Young & Beautiful

      Сначала это была просто шутка. Спор, который предложила Феоноя после того, как Ливий ее отверг. И Эва согласилась, потому что это могло превратиться в забавную игру, в которой она пытается очаровать молодого профессора, а тот тоже ее отвергает. В игру, где не будет проигравших и победителей. Вот только все зашло слишком далеко, ведь Ливий признался Эве в любви, а она привязалась к нему, посчитала, что они могли бы стать друзьями. Эвтида проспорила свои чувства, и считала себя последней дурой. Все из-за Феонои, которая строила из себя влюбленную дурочку и до чертиков бесила Эву своими вымышленными проблемами. Она же просто хотела проучить ее, хотела доказать, что отказ — не проблема. Проблема. Потому что Эвтиде нужно было придумать, как отказать преподавателю.       Она сидела в своем самом любимом месте — в университетском парке с отключенным телефоном и полным провалом. Попала — это еще мягко сказано, потому что она всего этого не хотела — она уважала Ливия, ей нравилась дружба с ним, смешная и простая, как перезвон колокольчиков на ветру. Эва не хотела бы его обидеть, а ведь это она и собирается сделать. Редкостная добрячка, это уж точно. Эвтида шумно выдохнула и уронила голову на грудь, совершенно не зная, как поступить.       Ливий подошел к ней сегодня с очередным подколом, а потом отвел в сторону от Рэймсса и Дии, зашептав сбивчиво, совсем по-мальчишески, словно боялся передумать. Эва слушала и даже не думала улыбаться, ей было далеко не до смеха, ведь ее-то сердце сжимается от сладкой истомы только в присутствии Рэйма. Рэйма, который не в курсе всего этого, потому что только ревности в черных глаз друга (больше чем друга?) и не хватало. Эва окончательно запуталась.       — Исфет! — она негодующе сжала кулаки, вспомнив старое, как мир, проклятие, и губы ее скривились.       — Ругаешься в многолюдном месте? Еще и так мудрено. Ты не меняешься, Эва, — Эвтида могла бы даже улыбаться от радости, вот только совершенно невнятная тревога этому мешала.       Рэймсс всегда чувствовал ее лучше кого-либо (не считая Исмана, потому что с ним совсем иная история), и, конечно, знал, где ее искать, невзирая на ее выключенный телефон. Эва подняла на него взгляд и дернула уголком рта. Какая ирония. И что сейчас прикажете ей делать? Все рассказать? Ну да, конечно, тогда бы всем стало значительно легче. Эвтида блуждала по такому знакомому лицу, отмечая в нем новую эмоцию — эмоцию беспокойства. За нее, за глупую Эву, которая решила подумать в одиночестве и обрекла себя на внутренние препирательства.       — Что случилось? — Рэйм сел рядом, поймав ее взгляд. — Убежала домой, не попрощавшись. Реммао сказал, ты не возвращалась. Дия мне мозг вынесла, между прочим.       — Почему не Исману?       — Не знаю. Почему, Эва? — это он так намекал на то, что Эвтида в последнее время стала общаться с ним больше, все больше доверяя.       — Ты невыносим, — она вздохнула, закусив губу. — Помнишь о споре с Феоноей? — не дав ему ответить, она задала вопрос, разглядывая листья ближайшего куста.       — Помню, — Рэймсс не стал острить. — Ты его выиграла?       — Да. Но какой ценой? — Эва грустно усмехнулась, резко к нему развернувшись. — Что я скажу? Я ни разу не отказывала.       — Это будет честно, — Рэймсс пожал плечами, совершенно спокойный. Вот только Эвтида видела, как горели его глаза. — Что произошло?       — Я влюбила в себя препода, Рэйм, и это абсолютная ерунда, потому что я не хочу ввязываться во всю эту кашу с разбитыми сердцами и прочим. Мне и своего хватает, — она запнулась, медленно выдохнув. Рэймсс сидел совсем рядом и мог, наверное, слышать торопливые мысли о нем самом. — И я не хочу делать ему больно.       — У тебя плохая привычка, Эва, влюблять в себя друзей.       Замолчали. Эвтида боялась пошевелиться, а Рэйм испытал неподдельное облегчение от того, что признался, хоть и косвенно. Еще только конец ноября, а этот учебный год уже стал незабываемым.       — Что ты…?       — Тише, неферут, не напугай.       — Кого?       Рэймсс покачал головой и посмотрел ей в глаза, отвечая на все неозвученные вопросы. Кажется, Эва приняла решение, как поступить. И поступит она честно.

***

      Она сама пригласила Ливия прогуляться, чтобы объявить свой ответ, который Эва замалчивала со вчерашнего вечера. Пусть Феоноя подавится своим глупым спором, но играться с чужими чувствами Эвтида не собирается. Это не было просто глупой шуткой, теперь нет, когда Рейм четко (или почти четко) дал понять, что ее чувства к нему взаимны. Эва не могла накосячить сейчас, уступив своей гордости, просто не могла. И прежде всего из-за Ливия, потому что дружбой она дорожить умела лучше, чем деньгами.       — Ты сказал вчера, — она сглотнула, не поднимая взгляда, — что любишь меня. И знаешь, я кое-что скажу. Это все был спор. Глупый спор, и я просто хотела его выиграть. Кто же знал, что мои глупые подначивания выльются во все… это. Прости меня, Ливий, — она остановилась, схватив его за руку. — Я тоже хочу любить тебя. Но как друга. Потому что дружить с тобой намного приятнее, чем все остальное. Наверное, я так думаю.       — Уверена? Я могу быть весьма искусен в любовных утехах.       — Ты скажешь только это? — Эвтида задохнулась от возмущения.       — А что еще? Мне не пятнадцать, Эва. Взрослым дядькам положено с честью переживать отказ.       — Взрослым дядькам положено более серьезно воспринимать некоторые вещи, — она надулась, выпустив его ладонь.       — Это какие? Например, тебя, милая госпожа? — прозвище, данное Ливием, всколыхнулось в сердце, и Эва болезненно сморщилась.       — Для начала, — она важно кивнула, поспешив за ним. — Ты не сердишься, Ливий? — Эва с надеждой затаила дыхание.       — Нет, — просто отозвался он, хмыкнув. — Но если ты скажешь, с кем затеяла этот спор, буду премного благодарен.       — Не-а, — Эвтида хитро прищурилась. — Или секрет за секрет. О чем это ты беседовал с профессором Аменом?       — Обойдусь без твоего ценного знания, — картинно насупился Ливий, зашагав быстрее. Эвтида заливисто засмеялась и побежала за ним.       Наверное, ей предстоит решить еще много вопросов, ведь после пар они с Рэймом договорились прогуляться до дома вдвоем. Эва отчаянно желала поставить еще одну точку над «й» и успокоить свое мечущееся сердце. Конечно, проблем с физкультурой никто не отменял, но она справедливо верила, что ноющие колени не важнее собственных чувств. И была в общем-то права, ведь с чувствами играться не стоит, ни со своими, ни с чужими, и Эва это хорошо уяснила прямо сейчас, шагая рядом с Ливием, и была абсолютно уверена, что прощена за свою глупость.       — Спасибо, Ливий.