Бенгальские тигры

Деви выпорхнула из окна Иана, приземляясь в кусты. Моменты свободного падения приносили ощущение свободы, величия и власти над собственной судьбой. Полёты часто снились ей по ночам, в них она парила над Бхаратом, с высоты созерцая жизнь своего народа, заблудшего в паутине чужих имперских интриг. Плесень Англии пронизала дома, забилась спорами в лёгких детей. Чужеродная грибница вызывала мутации в мужчинах, делая их похожих друг на друга, стирая лица и обращая в невежественных животных. «Англия не сделала их такими, порок жил в людях всегда, она лишь растлила их, дав расцвести сорняку. Ведь ему не надо много: достаточно убить цветы, и сорная трава поглотит весь сад». Головная боль прервала размышления, выбивая её из седла. В последний момент Деви успела ухватиться за поводья, конь, чувствуя как хозяйке нездоровится, сбавил скорость и почти остановился: перешёл на спокойный шаг. Моё дитя… Как ты права… Ближе… Подойди ко мне ближе… Голос в голове царапал мозг, как ржавый гвоздь. Полоска следа осталась зияющей дырой, узкой, кровоточащей, из неё лились чёрные кошмары, заполняли кожу под скальпом, роились, как огненные муравьи и шершни в битве за её плоть. — Кто ты? Куда мне идти? Что тебе от меня нужно? Вопросы, вопросы… Милое дитё, как все. Моё любимое, желанное. Ты очистишь эту землю. Ты станешь ею… Мигрень прошла, шёпот стих, смешался с шелестом высокой сочной травы. Дёсна перестали болеть, челюсть разжалась. Усталость проступала тёмными кругами под глазами на сонном лице. Конь встал на дыбы, испугавшись лежащего перед ним тела в полевых цветах: замученная девушка несметной красоты, хрупкая и нежная, как всякая оберегаемая дочь, она была мертва. Деви спешилась, успокаивая коня. Замерший взгляд остекленевших тёмных глаз привлекал, гипнотизировал, манил заглянуть в них. «Это всего лишь тело. Мёртвые не причиняют зла живым». Рассветное лучи солнца скрылись за тучами, вдруг стало темно, как ночью. Тени сгустились вокруг тела, ожили, влились в полусомкнутые губы, наполнили собой до самых ушей. Мёртвая поднялась на ноги, прямая, как доска, не сгибая ни одного сустава. Протянула окоченевшие руки перед собой, окоченевшими пальцами указывая на Деви. Крик замер в груди, горло сдавило от ужаса. Тьма хотела говорить, быть услышанной, отмщённой, тьма хотела крови, пролитой врагами. Кровь за кровь, во имя искупления греха. Чтобы не ложилось тяжкое бремя искупления на их потомков. Цикл должен был начаться. — Ты нашла меня, дитя. — Кто ты? — Твоя Тёмная Мать. Кали. Рем предупреждал, она не верила. Деви хватило ума упасть на колени и не поднимать головы. Чужая холодная рука, пахнущая разложением, погладила череп. Холод током прошёлся по кости, отдавая дрожью в скулах. — Пора наказать виновных. Моих сынов — самых слабых из всех. Мужчина… Смог обидеть эту женщину. Я просыпаюсь, ибо ко мне всё больше взывают несчастные матери и униженные сёстры. Встань, моё дитя. Я научу тебя творить чудеса. Тёмная Мать, одетая в одежды из тени и слёз, воссела на вороного коня из костей и золота, выплавленного в выщербленные узоры на белой плоти. — Скачи же за мной, Дивия Шарма. Ты станешь моими руками. Деви ничего не оставалось, кроме как подчиниться воле её богов, рупором и яростью которых стала Кали. Поля сменялись хибарами крестьян, с улыбками на лицах приветствующих юную госпожу, умытые дети смеясь, собирали фрукты — помогали родителям. Другой Бхарат, не истоптанный чужим влиянием, со своими проблемами и страхом перед богами, жил скромной жизнью — в соответствии со своим положением. Точная, выверенная поколениями схема. Сегодня ты — шудра, после смерти — вайшья. И наоборот. — Англичане думают, это несправедливо. — Деви обратилась к Кали, будто та была её родственницей. — Они не понимают, для чего это нужно. Цикл Сансары — это фильтр, очищающий души. Научись большему в этой жизни, и не придётся страдать в следующей. Люди спросили богов, как достичь нирваны. Боги сжалились и пожалели низших. Грязных. И позволили им возвыситься. Пройди путь от и до, очистись, и боги позволят тебе выйти из колеса. Сансара отпустит тебя. — Кем я была в прошлой жизни? — Воином. — Как я умерла? — Тебя заколол во сне собственный раб. Ты так плохо обращался с ним, Шерхан. Вот он и убил тебя. Ты не хотел учиться уважать слабых, и в этой жизни ты родился слабой девушкой, а тот раб… Теперь ты зависел от него, и он определял твою судьбу. — Кайрас? Мой брат? Кали кивнула.  «Интересно, какой богиню видит Рем? Для меня она — милая девушка с убитым лицом. Что же в ней такого грозного и страшного? Она совсем не похожа на полотна, где её изображают синей великаншей». — Ты говоришь, я слаба. Зачем же тебе моя помощь? — Мне нужна не Дивия Шарма, слабая девчонка, а Шерхан. Разве твоё сердце не потому мечтает о ноже, а не о пряже и дорогих шелках? — Но это ведь боги решили дать мне жизнь в теле девушки. Я не понимаю… — Нирвана достигается путём абсолютной гармонии. Мужское и женское начало должно прийти в равновесие прежде, чем душа сможет возвыситься. Ты был так груб и силён. Ты был слаб и покорен. Пора научиться быть целым. «Как Рем…» — Мы пришли. Перед Деви открылся вид с утёса на лагерь разбойников. В глазах Кали горел свирепый огонь. — Кровь за кровь. Пора платить за грехи.