Драма змееборца

Свет есть Дио, и Дио есть свет. Дио талантлив, исполнителен, трюкач по натуре и лицемерная скотина, каких не выдавали черти, облачая в ангельское с виду терпимое. Сообразительность, языкастость, сила воли — всё хорошо, всё плохо, от того Хеллсинг удваивал тренировки протеже, вынуждая уже по щелчку выбивать непритязательные искры хамона. Дио выбивал, терпел насмешки и снова наступал себе на горло, лишь бы не срывались в пропасть Огр-стрита годы, проведённые в жалкой стариковской лачуге. В общем, он когда-нибудь ему покажет, как умеючи он может разделаться со всеми вампирами в мире. Сейчас ему приходится усмирять пришибленную гордыню, чтобы эта же вспышка хамона не разрезала бестолковое тело. Где-то в глубине души Дио немного благодарен за приют. Мать умерла, отец пьянствовал — сразу видно, никакого будущего матёрый кобель господний не предоставил, и сморщенный красный орущий рот, каким был Дио, вскормленный стариковской рукой, теперь мог спокойно и руки по локоть откусывать, дробя кости крепкими зубами. Злой был он, злой и вечно недовольный. Таким и нравился Хеллсингу — яростные удары были точны, блоки грациозны, а сам он воплощал идеи прекрасных печальных ангелов, пришедших по душу не уплативших за прегрешения. Торговал Хеллсинг лицом ученика, и в целом каждое пенни было отработано добротно. Им — слава и почёт с растущей репутацией, а лично Дио — перспективы заработать больше опыта. Наверняка что-то пошло не так с бандитских рож, найденных перепуганными у помоев. Они блеяли овцами о странном джентльмене, который и тронуть их не тронул и был любезен, но уж какой-то сверхсильный, быстрый и ловкий. Послать этих самых пьяниц куда подальше — и дело с концом, но, да помянет Хеллсинг артритные кости, витал этот запах остановившегося разложения и крови у стен, поэтому и свернуть нельзя. Бродит здесь действительно вампир, и повезло ещё пьянчугам любезностью его попользоваться. Выслеживать оказалось непросто. В Лондоне всякого сброда по жменьке, но вперемешку, как считал Хеллсинг, достаточно убогая топь выходит, и затеряться ночному ублюдку на раз-два легко выходит. И вот тут как раз качественный товар подбросила сука-судьба, что называется, с небес под ноги. Дио был параноиком до мозга костей и однажды не утерпел да рванул в одну ночь. — Если есть на небе троица, да пронзят они милосердным копьём его сердце раньше, чем Дио доберётся до него. — Просипел старик своим смехом, и вороны взлетели вихрем, не думая скорбеть по Джонатану, некогда светлой душе ныне полого тела.