Частная школа Ньюман

      На тонком бледном запястье красная ленточка, связанная у стыка тугим бантом, потасканным и уродливым. В пятнадцать лет она выглядела яркой и броской, сейчас же, на двенадцатом году обучения, потускнела и стала печальной. Оттенок напоминает сгусток спекшейся крови, попахивающей гнилью. Сонхун не смеет снимать, рвать и резать ленту, он только едко смотрит на нее, лишь бы не уходить в себя в людных местах. Она помогает ему сосредоточиться на окружающем мире.       Повязал её когда-то красивый юноша, совсем тихий, но мерзлый душой. Сонхун видит его каждый день, наблюдает с отторжением, пока одноклассники не видят, и мечтает провалиться в пропасть.       Их пути разошлись и истинная лента сожжена дотла, до красноватых горячих побегов. Сонхун переходит из класса в класс, но продолжает ощущать на себе неотрывные взгляды, метающиеся и забитые.       Для остальных Хисын другой: он высокий, вечно опрятный и не похожий на других ньюманцев, ему присуще портить школьный стереотип о вечно неугомонных парнях. Его классические вещи выглажены, кроссовки без единой потертости. А кожа блестит от тонального крема цвета слоновой кости.       Сонхун видит его, смотрит то на профиль, то на ленту, крепко сжимающую запястье. Они говорили всего лишь один раз, повязав друг на друга клятвы безмолвия. Сонхун понял для себя, что ему не нужны такие люди, как Ли Хисын.       Его окружение — парни из спортивных клубов, одноклассники со смазливыми лицами, а окружение Хисына — учебники, дополнительные от учителей и безбожно правильные ответы. Отличник, но равнодушие бьет под дых. Кажется, Хисыну все равно на плюсы и минусы, он любит совмещать сложные формулы.       За столиком в огромной столовой, открытой пару минут назад, собираются все: блондинка Дженнифер из параллели, ее парень баскетболист, братья-близнецы Тайлер и Тони и лучшая, верная подруга Сонхуна — Лили. Ее розовое каре — отличительный знак для столика. Сонхун осторожно пропихивается меж стульев и садится рядом с ней со своим полупустым подносом. Девушка вновь смотрит осуждающе и кладет рядом с тарелкой картошки пончик с сахаром.       — Чувак, где ты был? — но Сонхун отмалчивается, делает вид, будто Тони адресовал вопрос не ему, а, наверное, парню позади.       Сонхун был в уборной, столкнулся лбами с Хисыном, пришедшим в столовую за ним следом, но никто, даже Лили, не узнает. Они посчитают его странным. Сонхун не хочет казаться отбросом в их компании.       — Окей, игнор, — Тони закатывает глаза и ворует у брата картошку, скиданную в бумажный пакет. — Слушайте прикол, — навостряется каждый. — Сегодня вызывали к директору нашего чудика Хисына. Я так и не понял: то ли кто-то слил какое-то видео, что мы не увидели, то ли как-то накосячил. Но лица обоих были стремными.       У Сонхуна кусок в горло не лезет, он мельком смотрит в сторону Хисына, устроившегося за маленьким одиночным столиком у окна. По органам морозец бьет, и Сонхун давится, легко ударив себя кулаком по грудине. Лили, сидящая рядом, шлепает его по спине и поворачивает лицом к себе.       — Все хорошо? — девушка обеспокоенно бьет Сонхуна по щекам, и он кивает…       Бледные пальцы, длинные, с ровной ногтевой пластиной, впиваются во впалые и крепкие ягодицы, разводя их, оголяя нутро, жаждущее касаний. Стоны из уст вырываются, а квартира забивается пылью. Сонхун не знает ее, но уже не желает выходит, хочет конечностями прирости к кровати и быть рядом… Ровный профиль, мягкие губы и большие, чересчур большие и выразительные глаза.       — Сонхун, — голос медом тянется, — Эй! Гребаный Пак Сонхун! — чары развеиваются. Сонхун поворачивается лицом к Тайлеру, вцепившемуся в его плечи крепкими ладонями.       — Да все хорошо, что пристали-то, — Сонхун в подтверждение делает глоток клубничного молока и хмурит густые и ровные брови.       Ему не верят, но теряют интерес и продолжают говорить.       Губы на крупном члене блестят от переизбытка теплых слюней. Меж ног сидит, держится за бедра и заглатывает, а напротив камера телефона, снимающая ради забавы.       Сонхун разучился доверять тогда, когда на его номер пришло сообщение с прикрепленными скринами. Всего лишь пару месяцев назад, всего лишь в двадцати экземплярах… Прошло ведь два года.       — Никому не покажу! — дежавю… Сонхун трясет головой. — Отвалите, все равно я вам не покажу ее фотки! — звонкий голос Лили бьет по ушам, Сонхун резко поднимается из-за стола и без слов идет на выход. — Сонхун?       — Я приду уже в класс, — отмазывается, и никто не замечает, что следом за ним тянется силуэт, повязанный красной ленточкой.       Кабинка едва не слетает с петель, Сонхун сильно захлопывает ее и закрывается до щелчка. Его никто не потревожит… не должны. Парень, накрыв побледневшее лицо ладонями, садится на крышку нового унитаза и выдыхает.       — Это было один раз, — четко, но тихо, Сонхун вздрагивает. — Мы виделись всего один раз, если я сказал, что мне можно доверять, значит так и есть.       — Ты слил видео, сволочь! — Сонхун рявкает, но не поднимается, он пинает дверцу с психом. — Сука!       — Я не сливал видео, — Хисыну все равно, что их ограждает дверь, он смотрит в небольшое окошно, расположенное над кабинкой. — Он хотел вновь пустить слух про меня, а ты так жалко сорвался. — кап…кап… Слезы Сонхуна бьются об пол.       — И что же ты делал у директора? — судорожно и отчаянно. Ответа-таки не следует… Сонхуну кажется, будто Хисын испарился.       Но он там, стоит напротив кабинки и ждет выхода. Сонхун толкает дверцу и выпрямляется. Его взгляд не читаемый, прозрачный, едва пустой.       Глаза впиваются в ленту, повязанную на кисти, Сонхун зарывает себя вновь… он смотрит на свою и кусает губу, вжимается в нее зубами до крови и затылком больно бьется головой об дверцу.       — Если бы я слил видео, твоя компашка бы не сидела рядом с тобой, а смотрела бы, как на отброса, — правду говорит, но Сонхун не хочет верить. — Я слышал, как Тони и Тайлер переговаривались друг с другом перед столовой ровно тогда, когда я зашел к тебе. Совет: не доверяй ближним.       След стынет, запах сладкий остается, а у Сонхуна болит голова. Он не понимает происходящего, ему легко было вогнать самого себя в угол…       Хисын никогда не был близок, даже с того момента, заполняющего их душу подростковыми гормонами. Им было по пятнадцать, шажок на порог старшей школы. Обоим хотелось позабавиться. Но Сонхун шел на поводу, позволил нацепить на себя ленту и привязать самочувствием — снять видео.       Его доверие сломалось ко всем, он не понимает реальности, отталкивается от нее, бежит во тьму и ощущает себя уязвимым.