когда оглядывался на фигуру в сером плаще. Потом он вспоминал заострившееся лицо мертвого Эрейниона и совсем седые волосы и бороду Элероссэ, его кожу, сделавшуюся подобной старому пергаменту, — и думать в эту сторону переставал. Вдобавок, он не зря взял с собой семерых бывших воинов и охотников с Амон Эреб, помимо Эрестора, одного из первых детей мирного времени. И уж точно они не будут говорить лишнего в Серых Гаванях! К тому времени, как они добрались до перевала вблизи покинутого подгорного города Белегоста, Маглор несколько оттаял и начал заговаривать с прежними товарищами, если к нему обращались. Казалось, этот упрямец был уверен, что сделался и собственным верным ненавистен. Хотя прежние встречи и должны были его переубедить. ...Тогда, в прошлый раз, Элронд едва смог его узнать.