Жасмин и ванильный сироп

      Тем рождественским утром Себастьян улыбался так, как ему давно уже не удавалось - легко, расслабленно и совершенно искренне. Да и как может не улыбаться человек, который провёл ночь с любимой? Нет, они не позволяли себе ничего такого: только тёплые объятия, нежные поцелуи и разговоры обо всём и ни о чём - им предстояло наверстать всё то, что они упустили за последние полгода. Она ушла за пару часов до завтрака, с трудом убедив его, что одной проще пробраться по пустому и сонному замку.       Стол для студентов в большом зале по-прежнему был один, и это обстоятельство позволило Себастьяну без зазрения совести усесться с гриффиндорской стороны и так близко к Кэтти, как только разрешали правила приличия. Но ему было этого мало. Ему хотелось коснуться её, взять за руку, скользнуть ладонями по спине, прошептать на ухо какую-нибудь милую глупость, от которой девушка обязательно заулыбается и покраснеет. Хотелось поцеловать сперва пылающую щёку, потом мягкие пухлые губы, спуститься к нежной шее и тонким ключицам, попутно с жадностью вдыхая аромат её кожи - удивительное сочетание жасмина и ванильного сиропа. В общем, сделать всё, чтобы заставить эту своенравную блондинку трепетать в его руках.       Нет, Себастьян Сэллоу не имел привычки врать себе: конечно, он хотел большего. Но не здесь, не так, не сейчас, если это вообще хоть когда-то будет. Эта девушка, его прекрасный ангел, заслуживает самого лучшего. Он не скомпрометирует почти совершеннолетнюю школьницу, не лишит таким образом права выбирать своё будущее, свою судьбу, своего мужа. У него сводило зубы от одной мысли о том, что придёт время, она оставит его и выйдет за какого-то парня, а хитрый голосок в голове любезно подсказывал, что способ привязать её к себе он знает. Знает, но не воспользуется - так решил он сам.       Его личные познания об интимной жизни были почерпнуты из книг (чего только не отыщется в недрах запретной секции! Даже с картинками!) и собственного довольно неуклюжего первого раза, об обстоятельствах которого он не любил вспоминать. На второй половине четвёртого курса он очень заинтересовался Имельдой Рейес. Да, той самой слизеринкой, патологически зацикленной на квиддиче, своём лидерстве и рекордах в любой сфере. Тогда ему было совершенно плевать, что весь год она крутила роман с каким-то шестикурсником-пуффендуйцем, а всего неделю назад её видели в весьма недвусмысленных объятиях Гаррета Уизли, и тем чудесным июньским вечером он без вопросов последовал за ней в одну из хорошо звукоизолированных комнаток в "Трёх мётлах". Дальше всё было максимально нелепо: после пары бокалов кружащего юную голову огневиски и нескольких не самых лучших поцелуев Имельда раздела их обоих и ловко, явно не впервые в жизни, оседлала его. Было бы ложью сказать, что ему не понравилось, как она уверенно скользила вверх-вниз по его члену, пока он сжимал руками её грудь, но поведение однокурсницы явно озадачивало. Буквально через неделю вскрылась правда - после бурного романа со старшекурсником Рейес поставила перед собой цель переспать с парнями со всех факультетов. Он, Гаррет и Эрик Клоптон с Когтеврана всего лишь очень удачно подвернулись под руку. Просто очередной рекорд, галочка в списке, ничего личного.       Это была глубокая рана. Он отомстил ей в конце того же лета, в её комнатке в "Дырявом котле", куда сам приехал с сестрой и дядей. Он просто отымел Имельду, удовлетворяя собственную потребность, нагнув эту стерву над низким комодом. Ей тогда даже понравилось. Ему - нет.       У них с Кэтти всё должно быть по-другому.       К окончанию того же дня они оба поняли, что остаться наедине даже в этом бескрайнем и почти пустом в каникулы замке - не самая простая задачка. Вход в чужую гостиную вообще-то был прямым нарушением школьных правил, проводить целый день на морозе было не очень полезно для здоровья, а проявления нежностей в библиотеке расценивались мисс Пергамм как настоящий акт терроризма. Скрипторий однозначно отпадал, а Крипта перестанет быть уединённой как только вернётся Оминис.       Следующим утром Кэти едва не за галстук вытянула его из-за стола и потащила на астрономическую башню. Путь получился не быстрым, Себастьян тормозил её практически через ступеньку, постоянно напоминая, что должен ей кучу поцелуев за эти ужасные месяцы своей отстранённости. Однако к восьмому этажу он немного успокоился, чему, конечно, способствовало немалое удивление от незапланированной двери в стене, мимо гладкого камня которой он ходил столько лет. Девушка провела его внутрь, с улыбкой наблюдая за тем же выражением лица, которое было у него, когда они нашли Реликвию или открыли Скрипторий. Себастьян был удивлён, вдохновлён и безумно рад очередному открытию. Само существование Выручай-комнаты считалось почти мифическим, но вот он здесь: вокруг множество шкафов с книгами по самым разнообразным темам, горшки для магических растений, столы для варки зелий и шкафчики с приличным запасом уже готовых.       — Так значит вот где ты пропадала, избегая меня и Оминиса? — всё ещё восторженно, но с тихими нотками беззлобной обиды спросил слизеринец, в очередной раз обводя взглядом огромное помещение. — Неплохо, Кэт, совсем неплохо.       — Ну, — протянула она, опуская голову и опираясь бёдрами на ближайший пустующий стол, — я думала, вам нужно иногда время вдвоём. Знаешь, заняться своими делами, обсудить что-то, отдохнуть от меня.       — Мне не нужен отдых от тебя, — спокойно и совершенно серьёзно произнёс Себастьян, делая шаг в её сторону. — Мне нужна ты, — девушка почувствовала, как его тёплые длинные пальцы поднимают её подбородок, заставляя взглянуть в покрытое бледными веснушками лицо. — Только ты, — глаза парня были полны такой отчаянной нежности, что она затаила дыхание. — Всегда.       Он дотронулся до её губ своими мягко, едва касаясь, словно боясь отказа. Дрожащие ладони Кэтти прошлись вверх по его груди, плечам, шее, пальцы запутались в его слегка вихрящихся каштановых волосах, притягивая ближе и углубляя поцелуй, позволяя его языку нечто невероятное. Совершенно неосознанно Себастьян прижался к ней так близко, что девушка пошатнулась и непременно упала бы, если бы не стол позади неё. Столешница оказалась достаточно низкой, чтобы блондинка могла легко скользнуть на самый край, позволяя Сэллоу оказаться между её коленей. Его руки внезапно оказались под её мантией и форменным жилетом, и каждое касание этих тёплых, слегка мозолистых пальцев через блузку вызывало всё новые разряды электричества на её коже. Повинуясь какому-то инстинктивному порыву, столь же древнему, как и её магия, она обхватила его бёдра ногами, притягивая парня ещё ближе, всем телом ощущая, что он горит не меньше, чем она сама. Когда нехватка кислорода оказалась критической, Себастьян прервал поцелуй, прижался своим горячим лбом к её и мягко усмехнулся:       — Знаешь, — вид раскрасневшейся, немного растрёпанной и растерянной гриффиндорки в мантии, сползшей с одного плеча, был не только соблазнительным, но и безумно лестным. — Нам стоит попридержать гиппогрифов. Мы как-то очень уж увлеклись, не находишь?       — Ммм, — только этот невнятный звук и смогла выдавить Кэтти, её глаза ещё были не до конца сфокусированы после такого эмоционального всплеска, а мысли категорически отказывались формулироваться. — Знаешь, — чуть переведя дыхание отозвалась она, — может, ты и прав. Нам совершенно некуда спешить.       Себастьян немного отстранился, помогая ей вновь принять вертикальное положение и поправляя её мантию. Не без труда поборов желание ещё раз не просто усадить, а самым наглым образом опрокинуть девушку на всё тот же стол, он кивнул в сторону одного из остеклённых дверных проёмов, ведущих из комнаты:       — Просветишь?       Он задал этот вопрос тем самым полузабытым флиртующим тоном, которым больше года назад, когда жизнь обоих была куда проще, интересовался, как это новичок может уложить на лопатки его - чемпиона дуэльного клуба. Как и в свой самый первый день занятий, Кэти почувствовала невероятное тепло, разливающееся по телу. Только теперь он не был незнакомцем-однокурсником, он был парнем, который всего пару минут назад целовал её так, что она почти забыла не только о каких-то там приличиях, но даже о необходимости дышать. При воспоминании об этом тепло устремилось куда-то вниз, разливаясь по животу.       — Конечно, — так же игриво отозвалась она. — С удовольствием познакомлю тебя с теми, кто скрашивал моё одиночество.       — Надеюсь, там не прямой портал к Гаррету Уизли?       — Не ревнуй, — легко рассмеялась она, угадывая ход его мыслей. — Тебе это не нужно.       Она обхватила его лицо ладонями, притягивая к себе для мягкого и нежного поцелуя способного развеять любую неуверенность во взаимности. Противостоять ей было выше его сил, и Себастьян осторожно обнял её за талию, притягивая чуть ближе.       Звук трансгрессии заставил их резко прервать поцелуй.       — Здравствуйте, мисс, — Деек слегка поклонился, пока Кэтти неуверенно, но быстро выскальзывала из объятий парня. — Вижу, у Вас гость. Вам нужна моя помощь? — участливо осведомился домовик.       — Здравствуй, Деек, — осторожно начала девушка, пытаясь вспомнить, был ли у неё запрет на гостей в Выручай-комнате. — Это Себастьян Сэллоу, мой друг, — кивнула она в сторону слизеринца, крепко держащего и явно не собиравшегося отпускать её руку. Конечно, статус друга казался тому совершенно недостаточным. Учитывая события последних двух суток, он предпочёл бы что-то вроде "любовь всей моей жизни", однако вместо характерного спора он легко и спокойно улыбнулся эльфу.       — Здравствуй, Деек, рад познакомиться!       — Взаимно, сэр, — кивнул домовик и снова обратился к девушке. — Профессор Уизли до конца каникул отправляет Деека по делам Хогвартса. Я лишь хотел поинтересоваться, не требуется ли мисс что-то перед его отъездом.       — Спасибо, ничего не нужно, — улыбнулась она, после чего домовик попрощался и исчез.       Виварии заставили Себастьяна всерьёз задуматься о том, как мало он до этого знал о собственной способности удивляться. С восторгом наблюдая, как капризная болтрушайка спокойно садится на вытянутую руку Кэтти, он почти понял, почему Поппи Свитинг так много внимания уделяет занятиям по уходу за тварями. Это одновременно и восхищало, и казалось чем-то настолько простым и естественным, словно подобное пространство с диковинными созданиями было в каждом доме.       — А этот - мой любимый, персональный маленький кусочек рая, — сказала девушка, подталкивая его в дверь последнего вивария. Пейзаж здесь напоминал самое начало золотой осени в поросших травами шотландских горах, окружавших сам Хогвартс. — Он напоминает мне о наших вылазках и о том, как ты впервые отвёл меня в Хогсмид, — смущенно добавила она, пока вела его вниз по холму.       — Совместная драка с троллем в магических доспехах - это очень романтично, — ухмыляясь ответил парень, быстро поцеловал её в краснеющую щёку, но потом вдруг замер и чуть попятился.       — Что такое? — удивилась Кэтти, оглядывая виварий. На её взгляд решительно ничего страшного не происходило: жмыры нежились на солнышке, развалившись в низкой траве, феникс чистил перья, сидя на самом верху залитой светом руины, один единорог увлечённо опустошал кормушку, другой шёл к ним.       — Единорог, — пояснил слизеринец. — Они не очень-то жалуют парней, а уж тёмных магов - в особенности. У нас две проблемы из двух.       — Перестань, — отозвалась она. — Ты не тёмный. Я тоже применяла непростительные, но это не сделало злом ни меня, ни тебя.       — Ты не можешь знать наверняка, — Кэтти заметила его страдальческий взгляд, направленный в никуда. Он выглядел почти так же, как все предыдущие полгода, как будто последние двое суток ничего не изменили, как будто он снова каждый день потихоньку умирал, раздираемый собственным отчаянием и чувством совершенной безнадёжности.       — Я уверена, — она быстро поцеловала его. — И я тебе кое-что покажу, — последние слова были брошены уже через плечо, пока она быстро шагала к единорогу.       Всё повторилось в точности, как с болтрушайкой: величественный белоснежный волшебный конь послушно подставил шею для поглаживания, тихонько и ласково пофыркивая. Зрелище снова вышло завораживающим, Себастьян любовался девушкой, в очередной раз поражаясь, как ей удаётся столь филигранно сочетать женственную мягкость и ту невероятную силу, что текла по её жилам. Снаружи была соблазнительная фигура, мягкие черты лица, нежные губы, тёмно-синие с фиолетовым отливом глаза, шёлковые белые волосы. А внутри - стальной стержень, сильная воля и полная решимость сделать всё, применить абсолютно любое заклятие ради защиты других и себя. Она была всем, чего он хотел в этой жизни. И он очень надеялся, что сможет однажды её заслужить.       Неожиданно что-то мягкое и тёплое коснулось его руки. Себастьян застыл на месте, медленно опустил голову и не смог сдержать поражённый вздох. Золотистый малыш-единорог, одно из самых разборчивых и своенравных магических созданий, тёрся носом о его ладонь, явно требуя внимания. Секунду поколебавшись Себастьян запустил пальцы в жемчужную гриву жеребёнка, который довольно фыркнул в ответ, явно подражая взрослому.       — Я же говорила тебе, — воскликнула девушка, подбегая к нему и кидаясь в объятия. Он поймал её и прижал к себе так сильно, что, казалось, у обоих затрещали рёбра. Её запах окутал Себастьяна, и он окончательно убедился, что для него амортенция совершенно точно будет пахнуть жасмином и ванильным сиропом.       — Спасибо, любовь моя, — прошептал он перед тем, как смять её губы отчаянным поцелуем. Он хотел, чтобы она узнала, чтобы поняла: именно она дарит ему надежду, только она проведёт его сквозь тьму, в которой он почти заблудился.       Выручай-комната стала их убежищем на все удивительно ветреные и холодные последние дни декабря. Впрочем, их обоих совершенно не интересовала погода снаружи. Да и кому это вообще важно, когда ты по самые уши влюблён, и чувство твоё взаимно? Они гуляли по вивариям, тренировали заклинания, награждая любой успех друг друга поцелуями, и очень много читали, регулярно засиживаясь допоздна и получая от этого бонусную тренировку по дезиллюминационным чарам по пути в свои гостиные.       Себастьяну потребовалось приложить немалые усилия, чтобы не перевести их отношения в горизонтальную плоскость, поскольку сны его теперь, когда она каждый день рядом, её можно коснуться, можно поцеловать, и она совершенно не сопротивляется, были наполнены не просто её образом, а какими-то совершенно безумными фантазиями. И в каждой из этих фантазий они оба не были отягощены ни приличиями, ни одеждой. Его даже немного радовало одиночество в факультетской спальне, ибо лишь Мерлин знает, какие звуки он мог издавать, видя такие сны, а обсуждать эту тему он не собирался даже с Оминисом.       В последний вечер года они вновь сидели рядом за общим столом и Себастьян, совершенно расслабившись и потеряв контроль, но наплевав на это, по-хозяйски обнимал её за плечи одной рукой, беззаботно шутил и время от времени шептал на ей на ухо комплименты. Он не чувствовал себя таким счастливым уже очень давно, и даже то, что всего через пять дней в этом же зале их вновь разделит стол Когтеврана, его сейчас не интересовало. После ужина он увлёк Кэти в небольшую кладовку под лестницей у самого выхода из зала, где бесстыдно прижал к стене и поцеловал так жадно, что колени гриффиндорки предательски ослабели и подогнулись.       — Я ждал этого весь ужин, — голос был хриплым и тихим, когда он, наконец, смог оторваться от губ девушки.       — Что же тебя останавливало? — поинтересовалась та в ответ, с трудом восстанавливая недостаток кислорода.       — А ты не заметила взгляд профессора Уизли? Ставлю галеон, что ещё немного и она прочитала бы нам лекцию о правилах поведения в обществе, — ухмыльнулся он.       — Думаешь, нам влетит?       — Школьного правила, запрещающего влюбляться, к счастью, не существует, — почти промурлыкал Себастьян, касаясь кончика её носа своим.       — Это очень удачно, — вторила она его тону.       — Слушай, я получил сову от Оминиса, он приезжает завтра к обеду. Пишет, что нашёл отличный подарок к твоему совершеннолетию, — заметив, что девушка собирается его прервать, он торопливо продолжил. — Но сначала я хотел бы отметить твой день рождения вдвоём. Встретимся в одиннадцать часов в Выручай-комнате. Конечно, если ты не против, — выдохнул он с надеждой.       — Боже мой, Себастьян, — заулыбалась она. — Это что, свидание?       — Только если ты так хочешь, — с почти неуловимым волнением ответил он.       — Разумеется, хочу, — выдохнула она ему в губы, притягивая для нового нежного поцелуя.       Поднимаясь к себе в спальню в гриффиндорской башне, Кэтти никак не могла перестать глуповато улыбаться. Она была безумно влюблена и совершенно потеряна для общества. Себастьян занимал все её мысли, заполнял всё доступное пространство в её душе, вызывая весь спектр чувств и эмоций. Каждый раз, когда она вспоминала ощущение его губ на своих, пресловутые бабочки в её животе сплетались в тугой и горячий комок, опускающийся ниже, заставляющий желать чего-то нового, дикого, запретного.       Как оказалось, в комнате её ждала записка. Аккуратный почерк был знаком ей ещё с прошлого года: "Мисс Спенсер, я, безусловно, рада, что Вы поддерживаете мистера Сэллоу и помогаете ему вернуться к нормальной жизни. Это действительно важный аспект дружбы. Я несу ответственность за всех учеников, и пусть это не положено, но Вы нравитесь лично мне, и я считаю своим долгом предостеречь Вас от опрометчивых поступков. Постарайтесь не делать того, о чём пожалеете. Желаю отлично провести остаток каникул! С уважением, Матильда Уизли"       "Себастьян был прав, — прочитав послание, вздохнула Кэтти. — От бдительного взгляда профессора ничего не скроешь."       Она быстро приняла душ и приступила к выбору наряда. Костюмы, в которых она делала свои вылазки в горы и окрестности, однозначно не подходили. Они, конечно, прекрасно сидели на её стройной фигуре, но точно были созданы не для свиданий. Свидание. Это слово отзывалось сладким чувством на губах, тёплыми мурашками на коже и странным всеобъемлющим чувством голода, растекающимся по телу и вызывающим необычное чувство, которое, если честно, не очень-то подобает испытывать приличной юной леди. Она не мнила себя святошей, но с чем-то подобным была знакома лишь по редким книгам, которые никогда бы не стали обсуждать в литературном кружке. Это ощущение в её теле манило и пугало одновременно. И весьма вероятно, что Себастьян удивиться её, пусть и теоретическим, познаниям. Себастьян. От одной мысли о нём узел в животе становился туже и горячее. Когда-то давно, словно целую вечность назад, хоть и прошёл только год, после крупной совместной стычки с пепламбами, где гриффиндорка искусно дралась и в пылу драки даже наложила непростительное, Натсай, узнав, кто так натренировал подругу, пообещала никому не рассказывать об этом, но безапелляционно заключила: "Красавчик Сэллоу плохо на тебя влияет." Да, он совершенно точно плохо на неё влиял. И ей это нравилось. Даже слишком.       В половине одиннадцатого она уже кралась по замку, набросив чары. У самых дверей Выручай-комнаты девушка помедлила, чтобы унять дрожь от приятного волнения. Внутри, конечно, было куда теплее, и она бросила мантию на ближайшее ко входу кресло. Его мантию она заметила перекинутой через перила балкона у её любимого вивария, но самого парня видно не было.       — Себастьян, — позвала она, немного опасаясь, что тот мог уйти. Нет, она верила в его чувства, верила ему, но в Хогвартсе сюрпризы и зоркие глаза преподавателей могут быть повсюду.       — Я здесь, любовь моя, — он стоял скрытый тенями дверного проёма лестницы, ведущей в большое боковое помещение, и явно не мог оторвать от неё взгляд. Что ж, с нарядом она явно не прогадала. Платье из голубого, как осеннее небо над замком, муслина было сшито точно по фигуре, юбка с воланами длиной до середины икры выглядела благопристойно, а рукава-фонарики и пояс с бантом на спине - игриво, от круглой горловины к животу тянулась плотная шнуровка. Волосы не были скреплены ничем и свободно рассыпались по плечам. Он нашёл в себе силы сдвинуться с места и быстрыми шагами пересёк комнату, подходя к своему блондинистому идеалу. — Ты просто великолепна, — выдохнул он в опасной близости от её лица, затем чуть отстранился, взял её ладонь в свою и мягко коснулся бледной кожи горячими губами.       — Ты тоже, — задохнувшись от этого ощущения, почти прошептала она. Как и в Рождество, его фигуру идеально очерчивали чёрные брюки и рубашка, жилета и пиджака не было, зато был неизменный слизеринский галстук. Видимо, привычка - вторая натура.       — У меня для тебя маленький сюрприз. Я кое-что вычитал в магловских книжках и надеюсь, тебе понравится, — он мягко притянул её за талию.       — Ты давно мог бы понять, мне понравится всё, что ты предложишь, — улыбнулась она и заметила, как его глаза стали чуть темнее от её слов.       — Вообще всё? Опасное утверждение, знаешь ли, — ухмыльнулся парень, а она в ответ рассмеялась. — Пойдём.       Он быстро поцеловал её, боясь не сдержаться, если это продлится дольше, затем крепко взял за руку, переплетая их пальцы, и повёл вверх по лестнице в её любимый виварий, где никогда не садилось солнце, а затем в дальнюю его часть. На самом краю обрыва, откуда открывался прекрасный вид, как раз между скалой и заборчиком, на земле лежал пушистый плед, рядом стояла плетёная корзинка, очевидно, с едой, а по другую сторону заколдованная скрипка играла очаровательную мелодию. Но самым удивительным было то, что всё это пространство оказалось окружено кустами прекрасных белых роз, которые ещё вчера ни в одном из вивариев не росли.       — Романтический пикник? — восторженно спросила Кэтти.       — Ну, я выбирал между этим и распитием огневиски в "Трёх мётлах", — улыбнулся он.       — Что ж, спасибо, что не выбрал второе, — она кивнула настолько важно, насколько это может сделать человек, которому хочется расхохотаться.       Себастьян помог ей расположиться на пледе, достал из корзинки яблоки с сэндвичами, налил тыквенный сок и торжественно поднял кубок за их первое настоящее свидание. Они болтали, парень расспрашивал её о каких-то мелочах из детства, не упуская возможности как бы случайно касаться её руки, что каждый раз отзывалось электрическим разрядом на нежной коже. Где-то пробила полночь, и Кэтти обернулась в поисках источника звука. Выручай-комната добавила часы на стену руин. Разумеется.       — С днём рождения, любовь моя, — бархатный голос раздался у самого уха, вызывая волну мурашек по позвоночнику и новый прилив тепла в нижней части живота.       Он протянул ей маленький бархатный мешочек. Чуть дрожащими пальцами девушка развязала его, и на её ладонь упало серебряное кольцо с квадратным чёрным камнем в простой, но красивой оправе.       — Это чёрный турмалин. Считается, что он помогает развивать и направлять магические способности, — пояснил Себастьян. — Оно принадлежало моей матери, и я подумал, что оно будет лучше смотреться на тебе, чем в сундуке.       — Себастьян, — она нервно сглотнула. — Фамильные кольца ведь не дарят просто так...       — Чёрт возьми, Кэт, — грустно вздыхая перебил он. — Если ты этого хочешь, я могу прямо здесь и сейчас встать на одно колено и предложить тебе всего себя с фамилией в придачу. В своих чувствах и желаниях я уверен. Но я не хочу на тебя давить, не хочу принуждать. Да, теперь ты совершеннолетняя, и вольна принимать абсолютно любые решения, но я не могу и не буду тебя заставлять, — он поднял на неё беззащитный взгляд. — Поэтому пока это просто подарок. Мой подарок любимой девушке.       Она понятия не имела, что можно ответить на это. Ни одни слова на свете не смогли бы выразить её чувств в этот момент. Его любовь была очевидна, буквально осязаема, но они ещё только шестикурсники, и готовность навсегда связать с ней свою жизнь ошеломляла покруче любого заклятия. Думая о будущем, она, конечно, очень хотела видеть рядом Себастьяна, но мысли о белом платье, алтаре и общем доме были для неё новыми. И, как оказалось, очень заманчивыми. Вместо ответа она надела кольцо на средний палец, а затем потянулась к нему, обвивая его шею руками, вкладывая всё, что не могла высказать, в нежный поцелуй, словно он был невербальным заклинанием. И оно сработало. Себастьян отвечал так же нежно, но вместе с тем жадно, словно пытаясь напиться после вечности скитаний по пустыне.       И вот тут случилось то, чего в её персональном раю не бывало прежде. Небо закрыла тёмная туча, и на землю упали первые тяжёлые капли.       — Кажется, нам лучше вернуться под крышу, любовь моя, — Себастьян взял девушку за руку, помог подняться на ноги, и они побежали к выходу из вивария.       Они оба отлично бегали, но это не спасло: ливень накрыл их на последней трети пути, и в Выручай-комнату они буквально ввалились - смеящиеся и мокрые до последней нитки. Переводя дух она боком прислонилась к колонне, поддерживающей потолок, Себастьян же упирался руками в перила в нескольких шагах от неё, рядом с тем местом, где висела его мантия. Она попыталась хоть немного привести в порядок волосы, откинула их назад, приподнимая подбородок и смахивая прядки, прилипшие к тонкой коже её шеи, когда чуть повернула голову и обнаружила, что парень завороженно обводит её взглядом. До Кэти, наконец, дошло, как она выглядит. Раскрасневшиеся щёки, раскрытые губы, тяжело вздымающаяся грудь и облегающее платье, которое намокло так, что стал отчётливо виден и корсаж, прижимающий к телу короткую нижнюю сорочку, и изгибы того самого тела. Она ощутила себя почти голой перед ним, что, конечно, добавило интенсивности её румянцу, но так же заставило в очередной раз вспомнить о безрассудном сладком чувстве внизу живота.       Себастьян медленно, с грацией дикого кота, преодолел расстояние между ними и развернул её лицом к себе, словно запечатывая девушку в ловушку между колонной и своим телом. Сейчас она видела, как потемнели его глаза, когда он наклонился к её лицу:       — Ты невероятна, — хрипло прошептал он, сминая нежные губы, скользя между них языком, сбивая дыхание. Его руки поползли с талии ниже, спускаясь на бёдра, оставляя за собой пылающие следы на коже даже сквозь одежду. Юбка поползла вверх, когда Себастьян приподнял её за бёдра, всё ещё прижимая к колонне и вынуждая обхватить себя ногами. Кэти схватилась за его плечи и почувствовала желание слизеринца через ткань брюк, так тесно прижатую к её бедру. Наверное, благовоспитанную девушку это должно было смутить или напугать, но лично ей сегодня было не до формальностей и приличий. Жар в её теле становился только сильнее, а лёгким не хватало воздуха. И плевать. Дышать скучно. Узел внизу живота вновь начал пульсировать, гулом отдаваясь в голове. Она сладко застонала ему в рот, не разрывая поцелуй.       Сэллоу замер. Он отшатнулся, мягко опуская её ноги на пол. Его глаза всё ещё были затуманены страстью, дыхание сбито, а голос хрипел, но разум, видимо, трезвел.       — Прости меня, — выдохнул он, не глядя на девушку, едва стоящую на ногах и явно сбитую с толку его действиями. — Прости, я не должен был. Я не имею права позволять себе такое, — он яростно замотал головой. — Прости, прости, прости, — взмолился парень, закрывая лицо руками.       — Себастьян, — хрипло начала она.       — Не нужно, — прервал он, убирая руки от лица и обнажая затравленный взгляд. — Я обещал, что не буду давить и принуждать, а вместо этого я... О, Мерлин, какой же я идиот!       — Прекрати немедленно, — всё так же тихо произнесла она, а затем притянула его за галстук, оставив между лицами всего пару сантиметров. — Ты действительно будешь полным идиотом, если мы не продолжим то, что начали. Я люблю тебя, Себастьян! И хочу только тебя: сейчас, завтра, через неделю или через год - всегда, — она увидела в его глазах тень сомнения. — Неужели ты ещё не заметил?       — Ты уверена в этом? — словно в тумане спросил он.       — Как никогда.       С тихим скрежетом стена в нескольких шагах за её спиной трансформировалась в открытую дверь, за которой была отчётливо видна освещённая жарким камином большая спальня с широкой кроватью. Комната продолжала подчиняться Кэтти, давая всё, что было нужно.       — Ты же понимаешь, что это выше моих сил? — её запах, запах жасмина и ванильного сиропа, снова заполнил его лёгкие, заполнил его сознание, пока его руки сжимались на талии девушки.       — Перестань анализировать ситуацию, заткнись и поцелуй меня.       О таком его не требовалось просить дважды. Горячие губы парня властно накрыли её собственные, заставляя почувствовать всю страсть и потребность в ней, что он сдерживал, опасаясь напугать девушку. Кэтти словно ударило морской волной и потащило в тёмную глубину, но ей было не холодно, она горела каждой клеточкой тела и не хотела, чтобы это прекратилось. Себастьян снова, теперь уже осознанно, посадил её к себе на пояс, спускаясь поцелуями к шее, давая ей вдохнуть. Одной рукой она цеплялась за его плечи, пока вторая путалась в каштановых волосах парня. Продолжая целовать и слегка покусывать кожу блондинки, наслаждаясь звуком её прерывистого дыхания, Себастьян медленно двинулся в новую комнату. Наверное, деревянный настил на полу этой спальни поскрипывал, а поленья в камине трещали, но он этого не слышал. Весь его разум и все его чувства занимала только девушка, которую он аккуратно опустил на постель, стараясь не слишком наваливаться сверху.       Пальцы всегда сосредоточенного лучшего дуэлянта школы непривычно дрожали, пока он расшнуровывал её платье. Наконец, справившись с завязками, он аккуратно стянул с неё ненужную одежду и отбросил куда-то в сторону, отправляя следом свой галстук и рубашку. Проведя языком по шее Кэтти, срывая с её губ очередной стон, эхом отразившийся от стен помещения, Себастьян заглянул в её затуманенные глаза и тихо произнёс:       — Это последний шанс, любовь моя, — его голос дрожал, а напряжение в штанах становилось просто болезненным. — Иначе я уже не смогу остановиться. Ты уверена?       — Больше, чем в чём-либо... в этой жизни, — прерывисто ответила она, не в силах выровнять дыхание.       Себастьян вновь жадно поцеловал Кэтти в припухшие губы, попутно стаскивая с неё остатки одежды, отправляя их вслед за платьем. Он оторвался только для того, чтобы приподняться и оглядеть её с ног до головы. Ни один парень прежде не видел её голой, это было новое, странное, интригующее чувство. Заметив хищный взгляд его тёмных глаз, девушка ощутила одновременно и новый прилив жара в непрерывно пульсирующем низу живота, и смущение. Она попыталась хоть немного прикрыться руками, но парень остановил её:       — Нет, пожалуйста, не закрывайся от меня, — голос хриплый, почти не слышный в тяжёлом дыхании. — Ты прекрасна.       Теперь его поцелуи спустились к ключицам и стали продвигаться ниже, в то же время его рука оказалась между её ног. Себастьян видел её состояние, но то, какой горячей и мокрой она была там, просто сносило голову. Одновременно губы нашли и втянули затвердевший сосок, а пальцы осторожно провели по клитору. Воздух застрял в её горле, когда она всем телом выгнулась ему навстречу, и Себастьян был готов поставить всё на то, что никакое Империо никогда не будет иметь над ним большей власти, чем один этот звук.       Кэтти цеплялась руками за простыни, как за последний якорь, удерживающий в реальности, а он продолжал ласкать её тело губами и дразнить своими потрясающими пальцами, пока она не захныкала:       — Себастьян, пожалуйста...       — Всё, что захочешь, любовь моя, — рвано выдохнул он, избавляясь от остатков одежды.       Он развёл ноги девушки чуть шире, приставляя совершенно каменный член ко входу, и склонился к её уху, обдавая шею горячим дыханием:       — Прости меня за это.       Кэтти не успела хоть что-то ответить, он мягким толчком вошёл в неё, и тело блондинки, словно выстрел, пронзила резкая боль. Она вскрикнула, из широко раскрывшихся синих глаз брызнули непрошенные слёзы.       — Прости, прости, прости, — Себастьян покрывал поцелуями её лицо, шею, ключицы, пока его рука снова пробиралась к месту соединения их тел. Пальцы провели по клитору, потёрли его, обвели вокруг. Он продолжал свои действия, пока не почувствовал, что девушка снова расслабляется под ним, а её дыхание становится громче.       Боль отступала, сменяясь удовольствием, и гриффиндорка нежно обхватила его плечи, одной рукой за волосы притягивая для распаляющего поцелуя.       — Ты в порядке? — он всё ещё не решался продолжить.       — Да.       — Я люблю тебя, — отчаянно шептал он в раскрытые губы.       — Я люблю тебя, — вторила она.       Парень вошёл глубже, срывая с девичьих губ вздох, и медленно начал двигаться внутри неё, позволяя привыкнуть к новым ощущениям, ускоряясь постепенно. У него самого начисто отключался разум от того, какая она горячая, мокрая и узкая вокруг него, как отзывается её тело, выгибаясь навстречу, как она пытается расставить ноги ещё шире, явно желая ощутить его на всю возможную глубину. Стоны становились всё громче, Кэти уловила темп и начала двигать бёдрами навстречу, ногтями цепляясь за его шею и плечи, оставляя следы.       — Моя, — низко простонал Сэллоу, в очередной раз покусывая нежную кожу над тонкой ключицей.       — Твоя, — выдохнула она.       Парень улыбнулся ей в шею, не переставая целовать и наращивая скорость толчков. Эхо её голоса не стихало в комнате, и Себастьян был уверен, что блондинка близка к финалу. Он сжал её нежную грудь, чуть покручивая сосок, и почувствовал, как девушка всем телом содрогается, вскрикивая от наслаждения, а не боли.       Она всегда думала, что рассказы о звёздах перед глазами - бред, помогающий заманить девушек в постель. Теперь она была уверена, что это преуменьшение. Волна абсолютного удовольствия разошлась от места сплетения их тел до самых кончиков пальцев. Это были не далёкие холодные звёзды, это был разноцветный фейерверк, такой громкий и ослепительный, что на несколько секунд она исчезла из реальности, распадаясь на кусочки в жарких руках и губах Себастьяна, блуждающих по её податливому телу.       Совсем скоро парень с гортанным рыком выскользнул из неё, и она почувствовала, как на простынь у её бедра разлилось что-то тёплое. Он содрогался всем телом, упираясь вспотевшим лбом ей в живот, пока она непослушными пальцами гладила его волосы. Себастьян, наконец, восстановил способность двигаться, дотянулся до губ девушки, приникая к ним нежно и невесомо, но всё равно лишая обоих с таким трудом восстановленного дыхания. Кэти уже начала со смесью страха и возбуждения задумываться о том, каково было бы провести целую ночь без сна, наполненную только им, но слизеринец потянулся за одеялом и аккуратно накрыл их обоих. Он перевёл дух, заглянул ей в глаза и спросил, нервно улыбаясь:       — Ты же понимаешь, что теперь тебе от меня никуда не сбежать?       — Это никогда не было в моих силах, — улыбнулась девушка в ответ, а он засиял, перекатываясь на спину и притягивая её в свои объятия.       — Ты даже не представляешь, насколько сильно я тебя люблю, — выдохнул Себастьян, касаясь губами её волос.       — Кажется, некоторое представление об этом я только что получила, — сонно ухмыльнулась девушка, удобнее устраиваясь на его груди.       — Поверь, я ещё даже не начинал, — многообещающе отозвался он.       Сквозь сон она почувствовала какое-то движение. Себастьян перебирал её волосы и нежно касался губами лба:       — Мы проспали завтрак.       — Мне плевать, — мурлыкнула она, пробегая пальцами по его груди.       — Мне тоже. Но если мы не покажемся на людях, Профессор Уизли поднимет настоящую тревогу, и нас начнут искать, — он поднял её лицо за подбородок, оставляя на губах нежный поцелуй. — Нам стоит сходить в душ и привести себя в порядок.       — В душ мы тоже вместе пойдём? — брови гриффиндорки лукаво изогнулись, а парень задохнулся.       — Нет, любовь моя. Боюсь, если мы пойдём туда вместе, то пропустим и обед, и даже, возможно, ужин.       — Заманчивое предложение, — поддразнила Кэтти, нежно прикусив кожу на его шее. — Но, кажется, ты прав. Думаю, ванная должна быть там, а одежда нужного размера - в шкафу, — она махнула рукой в сторону оставшихся вчера незамеченными двери и предмета мебели, созданных волшебством комнаты.       — Мы продолжим вечером, — Себастьян нежно поцеловал её, вновь заполняя лёгкие запахом жасмина и ванили, его личным сортом Амортенции. — Обещаю.       — Ловлю на слове. Ты теперь никуда от меня не денешься, — хрипло прошептала девушка, игриво проводя пальцами по его животу.       — Даже не попытаюсь, — выдохнул Сэллоу, через силу выбираясь из-под одеяла. — Я люблю тебя.       — Я люблю тебя, — уже привычно повторила Кэтти, откидываясь на подушки с безумно счастливой улыбкой.