Во имя меня

      Эбардо человек хороший, просто немного неадекватный. Джодах слышит это раз тридцать по дню от его старшего брата, каждый раз выгораживающего своего мелкого. В этой ситуации ему больше было жаль самого Бартоломью, едва ли не коленях ползающего перед ним, сминающего свою джинсовую косуху без рукавов.       — Директор Ави, клянусь, я поговорю с ним, — заверяет, вроде бы, байкер (Джодах уверен, что видел его среди таких же людей — с огромными мотоциклами и бородой, которую Бартоломью отчаянно отращивает, пытаясь вписаться) пока Джодах снисходительно смотрит на старшего. Директор пока не знал, что натворил младший Де Сантес, но слушал внимательно. — вы же знаете моего Эо (это прозвище заставляет Джодаха скривиться. Ласкательно-уменьшительные имена никогда ему не нравились) он такой… ну, он сложный ребенок, его никогда не понимают. Я знаю, что как старший брат должен нести за него ответственность, и я буду! Я- я могу драить полы после школы… и его заставлю. И я обязательно поговорю с ним!       — И где он сейчас? — Джодах позволяет себе расслабиться, лениво перекатывая ручку между пальцев. Задумчивый взгляд вперился в Бартоломью, заставляя того нервничать ещё больше. Мысленно директор прикинул сколько ещё осталось лет до окончания школы этих «чудо-братьев» и вздохнул. Для Бартоломью — год, для Эбардо — два, и это сулит ещё большую головную боль.       Джодах даже не знает, что Эбардо вытворил, но не сомневается что это будет очень фееричным. Как, например, дрожжи в туалете. Или драка с тем студентом по обмену, Сан-Франом. Поздравляю, вы в лучшей частной школе Поэны — Алотерре, здесь вашему ребенку с радостью набьют морду!       Это вызвало смешок, что Бартоломью неправильно воспринял. Он хотел было ещё раз кинутся объясняться, но в этот момент дверь большого кабинета открылась. Внутрь ввалился подросток, с разбитым носом и синяком на скуле. Каштановые волосы струились по плечам, в зеленых глазах загорелся задорный огонек — на две секунды директор и хулиган встретились глазами, и Джодах, опять же, мысленно, взмолился чтобы Междумирец не приперся на разговор, — и Ави сразу понял, что сцепился Эбардо с Лололошкой. У Де Сантеса всегда был такой взгляд после их драк, а получать по роже от разгневанного отца-одиночки не хотелось. И не хотелось чтобы Эбардо по тоже получил (хотя бы в пределах школы, за нею — хоть оргию устраивайте, Джодах за это ответственности не несет), потому что Междумирец это — Междумирец. И сына он вырастил такого же ебанутого, только на градус меньше.       — Эбардо! — строго восклицает Бартоломью, беря своего младшего брата за шкирку растянутой зип-худи. Это один из редких моментов, когда старший Де Сантес серьезен и Джодах не вмешивается.       — Не парься, Барти. Поговорим, разберемся, — вальяжно уверяет «Эо», хлопая брата по плечу и дергач того за косичку, вплетенную в бороду. Эбардо трогательно маленький по сравнению с Бартоломью, что шире его и в рост и в ширину.       — Бартоломью, ты можешь идти, — соглашается Джодах, наблюдая за страшим братом с легкой улыбкой. Старший сомневается несколько секунд, переводя взгляд то на Эбардо, то на директора. Спокойно сидящего в сером кресле, но в конце концов уходит, осторожно закрывая дубовую дверь.       Они остались одни. Эбардо лениво повернулся, не демонстрируя никакого уважения, и сунул руки в карманы, оглядывая кабинет как в первый раз. Хитрый взгляд прошелся по стеллажам с книгами, которые Джодах в жизни не читал, и в чем сам признался, до немногочисленной канцелярии в черном стаканчике на письменном столе. Коротко взглянул в синий, выбивающийся из общего кофейно-темного интерьера, шкаф с стеклянными дверьми и с висящим замком на ручках. Шкаф, где хранились досье учеников и важные документы.       Эбардо медленно шагнул ближе, шаркая потрепанными черными конверсами, и уверенно посмотрел на безмятежного Джодаха.       — С Лололошкой подрался? — сухо поинтересовался Ави, ловя его взгляд.       — И что?       Джодах проигнорировал явный вызов в голосе ученика, и хмыкнул.       — Не боишься Междумирца?       — Ага, щас. И что он мне сделает? Приедет через три месяца и пойдет разбираться? Да Лололошка сам про эту драку забудет, кретин рыбий. — Эбардо фыркнул и в два шага преодолел расстояния до кресла, что стояло напротив стола, и плюхнулся на него.       — Узкие джинсы запрещены уставом школы, — усмехнулся Джодах, которому на секунду показалось, что Эбардо закатит глаза до затылка.       — Лобызаться с учениками запрещено законом, но тебя это не то чтобы останавливает, — в ответ заметил Де Сантес, вылупившись на директора.       «1:1, сученыш,» так и говорило его выражение лица.       Джодах ничего не ответил на это, что заставило Эбардо взять всё в свои руки. Он встал и обошел длинный темный стол, повернул скучающего ожидающего директора к себе.       Нравилось ли это ему? Да, бесспорно. Был ли Джодах больным, раз его, взрослого мужчину тридцати лет, вело от одного вида несовершеннолетнего ученика? Может быть. Джодах не против, на самом деле. Эта уверенность, присущая Эбардо, его непоколебимость и вспыльчивый, азартный характер, будили в мужчине множество эмоций, от необходимости подчинить, до желания подчинится самому.       Джодах откинулся на спинку кресла, глядя на нависшего над ним школьника, сжавшего черные подлокотники. Ави четко почувствовал запах мяты из его рта.       — Курил?       — А не много ли ты в последнее время про Лололошку думаешь? — холодно спросил Эбардо. — Лололошка то, Лололошка сё… Лололошка медом тебе намазан? Этот смазливый дрыщ ни разу не сексуальный, я тебе скажу.       Джодах только улыбнулся, уловив в его голосе нотки тщательно подавляемой ревности.       — Почему ты думаешь, что я в нем заинтересован не из дружеских побуждений?       — Блять, а какого хера ты был бы? Папашу его умаслить? Не смеши меня, — Эбардо раздраженно дернул за чужой фиолетово-красный галстук, ослабляя его, затем завел руку за спину Ави, наконец-то стягивая резинку с длинных белых волос, которая, впрочем, и сама бы упала. Джодах смог сдержать дрожь, пробежавшую по позвоночнику, но не улыбку.       — Педофил. Доволен, да? — Эбардо усмехнулся и небрежно уселся на чужие колени, притягивая мужчину за шею для короткого поцелуя. Ави хмыкнул и прикрыл глаза, до этого глянув на окна, убедившись что шторы задвинуты.       Страсть летающая между ними почти осязаема, это искры возбуждения, подогретые запретным поцелуем в месте, где их могут обнаружить.       У Эбардо сухие, потрескавшиеся губы, но целовать их из-за этого ещё более приятнее, поэтому Джодах не протестует — наоборот, притягивает того поближе, легко коснувшись талии, и расслабляется. Короткий поцелуй превращается в длинный и жаркий. Эбардо отвечает на поцелуй со всей страстью, на которую способен, при этом пытаясь задействовать язык, и Джодах не против.       На несколько минут мир сливается воедино, перестают существовать звуки и люди за дверью. Кабинет хранит интимную тишину, позволяя им наслаждаться друг другом, и цепляться за эту возможность уединения. Джодах прижимает Эбардо к себе, насколько может это сделать в сидячем положении, и активно шевелит языком. Эбардо на мнгновение прижимается к нему сильнее, ерзая бедрами на пахе директора под ним, и пролезает пальцами под рубашку, отлаживая живот и пресс.       Джодах пока разрешает ему это, поглощенный поцелуем, и почти не реагирует. Он чувствует всю страсть и ревность, которую Де Сантес вложил в такое простое действие как поцелуй, понимает все сообщения от «только тебя так ведет от меня» до «видишь, Лололошка никогда бы не смог тебе дать столько ощущений». Ави на все согласен. Ему от вида покрасневшего, тяжело дышащего Эбардо крышу сносит настолько, что кажись ещё секунда, и придется снять с него одежду…       Поэтому когда Эбардо лезет руками под ширинку, под брюки, он его останавливает. Джодах не настолько поехавший, чтоб трахнуть собственного ученика в своем собственном кабинете.       — Да ладно, доступ к камерам же только у тебя, — обиженно откликается Эбардо.       — Я все равно не собираюсь ничего с тобой делать здесь.       —… тогда чего лыбишся? — Эбардо почти что соскакивает с колен Джодаха, недовольно раздувая ноздри. Во всех его действиях сквозит раздражение и негодование, но от этого хочется лишь улыбнутся ещё сильнее.             Через секунду хлопает дверь — Ави приходит в себя уже в пустом кабинете. На нервы действует тиканье часов, но для того, чтобы собраться, ему требуется некоторое время — минут пять-шесть, Джодах молча встает, застегивает ширинку, и собирает волосы обратно в хвост. Еще минута уходит на то, чтобы успокоить возбуждение, и согнать с лица довольную улыбку, и наконец, директор выходит со своего кабинета.       Почти сразу он натыкается на недовольный взгляд секретаря.       — Да ладно тебе, Смотрящий. С кем не бывает?       Джодах улыбается ему одними угодами губ, ловя в ответ только тихое негодование и покачивание головой, и Смотрящий снова утыкается в свои бумаги.       Через считанные секунды на телефон приходит СМС. Директор чувствует это, но не проверяет, прекрасно зная что там написано.       Неизвестный номер «суббота, ты и я, 17:00 по геолокации ниже.»       Джодах Ави выходит из кабинета, быстро сворачивая в сторону учительских уборных.