В твоём сердце анархия, я его украду

      Яркие лучи солнца попадали прямо в глаза Гука, прогоняя сон. Он широко зевнул, переворачиваясь на другой бок и утыкаясь лицом в подушку. Вставать совсем не хотелось, поэтому он натянул посильнее одеяло, закрывая голову и окружая себя приятным теплом. Рядом что-то зашуршало, но он не обратил внимание, сладко причмокивая.       — Зайчонок, не выспался? — хриплый голос раздался прямо над ухом.       Чонгук проснулся моментально, резко открывая глаза, прямо перед ним сидел тот самый музыкант из бара... Тэ... Точно, Тэхён. Он широко улыбался и щурился от лучей, которые освещали его лицо. Волнистые локоны торчали почти во все стороны и становились почти прозрачными под солнечным светом. Чонгук же тихо ахуевал, вспоминая всё, что с ним случилось. Он уже успел проклясть себя за необдуманные поступки и придумать мучительную смерть для двух друзей, которые оставили его одного.       — О чём задумался?       В голове сильно стучало, и попытки привести себя в чувства не увенчались успехом, поэтому Гук откинулся на подушку, тяжело выдыхая.       — Честно? — солнце продолжало светить в глаза, и Чон сощурился. — Закрой окно, пожалуйста.       — Что, похмелье пришло неожиданно, зайчонок?       Но Тэхён встал с кровати и побрёл к окну. Чонгук услышал, как зашуршали шторы, и спустя мгновение с его лица исчезло надоедливое солнце, а мышцы наконец расслабились, разравнивая морщинки на лбу.       — Лучше?       — Да, спасибо.       Чонгук снова открыл глаза — стало гораздо легче, поэтому он решил осмотреться. Первое, что бросалось в глаза, это огромные окна почти во всю стену. Понятно, почему солнце так ярко светило. Вообще вся комната была светлой, с тёплым деревом, что совсем не совпадало с образом хозяина квартиры. Тот запомнился Гуку ярким, но сейчас перед ним такой домашний парень в пижаме.       — Я у тебя дома?       — А что, не похоже? Ты ожидал увидеть ободранные обои и плакаты на стене?       — Ну да. Извини, это, наверно, слишком банально.       — Всё хорошо, я привык, — парень провёл рукой по волосам.       — А что я здесь делаю?       — Ты не помнишь? — в ответ ему отрицательно помотали головой. — Ну, мы поехали ко мне, но ты почти сразу уснул. Совсем пить не умеешь?       — Я не пью крепкий алкоголь. Но мои друзья просто не хотели слышать отказ.       — Да, они такие, — парень рассмеялся.       — Это точно… Подожди, ты что, знаешь Юнги?       Тэхён округлил глаза, смотря на своего собеседника. Тот явно прямо сейчас осознал свою ошибку.       — Я жду, — Чонгук выгнул правую бровь.       — И Чимина тоже знаю.       — Что? Откуда?       — Это неважно.       Тэхён попытался уйти от пристального взгляда больших глаз. Он зашуршал одеялом, решая сбежать. Его остановили почти сразу. Рука Гука сжимала тонкое запястье и тянула на себя.       — Это очень важно. Сейчас мне кажется, что я попал в ловушку, умело выставленную этими двумя.       — Не преувеличивай. Я учился вместе с Мином. Он привёл меня в группу, в которой тогда был продюсером.       — А Чимин?       — Да они встречаться начали на моих глазах. Их отношения и моя заслуга тоже. Сколько раз я толкал этих дураков друг к другу, не тонко намекая Юнги на чувства Чимин-и.       — Подожди, но Юнги же сейчас в компании работает.       — Ну да, он ушёл, но группа осталась. Для всех нас это хобби, которое приносит хороший доход.       — Я ничего не понимаю.       Тэхён немного раздражённо толкнул парня в плечо, укладывая на подушку.       — Что тут не понятного? Твои друзья свели нас, и я думаю у них это получилось.       Нога в пижамных шортах перелетела через талию парня, а сам он оказался верхом на Гуке, сплетая их губы в поцелуе. Мягкие и сладкие — они окутывали Чона, туманя итак больную голову. Чонгук замычал в рот парню, пытаясь всё ещё понять, что происходит, но никто не планировал останавливаться. С каждой новой секундой Тэхён лишь всё больше выпускал своего внутреннего демона, который управлял им на сцене. Чонгук чувствовал эту атмосферу буквально всем телом.       Их поцелуй перерос из чего-то милого в непотухающее пламя, которое поглощало обоих. Длинные музыкальные пальцы вплелись в волосы и с силой тянули тёмные прядки, доставляя болезненное удовольствие. Губы пылали от оказываемого на них давления — Тэхён явно не любил медлить. Парень сминал их, толкаясь языком, сплетая свой с чоновым. Гук же таял как пластилин, стал совсем мягким и податливым в этих красивых руках. Сейчас он готов на всё, что ему предложит Тэхён. Готов быть для него кем угодно, готов забыть о всех вопросах и просто отдаться чувствам…       — Зайчонок, такой вкусный, — прямо в губы прошептал ему парень. — Хочу съесть тебя.       От этих слов кружилась голова, но совсем по-другому. Бархатный, с хрипотцой — он вырывал из груди парня тихие стоны. Тэхён же перешел поцелуями к шее. Долгие и мокрые, они оставляли на ней красные следы, которые плавно перетекали в следы зубов. Парень кусал и зализывал оставленные им же ранки. Чонгук извивался всем телом, подставляясь под такую ласку, обнажая всего себя.       — Да, зайчонок. Громче, — Тэхён опустился ниже к его ключице. — Хочу слышать тебя.       Тонкие пальцы расстёгивали маленькие белые пуговицы, обнажая грудь парня. Она часто вздымалась от сбивчивого дыхания. Капли пота струились по карамельной коже, собираясь в ложбинку на груди и устремлялись ниже, туда, где начинался пресс. Тэхён жадно облизнулся, отрываясь от парня.       — Сладкий.       — Перестань... — Чонгук чувствовал, как его щёки горят, было неловко слышать такое.       — Что перестать, зайчонок? — глаза напротив сверкнули животной похотью.       — Перестань говорить такие вещи.       — Так ты стесняешься?!       Тэхён посмотрел на парня, остановившись в своих ласках. Перед ним открывался, как казалось Гуку, просто ужасный вид. В полурасстегнутой рубашке, весь в укусах и засосах, да и ещё с красными щеками от стеснения. Чону хотелось спрятаться, скрыться от взгляда этих чёрных глаз, но куда бежать он не знал. Тэхён же продолжал впитывать в себя всю открывшуюся ему картину — его она явно ни капли не смущала и приносила лишь удовольствие.       — Такой красивый зайчонок мне попался, — сейчас он походил на хищника, который ощущал всё своё превосходство и власть. — Такой сладкий мальчик и один. Никто не говорит ему, какой он красивый... Как хотят его.       Блондин продолжал расстегивать пуговицы, открывая себе вид на аккуратные кубики пресса. Они блестели от капелек пота, которые парень слизал своим языком, оставляя ещё более мокрый след на чужом теле.       — А я скажу... Хочу тебя ужасно.       И снова тот целует Гука, жадно вылизывая губы, получая в ответ стон. Желание — вот что слышатся в этом звуке, который, казалось, заполнял всё внутри парня. Чонгук умирал, сгорал от чувств, хотел уже быть заполненным этим парнем, почувствовав внутри себя его длинные пальцы. Распадаться в его руках получалось слишком хорошо, и он выгибался навстречу к горячему телу. Это конечно же не осталось незамеченным.       — Я так хочу тебя. Чувствуешь? — парень прогнулся в пояснице, утыкаясь своим давно стоящим членом в живот Гука. — Вот до чего ты меня довел, зайчонок.       — Да... — протяжный стон вырвался из груди и Чон не успел его остановить.       — Хочешь, чтобы я тебя трахнул?       — Да... Трахни меня.       — Как скажешь, зайчик.       Второй раз Тэ повторять точно не нужно, он сразу приступил к делу. Ремень быстро поддался его рукам, улетая куда-то на пол. За ним последовали и штаны, участь, конечно, не завидная, но ожидаемая. Чонгук остался в одной расстегнутой рубашке и боксерах. Член в них некомфортно сжимался, но это последнее, что защищало Чона.       — Давай в душ?       — Конечно. Хочешь пойти один? — Тэхён выгнул тонкую бровь. — Или тебе помочь?       — Я сам... — Чонгук попытался выбраться, но Тэхён и не думал вставать с него.       — Это был риторический вопрос, зайчонок. Я не планировал оставлять тебя одного в такой момент.       Он быстро схватил парня и, наконец, освободив тело Гука от давления, потянул его в ванну. Она была очень просторной и светлой как спальня. Здесь вкусно пахло цветами, Чонгуку нравилось, а по-свойски тащащий за собой музыкант стал чем-то родным, как будто так и должно было быть.       — Иди ко мне.       Тэхён поманил ближе к душевой кабине, которая была достаточно большой; внутри была гранитная, как и вся отделка, лавочка. Он сел прямо на неё, притягивая к себе Гука. Тёплые струи воды приятно остужали горячие тела. Одежда уже совсем намокла и липла к телу, но это лишь добавляло интереса. Через белую, почти прозрачную рубашку виднелись ореолы сосков, таких манящих для Тэхёна.       — Гук-и такой красивый мальчик... — скорее самому себе говорил музыкант.       Руки Тэхёна так и блуждали по телу парня, сминая мокрую ткань. Он продолжал разжигать огонь страсти между ними, которому так легко поддавался Гук. Так давно Чон не ощущал себя желанным, так давно не чувствовал чьего-то тепла. Он не мог больше сопротивляться и сделал шаг навстречу, давая понять, что и сам желает быть здесь и сейчас заниматься всем этим. Хочет этих горячих прикосновений и губ, хочет ощущать на себе этот тёмный взгляд. Чонгук сел на колени Тэ, запуская свои руки в его волосы и целуя, да так, что казалось искры летели из глаз и голова начинала снова кружиться. Ему отвечали почти не замедлительно, прикусывая нижнюю губу и немного её оттягивая.       — Зайчик...       Рубашка Гука исчезла так быстро, что он не успел ничего сказать. Такой беззащитный перед Тэхёном, он открыт для его страсти, готов принять всю её.       — Я так хочу тебя, Гук-и, — эти глаза — они пожирают. — Всё хорошо? Скажи мне остановиться, если не хочешь... Ещё немного и я не смогу сдержаться.       — Я готов.       — Мы можем остановиться и сходить на свидание, — шептал на ухо Тэхён.       — Зачем?       Всё плыло, и Чонгук совсем не понимал, почему Тэхён прямо сейчас решил спросить у него это. Казалось, что эта пытка никогда не прекратится, да и сам парень не хотел этого, поэтому продолжал прижиматься к его груди.       — Помни, я предлагал остановиться, — Тэхён одним движением стянул с себя верх пижамы, наконец открывая Чонгуку доступ к горячей коже. — Иди ко мне.       Ослушаться Гук не смел, да и не хотел, сгорая от желания. Его нижнее бельё давно намокло, неприятно сжимая член.       — Я хочу тебя... Прошу... — Чонгук сильнее вжимался в чужое тело, ощущая его возбуждение.       — Не так быстро, зайчонок.       Сейчас Тэ явно никто не слышал, так как ладонь Чонгука сжимала его член через ткань, а вторая пыталась стянуть шорты.       — Ты такой непослушный, похотливый кролик. Точно, теперь буду звать тебя так, — губы парня растянулись в улыбке.       — Да…       — Твои руки так сжимают. Хочешь мой член?       — Очень... Можно?       — Конечно, — Тэхён откинулся, упираясь головой в стену. — Давай, действуй.       Два раза повторять Чонгуку не нужно, он облизнул немного пересохшие губы, опускаясь на колени. Шорты Тэхёна через секунду отправились к остальной одежде. Перед Гуком открылся отличный вид на бедра парня и, конечно, на член с покрасневшей от возбуждения головкой. Он не мог оторвать глаз от музыканта, буквально пожирая его глазами.       — Нравится?       Вместо ответа Чонгук шумно сглотнул вязкую слюну, на что глаза напротив блеснули. Гук почти в плотную приблизился к паху Тэхёна, ощущая его тепло, или это ему казалось. Длинные пальцы вплелись в его чёрные пряди и сильные руки подталкивали к действию, направляя. Чонгук немного опасливо, боясь сделать больно, обхватил чужой член рукой, аккуратно проводя по всей длине и вызывая сдавленный стон. Это подливало розжига во внутренний огонь Гука, побуждая действовать. Своим широким языком он прошелся по члену, ощущая его вены. Головку он аккуратно обвел кончиком языка, после чего вобрал её в рот. Тёмные пряди на его голове аккуратно оттягивали, путая между собой. Эти умелые руки знали, как подарить наслаждение, куда нужно надавить, но Чонгук тоже не промах. Он умеет делать приятно своему партнёру. Оставляя невесомые поцелуи по всей его длине, щекотал член своими длинными ресницами, когда прижимался к нему. Слышать гортанные стоны сейчас чистое наслаждение для парня, он буквально упивался своей властью над музыкантом.       Чонгук терял контроль над собой — хотелось Тэхёна ужасно, и он брал. Заглатывал его почти на половину, ощущая приятную наполненность и лёгкий привкус соли — непередаваемые ощущения. Чонгук чувствовал, как член Тэхёна дёргается в его рту. Это ужасно приятно, только от осознания того, что ты даришь человеку напротив удовольствие. Он набирал темп, втягивая щеки, и каждый раз ощущал, как в ответ на его затылке сжимают мокрые пряди.       — Посмотри на меня... Гук-и...       Как можно ослушаться, когда голос музыканта дрожал, срываясь в хриплые стоны?.. Чонгук поднял свои большие глаза на него, наконец увидев Тэхёна. И лучше бы он этого не делал, потому что ощутил, как собственное возбуждение предательски ударило по сознанию. На него пристально и, казалось, не моргая, смотрели, пожирая всего.       — Да... Мне так хорошо.       Это был призыв к действию для Чонгука точно. Хотелось сделать приятно и ощутить то, насколько всё это правильно. Он почувствовал, как чужие руки сжали его голову сильнее.       — Расслабься, зайчонок.       Тэхён помогал ему, направляя голову и проталкивая член в глотку, от чего Гук давился, но не отстранялся. Только в уголках глаз выступали слезинки. Тэ же начал двигаться сам, постепенно наращивая темп, заставляя Чонгука сжать его бёдра руками. Он ощущал, как головка проходит по его горлу, задевая стенки, чувствовал, как член дёргается внутри него.       — Я... сейчас кончу... — Тэхён всё сильнее ускорялся. — Прими всё, крольчонок...       Чонгук почти ничего не видел, слёзы застилали его глаза. Он лишь ощущал себя таким наполненным. Горячий член обжигал его язык и губы, которые, как казалось Гуку, уже распухли. Он слышал гортанные стоны музыканта и готов был кончить только от этого, настолько пошло это звучало. Тэхён был уже близок — Чонгук чувствовал это. Поэтому, когда тот вошёл в него до конца, заставляя парня уткнуться носом в пах, он лишь немного сжал горло, пытаясь принять толчками выходящую горячую сперму.       — Ты просто идеальный, Гук-и такой хороший мальчик.       Музыкант потянул его на себя, соединяя их губы в поцелуе, таком нежном и благодарном. Тэхён не торопился — поглаживал бока совсем разомлевшего Чонгука.       — Пойдём в спальню, хочу и тебе сделать приятно.       Мозг плыл от горячего дыхания прямо в ухо, и ноги совсем не хотели слушаться, но тело так хотело большего, стремилось туда, где ему подарят ласку и тепло.       Чонгук, еле перебирая конечностями, побрёл за Тэхёном, возвращаясь в светлое помещение. Его всё так же продолжали целовать, прижимая к груди. Длинные пальцы жадно сжимали ягодицы, принося болезненное удовольствие. Чонгук не заметил, как его легонько толкнули, и он, словно кукла, упал на кровать, которая, казалось, ещё хранила тепло их тел, пряча его в складках одеяла. Это смущало и вгоняло в краску. Чонгук спрятался за своими руками, слыша лишь тихое хмыканье. Вдалеке что-то зашуршало, но он так боялся и стеснялся, что не мог выйти из импровизированного укрытия.       — Зайчонок, я что, такой страшный? — горячие губы коснулись его груди, заставляя дёрнуться от неожиданности.       Тихий смех донесся до него, а поцелуи продолжали опускаться ниже, разжигая пожар внутри снова. Касания влажных губ на животе туманили разум, а похотливые руки на бёдрах сводили с ума.       — Ты такой мягкий, Гук-и... Такой сладкий.       — Не говори...       Продолжить Чонгук уже не смог — в лёгких просто не было кислорода, ведь один певец решил и правда съесть его. Сначала легонько, будто на пробу, а потом сильнее, тот прикусил внутреннюю часть бедра Чона. Спустя мгновенье зацеловывая это место.       — Ты что-то хотел сказать?       — Тэхён, прошу.       — Хороший мальчик просит меня. Ну как я могу отказать?..       Даже не видя его лица, Чонгук чувствовал, что на губах парня появилась улыбка. Хищная и явно довольная, её владелец наслаждался ситуацией.       — Зайчонок, перевернись на живот.       Чонгуку и правда ничего не оставалось, кроме того, чтобы послушаться. Он перекатился на живот, утыкаясь лицом в матрас, чувствуя, как по щекам расходится яркий румянец. Всё тело плыло, и ноги разъезжались под тяжестью тела. Парень чувствовал, как чужие ладони скользят по его бёдрам, поднимаясь всё выше с каждым мгновением, заставляя ноги неметь. Тэхён добрался до сладких половинок и нежно поцеловал одну из них, оставляя едва заметный след.       Чонгук из последних сил держался, чтобы не простонать имя музыканта и не молить его о продолжении, но внутри парня была так много чувств, что он едва соображал, что делает. Поэтому Чон лишь глубже зарылся лицом в простыни, стараясь спрятаться. Но кто же знал, что это ему не поможет, а лишь раззадорит Тэ… Музыкант одним движением раздвинул ноги парня ещё шире, открывая себе вид на самые потаённые места. Гук чувствовал, как пальцы касаются колечка мышц, он слышал, как что-то щёлкает и хлюпает. Конечно, парень догадывался, что это, но всё же решился проверить свою догадку, поэтому приподнял голову и повернулся назад. Сцена, которая открылась перед ним, кружила голову. Наслаждаясь видом и немного хищно улыбаясь, Тэхён оглаживал одну из ягодиц Гука. По теле сразу побежали мурашки, и парень быстро отвернулся, надеясь, что музыкант не заметил.       За спиной снова зашуршали простыни... Чонгук почувствовал, как палец Тэхёна коснулся колечка мышц, он нежно гладил его, слегка надавливая. Вторая же рука не переставая блуждала по бёдрам и спине, уделяя особое внимание мягким половинкам. Музыкант целовал и шептал нежности, пока проникал в парня своим длинным пальцем. Гук же совсем перестал скрывать стоны, он отдался этим горячим прикосновениям с головой.       — Тебе не больно? — ответа на вопрос не последовало, и Тэхён прикусил одну из половинок. — Гуки?       — Всё отлично, продолжай.       Чонгук давился каждым глотком воздуха, ощущая, как внутри него оказалось уже два пальца. Он чувствовал костяшки и то, как Тэ разводит пальцы в стороны, пытаясь лучше растянуть его. Парень явно пытался найти тот самый бугорок удовольствия, и когда тот наугад коснулся чего-то плотного, то увидел, как Чонгук вздрогнул. Это как зелёный свет сработало на Тэхёна, и он, найдя нужное место, начал массировать его.       — Прошу, Тэхён, я так больше не могу... Войди в меня, — Чонгук закусил губы и поджал пальцы на ногах.       И, наверное, видя его состояние, музыкант решил сжалиться над ним, но когда Чон ощутил пустоту внутри себя, то почему-то ему стало неуютно. Он подмахнул бёдрами от нетерпения. Но и это не осталось незамеченным. Он почти сразу ощутил, как большая ладонь сжала его ягодицу, а потом и хозяин руки впился в неё зубами.       — Не провоцируй меня, зайчонок. Я и так еле сдерживаюсь.       — Не сдерживай себя.       Чонгук протяжно простонал, когда ощутил, как его заполняет на половину вошедший член. Он приятно растягивал, даря небольшой дискомфорт, но и умопомрачительное чувство наполненности. Гук учащённо дышал, пытаясь привыкнуть к ощущениям, он чувствовал, как до синяков его бёдра сжимает Тэ, но музыкант не двигался, давая парню время. Когда Чон наконец расслабился, Тэхён аккуратно толкнулся вперёд, выбивая из парня вздох. Его голова шла кругом, а ноги окончательно разъезжались под тяжестью тела.       Это не остановило Тэхёна, он лишь крепче ухватился за чужие бёдра. Парень с каждой минутой наращивал скорость, заставляя Чонгука окончательно терять рассудок. Он слышал лишь хлопки голых тел друг об друга и тяжёлое дыхание позади. Ощущал, как сильно его хотят прямо в эту секунду, как Тэхён расцеловывает его спину и шею, ища путь к губам. Чонгуку же оставалось лишь давиться собственными стонами, которые непрекращающимся потоком срывались с его губ. Он пытался уткнуться в простыни, но это слабо помогало, они лишь беспощадно трещали, давая понять, что это предел. Но это не было пределом их любви, Тэхён входил в Чонгука, задевая какие-то неизведанные до этого парнем струны. Музыкант явно наслаждался мелодией, которая у них выходила. Чонгук уже был на грани между реальностью и видением, он не мог разобрать, что и правда сейчас происходит, а что придумало его воображение.       — Тэхён... я хочу...       — Зайчонок, потерпи немного.       Длинные пальцы музыканта взяли член Чонгука в кольцо, вызывая толпу мурашек. Парень буквально замер, вытягиваясь внутри как струна. Он сильно сжался, потому что услышал, как Тэ шипит.       — Расслабься, я не сделаю тебе больно. Ты мне веришь?       В ответ ему Чонгук шумно сглотнул, пытаясь хоть что-то выговорить. Но слова не шли, потому что рука на его члене двигалась, выбивая последний кислород из лёгких, двигалась в ритме с входящим в него Тэхёном, и Чонгук терялся в реальности. В голове появились искры света, и парень зажмурив глаза, но вспышки становились лишь ярче и накрывали его с головой. Последней каплей становился шёпот с хрипотцой, который звучал, казалось, в нём самом, а не на ухо.       — Я сейчас кончу... Примешь всё?       Конец фразы парень уже почти не слышал. Он изливался в чужую ладонь, ощущая, как на него наваливаются сзади, буквально вдавливая в кровать. Ещё пару толчков и Тэхён протяжно простонал, кусая Чонгука за плечо. Он спустя пару минут скатился с парня и прижался к нему, притягивая ещё ближе. Гук же положил свою голову на чужую грудь, слушая, как бьётся сердце. По его голому телу продолжали блуждать озорные пальчики, а чужие губы оставляли мокрые следы на шее. Парень потихоньку проваливался в сон, разомленный лаской и уставший после такого активного утра.       — Спи, зайчонок.       Тэхён провёл рукой по чужим пушистым волосам и легонько поцеловал в макушку уже уснувшего парня.