Столица Яоки Даменсток, 13 января, 1043 год
Время 17:09
Забегаловка «Блэк & Уайт»
Зима нынче выдалась морозной. Улицы замело: мириадами бриллиантов сверкали огромные сугробы, ноги по колено тонули в снежном океане, снежинки кружились и порошили людские куртки и пальто, нагие стволы деревьев украсили белоснежные шапочки, а окна – витиеватые узоры. Тёмные безоблачные небеса лишь подчёркивали красу зимней природы, такой загадочной, такой великолепной... В тёмном углу у жарких батарей забегаловки, куда постоянным потоком заходили погреться и поужинать горожане, сидели скрипач Стюарт Уик и композитор Сэмюель Лонеро; первому было двадцать один, второму семнадцать. Несмотря на столь юный возраст и недавний переезд в столицу, Сэмюель благодаря своему музыкальному таланту обрёл известность и был очень востребован: его приглашали работать в театры, кино, звали руководить различными оркестрами и проч. Но у этой медали была и обратная сторона – завистники, которым не хотелось, чтобы их место занимал приезжий мальчишка, оттого они строили ему козни и хотели впутать в какой-нибудь скандал, дабы разрушить начинающуюся карьеру. Именно из таких ситуаций и передряг Сэмюеля спасал Стюарт – его лучший друг и полная противоположность. Если композитор был наивен и неуклюж, то скрипач был очень суров, собран и сдержан. Даже внешне они кардинально разнились: кожа у композитора была почти белой, когда скрипач был темнокож; первый был блондином, второй – брюнетом с фиолетовой зализанной вбок чёлкой. Очертим детальнее их внешность и характеры. Сэмюель был солнечным человеком в буквальном смысле слова: его блондинистые волосы, собранные в пушистый хвостик, на свету сияли золотом, светлый мягкий лик озаряла добрая улыбка, а большие небесные глаза, под которыми темнели следы недосыпа, живо оглядывали всё вокруг. Характер у него очаровательный: он был невероятно добр, щедр, по-детски невинен и за свои семнадцать лет ещё не успел никого обидеть, возненавидеть или устроить кому-нибудь пакость; ни одна чёрная мысль не оскверняла его светлый ум, ни злоба, ни раздражение не проскальзывали в его лице, никакие обидные или отвратительные слова не кружились на его языке. Он был кристально чист и душой, и совестью. Даже своих конкурентов он любил, поддерживал и уважал, чем заслужил всеобщую любовь. Каждый раз, видя знакомого ему человека (коих было немало), он раскрывал свои объятия, улыбался ему и одаривал своей добротой. И даже Стюарт никогда не уклонялся от его объятий и невольно заражался от него радостью. Кстати о Стюарте... Сам Стюарт и все, кто его знает, согласятся с тем, что его характер очень сложен и тяжёл. Он циничен, неприятно прямолинеен, упрям, недоверчив и высокомерен. Конечно, он не считал себя лучше и выше всех, однако был очень близок к этому. Его многие не любят, но уважают; к его мнению прислушиваются и его советам всегда следуют, но с опасениями. Стюарт сам знает, что может перегибать палку и разбрасываться не самыми приятными словами, потому старается сдерживать себя от едкого словечка. Близких для себя людей он может пересчитать по пальцам, да и то во многих из них может усомниться. Природа не обделила его красотой: внешне он был истинный аристократ. Одетый со вкусом, увешанный украшениями, дьявольски изящный, утончённый он привлекал к себе чрезмерное внимание. Всегда одеваясь в белые костюмы, что контрастировало с его чёрной кожей, он не допускал ни единой пылинки или пятнышка на своей одежде. Его чёрные волосы с двумя фиолетовыми прядями были уложены в необычную причёску: завитые концы с двух сторон образовывали подобие рожек. И вот эти два совершенно разных человека, сидя в забегаловке, обсуждали недавно произошедшую с Сэмюелем приятную ситуацию и ужинали. – Я долгое время помогал своему хорошему знакомому – режиссёру Затейникову (думаю, ты про него слышал) с новым мюзиклом! – восторженно восклицал композитор, привлекая к себе излишнее внимание. – Я написал музыку под лирику Ворожейкина и, так как скоро состоится его первый показ, меня пригласили дирижировать оркестром! Стюарт хмыкнул. – И где это будет? – В Кайдерске! Я там никогда не был, но, говорят, что там очень красиво! – Да, я наслышан. – А там бывал? – Нет. – А хочешь побывать? – как-то странно улыбнувшись, поинтересовался Лонеро. – Возможно. А что? – Не хочешь, ну... поехать со мной? Мне одному немного страшно ездить в незнакомые места, да и господин Затейников не против того, чтобы я привёл с собой ещё одного музыканта. Вроде, у них как раз скрипки не хватает... Да и у тебя отпуск, насколько помню... – У меня нехорошее предчувствие... – Ну пожа-алуйста, Стюарт, поехали со мной! Мне страшно одному, а рядом с тобой я буду храбрее! – Хорошо-хорошо, только не пищите! Обрадовавшись, Лонеро воскликнул: «Ура!» и просиял. Уик тяжело вздохнул и улыбнулся краешком губ, однако странная, взявшаяся из ниоткуда тревожность укрепилась в его душе и медленно царапала её когтями. Сказать о ней он не решился, дабы не портить настроение другу. Кажется, должно что-то произойти, но что? Он не знал, и страх перед незнанием сдавливала ему грудь весь оставшийся вечер и ночь перед предстоящей поездкой в Кайдерск.***
Даменсток, 14 января, 1043 год
Время 04:02
Улица Радости
Ранним утром, когда тьма всё ещё царствовала на небесах, извозчик подъёхал к старому покрытому морщинами трещин пятиэтажному жёлтому зданию и тотчас встретил Стюарта с небольшой сумкой вещей и скрипкой. Одет он был в белое пальто с охристыми вставками и с брошью в виде красного глаза на лацкане, а под пальто на нём была белая рубашка с жабо с фиолетовой овальной брошью, белые брюки на фиолетовом ремне и чёрные туфли на замке. – Добрый день, сударь! – воскликнул русый извозчик, остановив чёрную машину. – Вас подвести? – Да, к вокзалу «Механический медведь». Сколько будет стоить? – О, не так дорого, как предложили бы вам иные извозчики! – он вышел из машины, помог загрузить сумку в багажник и сел обратно за водительское место. Стюарт сел назад, и они поехали. Путь занял почти два часа, даже несмотря на то, как быстро и виртуозно извозчик вёл машину по пустой дороге. – Ох уж этот широкий и обширный Даменсток! – воскликнул извозчик по прибытию, потирая замёрзшие ладони. Стюарт расплатился за проезд и вышел из салона. На улице его тут же встретил Сэмюель, одетый в чёрно-белую шубу. – Стюарт, наконец-то! – воскликнул он, схватил приятеля за руку и повёл к толпе. – Ты как раз вовремя! Нас здесь уже собирают. – Кто и куда? – Господин Хайрон; он помощник господина Затейникова и встречает всех, кто причастен к мюзиклу! И верно: перед толпой, рассказывая о чём-то, стоял высокий блондин тридцати лет с невероятно узкими васильковыми глазами, длинными волнистыми растрепанными волосами и лукавой улыбкой с двумя ровными белыми рядами зубов. Лоб у него был большой и ровный. Одет он был в тёмно-синюю шубу, голубую рубашку с чёрной бабочкой, синие брюки и коричневые сапоги. Стюарт с подозрением покосился на него и примкнул к разношёрстной толпе, разглядывая новые лица и внутренне для себя что-то подмечая про них. И один единственный раз он ответно встретился с чужим взглядом, – это была скуластая женщина тридцати лет с бледной, как у призрака, кожей, шелковистыми каштановыми волосами, собранными в гульку, острыми хмурыми бровями, сладко-медовыми карими глазами с густым пушком ресниц, смотрящих высокомерно и даже злобно. Они долго и упорно смотрели друг на друга, словно заворожённые, пока женщина во внезапном смущении не отвернулась, мгновенно став походить за застенчивую школьницу, что заставило Стюарта покраснеть. Не поняв, что с ним приключилось, он решил осмотреть её одежду. Одета дама была искусно: в фиолетовом пончо с эполетами и золотой тесьмой, в бордово-чёрном платье с длинными рукавами и корсетом, она походила на великолепнейшую королеву. Стюарт не мог перестать рассматривать её дивный стан, изящную шею, скрытую за охристым мехом, очаровательные тёмные губы и прямой красивый нос. Она вновь подняла на него свои глаза, словно просила прекратить её рассматривать, и он прекратил, стыдливо опустив взгляд в пол. «Боже, что со мной?» – мысленно вопрошал себя Уик, пока не услышал громкий восклик Хайрона: – Дамы и господа, устроим перекличку, дабы убедиться, что все на месте! – и он начал один за другим называть имена, получая в ответ поднятые руки. Когда назвали Сэмюеля, он подошёл и представил Стюарта, который упорно ожидал, когда назовут имя очаровавшей его женщины. Ею оказалась Элла Окаолла. – Итак, дамы и господа, – завершил перекличку Хайрон, – сейчас мы пройдём проверку и я поведу вас к вашему поезду: там мы распределимся по местам. Пройдя внутрь вокзала, они прошли досмотр, их чемоданы и сумки провели через рентген и вслед за их компаньоном все отправились к поезду. Хайрон перед посадкой всучил каждому по билету. Стюарту и Сэмюелю достались нижняя и верхняя полка купе в третьем вагоне. Вдоль платформы вытянулся поезд кроваво-красного цвета и громко взревел. «Не к добру это всё», – метались бешеной птицей тревожные мысли в голове скрипача, но вслух сообщить их композитору он не захотел. Будущие коллеги наших путешественников по одному предъявляли паспорта с билетами и заходили в вагоны.