***
Девушка заходит в квартиру. В нос ударяет противно – приторный запах женских духов. На придверном коврике две пары обуви женская и мужская. —Нет. – шепчет она себе, отрицая, что и так очевидно. Снимает пальто, вешая его на вешалку. Ставит туфли в тумбочку под зеркалом. Тихо, почти не дыша, двигается в сторону лестницы, что ведет на второй этаж. Подходя к двери, отчетливо слышит два громких сбившихся дыхания и стоны. И внутри неё в один миг ломается что-то поважнее костей. Она открывает дверь, останавливаясь в проеме, не в силах сделать больше и шага. На кровати. Их кровати. Шуджи и какая-то девица. Он лихорадочно, несдержанно вжимает её в простыни. Их простыни. Кажется, что весь мир в одночасье рухнул. Она не плачет. Грустно кривит губы, в истерической улыбке, и тихо произносит: —Картина маслом, - он резко поворачивается, глядя на нее, накрывая себя и девушку одеялом, - несите спички и бензин. – она усмехается, но сколько боли в этом. —Ты сегодня рано. – говорит он совершенно спокойно. —Ага. Пойду сделаю чай, как закончите, дайте знать, чтобы я могла забрать вещи. Она уходит в кухню. Он слышит её удаляющиеся шаги, смотрит на пассию и, натягивая на себя черные спортивные штаны на завязках, идет следом. Опирается на дверной косяк и смотрит, как она включает чайник и достает свой любимый ягодный чай с полки. —Ничего не скажешь? - смотрит на неё пристально, - Даже кричать не будешь? —Много чести.– она бросает на него пустой взгляд и, развернувшись, засыпает заварку в кружку. —Моя хрупкая девочка делает вид, что она из стали. Но на самом деле, как хрусталь. – он подходит к ней, в попытке обнять со спины, но она отходит в сторону. —Прошу, не трогай меня больше. – Ханма не противится её просьбе, - Отвези её домой, я дождусь тебя. Ты, скажешь все, что хотел, а после я уйду. —Я закажу ей такси. – говорит он слегка взволнованно. —Мне нужно немного времени в одиночестве. Пока ты её увозишь, я соберу вещи. – она заливает кипяток в кружку. —Хоши -она оборачивается на него, - я быстро. Уходит наверх и через минуту уже спускается с той девушкой. Она быстро обувается, хватает сумочку и выбегает из квартиры. —Дождись меня. – последнее, что слышит Котаку, перед тем, как дверь закрывается. До безумия горячий чай обжигает все внутренности, но она не обращает на это внимание. Некогда любимый ягодный вкус, противной горечью оседает на языке. Потерянность. Боль. Её глаза наполняются слезами, но новый глоток чая - отрезвляет. Из груди по телу разливается яд, что отравляет тело и разум. Время течет, как горная река – неимоверно быстро. Пролетая секунда за секундой. Как же больно. Она отставляет кружку в сторону и поднимается в спальню. В груди что-то сжимается с такой силой, что вот-вот и ребра проткнут легкие. Не обращая внимание, на подступающие слезы, она достает с верхней полки чемодан и неторопливо складывает, некогда аккуратно уложенные вещи в шкаф. Она не знает сколько времени прошло, да и важно ли это? Замок на входной двери щелкает, оповещая о приходе парня. Хоши кладет последнюю стопку вещей в чемодан и, закрывая его, выпрямляется. Берет его за ручку и спускается с ним вниз. У лестницы её встречает Ханма. —Я думал, ты ушла. —Я же сказала, что выслушаю, а после уйду. – безразлично выдает она. Ставит чемодан в коридоре и идет на кухню, где все еще на столе стоит недопитый, уже остывший чай. Он следует за ней. Садятся друг напротив друга. Их разделяет лишь деревянный стол, но глядя в её глаза, он превращается в бездонную пропасть. —Я сделал это, потому что мне стало скучно. – говорит он. —Ясно. —Не думаю, что есть смысл искать оправдания или же отмазки. Она кивает, соглашаясь. Крутит в руках кружку с остатками жидкости и смотрит, будто сквозь. —Есть еще, чтобы ты хотел сказать? – поднимает глаза, что когда-то были как изумруды, а теперь выглядят, как дешевая подделка из стекла. Он отрицательно мотает головой. Она грустно усмехается. Встает. Ополаскивает кружку и ставит её на место. —Прощай, Ханма Шуджи. Голос тихий, хрипучий. Он не бежит за ней. Просто продолжает сидеть на стуле и смотреть, как она собирается и покидает их квартиру.***
Он думал, что ему становится лучше. Правда. Но сейчас Ханма лежит на кровати в номере гостиницы, что принадлежит «Бонтен» с той самой девушкой, что крутилась на нем. Её каштановые волосы разметались по подушке и одеялу. Лицо спокойное, утонченное, такое женственное. Но не то. Он берет телефон. На дисплее высвечивается время 5:15 утра. Что, черт возьми, с ним не так? В его жизни был человек, что до беспамятства его любил, доверял ему даже самые незамысловатые вещи. Всегда ждал его из командировок. Всегда встречал, будь то раннее утро или поздний вечер. Пусть она плакала по всякой ерунде, но все равно была сильнее всех, кого он, когда- либо встречал. Он понял это слишком поздно. Когда потерял её. Она исправила человека, что повредил её саму. Он считал её недальновидной, наивной девчонкой, что просто крутилась около него. Шуджи всегда считал, что в ней нет ничего особенного. Но в тот самый день он увидел стержень, что намного прочнее алмаза или титана. Кокаин, амфетамин, героин – ерунда в сравнении с любовью. Она – самый сильный наркотик. Его не купишь за деньги, в отличии от травки или секса. Ни один наркотик в мире, не способен вызвать столь большого гормонального коктейля, как любящее сердце. Ровно сто восемьдесят три дня прошло. Он считал. Каждый гребанный день считал и думал о ней. Стоит у открытого окна с сигаретой в зубах. В руках телефон с номером, что набран по памяти уже третий раз. Стирает. Выдыхает едкий дым и снова вводит эти злосчастные одиннадцать цифр. Палец тянется к кнопке «стереть», но в последнюю секунду, он останавливается. Как будто в беспамятстве наживает зеленую кнопку звонка. Гудок. Еще один. Третий. Четвертый. И, наконец, пятый гудок отзывается тихим, сонным женским голосом: —Ало? Он молчит. Совершенно не зная, что сказать. Какого хрена он вообще позвонил? Разве он имеет на это хоть какое-то право, после всего, что сделал? Сигарета в его руках тлеет, а он тупо пялится в телефон. —Я вас слушаю. – говорит она. Минутное молчание и он хрипло произносит: —Извините. Я ошибся номером. Что он еще может ей сказать? В глазах, как и в носу неприятно щиплет. В груди сердце сжимается и пропускает удар. —Врешь. – он замирает. Она его узнала? Но почему? —Вру. – задумывается лишь на минуту, а после продолжает тихо, будто боится спугнуть, - Я скучаю, душа моя. Она молчит слишком долго. Ханма думает, зачем он вообще это сделал? Для чего? Чего он ожидал, когда звонил? Что она бросится к нему на шею с распростёртыми объятиями? Наивный глупец! —Шуджи, – тихо раздается спустя, казалось бы, час тишины, но на самом деле лишь пара минут, - помнишь адрес моей старой квартиры? —Да. —Сегодня в одиннадцать вечера, я жду тебя там. —Я буду. Она сбрасывает трубку. Сигарета в его руке догорела до фильтра. А он все стоит не в силах поверить своим ушам. Он снова увидит её. Расплывчатый силуэт, что каждодневно мелькает в его мыслях, снова обретет четкость. Пусть это будет хоть мимолетная встреча, он должен извиниться. Должен сказать, как любит её.***
Он стоит под подъездом многоэтажного дома. Не самая лучшая часть Роппонги, но ему плевать. Там его ждет она. Из подъезда выходит какая-то бабушка, и он спешит к двери, пока та не закрылась. Ханма пришел на пол часа раньше. Он медленно передвигает ногами по лестнице, проходя пролет за пролетом. И вот он, восьмой этаж. В конце коридора квартира Котаку. Света нет. Шуджи двигается в кромешной тьме. В своей голове уже миллионный раз повторяет слова, что хотел сказать ей все эти полгода. Рука собирается в кулак и тихо стучит по деревянной поверхности. Замок щелкает и дверь распахивается, пропуская гостя. Девушка стоит в его футболке, что когда-то забрала у него, и коротких шортах. И он понимает, что не только он скучал. В нос ударяет запах ягод. Он не сладкий, не кислый, не горький. Он такой родной. Приятный. Тот самый. Он переступает порог, не разрывая зрительного контакта. Протягивает ей пакет с её любимым чаем и печеньем. Она забирает его, заглядывая, всегда была любопытной, и легонько улыбается. Он помнит эту её улыбку. Руки, что стягивают туфли, дрожат. Он снимает пиджак, вешая его в коридоре и идет на кухню, вслед за ней. Садится на скрипучий стул, она напротив. Их снова, как в тот день разделяет лишь стол. —Как ты? – спрашивает он уж слишком тихо. Весь монолог, что был в его голове до этого забылся, как только дверь распахнулась, поэтому сейчас он не придумал ничего лучше этого. —Вдребезги. – голос хрипит, спустя пару минут молчания говорит, - я думала, что если мы с тобой когда-нибудь еще встретимся, то я сделаю вид что вовсе тебя не знаю… —Прости, душа моя. – говорит он, накрывая её ладонь своей, - Я был идиотом. —А что изменилось? – она нелепо усмехается, и он отвечает на это улыбкой. —И то верно. Хоши, - она поднимает на него глаза, что до этого рассматривали узоры на деревянной поверхности, - я понял, что люблю тебя. Я никогда не думал всерьез над фразой, что чтобы найти самого близкого человека, его сначала нужно потерять. А потом поступил, как кретин. Ты настолько глубоко поселилась во мне, что тебя даже когтями не выдрать. – он усмехается, - Я безумно скучал. Скучаю… и люблю. —Шу, - она выдыхает как-то устало, - я, правда, хочу верить, но не могу. —Я понимаю. – он несильно сжимает её ладонь в своей руке, - но я готов доказать тебе, что серьезно настроен. – она смеется, - Что смешного? Она мотает головой из стороны в сторону. Что-то обдумывая, встает и ставит чайник. Достает кружки из шкафчика и насыпает в маленький кюсу* свой любимый ягодный чай, что принес парень. Оба молчат, он знает, что ей нужно время для принятия решения. Все это не так просто. В его голову закралась мысль: «А сам бы он простил её после такого?». Ответ был очевидным: «Нет». Но сейчас, находясь по другую сторону баррикад, Ханма надеется на другой ответ от нее. Она ставит стаканы на стол, а также тарелку с печеньем и чайничек с заваренным чаем. Прошло уже десять минут. Внешне он спокоен, как кремень, но в душе разрывается пожар. Он внимательно следит за ней. Хоши облокачивается спиной о рабочую поверхность у плиты и смотрит парню в глаза. После невесомо отталкивается и подходит вплотную к Шуджи. Обхватывает его лицо руками и тихо-тихо шепчет, как будто это пароль от ядерной боеголовки, чтобы услышал только он: —Один шанс, Ханма Шуджи. Я даю тебе один шанс. Не заставь меня пожалеть об этом. Ты, понял? Он в оцепенении, совершенно не верит своим ушам. Он серьезно думает, что его мозг просто играет с ним злую шутку. —Я не ослышался? Она отрицательно мотает головой. Ханма резко поднимается, сгребая девушку в объятия. Она обнимает его в ответ. Его губы невесомо касаются её макушки, руки сильнее прижимают к телу. Она пахнет также, как он помнит. —Больше никогда ты не пожалеешь о том, что выбрала меня. Она тихо и по-доброму смеется ему в грудь. Проводя ногтями по его спине. Он безумно любил, когда она так делала. Ханма прикрывает глаза, наконец-то, ощущая то тепло. Наконец-то, она рядом.***
Шел второй час ночи. Два человека сидели в комнатке и пили ягодный чай с шоколадным печеньем. Они думали, что впереди у них целая ночь. Но на самом деле у них впереди целая жизнь.