Когда до шести часов осталось буквально десять минут, троица из двух мужчин и девушки прибыла на назначенное место, а именно в одну из больниц Кагурадзаки. Внешним и внутренним строением она ничем не отличалась от других больниц: в ней работали квалифицированные врачи и лечились больные люди, имелись палаты, медкабинеты, операционные, состояла она из трëх этажей. Однако мало кто знал, что кроме наземных этажей больница имела три подземных, куда не проникал ни солнечный свет, ни люди сверху. Кроме этого подземные этажи имели входы и выходы в разных точках города, и ими могли пользоваться лишь люди преступного мира: гангстеры, якудза, продавцы с чëрного рынка и им подобные. Но они имели доступ не только к самой больнице, а ещё к услугам врачей, работающих в ней. Не все врачи с верхних этажей работали «под землëй», лишь те, кто имел доверие и связи с главой мафии, что крышевал эту подземную больницу, и главное — пропуск туда. Такие больницы существовали по всей Японии, и каждую из них крышевал глава какой-либо преступной организации, в которой залечивали раны его подчинëнные, что они получили во время выполнения приказа босса. И ни полиция, ни герои не могли отыскать эти больницы и изловить лечащихся в них преступников.
Врачи, работающие в подземных больницах, имели особые полномочия и власть над охраной, которая была приставлена к их входам и выходам. По своему желанию они могли дать особое распоряжение охранникам о допуске определëнных лиц на территорию больницы и их сопровождении. Для этого прибывшим нужно представиться, назвать имя врача, пригласившего их, и пароль, заранее придуманный им для его гостей и охранников. Если хоть что-то не совпадëт, гостей ждëт допрос путëм пыток или незамедлительный расстрел, если они будут сопротивляться или угрожать. Также для прибывших проводится обыск с помощью металлоискателей на наличие оружия, подслушивающих устройств, маячков и так далее. Электроника и средства связи изымаются.
Вся эта процессия занимает не больше пяти минут, после чего приглашëнных ведут на место встречи с названным врачом. Это не всегда оказывается его кабинет или пустая палата, для таких встреч на каждом этаже имеется по одному просторному помещению со всеми удобствами: диванами, креслами, столами, стульями, картинами, красочными обоями, шикарными люстрами, едой, напитками, музыкой, мини-кинотеатрами, книжными шкафами и многими другими развлечениями, где можно отдохнуть, поесть и расслабиться в компании своих гостей или коллег. Однако у некоторых врачей, что являлись, так скажем, «детьми мафии», полностью были на еë обеспечении и под еë защитой, имели свои личные комнаты и даже целые лаборатории, в которых они могли воплощать в жизнь свои гениальные и сумасшедшие идеи. Неважно, делают они это во благо мафии или нет, им позволялось всë что угодно делать в них, лишь бы была гарантия, что больница не взлетит на воздух. Этим занимались, разумеется, не самые обычные врачи, а учëные, любящие экспериментировать и изобретать нечто полезное или даже опасное.
И как раз одним из этих учëных являлся Фунесаки Цугуру, и он единственный среди своих коллег имеет такое хобби. О нëм наслышан весь медперсонал, охрана, да что там охрана — большие шишки преступного мира не понаслышке знакомы с этим юным дарованием, чьей причудой и знаниями они неоднократно пользовались. Пусть Фунесаки и его исследования крышует и финансирует конкретный человек, он являлся левой рукой своего покровителя. Почему не правой? Потому что выше него по ценности стоял другой человек, более ответственный и авторитетный, что порой мог заменять пост главы мафии. Однако это не отменяет и значимости Фунесаки для мафии и еë босса, который считал его чуть ли не своим родным сыном. А ведь Цугуру даже палец о палец не ударил, чтобы иметь такое расположение в иерархии мафии, ему просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте.
Наконец в железную дверь трижды постучались. Так как всë помещение было построено из базальтовых плит и покрыто для прочности металлом, звук внутри полностью подавлялся, поэтому никакой реакции от находившегося за дверью человека не последовало, хоть он и услышал стук. Но долго стоять в ожидании не пришлось, ибо под ручкой двери замигала зелëная лампочка, что служила оповещением об разблокировки двери. В этот момент охранники открыли дверь и впустили внутрь гостей. Как только они вошли, дверь с лязгом захлопнулась, а сопровождающие удалились.
— А я вас уже заждался, мои дорогие гости, — с насмешкой на губах пропел молодой парень, сидящий за столом, свесив на него ноги и покачиваясь на стуле на колëсиках. Между длинными пальцами он сжимал дымящую сигарету. — А тебя, моя милая Сораки, я рад видеть больше всех.
— Цугуру... — прошептала его имя девушка, боязливо сжавшись всем телом.
Вот он — еë ходячий кошмар и проблема, нерешëнная ещё в далëком прошлом. Ей осталось лишь бегать от этой проблемы, прятаться и всячески избегать, однако каждый раз, когда она попадала в неприятности, Сораки возвращалась к ней. Она боялась этого парня и в то же время зависела от него, как от сигарет, борной кислоты, препаратов от болезней и кулона, всегда висящего на еë шее. У неë вправду было много зависимостей, но лишь одна из них являлась живым человеком и самой опасной.
Фунесаки Цугуру был статен и привлекателен внешне: имел чëрные непослушные волосы с белыми кончиками от рождения, тëмно-карие глаза, которые постоянно были полуоткрыты, очень бледную и чистую кожу, словно он вообще не бывает на солнце, тонкие прямые брови, аккуратной формы нос, красивую, но раздражающую улыбку, белоснежные зубы. О его причастности к мафии свидетельствовали татуировки на шее в виде двуглавой змеи и ещё одна на левом ухе в виде чëрных полос, также он имел пирсинг на нëм же — индастриал и два на мочке. Одет он был в синюю рубашку, у которой две верхние пуговицы были расстëгнуты, а подол заправлен в чëрные брюки, держащиеся на кожаном ремне, тëмно-серый галстук, туфли и белый халат, а на руке Цугуру носил позолоченные часы, скрываемые под рукавом халата. С такой внешностью ему стоило работать моделью, но он решил пойти туда, где он может свободно пользоваться своей регенерирующей причудой и упражнять еë.

Помещение, то бишь лаборатория Цугуру, представляло из себя изолированное место, где он проводил свои эксперименты. Оно было разделено на две зоны: первая, в которой они находились, была его кабинетом с минимальным количеством мебели и стенами, сплошь заклеенными документами, фотографиями, рисунками, анализами, диаграммами, картами, некоторые из них были завешаны красной тканью, а вторая — сама лаборатория, которую скрывали от посторонних глаз свисающие с потолка непросвечивающие шторы. Всë помещение освещало несколько ламп фиолетового света, что неприятно гудели, и было пропитано сигаретным дымом, а на рабочем столе Цугуру светила настольная лампа обычного дневного света и экран включённого компьютера.
— А нас, значит, ты видеть не рад, — сделал вывод Даби и снял капюшон. — У тебя по-прежнему воняет дерьмом, крот ты обдолбанный.
— Ну-ну, не нужно делать поспешных выводов, Даби. Тебя я тоже рад видеть ровно так же, как и моего пациента, — затушив сигарету и выйдя из-за стола, сказал Фунесаки и оглядел мужчин. — Ацухиро Сако, верно?
— Нет-нет, зови меня Компресс. Я уже привык, что все называют меня по прозвищу, — ответил ему мужчина в маске. — Итак, док, ты правда способен проделать этот фокус с рукой?
— Да, Сораки не врала. С помощью моей причуды «донорство» я способен создавать любые части тела и даже органы, в том числе и кости, что я и сделаю для восстановления твоей руки. Для этого мне нужно измерить твои кости на целой руке — это делается через кожу, не волнуйся — и взять образец ДНК. Обычно процесс восстановления конечностей занимает несколько часов, но благодаря причуде Сораки на это уйдëт всего 15-20 минут. Процедура эта безболезненна, верно, Сораки?
— Да, — подтвердила девушка, опустив взгляд в пол. Цугуру это только позабавило.
— Вот. Тебе очень повезло быть другом такой одарëнной девушки. В обычных случаях это делается под местным или общим наркозом. Это зависит от того, что я делаю: восстанавливаю или пересаживаю орган, — учтиво пояснил Цугуру, хоть и заметил, что никто из них в этих подробностях не заинтересован. — А ты, Даби, зачем пришëл? За компанию?
— Типа того, — лениво ответил черноволосый. — Харе языком чесать. Приступай к делу.
— Это я и собирался сделать, — беззлобно произнëс Фунесаки, повернулся боком и взглянул на розоволосую. — Сораки, Компресс, следуйте за мной. Ты, Даби, можешь посидеть на диване у входной двери и подождать нас.
— А у тебя в лаборатории воздух чище? — поинтересовался он.
— Да, но тебе ли дымом задыхаться?
— Я не нарик, в отличие от тебя и еë, — сказав, Даби указал взглядом на Сораки, — так что с вами пойду.
Цугуру скептически пожал плечами и повëл троицу в лабораторию, где воздух был не только чище, но и холоднее. Вдоль стены стояли в ряд огромные стеклянные колбы с фиолетовой жидкостью, внутри которых находились человеческие женские тела одинаковых размеров. Нагота и лица были скрыты под обтягивающими гидрокостюмами и кислородными масками, так что разглядеть их внешность было сложно. Злодеи видели однажды подобное, только то были уродливые ному, а сейчас они видели перед собой, возможно, живых женщин, которые подвергались экспериментам Цугуру. Девушка от увиденного лишь отвела глаза в сторону, с дрожью по коже сглатывая слюну. Ей уже доводилось видеть эти тела, контейнеры с человеческими органами и колбы с кровью, что были аккуратно расставлены на столе у стены напротив, но жутко ей было от того, что она знала, для чего ему всë это и чем он занимается в свободное время. Мужчины заметили, как еë трясëт.
— Сораки, тебе холодно? Дать тебе одежду? — заботливо поинтересовался Цугуру, но девушка от его предложения только поëжилась.
— Раз уж мне всë равно раздеваться, можешь накинуть на себя моë пальто, — предложил Компресс и снял с себя шляпу и верхнюю одежду. Пальто он накинул на девичьи плечи.
— Спасибо. — Сораки одарила его благодарной улыбкой, просунув руки в рукава. Мужчина на это смущëнно засмеялся. Даби на это уныло закатил глаза, а Цугуру направил на Компресса не самый доброжелательный взгляд.
— Но оно же грязное, Сораки. Давай я...
— Я не брезгливая. Давай уже займëмся делом и разойдëмся. Мне ещё Мрака выгулять успеть нужно, — перебила Цугуру розоволосая и подошла к операционному столу, что стоял в центре лаборатории. — Компресс, разденься по пояс и ложись сюда.
— О, а ты что, не первый раз в этом участвуешь? — удивился мужчина в маске и выполнил просьбу.
— Это уже третье еë участие в реплантации, насколько я помню, — ответил за неë Цугуру, включил свет над столом и подошëл к ним. — Ты останешься в маске?
— Да, мне в ней комфортней.
— Хорошо. Тогда я начну. Сораки, ты можешь покурить, пока я снимаю мерки и вожусь с ДНК. Успокоишь нервы заодно.
— Курнëшь здесь — и я тебя прикончу, — пригрозил стоящий в стороне Даби, рассматривающий женские тела через стекло.
— Если у тебя встанет на моих подопытных, я тебя кастрирую, Даби, — сказал ему в отместку Цугуру, на что Компресс и Сораки не сдержали смех.
Столкнувшись с довольными глазами Цугуру, девушка замолкла и отвернулась, несмотря на то, что Компресс продолжил дразнить по этому поводу своего друга. Парня это расстроило. Ухмылка пропала с его губ. Тем не менее это не помешало ему выполнить поставленную задачу. Сораки никуда не уходила и стояла рядом, терпя неоднозначные взгляды со стороны старого знакомого. Он совсем не изменился с их последней встречи, произошедшей четыре месяца назад. Цугуру всë такой же красивый и холостой молодой человек, занимающийся своим любимым делом, а Сораки всë та же девушка с зависимым расстройством личности, которое не удалось ни вылечить, ни скрывать.
Потребовалось несколько минут, чтобы Цугуру создал нужного размера и диаметра кости, что представляли из себя полноценный скелет левой руки. Он соединил их между собой специальным клейким веществом, напоминающим проволоку, которое запросто растворяется в человеческом организме. Разработал его Цугуру, чтобы облегчить себе работу. Теперь дело за Сораки, которой нужно было создать Компрессу новые мышцы, клетки и кожу, тем самым «вживив» кости в его организм. Работа эта была куда труднее и нервозатратней, ибо она не имела права на ошибку, применяя свою причуду на другом человеке.
— Не торопись. У тебя всë получится, — приободрил еë Цугуру, накрыв холодной ладонью еë руку. Сораки еë не вырвала сразу же, не дëрнулась, ведь в этот раз парень просто пожелал ей удачи, без усмешки и злого замысла, который всегда скрывался под его безобидными действиями.
— Я знаю, — отмахнулась девушка и выдернула руку. Взглянув на Компресса, она глубоко вздохнула. — Я сделаю всë в наилучшем виде, только не шевелись, ладно?
Компрессу ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Сораки впустила в ход причуду. Рука мужчины засветилась белым светом, скрывая отрастающие волокна и мускулы, тянущиеся из плеча. Труднее всего пришлось с кистью руки, ибо Сораки нужно было одновременно восстановить сразу пять пальцев и проследить, чтобы они росли в правильном направлении. Но в итоге всë получилось. Компресс снова был полноценным двуруким человеком. Отрощенной рукой он смог пользоваться сразу после завершения операции, за что бесконечно благодарил Цугуру и Сораки.
— Так, а теперь, — начал говорить Фунесаки, стоя за спиной девушки и положив руку ей на плечо, — займëмся твоим делом.
— А что за дело? — полюбопытствовал Компресс, одевшись. Сораки отдала ему пальто.
— Мне нужно выполнить кое-какую работу, за которую мне хорошо заплатят, чтобы возместить ущерб за машину арендатору.
— О-о-о, понятно. Нам тебя ждать?
— А зачем? Идите себе спокойно, охранники вас проводят к выходу, только назовите город и место. Как-никак, вам с Сораки не по пути, — ответил Цугуру, в который раз говоря за девушку.
— Д-да, идите. Я сразу же домой поеду, — неуверенно подтвердила Сораки и отодвинулась от парня. Злодеи озадаченно переглянулись.
— Иди, Компресс. Я здесь останусь, — вызвался Даби, недоверчиво глядя на татуированного.
— Зачем? — не понимал Цугуру.
— Хочу, чтобы ты экскурсию мне провëл по этой гангстерской конторе.
— Эту больницу крышует мафия, а не гангстеры.
— Да какая разница? Вы все на одно лицо, как негры.
— Расист! — обозвал его Компресс. Штопаный показал ему средний палец.
— Ладно, ладно, можешь идти с нами, только лицо спрячь, а то пациентов моих распугаешь, — сдался Цугуру и выпроводил гостей из лаборатории.
Выйдя за железную дверь и вызвав перед этим охрану, они разминулись с Компрессом и пошли по тëмному промозглому коридору, вскоре дошли до лестницы, ведущей на самый первый подземный этаж. На всех трëх этажах были размещены больничные палаты, но именно на самом верхнем находился тот самый пациент, который готов заплатить за своë выздоровление огромную сумму денег, что достанется Сораки, если она сумеет справиться с переломом орбиты глаза.
Когда они поднялись на нужный этаж, стало светлее. Лампы светили из каждого угла, придавая больнице должный внутренний вид. Теперь обстановка ничем не отличалась от обычной городской больницы, в которой вчера находилась Сораки, разве что отсутствие окон напоминало о их нахождении под землëй. Мимо них проходил мед- и технический персонал, опасливо отходя в сторону. Редко кто из прохожих здоровался с Цугуру, а если и делал это, то с фальшивой улыбкой на лице, а за его спиной кривил гримасу. Сораки это ничуть не удивляло, ибо его хобби ни для кого не было тайной, но эту тему опасаются обсуждать даже коллеги Фунесаки. Именно поэтому с ним старались не общаться ни коллеги, ни охранники, трясясь за свои жизни. А то мало ли, сделает их частью своих экспериментов...
Троица завернула в палату №31. Зайдя, на них уставились удивлëнными взглядами пятеро мужчин, лежащие на больничных койках. В палате освещение ничем не отличалось от коридорного. Из всех пациентов выделялся мужчина с перевязанной от затылка до шеи головой, который чудом мог ей двигать. Но не он был нужен Цугуру. В конце палаты у стены отдыхал человек средних лет с перевязанным глазом, который и нуждался в услугах Сораки.
— Добрый вечер, господа. Простите, что так поздно. Я врач, Фунесаки Цугуру, пришëл к вам с представлением и, как видите, не один, а с гостьей, — представился он, словно ведущий на телешоу, и вытолкнул Даби в коридор. — Иди, погуляй, — сказал Цугуру ему на прощание, обнял за плечи Сораки одной рукой и выставил перед зрителями, широко улыбаясь. — Сейчас эта прекрасная леди покажет вам красоту своего необычайно редкого дара, который будет продемонстрирован вам на господине Тóкеро. Вы будете ошеломлены увиденным.
Он провëл девушку через проход между кроватями прямо к «подопытному», у которого под кроватью лежала сумка с деньгами. Цугуру сразу еë заметил и легко мог еë утащить, однако ж опуститься до воровства не мог себе позволить, как и Сораки, трясущаяся перед законом. Но деньги, которые она прямо сейчас заработает, будут заслуженными, бесчестной воровкой за использование причуды девушка никогда себя считать не станет.
Как оказалось, Сораки была способна на лечение даже переломов костей черепа и орбиты глаз, что показал только что полученный опыт, приобретëнный благодаря господину Токеро. Теперь он был абсолютно здоров. Цугуру сообщил, что завтра его придëт осмотреть медсестра и его выпишут из больницы. Остальные пациенты одарили Сораки аплодисментами и комплиментами, прося и их вылечить, а Токеро вручил ей сумку с суммой 416000 йен, признавшись, что из-за этих денег он не смог обеспечить себя отдельной платной палатой. С ней девушка и врач покинули палату, желая другим пациентам скорейшего выздоровления.
— Эй, а где Даби? — спросила Сораки, не увидев злодея за дверью.
— Сам себе экскурсию проводит, наверное. Ну ничего, погуляет и вернëтся, а если заблудится, охрана выпроводит его на выход, — предположил Цугуру и забрал сумку из девичьих рук. — Я донесу, а то она кажется такой тяжëлой, — сказал он и склонился к еë уху, — а прекрасным девушкам вроде тебя строго-настрого противопоказано ношение тяжестей. Это плохо сказывается на позвоночнике.
Сораки словно электрошокером ударило, и она отскочила от него к стене напротив. Прижавшись к ней спиной, девушка заглянула в его глубокие карие глаза. В них читалось желание, влечение к ней, а из-за того, что они остались наедине, его чувства только усиливались. Сердце Сораки застучало, намереваясь разорвать грудную клетку и броситься прямо в холодные руки Цугуру, который побалуется с ним, поиграет и съест, как и любой сердцеед, наделëнный прекрасной внешностью и харизмой, как у него. Его стоило бояться и сторониться каждой девушке, если не человеку, спасая не только своë сердце, но и психику.
— Знала бы, как ты красива с испугом на лице... — отметил Цугуру, медленно подошëл к ней и погладил по щеке, чувствуя ледяными пальцами дрожь, ползущую, словно змея, по еë разгорячëнному телу. — Пойдëм, я провожу тебя до выхода.
Сказав, он отступил от неë, развернулся и задефилировал по коридору, шумно цокая каблуками. Сораки расслабленно выдохнула и поплелась за ним, пытаясь найти глазами Даби. Удивительно, но именно огненный злодей мог даровать ей спокойствие в данной ситуации и, возможно, даже обеспечить защитой от посягательств Цугуру, хотя она и боялась его, когда они оставались один на один. Этот страх сформировался из-за хватки за шею в день встречи с Даби на лестничной площадке. Сораки ненавидела этот подлый приëм, ненавидела любые прикосновения к шее, которые каждый раз изнывали тугой болью родом из прошлого.
— Ты теперь знаменитость, да, Сораки? — задал неожиданный вопрос Цугуру, когда они сровняли шаг. — Я видел вчерашние новости, видел, с какой грустью ты говорила о своей причуде и что ты обязана спасать ею людей... Мне было больно на тебя смотреть. Тебя будто заставили сказать эти слова.
— Я пыталась выглядеть в глазах людей героем, хотела, чтобы они оценили меня по заслугам, а не по родословной... Мне просто хотелось внимания, похвалы, одобрения со стороны общества, и я еë заслужила, спасая жизни людей в той катастрофе, — объяснилась Сораки уставшим голосом и остановилась. Парень обернулся к ней. — Мне надоело быть в их глазах Неншо. Я хочу быть Нишиямой и полезной людям, но после вчерашнего знакомства с Лигой Злодеев во мне что-то оборвалось. Я больше не хочу добиваться уважения и почтения со стороны общества, я хочу быть с теми людьми, которые не станут осуждать меня за родословную. Им попросту плевать на это. Их даже не так волнует «исцеление», как «зелëное пламя», которым Даби меня обучает управлять. Именно поэтому я теперь с ними.
— Но ты всё та же Сораки, живущая в законопослушном социуме, чистой квартире и любимым псом. Да, ты стала членом Лиги Злодеев, но от общества не отринула. И знаешь, почему? — спросил он со слащавой улыбкой на лице, приблизившись к ней вплотную и заставив прижаться к стене. — Потому что ты по-прежнему моя милая пугливая Сораки, которую ничтожество вроде меня желает каждую ночь.
Цугуру шептал ей это на ухо горячими от предвкушения губами, при этом замечая при свете мигающих ламп дрожь по еë телу. Его это смешило, погружало с головой в приятные воспоминания, где им обоим по шестнадцать, они сидят на кровати и смотрят друг на друга, совсем одни, на них падает лунный свет, а потом... Сейчас, стоя посреди пустого коридора, Цугуру целует еë тëплую руку, прижимая к щеке, а сумку роняет на пол. Освободившейся рукой он хватает девушку за подбородок, очки задирает на голову, чтобы они не мешали разглядывать еë напуганные глаза, из которых вот-вот польются слëзы, прямо как в тот раз, только чуть позже и в другой ситуации. Сейчас Сораки начинает рыдать слишком рано, когда Цугуру ещё даже ничего не сделал.
— Не порти макияж. Хотя бы ради него не плачь, — посоветовал он, уже не улыбаясь. — Зачем ты вообще красишься? Ты же и без него красавица.
— Отпусти... меня... — умоляла его девушка, зная, к чему ведут все эти действия. На губах Цугуру вновь расцвела улыбка. — Я не хочу...
— Я тоже не хочу причинять тебе вред, но не могу сдерживать себя... Я так скучал по тебе, Сораки, по моей ненаглядной Сораки... В этом мире никто мне тебя не заменит, сколько бы своего ДНК ты не давала мне... Они не ты, они лишь временное наслаждение, как все другие мои жертвы... Пусть я и сам всë это затеял, но уже стократно пожалел об этом. Мне нужна только ты, Сораки. Каким бы ничтожеством я не был, прошу тебя, прости мне это...
Когда на слова уже не осталось сил, Цугуру вовлëк Сораки в трепетный поцелуй. Девушка от страха не могла даже сопротивляться. Поцелуй обрëл нежность, его руки — свободу, и парень отдался ей, прикасаясь к самым чувствительным местам еë тела. Какими бы нежными эти прикосновения не были, Сораки хотелось оттолкнуть его и убежать, но ей этого не позволял страх, порождëнный их общими воспоминаниями. Тело воспринимало всë иначе: ему было приятно, оно таяло в руках Цугуру, отключая мозг и инстинкт самосохранения. И даже если парень изнасилует еë прямо здесь, тело Сораки всë равно отрицательно не среагирует, оно будет продолжать таять и искать в любых действиях Цугуру ласку. Вот почему она его боялась: рассудок отказывался работать под влиянием психики, что заставляла еë тело положительно отзываться на прикосновения этого человека и требовать бóльшего. Он был опасен для неë, потому что Сораки не умела контролировать себя рядом с ним, прямо как «зелëное пламя», которое почему-то не покрывает еë с ног до головы, как обычно бывает при сильных эмоциях.
— Ну вы нашли место, конечно.
Как же он вовремя... Но если бы явился на несколько минут раньше или вообще никуда не исчезал, этого бы всего не произошло, Цугуру бы не стал при посторонних приставать к беззащитной девушке. Тем не менее, Сораки была рада появлению Даби. Она была спасена.
— О-о-о, нашлась пропажа. А мы-то уж думали, ты заблудился, бедный, — раздражëнно цыкнув, Цугуру отстранился от Сораки, смотря на черноволосого с фирменной усмешкой на губах.
— Да ты точно слепой крот. Я здесь всë это время стоял и всë слышал, — ответил ему злодей, стоя буквально в пяти шагах от них под мигающей лампочкой. — Зато теперь я убедился, что она не твоя подстилка, а всего лишь жертва больного на голову маньяка. Отпусти еë, и мы уйдëм отсюда.
— Ого, ты научился заботиться о других? Что-то новенькое! Что с тобой, Даби? Неужто моя милая Сораки тебе приглянулась?
— Сдалась она мне больно, — безразлично фыркнул брюнет. — Я ж типа еë учитель, и печально будет, если после траха с тобой она ходить не сможет. Будь она обычным мусором без капли амбиций, мне было бы насрать, даже если бы ты начал кадрить еë прямо на моих глазах. Но обстоятельства, к счастью, другие. Звиняй, крот, но выгул твоего дружка отменяется.
— Ты за кого меня считаешь? — нахмурился Цугуру, отойдя от девушки на шаг и деловито спрятав руки в карманах. — Я бы никогда не покусился на девушку, у которой проходит менструальный процесс.
«Откуда... он знает?! — мысленно удивилась Сораки и очнулась от шока».
— Чëрт, ну ты и мудила, — устало закатил глаза Даби, а затем взглянул на уставившуюся на него девушку. — Вдарь ему уже по яйцам — и пошли отсюда.
Лучшим решением в положении Сораки было послушаться слов Даби, который был вполне в состоянии сделать это за неë. Но он не лез и наблюдал со стороны. Ему хотелось увидеть, как она поступит, прежде чем Цугуру снова посмотрит на неë, который заслуживал хотя бы пощëчины. Однако Сораки ни разу в жизни не применяла силу в его сторону, ни разу даже не оскорбляла. И Цугуру этим пользовался. Он знал, что девушка ничего ему не сделает, поэтому забывал о осторожности при общении с ней. И если Сораки сейчас ударит его, это, как минимум, шокирует парня, и она сможет подбежать к Даби, спрятаться за его спиной, ведь неизвестно, как Цугуру отреагирует на насилие с еë стороны, который, на минуточку, носил на ремне оружие и знал парочку боевых приëмов. Он ведь подручный мафиози и должен знать азы самообороны.
— Ха-ха, очень смешно. Чувство юмора у тебя просто «отменное», нечего добавить. Сораки и мухи не обидит, а меня т...
В этот момент девушка отбросила страх, замахнулась ногой и нанесла ему удар между ног. Цугуру скривился от боли, согнул коленки и чертыхался себе под нос, не веря в произошедшее. Его ударила Сораки по первой просьбе злодея? Или же это еë личное желание? Как бы то ни было, удар получился болезненным. Девушка, опустив ногу, восстанавливала дыхание, сбитое из-за прилива адреналина, а Даби стоял и усмехался, явно довольный представлением.
— А ты не муха, так что тебе не стоило расслабляться, крот, — язвительным голосом ответил брюнет на незаконченную фразу Цугуру. — Пошли отсюда. Пусть себе новые яйца своей причудой делает.
Розоволосая кивнула в немом шоке, подняла сумку с пола и подбежала к нему. Сидящий на полу Цугуру проводил еë обиженным взглядом, думая про себя, как он облажался, позволив Сораки попасть под влияние Даби, над которым прекратила мигать лампочка, как только девушка подошла к нему. До этого на Сораки оказывал влияние только дух еë матери, но неожиданно объявился ещё один человек, что может исполнять эту роль и справляться с нею гораздо лучше. Цугуру считал, что это мог быть кто угодно, но только не этот штопаный злодей. Сама эта мысль пугала его. Теперь ему нужно придумать, как избавиться от этой мысли вместе с живым объектом его опасений, чтобы вновь не потерять Сораки.
Посетители больницы благополучно выбрались наружу на чëрном джипе «мафиозного таксиста» и оказались на станции метро, откуда они и заходили. Вход представлял из себя туннель, который охранялся изнутри. Найти его невооружённым глазом было сложно, так что за безопасность и скрытность таких туннелей никто не переживал.
Весь обратный путь Сораки вытирала платком с лица солëные дорожки, тянущиеся от глаз к подбородку. Это уже третий день подряд, как она не смогла уберечь макияж. Третий день подряд случается кикоз, сопровождаемый проливанием слëз. И всë это началось со дня еë рождения. У Сораки возникло ощущение, что она проживает третьи сутки один и тот же день, который, по-видимому, не собирается заканчиваться. Даже малиновый закат, что отразился в еë обезвоженных глазах и увиденный после покидания подземной станции, не развеял это ощущение.
Даби всë это время молчал и не сводил с неë пристальных глаз. Он наблюдал за сменой спектра еë эмоций, которые вовсе не менялись. Пусть парень и знал причину этого, но томиться от тоски так долго из-за домогательств знакомого ублюдка, которого она хорошенько ударила в пах, тем самым проучив, было глупо.
— Ну всë, харе мину корчить. Бесишь уже, — придав голосу злости, сказал ей Даби и надел капюшон с очками. Они стояли на оживлëнной улице, но не замечали людей вокруг себя. Сораки отвела взгляд от заходящего солнца и отрешëнно посмотрела на него.
— Извини. Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем такого.
Извиняться за, что ты чуть не стал жертвой изнасилования? Это было ещё глупее. Даже Даби взбесили еë слова. Он раздражëнно схватил девушку за локоть и завëл в ближайший переулок, где грубо прижал к стене, болезненно сдавив плечо. Сораки пугливо сжалась всем телом и закрыла глаза. Руки ослабли, и сумка приземлилась на землю.
— У тебя есть два варианта, — спокойно начал говорить злодей, — либо я тебя сжигаю заживо, — сказав, его левую ладонь покрыло синее пламя, и его жар заставил девушку открыть глаза, — либо я тебя изнасилую. Выбери, что по душе.
Сораки окаменела от шока и страха. Не похоже, чтобы он блефовал. Однако она не могла ни выбрать, ни защитить себя сейчас. Даже если Даби решил в очередной раз поиздеваться над ней, говорил он на полном серьёзе, угрожая своей причудой. Девушке оставалось только молчать и не двигаться, надеясь, что он закончит эту клоунаду.
— Если ты не ответишь, сегодня ночью я заявлюсь к тебе домой и убью твою псину. Уже представляю, как он будет скулить от боли...
Тело покинула дрожь и скованность. Мозг среагировал мгновенно, и Сораки с искренней яростью на лице оттолкнула Даби от себя с такой силой, что он впечатался в соседнюю стену. У неë началась одышка. Адреналин от страха, паники и гнева обратился в силу, способную дать отпор любому врагу.
— Хватит издеваться! — выкрикнула Сораки, покрываясь зелëным пламенем. — Хочешь, чтобы я опять вышла из себя и начала поджигать всё подряд?! Если уж на меня плевать, то хотя бы о себе подумай!
— А ты за меня не переживай. Мне твоя защита даром не сдалась, — скептически ответил он, потирая больное плечо, на которое пришëлся удар о стену. — Продолжай своего пса защищать, если уж себя не можешь. У тебя это хорошо получается.
В этот момент девушку осенило. Порой Сораки действительно забывала о своей собственной безопасности, впадала в ступор от малейшей угрозы со стороны знакомых ей людей, но ради благополучия родных она становилась неуправляемой машиной для убийств. Пока у неë есть тот, кого нужно защищать, она не утратит свою силу. Понимание этого заставило Сораки ужаснуться от того, насколько умело Даби анализировал еë действия и чувства, будто у него имеется психологическое образование. Либо он правда был образованным, либо просто смышлёным, и девушка склонялась к первому варианту.
Когда еë пламя потухло, парень подошëл к ней, достал из кармана кардигана девушки пачку сигарет, которую заметил ещё при встречи у храма, и одну из них втолкнул ей прямо в рот. Своим синим пламенем злодей поджëг еë, не обращая внимания на ошеломлëнный взгляд Сораки, и отошëл обратно к стене. Девушка сделала медленную затяжку, тем самым приводя нервную систему вместе с мыслями в порядок. Еë глаза были прикованы к скучающему парню, что наблюдал за уходом солнца с красочного горизонта. На сигаретный дым и существование Сораки ему на некоторое время стало плевать.
— Помнишь, что я тебе сказал на тренировке?
***
Пока было свободное время, Даби отвëл Сораки в просторный, но такой же пыльный, обшарпанный зал с затхлым запахом мха и сырости, которая появилась вследствие проникшего сюда дождя через дыры в крыше. Тем не менее, окружающая обстановка относительно соответствовала условиям для проведения тренировок. Пол был целым, как и стены, так что парочка могла смело начать тренировку, не смотря себе под ноги с беспокойством.
Девушка зашла первой, злодей закрыл за ней дверь. Остальные члены Лиги не стали им мешать, особо не интересуясь, каким образом Даби будет тренировать новоиспечëнную злодейку, что пока ничего противозаконного не совершила, но однажды точно это сделает. «Белых и пушистых» в Лиге Злодеев не должно быть, иначе от Сораки не будет никакого прока.
— Так, куда делся Курогири? — поинтересовалась девушка, как только брюнет повернулся к ней лицом.
— Отправился искать наследие Все-за-одного, — не стал скрывать он, на что Сораки округлила глаза.
— Серьëзно? Он оставил наследие?
— Кончай болтать и займись делом, — грубо ответил Даби и облокотился о стену, спрятав руки в карманах.
— Нет, давай ещё кое-что проясним, — решительно заявила девушка, сделав паузу. — Откуда ты знаешь Цугуру?
— Да кто этого крота не знает?
— Крота? Ну и прозвище, — нахмурила брови она. — Расскажи, как ты с ним познакомился. Неужели ты с ним дру...
— Не смей произносить этого слова. Я с мудаками не тусуюсь, особенно с такими, как он. А знакомство я с ним завëл, потому что искал человечка, что подлатает меня. Вот он как раз и вызвался, сам нашëлся, случайно, наложил на ожоги скобы и швы, заодно и пирсинг мне сделал.
— А откуда у тебя... ожоги? — осторожно спросила Сораки, боясь его разозлить. Даби многозначно хмыкнул.
— Для третьего дня знакомства ты слишком много хочешь узнать, тебе не кажется? — задал встречный вопрос и исподлобья глянул он на неë. — Я отвечу, но это был твой последний вопрос, поняла? — Девушка торопливо кивнула. — Моя причуда сжигает меня из-за генетических факторов, что я унаследовал при рождении, поэтому я не могу долго ею пользоваться. Довольна ответом? — Последовал кивок. — Тогда давай начнëм тренировку.
— И что мне делать?
— Снимать штаны и бегать. Мне-то откуда знать? Твоя же причуда, не моя, — пессимистично ответил он, удручëнно вздыхая. Даби понятия не имел, как тренировать еë. — Расскажи, что ты умеешь делать с пламенем. Должны же быть техники, подконтрольные тебе.
— Подконтрольные... Из них я умею делать только это, — сказала она, вытянула предплечья рук, и на обоих ладонях загорелось зелëное пламя, — больше ничего.
— Гасишь нормально?
— Да, вот. — Оба огонька враз потухли.
— А по очереди умеешь гасить?
— Конечно. — Пламя вновь появилось в еë ладонях, затем огонь на левой руке потух, а за ним и на правой. Сораки повторила это несколько раз, только быстрее, чтобы Даби удостоверился, что базовыми навыками она владеет.
— А что насчëт других частей тела?
— Могу и их поджечь, но это плохо получается. Когда возгораются ноги, пламя перебрасывается на всë тело и его труднее потушить.
— Сделай это, — уверенно приказал он. Девушка долго мешкала и ломалась от неуверенности, но всë же выполнила его указания.
Пламя накрыло колени и нижние части ног, после чего устремилось вверх по телу, покрывая всю кожу и одежду, кроме волос и лица. Всем туловищем Сораки содрогнулась, ожидая реакции со стороны угрюмого тренера, который долго наблюдал за горением пламени, словно заворожëнный. Это взбесило девушку, и у неë началась паника.
— Долго мне ещё так стоять?!
— Ну сядь, если стоять не можешь, — пожал плечами Даби. — Пламя гаси.
— Я... — пыталась ответить Сораки, тряся кистями рук. Пламя даже не думало гаснуть и только становилось ярче. У девушки предательски задрожал голос. — я не могу... Оно не гаснет! Не могу!
— Успокойся.
— Да как тут успокоишься, когда всë тело в огне! — кричала она. Из серых глаз потекли слëзы. Еë взгляд инстинктивно вцепился в кулон на груди. — Придëтся... опять призывать еë...
— Кого? — не понял он.
— Этот к-кулон... связывает меня с... духом Мидоримы. Только она... сможет... помочь мне... — сквозь истерику объяснила Сораки и притянула руку к груди. — Хоть я и не хочу этого...
Пальцы опасливо прикоснулись к гладкому украшению на цепочке. Эффект был мгновенным. За спиной Сораки появился дух Неншо Мидоримы, который невесомо подошëл к ней и прикоснулся к еë плечу. Пусть его тело и было полупрозрачным, осязаемо касаться своей дочери Мидорима могла. В обычной ситуации Сораки бы этот жест не понравился, но сейчас она не в том положении, чтобы сопротивляться и брезгливо относиться к еë касаниям. Зеленоволосая встала перед ней и взяла за плечи, с добродушной улыбкой рассматривала еë и языки зелëного пламени, что некогда принадлежало ей. Она знала, как управлять им, и вполне могла научить этому Сораки, только вот дочь ненавидит еë всем сердцем. Разве можно чему-то обучиться у ненавистного тебе человека? Кулон девушка носит только затем, чтобы Мидорима в нужный момент явилась и спасла еë от сгорания заживо, но учиться чему-то у неë Сораки не желала. Голос матери казался ей противным, приторным, и его она не могла долго слушать. И всë из-за еë ненависти, порождëнной разрушенной Мидоримой жизнью и семьëй. Такого человека, как она, даже всерьëз воспринимать не хочется, но Сораки приходилось это делать, чтобы позволить бывшей обладательнице зелëного пламени помочь ей.
— Какая же ты непутëвая, доченька. За тобой нужен глаз да глаз, — нежным голосом отчитывала еë Мидорима, гладя розовые волосы. — А ведь этот молодой человек, — она взглянула на незамечающего еë Даби, — вполне может заменить тебе меня. Вчера он ловко приструнил твоë пламя, — произнеся это, она подняла одну из еë косичек в воздух и лицезрела зоркими глазами на его травмированном лице удивление. — Ой, заметил меня. Ха-ха. А он тот ещё стесняшка. Или же просто скуп на эмоциях?
— Иди и спроси у него, — грубо ответила Сораки и понурила голову.
— Ты что, реально духа вызвала? — непривычным голосом, пропитанным изумлением, спросил злодей.
— Да. Стоит прямо передо мной, мои косы трогает, — ответила розоволосая, понемногу прогоняя пламя с тела.
— А ещё говорит, что из вас выйдет славный дуэт, — весело добавила Мидорима, но Сораки не стала передавать еë слова. — У него такие страшные ожоги... Может, ты исцелишь его второй причудой? Я уверена, без них он станет писанным красавцем.
— Как не обосранным... — пробубнула себе под нос девушка, заметив, что пламя уже практически потухло. — Всë, вали, дальше без тебя справлюсь.
Мидорима даже попрощаться не успела, как Сораки убрала руку с кулона. Еë облик растворился в воздухе. Впрочем, это увидела только Сораки, которая самостоятельно погасила огонь на ногах, не притрагиваясь к ним. Паника и ужас отступили, и теперь перед ней стоял только Даби, представляющий из себя не менее опасную личность. Он смотрел на неë с неподдельным интересом и обдумывал произошедшее.
— А если бы я не вызвала Мидориму, что тогда? Что бы ты сделал? Так же бы молча стоял и наблюдал, как я сгораю в собственном огне? — разочарованно кричала на него девушка, скривив от злобы лицо.
— Если бы ситуация вышла из-под контроля, я бы вмешался, — с непоколебимым спокойствием и даже с долей равнодушия ответил Даби и отлип от стены. — Я хотел, чтобы ты сама себя спасла, и я доволен увиденным.
— И как бы ты вмешался? Что сделал бы?
— Попросил бы тебя вспомнить счастливые воспоминания из детства, — усмехнулся брюнет под воротом куртки, на что Сораки закатила глаза.
— А если у меня нет счастливых воспоминаний? — вопросила она и устало на него взглянула. Ухмылка с подпалëного лица пропала, его расстроили еë слова.
— Тогда как насчëт будущего? — предложил Даби, встав напротив неë. — Будущее без героев и людей, что ненавидят тебя за родство со Смертоносной Девой... Это бы, как минимум, смотивировало тебя продолжать жить. — Его взгляд зацепился за кулон на девичьей шее, к которому он притронулся, после взял в руку, рассмотрел и поглядел по сторонам. В этот момент розоволосая могла хорошо рассмотреть его руку и скобы на ней. Его руки были изувечены временем, грубыми и явно не подходили для проявления нежности. — Что-то не вижу я еë.
— Мидориму могу видеть только я, — поникшим голосом пояснила Сораки. Парень заглянул ей в глаза, испытывая зрительным контактом, но девушка быстро сдалась и отвела взгляд в сторону.
— Знаешь, а я придумал, что бы я сделал, если бы слова не подействовали, — сообщил Даби, что заставило Сораки обратить на него заинтересованный взгляд. Выждав этот момент, он наклонился к еë лицу. — Я бы тебя обнял, прямо как ты меня вчера. Это подействовало бы наверняка.
Дыхание перехватило. Жар подступил к лицу, которое накрыл румянец. Девушка отпрянула назад и прикрыла лицо рукой, бегая взглядом по полу. Злодея позабавила еë реакция. Злорадно усмехаясь, он вцепился в еë красное лицо бирюзовыми глазами.
— Хватит издеваться. Бесишь уже, — нашлась с ответом она, раздражëнно посмотрев на него.
— Да, ты права. Я тот ещё любитель издеваться и убивать, — честно признался Даби. — Но, кажется, издевательства над тобой станут моим хобби. Не каждому представиться возможность издеваться над дочкой легендарной злодейки. — Сораки бросила на него злобный взгляд, но это его не напугало, наоборот, злодей осмелился приблизиться к ней и, положив руку на еë плечо, добавить: — Раз тебя это бесит, то дай мне отпор, защищай себя и свою честь, тогда я отстану, буду видеть в тебе достойного противника. Ты лишишься всего, если не научишься защищаться.
***
— Помню, — спустя недолгое молчание послышался ответ с еë стороны, как только она выдохнула очередную клубу дыма, — и я благодарна тебе за эти слова.
— Ха, да ну? — закатил он глаза.
— Я серьëзно, — добавила Сораки твëрдости своим словам. Даби обратил на неë внимание, наблюдая, как девушка тушила выброшенную сигарету ногой. Сделав это, она устремила на него свой взор. — Спасибо тебе. Ты мне здорово помог.
На еë губах расцвела скромная улыбка, что она подарила еë злодею без зазрения совести. Он действительно не только спасал еë, но и помогал. Пускай Даби и делал это, видя в этом выгоду для себя, но зато не требовал ничего взамен, что было не в его стиле. В какой-то степени ему это даже нравилось, особенно сейчас, когда Сораки благодарно улыбалась ему, от всего сердца и чистого порыва. Впервые он такое чувствовал. Та же улыбка Тоги его раздражала, за что он называл еë психопаткой, а вот про эту девушку злодей не мог сказать того же. Да, Сораки тоже была психически неуравновешенной, но зато умела красиво и приятно улыбаться. Даже Даби это наконец-то отметил, чем озадачил сам себя.
