4 am / for I am

      4 am / for I am… / ибо я есть…              Чимин резко сел в кровати. Снова этот сон. Простыни влажные от пота, дыхание сбито. Он потер лицо руками в попытке окончательно прийти в себя.       Комнату заливал свет неоновых вывесок и экранов. Они мерцали всегда, почти круглые сутки, и никакие шторы на окнах не могли справиться с их ядовитым сиянием. А вот солнечный свет, напротив, не посещал это место. Слишком высокие дома стояли слишком близко друг к другу, облака где-то высоко были слишком густыми, а воздух снаружи слишком плотным. И дождь. Он лил постоянно, создавая еще больше отражающих поверхностей для всех оттенков отчаяния тех, кто способен был еще что-то чувствовать.       Уши забивал тихий шелест кондиционера, очистителя воздуха и холодильника, незаметный, если не обращать на него внимания, но оглушительный, стоит только позволить ему проникнуть в твое сознание. Чимин застонал и скинул ноги с кровати, касаясь ступнями холодного пола. Он потянулся к тумбочке, на ощупь нашел часы и поднес к глазам. Около четырех утра. Если он уснет прямо сейчас, сон продолжится с того же места, где он из него выпал, будто на паузу поставили. Чимин всегда злился от этой своей особенности.       Он положил часы обратно и поднялся с кровати. Часы он носил старые, механические. Раз в сутки их надо было заводить, прокручивая колесико сбоку, время от времени относить к мастеру за пару кварталов в сырой подвал, где тот в огромных очках открывал им задник и что-то ковырял в шестереночном нутре. Коллеги на работе смеялись, что он таскает такую древность, но ему было плевать. Они не издавали такого раздражающего писка, как все приборы вокруг, а только приятно тихо тикали и плотно обхватывали запястье ремешком синтетической кожи.       Чимин прошлепал голыми пятками в сторону кухни. На самом деле вся его крошечная квартира состояла из одной комнаты с кроватью посередине, в углу которой был холодильник, раковина и парочка пустых шкафов. Чимин не готовил ничего, кроме кофе.       Он достал стакан с полки, налил себе воды из фильтра и выглянул в окно. Город не спал. По улицам беспорядочно двигались огни фар, вывески мигали и переливались, на экранах рекламу крутили без остановок и передышек. Чимин знал, что на соседней улице каждый ресторан и любая забегаловка принимали гостей и плиты на их кухнях не потухали. О квартале красных фонарей не стоит и говорить. Еда и секс — самые ходовые и прибыльные услуги.       Чимин вернулся в кровать. Он ее ненавидел. Огромная, холодная и пустая. И квартиру эту он тоже ненавидел и называл своим домом просто потому, что других подходящих слов не было. Ведь дом — это другое. Дом — это место, где уютно и безопасно. На самом деле, дом — это не обязательно место.       Завернувшись в одеяло, Чимин попытался уснуть, надеясь только на то, что сон не вернется. Надежного средства от плохих сновидений рядом не было.

***

      Резкий звук выбил Чимина из забытья. Он не сразу понял, что это разрывается в агонии его телефон.       — слушаю, — голос звучал глухо спросонья.       — Пак! Тебе срочно надо явиться в отдел!       — я в отпуске.       — все понимаю, но тут новые материалы по твоему делу о беглых.       Чимин сел и попытался успокоить сердце и дыхание, чтобы не выдать себя дрожащим голосом.       — дело закрыто, и уже давно.       — все понимаю, но пришли новые файлы с колонии на Луне.       — повторяю, дело закрыто.       — Пак! Ты это мне говоришь?! Все претензии начальству! Ждем! — Звонок прервался.       Как не вовремя. Блять, как же не вовремя! Чимин швырнул телефон, не заботясь о том, куда тот приземлится.       Его не удивило, что материалы из колонии пришли с такой задержкой. Связь с ними часто лагала, да и вообще ходило много слухов о том, что там творилось. Да, на Земле было не сладко, экология полетела к чертям и помахала человечеству ручкой давно и, скорее всего, навсегда. Да, тут тоже происходило много всякой ебучей хуйни, которая прежде могла бы ох как сильно напугать кого угодно. Но как бы рекламные кампании ни пытались расписать солнечные и радужные перспективы жизни на внеземных колониях, Чимин точно знал, что и под страхом смерти, что стала верной подружкой их нового мира, он не покинет эту планету. Потому что другого места для него, кроме Земли, нет. Тут он проведет свою жизнь, долгую, или, скорее, короткую, — учитывая все обстоятельства, обольщаться не стоит.       Почему эти потерявшиеся файлы нашли дорогу на Землю именно сегодня?       Потому что.       Какие вопросы — такие ответы.       Ситуация случилась, и все что он мог сделать, попытаться ее контролировать.       Чимин поднялся с кровати и пошел в душ. Искусственный холодный свет подчеркнул темные круги у него под глазами и бледность кожи. Хотя кто сейчас вообще выглядел свежим, ну или хотя бы здоровым?       Не утруждая себя тем, чтобы вытереться, Чимин вышел из душа, оставляя за собой дорожку мокрых следов. На кофе не было времени, чем быстрее он окажется в отделе, тем лучше, и он выпил воды. Безвкусной, стерильно чистой воды.       У вешалки с одеждой он замялся. Он в отпуске и мог бы прийти на работу хоть в пижаме. С другой стороны, его отпуск закончился вместе с утренним звонком.       Накинув на привычный черный костюм огромный плащ такого же цвета, Чимин вышел из квартиры. Замок пиликнул ему вслед, сообщая, что дверь заблокирована, на что он не обратил никакого внимания, ведь брать в его доме было абсолютно нечего, а пустых квартир и в гораздо лучшем состоянии было предостаточно. Люди уже давно покидали Землю, а взять с собой нажитое барахло могли себе позволить не все.       Сознательно проигнорировав лифт, потому что ну какой дурак добровольно войдет в металлическую клетушку на ниточках, Чимин быстро сбежал по лестнице. Большое фойе внизу имело претензии на элитарность и вкус, которые уже никому не сдались, а стеклянная дверь больше не крутилась сама собой, и ее нужно было толкать руками. На улице привычно лил дождь, и Чимин поднял воротник плаща до самых глаз.       — эй! Пак! Сюда-сюда! — Припаркованная неподалеку машина распахнулась и высунулась огненная шевелюра. — Решил подобрать тебя по пути, ну знаешь, чтобы это… Ну чтобы ты не мок под дождем, да, чтобы не мок.       — я собирался такси взять, — Чимин помедлил, но сел рядом с водителем и пристегнулся.       — а, ага-ага, — рыжий сник, — ну а теперь вот не надо, да!       Широкая улыбка, все лицо в веснушках, глаза огромные и ярко-голубого цвета, каким когда-то было небо.       — здорово, — Чимин глянул на парня краем глаза. — Поехали?       — да! Ага! Поехали, конечно-конечно! — Он вжал педаль, машина резко дернулась и заглохла, а ремень впился Чимину в грудь.       — блять, Дик, ты водить умеешь вообще?! Или решил отправить меня на тот свет раньше отравленного воздуха или беглого репликанта?!       — прости-прости! — Дик повернул ключ своей развалюхи и снова завел ее. — Сейчас поедем, сейчас-сейчас. Доставлю в лучшем виде, да! — Его лицо не уступало цветом волосам.       До чего же раздражающей была привычка Дика повторять все по два раза, или не привычка, кто разберет, да и кого это сейчас волнует.       Отдел находился не так далеко, и они не поднимались в воздух. Дик все что-то болтал, но Чимин слушал вполуха. Он не плохой парень был, отзывчивый, улыбался. Его часто дразнили за внешность, за то, как он разговаривал, за несуразность его, но он не обижался никогда, или вида не показывал. Чужая душа потемки. И своя не светлее.       Дик остановился и довольно аккуратно, надо заметить, припарковался у отдела. Здание было не таким высоким, как окружающие его этажей так на сто, стены потемнели от дождя, а широкие стеклянные двери хранили на себе отпечатки сотен и тысяч рук.       — ну вот и приехали, ага-ага!       — спасибо, что подвез, — Чимин кивнул парню, и тот расплылся своей широченной улыбкой, обнажив крупные зубы.       — да ну что ты! Ерунда! Рад помочь, да-да!       Дик догнал Чимина уже на ступенях отдела и подпрыгнул к двери, чтобы открыть, как та сама внезапно распахнулась, ударив парня в лоб. Серьезно, это могло случиться только с ним, только с этим рыжим недоразумением. Как он в отдел попал и как еще до сих пор был жив — вот уж загадка. Дик схватился за голову, оступился и начал заваливаться назад, но Чимин поддержал его за локоть.       — я в порядке, в порядке, все хорошо, хорошо, да, хорошо, — да ничего хорошего, если он начал повторять слова по три раза вместо двух.       — Дик! Прости, я тебя не заметил, ага, не заметил! — интонация была скопирована поразительно точно, и Чимин почувствовал, как парень рядом с ним вздрогнул и сжался.       — заткнись, Ксин, — Чимин не дал Дику возможность разразиться извинениями, — и дай пройти.       — Пак, а я как раз тебя искал. — Раскосые глаза не улыбались в отличие от тонких губ.       — нашел. Дальше что?       — начальство ждет.       — подождет. Я в отпуске, — он повернулся к Дику. — Ты как? Цел?       — да-да, цел, да-да, — затараторил парень, потирая лоб.       — ладно, — Чимин нахмурился, — будь поосторожнее.       — хорошо! Спасибо, Чимин, спасибо! — Вокруг небесно-голубых глаз разбежались лучики морщинок.       Он отпустил рыжего, похлопал по плечу, а тот еще и рукой помахал, вот же недоразумение. Ксин гаденько засмеялся, и они вместе зашли в отдел.       — какое неподдельное проявление эмпатии, Пак!       — чего не скажешь о тебе.       — слышать такие заявления в нынешней ситуации обидно, знаешь ли.       Они шагали по сумрачному коридору в сторону ненавистного лифта, шаги гулко отдавались от каменных стен, и звук катился впереди них.       — ты о чем?       — о том, что репликантом может оказаться любой из нас! — все интонации Ксина были наигранными, Чимин никогда не слышал от него ни одного искреннего слова, кроме, может, как о жратве.       — я проходил тест, — и быстро добавил, — как и все агенты отдела.       — любые тесты имеют погрешности, я тебя умоляю! — Они дошли до дверей лифта, Ксин нажал кнопку со стрелкой вверх, и та загорелась красным. — Тем более современные модели уже не те механические куклы, что прежде.       — я работаю тут больше четырех лет, а ты и того больше. Никаких сомнений быть не может.       Металлические створки медленно расползлись в стороны, и они вошли в лифт. Ксин был высокий, худой, как шпала, и сильно горбился, Чимин доставал ему едва до плеча, но отличался шириной плеч и идеальной осанкой, он всегда держал голову прямо, чуть вздернув подбородок, но при этом выглядел расслабленно. Выглядел, именно. Они вошли, Ксин ткнул кнопку с цифрой пять. Чимин повернулся лицом к дверям и смотрел, как они медленно отрезают его от коридора, запечатывая в тесной коробочке.       — ты будто оправдываешься передо мной, Пак, — протянул Ксин у его уха. Чимин повернул к нему голову и посмотрел прямо в глаза, принимая этот дурацкий вызов. — Будто ты не слышал о сбоях программ, багах и о других проколах наших гениальных инженеров, которые, может, и не проколы вовсе, из-за чего репликанты живут себе припеваючи и топчут бренные поверхности космических тел гораздо дольше четырех лет! — он сделал шаг назад и поднял руки перед собой. — Умоляю, не смотри на меня так! Никто не сомневается в твоей человечности! — прищурился. — Или ты сам в ней сомневаешься? — Ксин разразился лающим хохотом под звук разъезжающихся дверей.       — иди в жопу, Ксин, — Чимин первым вышел из лифта и быстро пошел вперед не оборачиваясь.       — ой да ладно тебе, Пак! Ну будь поласковее со мной! Как с Дик-Дик-Диком, — и снова заржал.       Чимин показал ему средний палец, все так же не оборачиваясь, и толкнул дверь в кабинет в конце коридора. За огромным столом, заваленным бумагами, где то тут, то там стояли разномастные чашки с ярко-красными отпечатками губ на каждой, восседала малюсенькая старуха с высоким начесом седых волос. Уголки ее красных губ были опущены, а скрюченные пальцы с такими же красными ногтями медленно щелкали по клавиатуре. Она подняла на Чимина выцветшие глаза через очки в тонкой оправе и смерила с ног до головы.       — мисс Смит, доброе…       — заходи. Тебя жду. — В этом месте вообще хоть кто-то умел разговаривать уважительно? Чимин кивнул и без стука зашел в смежный кабинет.       Было накурено. Сизые клубы дыма поднимались из-за спинки кресла и расплывались по всей комнате. Чимин кашлянул, и кресло развернулось.       — а, Пак, отлично.       Грузный мужчина с лохматыми усами желтоватого цвета поманил его ближе к столу.       — Гарри.       — да, мне жаль, что пришлось вызывать тебя из отпуска, — он сломал хребет недокуренной сигарете и оставил в хрустальной могиле рядом с ее сестрами.       — мне сказали, что из колоний поступили утерянные файлы по делу, которое я уже закрыл.       — файлы поступили, но они не были утеряны. Их скрывали намеренно.       Чимин отодвинул от длинного стола стул и сел в пол-оборота. Он ждал, когда Гарри продолжит, и дышал глубоко.       — думаю, ты понимаешь, что раз файлы скрывали, то дело не совсем законное.       — совсем незаконное.       — ну не надо сгущать краски, — мужчина махнул рукой, — это скорее эксперимент, который вышел из-под контроля.       — удиви меня.       — несколько лет назад была выпущена ограниченная партия репликантов, которым загрузили воспоминания. Я особо в концепцию не вникал, но так разработчики пытались дать им больше жизненного опыта, который репликанты не могли получить за время своей жизни.       — зачем им большой жизненный опыт в шахтах Марса? — Чимин усмехнулся.       — а их не для этого создавали.       Чимин напрягся и стиснул зубы. Идеально красивые, не имеющие изъянов куклы на любой вкус, да еще и способные на эмоциональную отзывчивость и сопереживание.       — ну и как, получилось?       — весьма! — Гарри вдруг заговорил как восторженный школьник, которому купили машинку на пульте управления, а впрочем… — Они продемонстрировали поразительную сознательность и индивидуальность! Каждый из них был особенным. В зависимости от загруженных воспоминаний формировался характер. Контролируемый характер, позволь заметить. Такой репликант мог стать другом, членом семьи или партнером.       — но при этом оставался репликантом.       — и не должен был знать об этом.       Чимин вскинул голову.       — в смысле?       — условие было прописано в договоре покупки — репликанту нельзя говорить, что он репликант.       — хочешь сказать, что они не знали, что не являются людьми?       — да. И все шло хорошо, пока…       — пока один из покупателей не проболтался.       — именно, Пак, именно.       Чимин посмотрел на свои руки. Человеческие руки, теплые, мягкие, с маленькими пальцами, которые он предпочитал прятать в рукава. Каково это — в один прекрасный, или не очень, момент, узнать, что эти руки не человеческие? По спине пробежал холодок, и странное чувство подкатило комом к горлу. Он сглотнул и криво ухмыльнулся.       — дальше можешь не рассказывать. Репликант, считавший себя человеком, узнал, что его воспоминания ему не принадлежат, как и его жизнь, и сбежал. А корпорация попыталась замять это дело.       — пока он оставался в колонии. Но позже они выяснили, что этот репликант сбежал на Землю вместе с группой повстанцев. Ты вел это дело.       — мы всех поймали.       — кроме этого. — Черт. Черт-черт-черт. — О нем мы не знали.       Стол Гарри был ничуть не лучше стола его секретарши. Он пошарил руками, приподнял несколько листов, которые тут же оказались скинуты на пол, и с радостным «вооот ты где» пододвинул к себе тарелку, на которой лежал доброго размера кусок ветчины. Синтетической ветчины, конечно, настоящих свиней на Земле уже давно не осталось, а если бы нашлась где-то одна, то съесть ее было бы страшнейшим преступлением.       — будешь? — он указал пальцем на ломоть и вопросительно посмотрел на Чимина.       — спасибо, я сыт, — тот покачал головой.       — как хочешь. А я сейчас умру от голода.       Гарри отрезал толстый кусок идеальной нежно-розовой искусственной плоти и жадно отправил в рот целиком. Чимина передернуло, горький ком опять подкатил к горлу, и он отвернулся.       — так, Пак, — маленький кусочек вылетел изо рта и шлепнулся на тонкую папку перед ним, — твоя задача — найти этого репликанта и чисто сделать свою работу.       Гарри жадно чавкал, его губы покрылись тонкой пленочкой жира, а в усах застряло несколько розовых крошек. Чимин потянулся за стаканом и налил себе воды.       — прошло уже много времени, репликант не боевой, не агрессивный и явно не представляет угрозы. К тому же ему недолго осталось, — Чимин залпом выпил воду. — Разве он не заслуживает сочувствия, учитывая все обстоятельства? — он чуть поморщился от своих слов, но они уже были произнесены, и с этим ничего не поделаешь.       — Пак. — Чимин повернулся и увидел, как зубы начальника впиваются в ветчину и отрывают кусок. — Вот скажи мне, ты сочувствуешь микроволновке, когда она ломается?       — что? — его голос прозвучал так омерзительно жалко и загнанно.       — вот ломается у тебя микроволновка, ну или не знаю, холодильник, ты что, сочувствуешь ему? Сострадаешь? Нет, ты несешь эту рухлядь на помойку и покупаешь новый, — Гарри вытер пальцы мятой салфеткой и смачно рыгнул. — И если бы ты ни был лучшим бегущим в отделе, тебе бы эта чушь, сказанная вслух, с рук не сошла. Понял?       Так вот кто они — сломанные приборы, которые следует утилизировать и заменить новыми, исправными. А исправные — значит не имеющие права выбора. Чимин почувствовал себя, как этот идеальный синтетический кусок ветчины, который порезали, откусили, прожевали и проглотили. И теперь ему одна дорога.       — понял.       — вот и славно, — Гарри взял ту самую папку, небрежно стряхнул с нее крошки и протянул Чимину, — ищи. Возьми напарника.       — я работаю один, — и опять сгладил, — тем более объект не опасный.       — тогда возьми Дик-Дик-Дика, — Гарри хохотнул, а Чимину захотелось съездить по его жирной роже своим небольшим, но тяжелым кулаком. — Все, свободен.       Чимин взял в руки тонкую папку, и она показалась ему непомерно тяжелой. Он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь, а хотелось хлопнуть так, чтобы ее с петель сорвало. Он попрощался с мисс Смит, которая даже не подняла глаз от клавиатуры, и прошел мимо ее стола, а хотелось опрокинуть его к чертям, чтобы все бумаги, чашки с красным краем и сама мисс Смитт оказались на полу. Он прошагал по коридору и свернул в общий кабинет, а хотелось бежать отсюда не оглядываясь.       — Дик. — Из-за перегородки над столом тут же показалась рыжая голова и два пронзительных голубых глаза. — Поехали.       — куда? — А сам уже схватил куртку и чуть не уронил свой стул, запнувшись за него.       — дело есть.       — ага-ага, поехали.       — удачи, Пак! — Хотелось никогда больше в своей жизни не слышать этот насмешливый голос. — Хочу дать тебе профессиональный совет…       — засунь его себе в жопу, Ксин, — Чимин отвернулся, намереваясь уйти.       — репликант может быть ближе, чем ты думаешь!       — мой кулак сейчас окажется ближе, чем ты думаешь, — и в этот раз он с упоением хлопнул дверью.       Дик скакал рядом в непривычном молчании и так же молча нажал на кнопку лифта.       — я по лестнице, — Чимин прошел мимо железных дверей.       — что? Я с тобой тогда, да, с тобой.       Два пролета Дик молчал. Лестницей в этом здании, кроме Чимина, наверно, никто уже много лет не пользовался, она была темная и довольно грязная. Зато это не лифт, да, это не лифт. Блять, с кем поведешься…       — Чимин?..       — лучше по фамилии, ладно? — Имя оно не для всех.       — да-да, хорошо. Я просто хотел сказать, что я это… Я не репликант, правда-правда.       Дик выбежал чуть вперед и зашагал рядом, заглядывая в глаза. Ну ей-богу, сейчас ёбнется с лестницы, если так и дальше пойдет.       — за перила держись. С чего ты взял, что я посчитаю тебя репликантом? — Чимин усмехнулся, и Дик принял даже эту маленькую улыбку за зеленый свет.       — так Ксин сказал, что репликант может быть ближе, чем ты думаешь, так сказал.       — Ксин — еблан и пиздабол.       Дик покраснел и захихикал в кулак:       — пиздабол, да-да. А я проходил тест, проходил! И вообще, мне двадцать пять лет, ага, двадцать пять!       — ну вот, какой же ты репликант? — Чимин вздохнул и еще раз чуть-чуть улыбнулся этому недоразумению.       Они вышли из здания отдела, и Дик засеменил к своей машине. Дождь прекратился, но в воздухе висела влажность, от которой волосы липли ко лбу. Чимин посмотрел вверх, между высотками виднелся клочок затянутого плотными облаками неба, за которыми было солнце, но никто в этом городе давно его не видел и не чувствовал его тепла. На то, что было еще утро, указывали только часы и дневная реклама, ночью крутили кое-что другое.       Чимин снова сел на пассажирское рядом с водителем и щелкнул ремнем.       — куда едем? Куда?       Он так и не открыл папку у себя в руках, если честно, он вообще забыл о ней, старательно забыл. И протянул Дику.       — прочитай, что там.       — а, давай-давай, — Дик взял папку и открыл первую страницу. — Досье, ага-ага. Имя, — Дик замялся и прочитал по слогам, — Мин Юнги. Фото нет, странно-странно… Описаны внешние признаки, да-да, — азиат, рост средний, телосложение астеническое, кожа светлая, волосы белые, глаза темно карие, особых отметин и примет нет. Год выпуска…       — да под это описание, кто угодно подойдет, даже я, — Чимин перебил Дика, — а имя можно сменить, да и волосы покрасить. Чушь, а не досье, на пачке супа информации больше.       — тут еще есть описание физических и интеллектуальных возможностей, ага-ага, читать?       — читай.       — боевыми навыками не обладает, сверхчеловеческой силы не имеет, выносливый к нагрузкам. Интеллект выше среднего, быстро обучается, имеет склонность к творчеству, восприимчив к искусству, способен вести абстрактные беседы, да, вот тут все, вот. Кажется, он совсем не опасный, нет-нет.       — совсем не опасный, — Чимин вздохнул. — Сначала прошвырнемся по отелям. Если там нет, будем искать по жилым домам, потом по заброшенным. А если учесть их количество в этом огромном городе… Как иголку в стоге сена, — он усмехнулся.       — значит, отели! Нам нужны самые дешевые, да-да! — Дик начал вводить запрос в навигатор.       — можем начать с более приличных… — осторожно начал Чимин, но его перебили.       — нет-нет! Дешевые, конечно-конечно! Поехали! Да!       — только аккуратнее, Дик, прошу тебя.       — ага-ага!       И они рывком тронулись с места.       Дик собрал в список все места, где мог бы скрыться беглый репликант. Они объехали не один десяток темных, грязных и сырых отелей, таких отелей, где жили либо бедные, либо преступники, либо проститутки. Репликант мог подходить под любую категорию. Они опрашивали управляющих, что собирали плату с жильцов и обещали взамен удобства и безопасность, и опрашивали жильцов, что жили без удобств и в сомнительной безопасности, доводилось ли им видеть маленького азиата с белой кожей и белыми волосами. Но и те и другие обычно жаловались друг на друга и сливали информацию грязную и бесполезную.       — сколько времени?       — семь вечера, ага, семь вечера.       — рабочий день закончился. Все, поехали домой.       — да-да, поехали, — Дик посмотрел на карту, — По пути еще один отель. Заедем, давай, заедем?       Чимин тоже посмотрел на карту. Отель «Астория». Черт.       — Дик, я так заебался, давай завтра.       — да я сам зайду, сам! Ты можешь в машине посидеть, да-да! Просто спрошу и все!       Ну конечно, сам он зайдет и спросит. Чимин вздохнул и потер глаза. Хозяина в «Астории» почти никогда не было на месте, может, повезет.       — поехали.       Не повезло.       — азиат? Вот такого роста? Как он? — указал на Чимина. — Так был такой. — Блять. — Волосы не видел, не знаю.       — был? А куда делся, куда? — Дик чуть на стойку регистрации не заполз.       — не заплатил он, вот что знаю!       — так он съехал? Дик, пошли.       — съехал, ха! знаю я, куда они все съезжают! Выпрашивают отсрочку, а потом всё, поминай как звали! — хозяин встал, лицо у него покраснело. — Я им тут все условия! И охрана, и вода горячая по расписанию, и отопление по ночам! А они! — он потряс кулаком.       — они? Они что? Они куда?       — да в притон тот на углу! — Чимин закрыл глаза. — «Парадиз» называется! Рай! Конечно! Тьфу! — И мужик реально плюнул на пол своего «образцового» заведения. — Да туда порядочный человек, как я, ни ногой!       — Дик, пошли!       — спасибо! Вы очень нам помогли, очень!       Чимин схватил парня за рукав куртки и выволок на улицу. Дождь снова начал проливать свои слезы по их заблудшим душам. А вот райончик оживился. Торговцы уличной едой выкатили свои тачки и растопили жаровни, злачные места и питейные заведения распахнули двери и включили яркие фонари, зазвучала музыка на разных языках и разных мотивов, народ сновал туда-сюда.       — нам туда, вон туда! — Дик махнул рукой в конец улицы.       — нам в отдел и домой.       — нет-нет, пошли, тут рядом, и я уже написал Гарри.       — что ты сделал? — Чимин резко развернулся и впечатал парня в стену.       — написал Гарри, да-да, — Дик втянул свою рыжую голову в плечи. Чимин сжал челюсти, и ему даже показалось, что он услышал скрип собственных зубов.       — и что Гарри?       — ответил, что сегодня ждет отчет по этому месту.       — блять, Дик, ну кто тебя просил! Ну почему сегодня! — Чимин впечатал кулак в стену рядом с головой парня, и тот крупно вздрогнул.       — прости-прости… Я подумал, что надо прямо сейчас идти, пока он не ушел, не ушел, да, не ушел.       Не ушел…       Чимин медленно вдохнул и медленно выдохнул. Парень не виноват, он просто рыжее недоразумение с явными проблемами.       — да, ты прав. Извини, что напугал тебя, я не хотел. Просто сильно устал и надеялся поскорее попасть домой.       — все в порядке, в порядке.       Дик отошел от стены, одернул куртку и несмело улыбнулся. Они стали медленно пробираться в конец улицы, потому что если в других районах день закончился, то здесь только начинался.       Чимин ловил на себе взгляды. Он никогда не признавал свою красоту, но знал, что привлекает внимание. У него были красивые черты лица, нежные щеки и чистый лоб, выразительные глаза. Но самыми привлекательными на его лице были губы, полные пухлые губы. Которых почти не касалась улыбка. А она могла бы сделать его очень милым.       — Дик, слушай внимательно. — Парень закивал. — Когда мы войдем в здание, ты будешь молчать и делать только то, что я тебе скажу. Понял?       — да, понял, я понял.       — отлично, — Чимин помолчал, просверливая рыжего взглядом, и тот шумно сглотнул. — Пошли.       Внутри было хуже, чем во всех местах, которые они посетили прежде. И если это рай, то Чимин туда не хотел. Хотя, наверно, только такой рай он и мог получить.       Над входом горела тусклая лампочка, а коридор расходился в обе стороны. Они пошли налево и стали стучать в каждую дверь. Открылась только одна, и дряхлая скрюченная старуха уставилась на них мутными глазами. Она внимательно посмотрела на Чимина, потом на Дика и снова на Чимина, сощурилась и кивнула.       — и чего вам надо?       — мы из полиции, да-да, — Дик ткнул значок ей в лицо, и старуха скривилась. — Ищем азиата, невысокого с белыми волосами, белыми, ага.       Чимин сглотнул и прикусил губу. Есть ли тут тот, кого они ищут?       — как он? — Старуха кивнула на Чимина.       — ага-ага, рост такой же, и глаза, ага-ага.       — тут все давно живут, — она пошамкала губами, — а если кто недавно, так на верхних этаж, там пустые комнаты. Тут я всех знаю, — и снова посмотрела на Чимина.       — спасибо, — он кивнул старухе, — извините за беспокойство.       — да-да, спасибо!       Чимин уверенно зашагал по темному коридору в сторону лестницы, обходя мешки с мусором и развалившуюся мебель, которую, скорее всего, вытащили из номеров.       — ты же понимаешь, что ее слова, это не гарантия того, что он здесь?       — да, конечно-конечно!       Разобраться с этим сегодня, и пусть никто сюда больше не явится.       В здании было десять этажей и лифт не работал, что расстроило Дика, но не Чимина. Старуха послала их на верхние этажи, но на какой конкретно не сказала. Договорились начать с десятого и двигаться вниз. На пятом рыжий начал задыхаться, на седьмом попросил идти помедленнее, на девятом присел на ступеньку.       — так тихо, будто тут вообще никто-никто не живет.       — может, так и есть. Я пойду направо по коридору, а ты иди налево. Осторожно заглядывай внутрь, если услышишь что-то, зови меня. — Все с ним будет в порядке, и ничего он не услышит. — Понял?       Дик часто закивал, глаза выпучил и даже, кажется, побледнел, но под веснушками не особо понятно. Ему только в отделе сидеть и бумажки перекладывать, какой из него бегущий?       На десятом этаже было темно, свет проникал только из окон по обе стороны коридора. Дик неровной походкой двинулся вправо.       — в другую сторону, бестолочь! — зашипел Чимин.       — а, точно-точно, прости, перепутал.       Чимин проследил, как парень медленно и сосредоточенно пошел по коридору, внимательно прислушиваясь у каждой двери, и усмехнулся. Сам он тоже слушал внимательно, но никаких звуков, кроме журчания воды в трубах и шума с улицы, не было.       Чимин мягко прошел до окна, развернулся и так же мягко пошел обратно. У выхода на лестницу он остановился и увидел, как Дик замер у последней по коридору двери, постоял немного и поспешно, почти бегом, вернулся обратно.       — тихо-тихо, кажется никого нет, совсем никого нет.       — у меня тоже. Пошли на девятый.       — ага-ага.       Дик, как ребенок, поскакал в сторону лестницы, Чимин снова усмехнулся.       Тишину разрезал скрип петель.       — что это? — Дик резко развернулся и громко зашептал, глядя на Пака расширившимися глазами. — Ты слышал? Слышал? Дверь скрипнула?       Блять.       — сквозняк, наверно.       — нет-нет, нет-нет-нет!       — Дик, успокойся! Стой здесь, я посмотрю, — Чимин развернулся обратно в сторону коридора.       — Пак, Пак! Пистолет, достань пистолет!       Чимин закатил глаза, но пистолет достал. Он медленно двинулся по коридору направо, надеясь, что скрипнула не та дверь.       Но сегодня явно не его день.       Дверь была приоткрыта на ширину ладони и за ней, конечно, темно.       — я посвечу, посвечу тебе.       — блять, Дик! — Чимин прикрыл глаза рукой. — В пол свети. И стой тут. Если хоть шаг сделаешь… — он кивнул на ствол в руке.       Парень опять закивал быстро-быстро и опустил свой дурацкий фонарик ниже. Откуда он его вообще достал, черт возьми!       Чимин приоткрыл дверь шире, и она заскрипела. Ну почему именно сегодня! Он медленно вошел внутрь. Номер на одно окно, свет из которого слабо освещал комнату, у стены широкая кровать, напротив тумба, в такие раньше ставили мини-холодильники. У окна столик, рядом два стула. Слева дверь в ванную. Справа кресло. На кресле лежит спортивная кофта с гербом отдела. Его кофта. Блять. Чимин шагнул в сторону и ловко скинул кофту на пол.       — никого.       — ванную, проверь ванную, — Дик шептал так, что старуха на первом этаже точно услышала.       Чимин медленно, очень медленно, подошел к двери ванной, та наполовину была из матового стекла, и повернул ручку. Маленькую комнату тоже чуть-чуть освещал свет из окна. На стене дернулась тень.       — никого.       — точно? Точно? — в дверях номера показалась рыжая голова.       — точно.       Он закрыл дверь и медленно выдохнул.       — пошли, Дик, на девятый.       Чимин подошел к парню и тихонько толкнул его в плечо.       — иди.       — ага-ага.       Дик засеменил в сторону лестницы, ероша свою и без того взъерошенную шевелюру. Чимин убрал пистолет и посмотрел в сторону ванной. Тень дернулась снова. Он вышел, скрипнув дверью.       Они проверили девятый этаж, потом восьмой, а на седьмом уже оказались постоянные жильцы, которое совсем не были расположены беседовать с представителями полиции.       Они спустились на первый и вышли на улицу, которая стала еще оживленнее.       — доволен? Соврал тот мужик.       — да, — протянул Дик почти разочарованно. — Ну или репликант уже ушел. Будем завтра дальше искать, будем!       — ага, завтра, — Чимин чуть улыбнулся. — Отчет для Гарри сам напиши.       — конечно-конечно! Поехали?       — не, я тут пропущу стаканчик в баре, потом такси возьму. А ты дуй в отдел.       — а, хорошо-хорошо, — парень махнул рукой и скрылся в толпе.       Чимин постоял еще немного, наблюдая за тем, как Дик уходит все дальше и дальше, потом посмотрел на окна верхнего этажа, но сразу опустил голову, потому что дождь начал заливать глаза. Он поднял воротник повыше и двинулся в противоположную сторону. Давно подумывал прикупить шляпу, но все останавливала мысль, что он будет похож на копа из старого нуарного фильма. Смех да и только.       На всякий случай нужно еще немного подождать.       Он свернул в неприглядный переулок и зашел в бар под неоновой вывеской. Было сумрачно, как и в любом баре, людно и душно, на сцене группа полуголых девиц пела томную песню, за крохотными столиками с тусклыми лампами выпивала разношерстная публика. Чимин прошел к бару и сел на высокий стул.       — как обычно? — Приветливая улыбка, мягкий голос, приятная внешность — профессиональный бармен.       — привет, Жан, — Чимин тоже слегка улыбнулся, — да, как обычно.       — синтетическое?       — за кого ты меня принимаешь? — он скривился. — Думаешь, за неделю я разбогател, чтобы пить натуральное?       Жан рассмеялся и поставил перед Чимином высокий тонкий стакан, наполненный золотистой жидкостью с идеальной воздушной пенкой сверху. Он сделал глоток, и вкус тоже был идеальным. Даже его температура была абсолютно идеальной. Просто идеальное синтетическое пиво. Чимин даже прикрыл глаза от удовольствия.       Он осмотрелся, облокотившись на стойку. Было много завсегдатаев, но никого знакомого. Девицы ушли, и в луче света появился высокий черноволосый парень с кожей цвета шоколада. Он пел красивую грустную песню и сладко улыбался.       — Жан, — Чимин позвал бармена и жестом попросил приблизится, — можешь раздобыть для меня краску для волос прямо сейчас?       — спрошу у девочек, — парень подмигнул, — какой цвет?       — темный, — купюра незаметно переместилась в нагрудный карман форменного жилета.       — еще стаканчик?       — нет, спасибо, хватит.       Жан еще раз обольстительно улыбнулся и нырнул за штору из переливающихся бусин, его место тут же занял другой бармен, улыбающийся не менее сладко и смешивающий напитки не менее быстро.       Чимин стер пальцем идеальные капельки на идеальном стакане и посмотрел на часы. Время еще есть, но противная томительная тревога начала расползаться от груди по всему телу, взамен напряженной собранности этого дня. Он неосознанно скользнул рукой во внутренний карман плаща и достал маленькую фотографию. Молочная кожа, белые волосы, раскосые бездонные глаза карего цвета, нежные губы… В досье была фотография. Чимин погладил ее пальцем и быстро спрятал обратно.       — тебе повезло, что ты красавчик с милым личиком, иначе девочки ничего бы не дали, — Жан с неизменной улыбкой протянул Чимину маленькую коробочку.       — они меня с кем-то перепутали, — он взял коробку и засунул в огромный карман своего плаща.       — не прибедняйся, — бармен подмигнул. Подмигнул! Чимин отвел глаза.       — передай девочкам, — он протянул Жану еще пару купюр. — Бывай!       — приходи, буду ждать! И девочки всегда рады тебя видеть!       Чимин чуть улыбнулся, кивнул и пошел к выходу осторожно обходя крошечные столики. На сцене за лакированным роялем огромный негр играл что-то незнакомое, но разрывающее сердце.       Из переулка Чимин не вышел, а двинулся по нему, все дальше уходя от главной улицы. Абсолютно случайно он выронил из кармана свой телефон и пнул в лужу. Фонари здесь были редкими, а заведения — все более злачными. От огромных мусорных баков разило жуткой вонью, не хватало только крыс и драных кошек. Да, не хватало даже крыс. Чимин помнил, что однажды в детстве увидел, как одна огромная крыса среди белого дня, при свете солнца, которое тогда еще не пряталось за ядовитыми облаками, перешла дорогу неподалеку от их дома. Она показалась ему настолько большой, что он от страха замер и даже, кажется, перестал дышать, а крыса как ни в чем не бывало юркнула в канализацию. С тех пор он с опаской проходил мимо канализационных отверстий на тротуарах. Но больше беспокоиться не о чем.       А потом он открыл дверь, которую невозможно заметить, если не знать о ней. Черный ход в рай, сразу на лестницу для персонала. Чимин легко поднялся на десятый этаж, не сбив дыхания, повернул направо, опустил ручку, но дверь оказалась заперта. Он улыбнулся и тихо постучал.       — я один. Открой. — Тишина. — Юнги?       Замок щелкнул, и дурацкая дверь снова заскрипела. В проеме показались два кошачьих глаза. Чимин улыбнулся, быстро вошел и запер дверь. А потом крепко обнял парня с молочной кожей, белыми волосами и карими глазами.       — я испугался, — голос был тихий, глубокий.       — прости, — Чимин зарылся носом в мягкие локоны и надышаться не мог. — Я обещал защитить тебя, все будет хорошо.       — я испугался за тебя.       Он заглянул Чимину в глаза, поднял руку и так нежно одним пальцем коснулся губ, что защемило сердце.       — со мной ничего не случится, я бегущий.       Юнги грустно улыбнулся, как всегда это делал, когда они заговаривали об этом:       — да, конечно…       — малыш, почему дверь была открыта? — Чимин постарался, чтобы его голос звучал спокойно, без обвинений.       — не знаю, черт, не знаю, мне казалось, что я закрыл ее, — Юнги сделал шаг назад и опустил голову, — прости.       — все хорошо, — сквозь белые прядки поразительные глаза посмотрели на Чимина, и он забыл, что умел когда-то разговаривать, просто протянул руку и погладил нежную щеку. Юнги ласково притерся к ладони. — Уходить надо сегодня.       — что-то произошло?       — корпорация узнала, что ты сбежал на Землю, и отправила досье в отдел, — Чимин протянул папку. — Я не открывал. — Повисло молчание. Юнги смотрел на папку, но не брал ее. — Не хочешь прочесть? Там есть год…       — думаешь стоит?       — я не знаю, малыш, не знаю.       Юнги взял папку, но открывать не стал, просто сжал в пальцах, слегка смяв тонкий картон.       — тебе поручили найти меня? — Чимин кивнул. — Что будем делать?       Они сели на кровать лицом друг к другу. Плащ вздыбился и захрустел, и Юнги помог снять его.       — я выиграл нам немного времени. Дик напишет в отчете, что тут мы проверили и ничего не нашли. Но это ненадолго.       — может долго и не надо, — Юнги хмыкнул и крепче сжал папку.       Чимину было больно. Больно от того, что больно было Юнги. Он раскрыл руки, и парень сразу упал в его объятия. Они откинулись на подушки и легли, крепко прижавшись друг к другу. И стало спокойней. На самом деле Чимин никогда ни с кем не чувствовал себя настолько спокойно, настолько собой, настолько полным, целым, настолько дома. Юнги стал ему домом. Спустился с неба, словно гребанный ангел, желая стать свободным, а свободным сделал Чимина.       — Юнги, уйдем сегодня перед рассветом.       — я не видел на Земле ни одного рассвета.       — даже если солнце не видно, это не значит, что его нет, — Чимин улыбнулся. — Но я имел ввиду не это. Так сложилось, что примерно с четырех до шести утра почти все источники света и питания в городе уходят в режим перезагрузки.       — будет темнее, чем обычно.       — хоть глаз выколи. Останутся только аварийные системы и незначительное количество камер на основных объектах.       Юнги кивнул. Он задумчиво выводил длинным тонким пальцем замысловатые узоры на руке Чимина. Какой же он был красивый, просто идеальный.       — ты такой красивый, просто идеальный, — Чимин не заметил, что сказал это вслух.       — ты тоже такой, Чимини.       Они говорили тихо, почти шепотом. Чимин чувствовал дыхание Юнги на своем лице, тепло его тела рядом. Он был более живым, чем все люди, которых Чимин встречал прежде. Искусственное сердце билось горячо и яростно.       — Чимин, — Юнги взял его руку и приложил к своей груди, — Чувствуешь? А теперь? Что чувствуешь теперь? — он переместил ладонь к груди Чимина. — Одинаковые. Одинаково бьются. Мы одинаковые.       Почему-то от этих слов стало тяжело дышать. Чимин чувствовал, что сейчас вспомнит что-то, что давно забыл, что-то важное. Юнги смотрел на него с такой надеждой, будто тоже чего-то ждал.       Но он не мог вспомнить.       — ты очень красивый, — повторил Чимин, — и очень заметный, запоминающийся, — он пропустил сквозь пальцы мягкие белые пряди. — Я принес краску.       Юнги кивнул не сомневаясь.       — где она?       — в кармане, — Чимин хотел встать, но Юнги сам легко соскользнул с кровати и поднял с пола мокрый плащ. — Помочь тебе?       — я сам, — Юнги улыбнулся и наклонился над ним, — отдохни.       И поцеловал. Его губы легко коснулись губ Чимина и задержались всего на мгновение. А хотелось больше. Хотелось сгрести его в охапку, прижать к груди и никогда не отпускать. Хотелось целовать, гладить, нежить и ласкать, хотелось увидеть печать удовольствия на его лице, и чтобы он шептал его, Чимина, имя.       Юнги снова улыбнулся и ушел в ванную. Послышался шум воды.       Глядя в серый потолок с мокрыми разводами, Чимин пытался понять, как это произошло. Так быстро, внезапно, как вспышка звезды, вспоровшая черноту неба. И Чимин успел загадать желание. И оно исполнилось.       Потолок из серого стал черным, усыпанным миллионами маленьких сверкающих точек, и начал надвигаться на Чимина, и медленно поглотил целиком. И он увидел, что эти точки — звезды, и они проносятся мимо все быстрее, превращаясь в тонкие линии белого серпантина. И было совсем не страшно, хотя немного затянуло под ложечкой. А потом резко все замерло. А потом он увидел ее. Идеально круглую, белую и огромную. Она заполнила собой все пространство и словно обняла на прощание. Словно мама. А потом оттолкнула его от себя. И он начал падать. Он все падал и падал спиной вперед и перед собой видел звезды. Они выглядели грустными, но будто улыбались, желая счастливого пути. «Моя радость, все будет хорошо, ты со всем справишься, я помогу тебе» — шептали ему на ухо. — Только вспомни, пожалуйста, вспомни меня».       Чимин резко втянул воздух, проснулся и сел на кровати. Он чувствовал, как его пробивает дрожь и по спине стекает холодный пот. Потолок был все еще серый, пахло пылью и сыростью. Он провел по лицу холодной рукой.       — Чимин… — Юнги сидел рядом и смотрел на него с тревогой, которая в его кошачьих глазах перемешивалась с надеждой. Его волосы стали черными, как то самое небо, что поглотило Чимина. — Это просто сон. Успокойся, моя радость.       Моя радость.       — я часто вижу этот сон, но впервые слышу его.       — часто?       — почти каждый день. Я вижу звезды, как лечу к ним, а потом…       — а потом ты видишь луну, — Юнги взял холодную ладонь и спрятал в своей. — А потом ты падаешь.       Сердце колотилось как бешеное, дышать было тяжело, и Чимину с трудом удалось втянуть воздух, но легкие словно слиплись, будто в них вакуум, как в космосе.       — я тоже вижу этот сон, Чимини. Мы видим одинаковый сон.       — но как это может быть?..       Люди не видят одинаковые сны. Люди не видят…       — Чимини, все будет хорошо, я помогу…       — я просто должен вспомнить тебя, да?       Юнги замер. Его губы задрожали, глаза наполнились слезами и покатились вниз по белым щекам, и упали горячими звездами на их соединенные руки.       — малыш, — Чимин взял его лицо в свои ладони, и они тут же стали мокрыми и солеными, словно море омыло их, — не плачь, пожалуйста, не плачь! Я обязательно вспомню! А если не вспомню, то ты расскажешь мне. Да? Расскажешь? Пожалуйста, расскажи мне все!..       Его глаза покраснели от соли, и Юнги шмыгнул носом, и Чимин посчитал бы это самым милым звуком на свете, будь они в другой ситуации.       — ты правда хочешь узнать? — он обхватил запястья Чимина и прижал к груди. — Ты не возненавидишь меня после?       Столько страдания, что снова стало больно.       — Юнн~и, я не могу тебя возненавидеть, потому что, — он запнулся, — люблю тебя.       Новая волна соленого моря смыла Чимина и накрыла с головой, опрокинув на пыльные простыни.       — я тебя тоже, — словно шелест белой пены у самого уха. Только белой она быть перестала.       — мне нравятся твои новые волосы. Мы будто оставляем прежнюю жизнь позади, — Чимин гладил его и ждал, когда наступит штиль.       И он наступил.       — Чимини, как ты думаешь, могут люди видеть абсолютно одинаковые сны?       Он знал ответ. И Юнги знал. И им не нужно было говорить об этом. Чимин почувствовал удушающий страх, но его прогнало утешающее спокойствие, будто пазл сложился и все встало на свои места. Все, что ему было нужно, было в его руках. Чимин посмотрел на часы.       — нам пора идти.       — подожди, мне надо кое-что сделать.       Юнги поднялся с кровати, осторожно высвободившись из объятий. Чимин нехотя отпустил его, в глубине души сам себе удивлялся и понимал, насколько глупо это с его стороны. Ах… глупо считать свои чувства глупостью, Пак Чимин.       Он тоже встал и последовал вслед за Юнги в ванную. Тот стоял перед раковиной и чиркнул зажигалкой. Пламя медленно начало поглощать тонкий картон коричневой папки. Чимин осторожно обнял парня со спины и положил голову ему на плечо. Вместе они наблюдали, как пепел покрывал дно раковины.       — уверен? — Чимин в зеркале встретился глазами с Юнги, его лицо было спокойным.       — лучше я буду проживать каждый свой день как единственный, чем считать оставшиеся. И тебя я не хочу обрекать на это.       Юнги повернул кран, и вода закружила в вальсе серые хлопья, утягивая в черную пропасть.       — если ты говоришь, что я тоже… — Чимин запнулся. Он еще не готов был вслух произнести это слово, — мне больше четырех лет. Значит, есть вероятность, что и тебе отведено больше.       — твои воспоминания тебе не принадлежат, малыш, — Юнги вздохнул, — так что ничего нельзя знать наверняка. Но давай будем надеяться, что есть где-то милосердный синтетический бог.       — пусть лучше не будет никого, кто мог бы наши жизни контролировать. Мы заслужили хотя бы иллюзию свободы.       Их отражения улыбнулись друг другу. Чимин крепче сжал тонкую талию Юнги в своих руках и закрыл глаза. Они постояли так несколько мгновений, чуть-чуть раскачиваясь, как будто танцуют под одним им известную мелодию.       — идем, Чимини, стало темно.       Чимин открыл глаза и увидел темноту. Глаза привыкли быстро. Они переплели пальцы и двинулись к выходу. По пути Юнги прихватил два небольших рюкзака — вот и все их вещи.       На пороге, Чимин обернулся и в последний раз окинул комнату взглядом. Они не оставили ничего своего, забрали даже воспоминания, настоящие воспоминания того, что они здесь пережили, и те пронеслись у Чимина перед глазами одно за другим. Как они пришли только, как разговаривали много и долго, сначала недоверчиво, но все более открыто, как в груди у него постепенно распускался цветок, среди мира, который не способен уже был создать ничего живого. И Юнги, Юнги, Юнги… Он был везде, в каждом счастливом воспоминании, в каждом вдохе, который Чимин начал делать ради него только, в каждом сокращении его сердца, синтетического сердца, ведь и оно билось ради Юнги и благодаря ему.       Чимин крепче сжал дрожащие пальцы в своей руке и плотно закрыл дверь. Они спустились по служебной лестнице и нырнули в ту самую дверь, которая вела в переулок. Снова шел дождь. Юнги прижимался к Чимину, вцепившись второй рукой в рукав плаща, но шел шаг в шаг. Они преодолели переулок, светлее не стало, густые сумерки, наполненные тенями, окружали их со всех сторон. Тусклые фонари находились далеко друг от друга и света почти не давали. Но это и хорошо. Прохожие, которые были и в этот час, не смогли бы увидеть их, и скорее всего, они и сами не хотели быть увиденными.       Спустя немного времени они подошли к припаркованной на обочине машине, и Чимин открыл ее.       — садись, — голос утонул в монотонном шуме города, который никогда не прекращался.       Чимин обогнул машину и сел на водительское.       — проедем несколько кварталов по земле, потом поднимемся, — он завел двигатель, и свет от приборной панели чуть осветил их лица.       — хорошо. Куда мы поедем? — Глаза Юнги сверкнули зеркальным блеском, когда он повернул голову.       — на север. А там посмотрим. — он протянул руку и Юнги крепко сжал ее. — Все будет хорошо. Да?       — да, — без тени сомнения.       Они покинули город. И хотя их путь лежал на север, Чимину казалось, что он видит на горизонте рассвет. Наверно, потому, что рядом было его солнце.