Забытую песню несёт ветерок Задумчиво в травах звеня Напомнив, что есть на Земле уголок Где радость любила меня
Эмиль писал быстро и размашисто. Рокэ отлично знал почерк младшего из близнецов и слушал скрип пера по бумаге, прикрыв глаза. Мелкий дождь звонко барабанил по стеклу, напоминая о начале осени и смешиваясь с треском поленьев в камине. Вино в высоком бокале поблескивало тёмным рубиновым цветом. Рокэ сделал глоток, прокатывая насыщенный аромат на языке и глубоко выдохнул. Дома его ждал Дикон. Они никогда не договаривались заранее, просто спустя эти несколько лет для них стало абсолютно привычным проводить все тихие, свободные от государственных и личных дел вечера вместе. Иногда они пели, играли в карты, обсуждали последние новости или просто сидели рядом, наслаждаясь тишиной. Дикон уже не был его оруженосцем, его служба давно закончилась, но новый особняк Окделлов в столице, вновь названной Кабитэллой, ещё не был закончен и Ричард продолжал жить в особняке на улице Мимоз. Совсем скоро, ещё до первых заморозков, обустройство дома Скал закончат, но пока… Пока они были вместе и Рокэ наслаждался последними тихими вечерами их встреч. Эмиль на секунду поднял голову от делового письма и хмыкнул, бросив взгляд на развалившегося в кресле Алву. — Что? — спросил Рокэ, прищуриваясь и поднимая бровь. — Ничего, — Миль пожал плечами, но улыбнулся подозрительно хитро. — Я просто думаю, что последнее время ты выглядишь слишком довольным. Зная тебя, это слегка настораживает. Рокэ сделал ещё глоток вина и чуть приподнялся в кресле, расправляя плечи. — А с чего мне выглядеть иначе? Мы пережили конец света, Талигойя процветает, прямо как завещали Люди Чести, проклятие снято и, самое главное, на престоле сижу не я. Эмиль отложил перо и выразительно посмотрел на Рокэ. — Вот именно. Разве нет у вас, дорогой Первый маршал, желания состряпать второй конец света развлечения ради? — Леворукий тебя… — начал Рокэ и закашлялся, поняв о ком говорит. — Никаких больше концов света, пока я жив. Нам ещё улаживать дела с Дриксен и разгребать этот бардак в Агарисе, гори он закатным пламенем. — Думаешь, беспорядки там обернутся для нас проблемой? — Эмиль на секунду стал серьёзным. — Я не думаю, — Рокэ допил вино. — Я знаю. — Так ты предвкушаешь грядущие войны? — И да, и нет. Наслаждаюсь затишьем перед бурей? Возможно. Через несколько месяцев у нас снова станет ужасно много работы, как на юге, так и на севере. — Кстати о севере, — Эмиль снова заулыбался. — Как там Ричард? Алва сдержал недовольный вздох и, медля с ответом, сам поднялся вновь наполнить свой бокал. — Занят восстановлением города и Надора. — А он успеет к началу этого твоего «веселья»? — А какое это имеет значение? — Рокэ бросил на Эмиля взгляд через плечо. Эмиль замолчал. Забавно как по-разному выглядели лица близнецов, когда они крепко задумывались над чем-то. — Вы не разлучались. Фельп не в счёт, но как начался этот ужас, он всегда был рядом с тобой. Я думал на очередную войну вы… — Ричард уже не мой оруженосец, — резко оборвал его Ворон. — Он герцог и повелитель Скал и в первую очередь ответственен теперь за свой народ и земли, что после недавних событий находятся весьма в плачевном состоянии. Если Ринальди и отправит его на войну, то, по крайней мере, на север, я же намерен ехать на юг. Миль окончательно отложил так и не законченное письмо и уставился на друга. Рокэ спиной чувствовал этот взгляд. У него давно была аллергия на сочувствие и жалость — самые мерзкие чувства по отношению к человеку. — Росио… Рокэ дёрнул головой и, помедлив, со вздохом опустился на стул у стола Эмиля. — Когда я узнал про проклятие, — сказал Савиньяк, — стало ясно, почему ты начал держаться с нами так холодно после смерти старика Алваро и предательства… Её предательства. Но всё уже позади, ты можешь свободно говорить о своих чувствах и не бояться привязываться к людям. Это нормально, что ты не хочешь, чтобы твой бывший оруженосец отлучался от тебя. Вы хорошо ладите теперь, разве нет? Рокэ с нажимом провёл пальцами по векам и лбу. Наверняка, раньше бы от такого разговора у него разболелась голова, но смерть избавила Алву от этого недуга. Как иронично. Укорив себя за трусость, Рокэ ещё раз глубоко выдохнул и таки встретился взглядом с Эмилем. Младший из близнецов невероятно терпеливо и исключительно благожелательно пилил глазами своего старого друга. Рокэ захотелось как следует ему врезать. — Ты конечно прав, — начал Рокэ и лицо Эмиля засияло ярче солнца Кэналлоа, — но я всё равно объясню. Эмиль приложил ладонь к лицу. — Ну что ещё? Твоё проклятие не до конца снято и все кто тебе нравятся, в полночь будут обращаться в поросят и танцевать кейли? Рокэ приподнял бровь. — Я попрошу Лионеля проследить за тем, какие книги ты читаешь на ночь… — Росио, — почти зарычал Эмиль, — выкладывай! Алва уже открыл рот, чтобы по привычке ответить остротой, послать всё куда подальше и, допив вино, разбить бокал и грозно цокая подковами Моро удалиться восвояси, возможно по пути вызвав на дуэль несчастного случайного встречного. Но Рокэ промолчал. Страшно представить, что в тот момент сдохло в лесу. А дело в том, что у Рокэ была проблема. Большая, просто огроменная такая проблема. Примерно метр девяноста. Плюс минус пара сантиметров. Рокэ старался не зацикливаться на этих цифрах, последнее время они слишком часто мешали ему при покупке новых сапог на каблуках. Так вот эта проблема вечно крутилась рядом, восторженно смотрела на него серыми глазами, устало зевала после тяжёлого дня, морщила нос от запаха утреннего шадди, улыбалась с глупых шуток конюха и до сих пор упрямо звала его «Эр Рокэ». Рокэ был безбожно влюблён в Ричарда. Осознание этого пришло к нему не так давно, но само чувство… Закатные твари, он старался вообще не думать об этом, ведь осознавать, что собственные страсти тогда заставили его мальчика отравить вино, было больней, чем умереть. А уж в смерти Рокэ порядком разбирался. Но к кошкам его дурацкие чувства, Рокэ годами запрещал себе привязываться к кому бы то ни было. Он продолжит молчать, поддерживая их тёплую дружбу. Дружба с Ричардом была важнее всего, важней его собственных желаний и чувств. Дикон, в конце концов, был действующим повелителем Скал, он был обязан жениться и продолжить род, ни о каком романе с другим мужчиной не могло быть и речи. Ко всему прочему, Рокэ вообще очень сильно сомневался, что его юноше могут нравиться мужчины. Прискорбней всего было то, что Рокэ они нравились. Сколько он себя помнил, ему было без разницы с кем спать, играло роль только его личное влечение, а Ричард… Ричард привлекал его слишком сильно. Это грозилось стать большой проблемой, и Рокэ мог только надеяться, что не выдаст себя случайным взглядом или жестом. Мысли о предстоящей разлуке одновременно дарили облегчение и страдание. Дикону однозначно будет лучше остаться в столице или поехать в Надор, а Рокэ стоит остыть вдали от объекта своих страстей и заняться тем, что он умел лучше всего — войной. — Всё настолько плохо? — настороженно спросил Эмиль после затянувшейся паузы. Рокэ уронил лицо в ладони и тихо застонал. — La mierda del toro… — донеслось сквозь руки. — Что? — не понял Миль. — Я его люблю, — так же глухо ответил Рокэ. — Кого? Алва поднял голову. — Дикона! Снова повисла тишина. Эмиль ошарашенно смотрел на Рокэ, пока тот переживал свой третий кризис личности за последние десять минут. — Merde… — наконец сказал Миль. — Ну, а я о чём! Рокэ очень по-кэнналийски всплеснул руками, встал и налил ещё вина, не только себе, но и Эмилю. — Теперь ты просто обязан мне всё рассказать! Что между вами двумя происходит? — Хороший вопрос, — пробормотал Рокэ. — Ты точно хочешь узнать? Эмиль так выразительно посмотрел на Алву, что у того не осталось выбора, кроме как устроиться поудобней возле камина и начать говорить.***
Спустя час Рокэ уже не жалел, что Миль уговорил его остаться на пару бокалов вина, превратившихся в несколько бутылок. Не жалел и о своём внезапном признании. Плотина, которую Рокэ с таким усердием выстраивал внутри себя долгие годы, с ужасным грохотом рухнула под натиском бурного потока чувств. Захмелевший Эмиль сидел на ковре у камина и выслушивал весь этот шум воды и пробитой плотины. — Он ведь такой ранимый, — мурлыкал Рокэ, лёжа на медвежьей шкуре. — Его очень легко смутить и заставить покраснеть. Я думал со временем пройдёт, это всего лишь возраст, но представляешь, он до сих пор так же застенчив. Эмиль в очередной раз смешливо фыркнул и отпил из бокала, покачав головой. — Что? — Ты ужасно влюблён, Росио. Мне даже немного мерзко. Рокэ схватил с пола одну из валявшихся вокруг морисских подушек и швырнул её в Миля. Тот расплескал вино себе на рубашку, уворачиваясь от летящего прямо в голову снаряда, но ничуть не расстроился и, смеясь, подложил пойманную подушку под себя, удобней устраиваясь филейной частью на цветастой вышивке. — Извини, просто мы слишком давно так не выпивали и не говорили по душам. Эмиль всё ещё ослепительно улыбался, говоря это, но в его глазах Рокэ видел грусть. Алва вздохнул и тоже сел на одну из подушек рядом. — Да. Я скучал по этому. — Я тоже. Они чокнулись и выпили до дна. — Так, — начал Эмиль, снова налив вина, — что ты собираешься делать? Рокэ щурился, смотря на огонь. — Ничего. — Слушайте все! Рокэ Алва собирается бездействовать! Рокэ хмыкнул в бокал, дёрнув плечами. — Тут нечего делать. Настоящий стратег знает, когда нужно отступить и не вмешиваться. — Ты это прямо сейчас придумал? Потому что звучит как дерьмо. — Как дерьмо звучишь только ты, когда пытаешься петь на кэннали. — Ты говорил, что у меня неплохо получается… — Я врал. Они рассмеялись. — И всё же, — выдержав паузу сказал Эмиль. — До проклятия ты был ужасно настойчивым ухажёром. Хотя, думаю, что та половина твоих пассий, которая не спала с тобой на первом же свидании, воротила нос только забавы ради, а ты был и не прочь подыграть. Что изменилось? Боишься, как бы северная незыблемость не оказалась крепче южной страсти? Эмиль шутливо поиграл бровями, а Рокэ, невесело усмехнувшись, отпил вина. — Я себя знаю, Миль. Лишь чуть попробовав, я вцеплюсь в мальчишку когтями, пущу ему кровь, но никому не смогу отдать. А ему ещё продолжать род Скал. К тому же, — Алва покрутил бокал, — Ричард регулярно гостит у Марианны. Эмиль поражённо открыл рот и тут же его закрыл. — До меня доходили слухи, что Ричард частый и любимый гость у Капуль-Гизайль, но… Он, правда, остаётся на ночь? Рокэ сдержанно кивнул и вылил остатки вина из бокала в рот. — Думаешь… Он влюблён в неё? Вечер снова принял мрачные тона. На кой чёрт он остался выпить с Эмилем и выболтал всю эту чушь? Схема «Терпеть и молчать» была отработана годами и давала сносный результат. Ладно, стоило уже признать, что схема давала препаршивейший результат: Рокэ лишился первого оруженосца, и почти потерял второго. Алва тяжело вздохнул. — Я не знаю, даже предположить не могу. То мне кажется, что Марианна совсем не его типаж, то он возвращается от неё под утро с отметиной на шее, и я вспоминаю, как ему нравится спасать всех, кого не надо. Вдруг он решил, что и Марианна такая же дама в беде, как была для него Катари? Самое паршивое, что я сам виноват в их связи. Ещё до всего этого дерьма с концом света, я отправил Ричарда к Марианне, непрозрачно намекнув ей в записке, что в качестве благодарности за помощь с Килеаном, она может провести ночь с моим оруженосцем. Рокэ провёл ладонями по лицу и запустил пальцы в растрепавшиеся чёрные кудри, роняя голову на колени. В комнате стало удушливо жарко от камина, треск поленьев казался слишком громким в образовавшейся тишине. — Ты ревнуешь, — печально подытожил Миль. — К Марианне? — вскинул голову Рокэ. — Да он никогда не остаётся у неё надолго, всегда возвращается ко мне. Его не интересуют увеселительные вечера в их доме, нет, ему нравится проводить время со мной. Я знаю его намного лучше, чем она, я ему ближе и дороже. Разве с ней Ричард советуется насчёт восстановительных работ, финансов Надора и даже проклятых занавесок в новый особняк? Нет. Разве к Марианне Ричард бежит рассказать о делах на стройке? Обсудить невесть откуда взявшихся очередных родственников погибших графов? Может ей он наливает вина, просит спеть любимую шанти и рассказать о море? Только замолчав, Рокэ понял, как громко говорил всё это время. Эмиль пару раз ошарашенно моргнул и допил бокал. — Мда, всё хуже, чем я думал. Рокэ вскочил с подушки на полу и подошёл к корзине с вином и нетронутой закуской. Злобно сунув в рот кусок сыра и открыв очередную бутылку, он тут же отпил из горла. — Да пошёл ты. — Конечно, ревнуешь, Росио. Он с ней спит, а ты чисто благоверная жена с вышивкой в кресле у камина. — Ni de coña! — бутылка с грохотом опустилась на стол. — Пусть хоть до смерти затрахаются, — прошипел Рокэ, — Кошки с два, я буду ревновать. Эмиль дал другу время, чтобы он вдоволь гневно набухтелся себе под нос, пропустил ещё пару стаканчиков, пошатался по кабинету, грозно стуча каблуками и, в конце концов, снова оказался на полу рядом с Савиньяком. — Хочешь его? — буднично спросил Эмиль. — Ужасно, — простонал Рокэ, закрывая лицо руками. — Что и требовалось доказать. — Это просто невыносимо, — Алва смазанным движением откинулся назад, оперевшись на вытянутые руки и глядя куда-то сквозь причудливую лепнину с оленями под потолком. — Иногда он засыпает в кресле, и я так сильно хочу его поцеловать, но знаю, что если он проснётся, то это будет вторым концом света для нас. Рокэ печально замолчал, слегка пьяно раскачиваясь и только сейчас осознавая, что он прилично напился второй раз за последние пять лет и снова из-за Ричарда. — А ты вообще как давно, м-м, спал с кем-то? — спросил Эмиль, оборачиваясь на него через плечо. — Не знаю, — Рокэ пожал плечами. — Хм, ну, наверное, как попал в Багрлее так и не… Они оба удивлённо переглянулись. — Мда, дружище, я конечно не доктор, но тебе точно стоит прописать постельный режим, — Миль крякнул в бокал с вином. — И правда. Я был так занят последние годы, что стало совсем не до этого. Ну, ты знаешь, я даже умер, — тоже прыснул Рокэ. Миль вдруг сложился пополам от смеха, а затем и вовсе упал. — Росио! Это ж получается, ты снова девственник?! Рокэ подавился вином. — Миль, — откашливаясь, прокаркал он, — иногда твои без сомнения гениальные мысли меня порядком пугают. Савиньяк продолжал кататься по полу, вытирая слёзы. — Главный распутник Олларии! Девственник! Я должен рассказать это Ли! — Эмиль приподнялся на локте и уже почти ровным голосом добавил. — Хотя он явно не оценит эту шутку по достоинству. — Нужно как-то свести его за одной работой с Альдо, — прочистив горло, задумчиво сказал Рокэ. — Это поможет его безнадёжному чувству юмора? — Нет, скорей усугубит ситуацию. Зато нам будет весело. Эмиль окинул физиономию Рокэ взглядом, по достоинству оценивая его злой гений. — Иногда я задумываюсь: ты всегда был таким, хм, слегка продутым на голову или после проклятия стал? — Боюсь, этого мы никогда не узнаем, — чересчур трагично ответил Рокэ. Они опустошили бокалы, и Эмиль встал, чтобы вновь их наполнить. Уже у корзины Савиньяк понял, что бутылка открытая Рокэ была последней. Нахмурив брови и мысленно прикидывая сколько же они уже выпили, он по привычке дёрнул за шнур, вызывая слугу. Ещё немного потоптавшись у батареи пустых бутылок и стащив с нарезки пару кусочков сыра, Миль вдруг победно заулыбался и кинулся к другу. — Идея! — громко огласил Эмиль, падая на пол поближе к снова устроившемуся на шкуре Рокэ и почти угрожающе нависая над ним, опираясь на локоть. — Тебе надо переспать с парнем! Алва вздохнул и прислушался к себе. Он столько времени мог найти себе кого угодно и где угодно, на одну, две и вообще сколь угодно ночей. Однако не только не сделал этого, даже не думал о подобном. Ему было плевать на всех, кроме Ричарда. — Я не хочу. Не потому что я вдруг преисполнился романтических настроений, и переспать с кем-либо кроме Дикона означает изменить, даже не ему, а моим чувствам и всё подобное в этом духе, просто… Не хочу. Эмиль вытянул указательный палец и слегка подвигал рукой, мол «дорогой мой, ты не дослушал, я уже всё предусмотрел». — С парнем, похожим на Ричарда. Тогда тебе полегчает, и всякие дурацкие мыслишки из головы выветрятся. Нам нужен кто-то высокий, широкоплечий, с достаточно светлыми волосами и… — Я не буду с тобой трахаться. — Что? — Что? Эмиль уставился на Рокэ. Рокэ уставился на Эмиля. — Ты разве не к этому ведёшь? Вы слегка похожи со спины. — И в мыслях не было, — пробормотал Миль. — Погоди. Что значит, ты со мной не будешь?! Да я сам с тобой не буду! У Ворона вытянусь лицо. Его непомерное эго было задето. — В смысле со мной не станешь? — Ну ладно, если от этого, допустим, зависела твоя жизнь, я бы конечно стал, но вообще… — Миль… — Что? — Избавь меня ради Его Высочества от подобных размышлений. — Понял. Но вообще, отличная же идея, а? — Конечно, и надёжная как гайифские наёмники. Не понявший сарказма Эмиль абсолютно пьяно и довольно заулыбался, окончательно сползая на пол. Ровно в эту минуту в дверь вежливо постучали, и в кабинет тихо зашёл светловолосый юноша. Савиньяк тут же потребовал ещё по бутылке «слезы» и «крови», а так же закусок, побольше подушек и где там вообще Лионель опять на ночь глядя пропадает? Рокэ почти не слушал их разговора, в упор разглядывая служку. Тот несомненно знал с кем сегодня выпивает один из его господинов. Он попытался украдкой посмотреть на Первого маршала, но наткнувшись на ответный острый взгляд синих глаз, тут же отвёл свои бледно-голубые. Выслушав все указания и коротко поклонившись, он выпорхнул обратно в коридор. — Кто это был? Эмиль бросил на Рокэ странный взгляд. — Племянник экономки, она за него просила. Даниэль вроде, месяц всего тут на побегушках по особняку носится, и, кажется, пока особо не плошал. — Сколько ему лет? — всё ещё размышляя над абсурдностью идеи Эмиля, опять спросил Рокэ. — Да откуда мне знать? Ну, двадцать, может двадцать два. Что ты вообще прицепился к пацану? Рокэ повернулся к другу лицом, выразительно подняв брови. Губы Эмиля сложились в идеальную букву «О», когда он всё понял. И тут же на его лице отразился неподдельный ужас. — Нет. Габриелла меня убьёт. Подложить её племянника под своего друга. — Ты боишься свою экономку? — Ты просто не видел эту женщину разъярённой. Рокэ чересчур выразительно фыркнул. В глубине души он тоже боялся своей экономки и поварихи. — Хотя знаешь, — Миль задумчиво постучал пальцем по нижней губе. — Тут на днях ко мне заезжал Робер, и у меня сложилось стойкое ощущение, что юнец пытался с ним флиртовать. В общем, если он сам к тебе в койку прыгнет, мешать не стану, но перед Габриеллой потом сам если что оправдываться будешь. Алва согласно кивнул. Он сам до конца не был уверен, что ему это нужно. С одной стороны, Рокэ действительно не хотел никого кроме Ричарда, но он был недосягаем как сияющая в синем бархате неба луна. Его неприступность и множество «против», что стояли между ними, однако нисколько не умаляли желания Рокэ, а наоборот лишь распаляли. Это было глупо, ужаснейшим образом глупо, но Алва действительно боялся сделать однажды нечто недопустимое. Будет ли это простым поцелуем или вжатым в стену его кабинета растерянным Окделлом, кто знает? Может ему и вправду нужно всего лишь выпустить пар и, наконец, с кем-нибудь переспать? Тихо скрипнула дверь, Даниэль вернулся с новой корзиной вина и закусками. Рокэ плавно поднялся с пола и подошёл к парнишке со спины. Перехватив огромное блюдо с рук служки и самостоятельно поставив его на стол, Алва развернулся, присел на столешницу и подцепил одну ягоду винограда, внимательно разглядывая лицо Даниэля так близко. Пухлые губы приоткрыты в растерянности, а в распахнутых светлых глазах пляшут огоньки свеч. Красив, парень ужасно красив, но как же невозможно он проигрывал в своей красоте Ричарду. — Кажется, я совсем задержался, — лениво мурлыкнул Рокэ, не сводя взгляда с паренька. — Придётся остаться на ночь. Алва поднёс виноградинку к губам, но потом будто передумал и протянул ягоду Даниэлю. Тот вскинул руку, но Рокэ отдёрнул свою, не давая парнишке забрать подарок. И он всё понял, слегка краснея, открыв рот, чтобы его накормили прямо с рук. Рокэ аккуратно вложил ягоду в пухлые губы, мимолётно задевая их большим пальцем, и тут же убрал руки, до побелевших костяшек впиваясь короткими ногтями в край стола. Вот и всё. Теперь парень должен решить сам. — Раз у нас впереди вся ночь, можно не торопиться. Знаешь, где эти далёкие от настоящей музыки господа держат подаренною мной гитару? — Ворон наклонил голову вбок, кидая любопытные взгляды то на Даниэля, то на пыхтящего позади него Эмиля. — Да, — спешно закивал Даниэль, тряся лёгкими кудрями цвета пшеницы. — Отлично, неси! Когда инструмент оказался в руках Рокэ, а пальцы любовно огладили знакомый изгиб и пробежались по струнам, Алва с лёгкой грустью и разочарованием заметил восторженный блеск в глазах задержавшегося в дверях Даниэля. Боже, как давно это было Помнит только мутной реки вода Время, когда радость меня любила Больше не вернуть ни за что, никогда