Выиграй, если сможешь

— Я пришла. Не думай, что этого мне так хотелось. Просто ты — чёртов шантажист. — А ты пунктуальна, пришла на минуту раньше. Неплохо. Голод отвёл взгляд, вдоволь насмотревшись на недовольное лицо Вики. Он сел на камень, который некогда был памятником в парке, что некогда пестрил зеленью. Всадник не хотел начинать разговор, пока не кончится сигарета, однако Вики этого явно не поняла. Она имела право злиться. За всё, что сотворил Голод с её друзьями с её прошлым и нынешним мирами. Она имела право злиться за то, что он держал её несколько дней в пустой белой комнате и едва ли не свёл с ума, хотя после всех событий, уже и ума-то не оставалось. Вики играла по чужим правилам и лишь хотела поскорее закончить, поскорее вернуть хоть иллюзию спокойствия. Долго держать взаперти её Голод не стал, да и смысла не было. Всадник был не столь эмоционален и чувствителен, чтобы действовать безрассудно. Его сила заставляла Орден сопротивления проигрывать битвы одну за другой, что не могло не угнетать. Тогда Вики решилась всё высказать Голоду, всё что только хотела или даже о чём не могла и подумать. А он? А он посмеялся. Человеческие угрозы не слишком хороши в борьбе со всадником апокалипсиса. И тогда он придумал уговор. Голод не стал бы сдаваться или поддаваться, однако мог не мешать или просто пару раз не теряться, не мешая ордену биться. И это казалось уже не просто лучиком света от старого фонарика, а настоящим маяком, пусть и со слабым огнём. А чтобы зажечь это пламя нужно было лишь согласие. Согласие Вики на то, что они будут два раза в неделю играть. Всадник бы приносил то, что находил на Земле, а девушке нужно было бы лишь с ним сидеть, да развлекать его. И так будет, пока ему не надоест или не закончатся игры. — Мы теперь будем всегда здесь? Не мог место получше выбрать? — Хочешь играть возле места битв, рядом с трупами? Или в школе, под взглядом Чумы. Могу предложить возле вашего пристанища, но не обессудь, если все в обмороки попадают. — Я думала, что мы можем собираться где-то под крышей или где-то на небесах. — Я подумаю. — И вообще, почему решаешь ты? — Потому что ты не берешь инициативу на себя. И это тебе нужно, чтобы я был здесь. — Зачем это нужно тебе? Чтобы насолить сестре? — Пусть будет так. Если бы Вики назвала истинную причину, по которой Голод затеял всё это, он бы отрицать не стал. Однако и сам говорить не решался. Под ногами всадника была видна чёрная коробочка с ярким красным пятном. Уже не новая, с разодранными углами, выцветшей надписью, с пятнами от разных жидкостей, даже крови. Вики каждый раз становилось жутко от мыслей о том, сколько смертей миру принес апокалипсис неба. Девушка без разрешения подошла и взяла коробку. Голод сопротивляться не стал, ему было только на руку, что она меньше доставала пустыми вопросами, а узнавала всё сама. — Монополия? Серьезно? — Даже если имеешь что-то против — будешь играть. — Что в тот раз, что в этот. Интересный у тебя выбор игр. — Я без понятия что значат эти буквы в названии. Рассказывай правила, суть. Я буду слушать предельно внимательно. — А прочитать правила? — Если бы я хотел читать их сам, то и играл бы в одиночку. Я хочу слышать голос рядом, так что рассказывай. — Знаешь, у людей, как в прочем и у бессмертных, есть всякие слова… для вежливости. Хочешь попросить, скажи «пожалуйста». — Я не хочу просить, я сказал прямо, что тебе нужно сделать. Мы можем долго разговаривать, я не против. Вики раздражённо выдохнула и начала объяснение безо всяких прочих «пожалуйста» со стороны всадника. Голод держал каменную маску, однако внутри даже усмехнулся от того, как быстро же девушка сдалась. Он внимательно слушал, хотел понять правила, которые придумали люди, самые слабые, на его взгляд, создания. — Здесь лучше играть большой компанией, но я знаю, что это невозможно. Спасибо, что напомнила, — пронеслось в голове Голода. — Сложно сказать кто выигрывает и когда, скорее ты выиграешь, если я проиграю и наоборот. А чтобы проиграть нужно стать банкротом. — Что это значит? — Ах да, всадник же не знает многого о других существах. Неужели никогда не слышал? — Может, и слышал, но не помню. — Ты проиграл, если у тебя кончатся деньги. У тебя есть первоначальный капитал. Как кубик кидать и фишки передвигать — знаешь? — Помню. — Если твоя фишка попала на клетку с описанием компании, которая ещё не куплена кем-то, ты можешь купить её сам. — А если это — твоя компания? — Тогда платишь ренту. — Что это такое? — Налоги. — Из тебя плохой учитель. — Ты же вроде умный, почему не знаешь таких простых слов? — Я умный, а не эрудированный. — Считай, ступив на мою землю, ты начал ей пользоваться, а за это надо платить. Понятно? — Немного. Бессмысленно, как всякое людское, но порой и такое нужно творить. Продолжай. — Хорошо. Есть ещё вот такие клетки, — Вики ткнула на знак вопроса. — Если попал на них, то берёшь карточку и читаешь задание. Это основные правила, остальное лучше рассказать по ходу игры. — Как скажешь. — Так просто? Думала, заставишь описать каждый уголок карты. — Ты в этом разбираешься лучше меня. Доверюсь. Но главного ты мне не сказала. — Чего? — Смысла. — Смысл, как и в любой другой игре, — приятно провести время. Всё, давай уже начинать. Бессмертная раздражённо открыла коробку, ещё больше порвав крышку. Голод наблюдал за неосторожными движениями, словно запоминал, а возможно, просто как ребенок, смотрел впервые на что-то и не мог отвлечься. На минуту даже забыл о сигарете, пока пепел не упал на колено. На траве расположилось игровое поле, довольно старое, но надписи ещё были видны. Всадник не помогал, только сидел, так что Вики приходилось одной готовиться к игре. Разложила все карточки, только два места остались пустыми, похоже, что-то затерялось со временем, достала кубик, фишки. — Выбирай, — девушка протянула три фигурки, которые остались. — Я себе взяла бы мешок с деньгами, но могу позволить тебе выбрать первому. — Какая разница? — Самому как интереснее? — Я ещё не знаю от чего мне будет интересно. Если так нужен мешок, забирай. Что тут осталось? — Поезд и кошка. — Оставь кота. Они по описаниям книг лучше поездов. — Какие книги ты читал? — Это был риторический вопрос? — Изначально да. Но теперь… интересно. — Мы начнём уже игру? — Да, садись, — нервно выдохнула Вики. — И не кури. Стоило им поставить фишки на первую клетку, как поднялся легкий ветер, унеся за собой несколько купюр. Девушка недовольно полезла доставать новые. — Вот поэтому стоило играть в помещении. — Может, он тоже хочет сыграть, — усмехнулся всадник. Слишком по-доброму ты это сказал. Кинуть кубик не составило труда Голоду. Он оказался на железной дороге, отчего Вики невольно прыснула. Всадник лишь переспросил, что он может сделать и купил эту самую дорогу. Пока бессмертная тянулась за кубиком, что застыл на другом углу поля, Голод вчитывался в остальные клетки. Удача не была сегодня на связи. Как минимум для Уокер, которой мало того, что приходилось играть со всадником апокалипсиса как с ребенком, чтобы тот только из шалости не убил половину ордена, так ещё и в первый же ход пришлось платить ренту. Голод не знал что ему нужно делать, потому застыл, не принимая купюру. — За что? — Рента, объясняла же. — Ты говорила о зданиях. — Железная дорога — тоже считается. — Только она? — Все дороги. Считай, я села на твой поезд. А это платно, так что я плачу тебе. — Хорошо. И я должен их положить в ту коробку? — Нет, оставить у себя. Это только твои деньги. — Ветер вырвал бумажку из раскрытой ладони Вики, не успела та отдать её Голоду. — Или ветра. Ты заплатила, так что больше не надо. Он тоже свою ренту захотел. Долгими путями, объяснениями, но игра пошла. Голод не слишком втягивался в процесс, выражение его лица едва ли менялось на протяжении часа, кроме тех моментов, когда он, словно специально, задавал наиглупейшие вопросы Вики, а та сквозь зубы разжевывала информацию. Если бы кто-то мог пройти мимо, абстрагируясь от ситуации с миром и разрухой, представив, что сейчас самый обычный день, то он бы даже умилился этой картине. Они не выглядели врагами, только если на этот раунд игры, из-за того, что один грабит другую, но взамен платит большие суммы в казну. Голод и Вики выглядели как два приятеля, что вышли поиграть в парк, пока погода не испортилась. Можно было легко вообразить, что трава зеленее, что цвета ярче, а памятники и арки — целее. Вот они, друзья, что сидят, склонившись над маленьким полем. Один бледный, словно мертвый, зато другая — живая. Его медленные движения контрастировали с хаосом, что создавали её. И каждый забывал, что пред ним враг. Да, вот он — враг, вот он — друг. Кто смотрел бы, тот и решил бы. И смертельная игра, в которой нужно было либо одолеть соперника, либо умереть, казалась пустыми словами. Смертельная игра на одну пиццу. Так бы подумали прохожие. Которых не было. — Беру задание, — как и всегда прокомментировал действие Голод. — «У вас день рождения. Каждый платит по 10». — Вики протянула бумажку. — Я слышал про дни рождения? Почему за них платят? — Ты не знаешь что такое день рождения? — Знаю. Но не понимаю почему вы берете с кого-то деньги за то, что родились. Или это тоже налог? — Нет, — Вики засмеялась. — Это подарок. Один из вариантов подарка. — И вы поздравляете друг друга с тем, что родились? — Людям дай повод, они будут каждый день отмечать что-то, дарить и принимать подарки. — И почему так не сделали? Мне кажется, что каждый день у кого-то день рождения. — Суть не в этом. Праздник каждый день ничем не лучше рутинной работы. Просто, это как цвета разные, так и разный повод, по которому люди собираются. — Можно ли сказать, что мы разбавили вашу рутину своим появлением? — Тебе смешно? Мы лишились всего. Они, — девушка резко крикнула, но, испугавшись собственного громкого голоса, притихла. — Они лишились большего. Люди потеряли мир, всех вокруг. Вы несете только разруху. Пыль и кровь, пыль и кровь. — Знаю. Я не специально. Как минимум я. Он оправдывается? — Знаешь в чем наша главная разница? — Крылья? Могущество? Прожитые века и годы? — Огонь. У меня в груди он почти всегда, но только теперь погас. Вы несете это. Мы с тобой лицом к лицу и я понимаю, что ты не несешь в себе этого огня, никогда не нес, но и мой решил погубить. — Не решал я никого губить. Если я начинал нести огонь, то сжигал всё на своем пути, а знаешь почему? Прекрасно знаешь. Потому что стоит подойти к живому, как он не успевал и в глаза мне взглянуть. А если и успевал, то мне приходилось запоминать как быстро всё превращалось в пепелище. Свист ветра помог в неловкой тишине. Но лишь на несколько мгновений, словно говоря: «я сделал, что мог». Голод засмотрелся на свои волосы, что следовали за потоками воздуха, а после лег на землю и закурил. — Сколько вы играете в это? — спросил всадник. — Мы уже всё выкупили, у меня денег едва осталось, всё время на тебя попадаю. — Долго. Хотя ты вот-вот обанкротишься, если не продашь банку свою недвижимость. — Все. — Что? — Все книги я читал, что у вас есть в людском и небесном мире. Кроме одной. — И какой же? — «Сто лет одиночества». Вы и без того всякую чушь можете писать, однако боюсь представить насколько громадным будет страдание от каких-то ста лет. Это лишь щелчок. — Или ты боишься прочитать, потому что найдешь там себя? — Играем ещё час и я ухожу. Не думал, что это так утомительно. Что в играх веселого? — Притащишь другие — покажу. Просто кое-кто играть не умеет. И достойно проигрывать. — Зато я в тюрьму не садился. — Кряхтя, Голод вновь сел, выкидывая окурок. — Я выиграю тебя, бессмертная, обещаю. — Если сможешь.