«...»
Ночью был дождь, утром туман, а прогноз погоды не радует. Он не обещает солнца сегодня, и Дазаю, на самом-то деле, всё равно. Единственное, в солнечные осенние дни он чувствовал себя немного лучше. Бинты по телу, рубашка, брюки и плащ. Леденцы от кашля, таблетки от головной боли, сигареты и ноутбук. Кофе за десяток минут до выхода и он готов. Акутагава встречает у входа, они идут молча, смысла перебрасываться статичными фразами при встрече они не видели оба, и это было облегчением для обоих. Молчание приятно этим утром, и в остальные тоже. Этаж, потом второй, третий, коридор к большому залу. Сегодня у них встреча по поводу одного из мероприятий, которое спихнули на студенческое объединение. Осаму уже заранее обдумывает, сколько ночей им понадобится сделать всё в самые последние сроки, потому что тянуть до дедлайна — это их кредо. Но почему-то за дверями в зал очень шумно.«...»
Чуя это шторм на все 12 баллов, с сопровождающим его землетрясением, сотней вулканических извержений. В его волосах огненный ураган, а его серые — иногда отдающие голубым — глаза напоминают о вечерней мгле и тумане по утрам над портом. Всё, чего он касается, загорается. Чуя думает, что по итогу сгорает, и он даже не замечает, как в этом огне всё освещается и становится только больше жизни. Всё вокруг Чуи движется, дышит, пылает и он горит сам в этом потоке, в этом вечном движении он сходит с ума от бури эмоций. Он вдыхает полной грудью впервые за долгое время, когда получает отдачу от того, что он делает. И, оказывается, для этого необязательно нужно делать затяжку в курилке среди первокурсников. Он чувствует себя одним целым с моментом и всеми событиями вокруг него, что были только ради этой секунды. Когда Дазай впервые встречает его, Чуя сбивает его с ног. Нет, он не врезается в него, как это бывает в дешёвых ромкомах, аниме с наивными девочками и сильными мальчиками-плохишами. Дазая сносит его энергия, его голос на весь актовый зал и прыжок Накахары на сцену с пола, игнорируя подъём по ступеням. Чуя кричит, пестрит эмоциями, а его глаза горят. Он жестикулирует, ходит по краю сцены, показывает чуть ли не сценками то, что он хочет увидеть на будущем мероприятии в честь очередного праздника. — Невыносимый энтузиаст и инициатор неприятностей, — ворчит Рюноске. — Заноза в заднице, — думает Осаму. И Дазай не может оторвать от него взгляд. Они остановились у входа, глядя на собрание таких же активистов, как эта звезда театра одного актёра на сцене. Активисты же громко обсуждают между собой идею, они загораются от Чуи, будто свечи в церкви от одной, с которой ходят у икон служители. У Дазая и Акутагавы перед глазами совсем другая картина. Настоящее бедствие, лесной пожар от непотушенного вовремя уголька. Ветер голоса Накахары разносит огонь фанатичности, и вот, перед ними уже катастрофа страшных масштабов. Но Осаму впервые видит, чтобы кто-то настолько был увлечён. Для Накахары это будто бы воздух в моменте, он выглядит безумцем, но это и привлекает. Этот парень умеет убеждать, и будь у Дазая чуть меньше мотивов в пользу личной выгоды сюда придти, даже он не устоял бы. Чуя не управляет течением, он наоборот с ним сливается. Он вживается в роль профессионально, сам того не подозревая.