В плену жестокого чувства

      Прощание с семьёй брата было слёзным. Аннет в последний мой визит встала у выхода из дома и развела в стороны руки, объявив, что никуда меня не пустит.       — Думаю, если бы это могло сработать, я бы и сам так сделал, — пожал плечами Ёсан, позволив мне самой разбираться с племянницей.       Я пообещала Аннет вернуться как только смогу, но мысленно добавила, что, возможно, к тому моменту она уже не будет меня помнить. Впрочем, для неё так могло быть даже лучше!       Маэль подарил мне посеребрённый браслет с подвеской в виде бокала с коктейлем.       — Это Пина колада. Чтобы ты не забывала меня, хотя бы пока браслет остаётся с тобой.       — А это от меня! — Эва добавила на браслет ещё одну подвеску. — Пусть этот круассан, хоть и несъедобный, иногда напоминает тебе обо мне!       Я подарила им два сертификата в семейный ресторан, где ужинали мы с Чоном. Сумму я рассчитала, исходя из нашего визита в это место: пусть мои временные друзья и забудут меня вскоре, но перед этим хотя бы смогут поесть, ни в чём себе не отказывая!       — Вы можете до отвала наесться по одиночке, а можете уже признать, что вы прекрасно ладите, и сходить на два хороших свидания!       После неловкой паузы я обняла Эву и пожала руку Маэлю, а затем села в такси. Обратный перелёт казался гораздо более кратким, чем мой путь во Францию…       В Южной Корее меня как будто не ждали: в аэропорт за мной приехал только Сонхва, которого я на радостях даже обняла, чем и сильно смутила. Родители не отвечали на звонки, так что мне пришлось отправить в наш общий чат, что я хорошо долетела. Ответа не последовало. Зато, стоило мне переодеться, позвонила Рейна и пригласила меня отметить вместе с ними месяц малышке Робэрте.       — Это будет послезавтра, но кое-что из продуктов нужно купить к празднику уже сегодня. Пройдёмся со мной? — было слышно, что Рейна улыбается. — Конечно, это не тот шопинг, к которому ты привыкла, но мы не видела так давно…       — Рейна, я приеду, только скажи адрес. А если хватит времени — можем и другой шопинг потом устроить!       Мы встретились в паре кварталов от ресторана. На рынке Рейна выглядела как у себя дома. Она ни с кем не торговалась, но ей сразу продавали по сниженной цене: вероятно, здесь уже знали, что с этой женщиной бесполезно спорить!       Мы прошлись по рядам, болтая поверхностно о разнице погоды в Корее и во Франции, о моде на шляпы и о том, стоит ли подбирать зонт под цвет обуви.       — Сомневаюсь, что ты бы не справилась без меня, Рейна, — заметила я, когда мы уже шли к машине с полными пакетами. — Я тоже соскучилась, но ты как будто что-то ещё хочешь мне сказать. За моё отсутствие ты тоже забеременела? Или, может, ты стала давать Сонхва персональные уроки испанского?       — Есть кое-что, — уклончиво ответила Рейна, останавливаясь на полпути к машине. — Мы с Диего сходили на свидания.       Я остановилась, внимательно глядя на Рейну.       — Рейна, я обычно не переспрашиваю, но здесь мне нужно уточнить: ты имела в виду «свидания» или всё же «свидание»?       — Я сама путаюсь, — улыбнулась Рейна. — «Свидание» — это когда одно?       Я кивнула.       — Значит, всё правильно: мы ходили на свидания три раза.       Разумеется, я потребовала подробности. При Сонхва Рейна не стала рассказывать, но когда мы приехали домой к Мартине, она в подробностях рассказала мне, как это получилось.       Диего в очередной раз попросил её порепетировать вместе несколько сцен из постановки. Это был спектакль о компании людей, которые обещали, что никто из них никогда не влюбится друг в друга, потому что это может расколоть их компанию.       В первой из сцен Диего спорил с другом, а Рейна играла его старшего брата. В другой сцене он должен был пьяным изливать душу бармену, которого играла Рейна. И вот в последней сцене он говорит с той самой девушкой. Наконец высказав свои мысли, он подходил к Рейне, которая играла ту самую девушку, брал её лицо в ладони и произносил: «И мы целуемся». На третий прогон этой сцены Рейна в шутку возмутилась: «Так мы целуемся, или ты и в театре будешь только говорить, а не целовать?»       Диего отреагировал странно. Ему не нравилось, что Рейна говорила о поцелуе вот так просто, как будто это то же самое, что чаю выпить. «Ну, — сказала Рейна, — ты собираешься "пить чай" с какой-то другой девушкой на глазах огромного зала и на всех репетициях перед труппой, а ещё "пить чай" с дублёршей при необходимости. А репетируя со мной наедине, стесняешься?» Рейна не была уверена, что именно её в этом задевало, но что-то всё же вызывало неприязнь к тем девушкам и отчасти — к самому Диего.       «Это совсем другое, Рейна. На сцене такие действия ничего не значат… Это не мои слова, не мои чувства, даже язык не мой. С тобой бы я всё делал совсем по-другому, если бы это было возможно», — для того, чтобы передать слова Диего, Рейна перешла на родной язык, но это совсем не осложняло понимание истории.       — И что ты ответила?       Рейна закрыла лицо руками:       — Позвала его на свидание. Чтобы он сделал уже так, как считает нужным…       Я приобняла подругу:       — Рейна, это же здорово! Я надеялась, что так и будет. У вас такое взаимопонимание, и ты точно нравишься ему, я ведь и раньше об этом говорила.       — Поэтому я и рассказываю об этом тебе, — Рейна посмотрела украдкой в сторону входа. — Никто не должен знать, даже Селестино и уж тем более Мартина! Мы скажем сами, когда будем уверены, что собираемся продолжать.       — Так, я что-то запуталась, — я поставила последний лоток яиц в холодильник и повернулась к подруге. — Вы встречаетесь или нет?       — Я не знаю, как это называется, — нахмурилась Рейна. — Он нравится. Очень-очень нравится. Но мы и раньше вместе ходили и болтали, и много чего ещё… Я не знаю, понимает ли он, когда всё становится серьёзно.       Я улыбнулась, хоть лицо Рейны и было очень серьёзным.       — Рейна, я понимаю, чего ты боишься. Держи всё в секрете, сколько тебе будет угодно. Я рада, что ты мне доверилась, и не предам твоего доверия!       Когда мы вернулись к машине, Сонхва говорил с кем-то по телефону. Увидев меня, он отвлёкся:       — Кан Суён, заедем в отель Чонов? Ненадолго, потом я отвезу тебя домой.       — Без проблем, — ответила я, уже открывая дверь машины.       Рейна осталась у Мартины, а я, улыбнувшись ей на прощание, села в машину. В телефоне, который всё это время лежал на сиденье, я обнаружила пропущенный вызов от Минги и сообщение от Чон Уёна.       «С возвращением. Сообщи, когда у тебя будет время встретиться».       Сообщение пришло буквально за минуту до того, как я взяла телефон в руки. Я пыталась понять, что за чувства возникают у меня по этому поводу, но в голову не пришло полноценного ответа. В ответ я отправила только: «Спасибо. Обязательно».       Перезвонив Минги, я услышала только то, что телефон занят. Странно это: меня ждали и звали совсем не те люди, от которых я могла ожидать этого по возвращении домой. Кажется, после поездки во Францию моя жизнь всё же покинула пределы привычного сценария. Стало даже интересно, что будет дальше.       Встреча с Чоном состоялась очень скоро, хоть и неожиданно. Когда я вошла в дом Мартины с подарком для новорождённой Робэрты, Чон уже был внутри. Увидев меня, Чон Уён поднялся со своего места и уставился на меня так, словно не ожидал встретить здесь.       — Будете рядом сидеть, — сказала Рейна, проследив мой взгляд. — Я пригласила его для ровного счёта, чтобы ты не скучала за столом.       Вежливо поприветствовав Чона, я присела рядом, мысленно выстраивая алгоритм дальнейшего взаимодействия. Заговорить с ним? По-моему, это было бы уместно, учитывая, как много мы говорили во время его визита во Францию, но… Это было так давно, что уже казалось абсурдной фантазией. Однако, в отличие от прежнего страха и трепета, неловкость была новым и оттого неожиданно освежающим чувством.       — У меня уже мозоль на виске от твоего взгляда, — тихо сказал Чон Уён, до этого внимательно разглядывавший какие-то документы в своём планшете. — Ты хочешь что-то сказать?       — Уже нет, — уклончиво ответила я. — Явно ты не в настроении для беседы.       — Я просто не ожидал, что ты будешь здесь, поэтому не подготовился к твоему присутствию.       — Что это вообще должно значить? — я нахмурилась, всё так же глядя на его лицо, но он не повернулся. — Я уже не во Франции, а значит, ты можешь встретить меня в любой момент в городе. Вроде бы раньше это не требовало особой подготовки…       — Я о готовности к нападению, — ухмыльнулся Чон, всё так же не глядя на меня. — Сегодня мне бы не хотелось отражать удары, Кан Суён…       Меня это задело, но я не могла показать реакцию. Вместо этого я неискренне улыбнулась, полагая, что он всё равно не видит получившейся гримасы, и встала с места, что мне приготовила Рейна.       — Видимо, мне стоит от тебя отсесть. Раз ты не в настроении для меня, мы можем просто не разговаривать! — кажется, получилось сохранить позитивную интонацию, но мимолётный взгляд Рейны показался мне подозрительным.       Благо за этим столом и без нас с Чоном не случалось слишком уж длинных пауз. Однако, несмотря на то, что мне хватало сил улыбаться, смеяться и не смотреть на Чона слишком часто, я всё же заметила, каким напряжённым взглядом он встречал каждую фразу Диего, особенно если тот обращался напрямую к Рейне. Один раз встретив такой взгляд, я затем поймала его на себе, и почему-то Чон опустил глаза, словно ему было неловко. Но это вряд ли: разве этому человеку вообще может быть неловко?       Не считая этих странных взглядов на парня, Чон был вполне приятным гостем: несколько раз пошутил, периодически смеялся (если шутил кто-то, кроме Диего) и поддерживал каждую тему хотя бы парой фраз.       В какой-то момент, когда Мартина уже ушла укладывать малышку спать, стало ясно, что вечер подходит к концу. Я тут же засобиралась на выход, но Чон словно игнорировал все намёки. Поэтому мне пришлось завершить бойкот раньше времени, практически прямо сказав ему, что нам уже пора.       Вместе с ним покинув дом, я увидела на парковке машину Сонхва, которому я в этот раз даже не намекала на то, что мне может понадобиться его помощь. В конце концов, я никогда полностью не упускала из памяти, что он — человек Чон Уёна в первую очередь, и потому у него могут быть дела гораздо важнее, чем перевозить меня. В общем-то, я каждый день всё больше допускала возможность, что именно сегодня он отвезёт меня в последний раз и скажет, что это — всё, а с нового дня я могу начать передвигаться на такси, или ко мне приставят нового водителя, который справится с извозом ничуть не хуже. В конце концов, когда-то давно он уже сказал, что и стандартного такси мне бы вполне хватило: это и проще, и гораздо дешевле!       Подумав ещё немного, я пришла к выводу, что, скорее всего, Чон пригласил его для себя, а меня они могли разве что подвезти по пути. Сегодня мне максимально этого не хотелось, поэтому я сразу открыла приложение для заказа такси.       — Что ты делаешь? — закатил глаза Чон Уён. — Я виноват, что был немного груб, но это не значит, что я не сумею держать себя в руках, когда мы окажемся в одной машине…       — А я вот не уверена, что смогу на тебя не нападать целых полчаса, — я закатила глаза. — Не переношу езду за рулём, но я бы пошла и на это сегодня, чтобы добраться домой в одиночку…       Чон Уён забрал телефон из моих рук, чем заставил меня на него посмотреть:       — Я снова что-то сделал не так?       — Чон Уён, ты практически заявил, что я постоянно на тебя нападаю! Потом ты весь вечер… — я остановилась, прежде чем это станет типичным женским выносом мозга. — Нет, знаешь, что? Езжай домой! Я не могу с тобой говорить!       Чон закатил глаза. Он выглядел усталым и вымотанным гораздо сильнее, чем в начале вечера. Я сделала пару шагов вниз по улице, но поняла, что без телефона едва ли смогу найти заказанное такси, и обернулась.       — Верни мой телефон, Чон Уён.       Он протянул устройство мне, но не отпустил, когда я за него взялась.       — Что именно я делал весь вечер, что тебя так расстроило?       — Не надо, Чон. Мы не будем тратить на это время, потому что ты совсем не со мной этим вечером.       Он всплеснул руками, снова отобрав у меня телефон:       — Это ещё что должно значить? Хватит говорить загадками, Кан Суён!       Он уже кричал, а я чувствовала, как что-то совсем незнакомое начинает пульсировать под моими рёбрами. Отголоски страха с долей раздражения и примесью обиды. Во Франции мы говорили так много, но ни разу я не чувствовала себя настолько непонятой, как это было сейчас.       — Вот тебе ещё одна загадка: чем провинился Диего, что ты сверлишь его взглядом весь вечер? Бросим тему наших с тобой отношений, но чем тебя обидел бедный молодой испанец?       — Меня мало кто может обидеть, — закатил глаза Чон. — Но я готов поклясться, что если какой-нибудь парень обидит Рейну, я его уничтожу…       Во взгляде Чон Уёна проскользнула искра настоящей ярости, и я поняла, что он не шутит. Но с чего бы ему думать, что Диего может обидеть Рейну? Догадка ударила мне в голову так резко, что голова закружилась от новых неприятных мыслей.       — Ты… Ты знаешь об их отношениях! — констатировала я.       Почему отношения Рейны с давним другом могли касаться Чон Уёна и откуда взялось такое раздражение? Это было бы просто новостью и мне бы было всё равно, но более глубокое понимание ситуации внезапно ударило под дых, так что я едва устояла на ногах, с огромным трудом сохраняя что-то похожее на маску безразличия. Но в душе я совсем не была спокойна…