«Как же я ненавижу сверхурочные…»
Крепкий высокий мужчина с аккуратно уложенными светлыми волосами опустился за угловой столик небольшого бара, находящегося на окраине Токио. Он чуть ослабил на шее узел галстука совершенно легкомысленного цвета, который совсем не вязался с его внешним видом. В противовес строгому светлому брючному костюму и синей рубашке, галстук имел ярко-жёлтую окраску в чёрную неравномерную крапинку. А серьёзное, волевое и даже безэмоциональное выражение лица только добавляло несуразности и инородности аксессуару, небрежно обхватывающему крепкую шею.
Окинув равнодушным взглядом весь зал на наличие следов проклятой энергии, мужчина откинулся на спинку стула, закидывая ногу на ногу. Этой энергии тут было хоть отбавляй. Место располагало к скоплению вокруг самых низменных и отрицательных человеческих эмоций, что, в свою очередь, привлекало сюда проклятия всех мастей и рангов. Щели, углы, тёмные закутки буквально кишели мелкими паразитами, питающимися не самыми положительными чувствами и помыслами посетителей. Да и сам он сейчас вполне мог послужить очень неплохой кормушкой для них из-за медленно бурлящего внутри негодования и досады. При условии, что тут нашлось хотя бы одно проклятие с совершенно отбитым инстинктом самосохранения. Пытаться присосаться к одному из сильнейших магов первого уровня Токийской столичной школы магии никто даже не подумал. Таких отчаянных здесь не водилось. Скорее наоборот, все мелкие и слабые проклятия оперативно забились поглубже в свои щели, стоило ему прикоснуться к ручке входной двери.
Несмотря на внешнее безразличие, Нанами Кенто испытывал чувство лёгкого раздражения. Вместо того чтобы заслуженно наслаждаться отдыхом в своей комфортабельной квартире, потягивая бренди и читая отложенную «на потом» книгу, после очередного, пусть и не слишком обременительного задания, он вынужден был торчать в этом весьма сомнительном заведении. Причём сомнительном во всех смыслах, начиная от соблюдения элементарных норм санитарии, заканчивая очень впечатляющим контингентом. Нанами чуть нахмурился, вспоминая причину, по которой здесь оказался: Сатору Годжо.
Это ходячее недоразумение, по какой-то нелепой случайности являющееся одним из сильнейших магов современности, перехватило его на выходе из корпуса школы. А затем, в буквальном смысле повиснув на плечах, волочился за ним до самых ворот, громко и эмоционально, в обычной полусумасшедшей манере уговаривая его ещё немного поработать. На что всё чаще, скрывая улыбки, стали оборачиваться немногочисленные посетители. Тех, кто лично знаком с Годжо, вряд ли удивил бы тот факт, что в итоге Нанами согласился, даже не беря во внимание совершенно отрицательное отношение к сверхурочной работе. Спустя десять минут столь близкого общения с эксцентричным коллегой, он был согласен прогуляться не то что в какой-то там бар, а в преисподнюю, где и заблудиться окончательно, только бы прекратить это форменное издевательство.
Хотя, стоило всё же признать, просьба Годжо была вполне оправдана. Уже несколько недель с восточной оконечности Токио с завидным постоянством поступали сообщения о странных нападениях. В местные госпитали попадали совершенно разные люди, не имеющие между собой ничего общего. Возраст, телосложение, положение в обществе… Казалось, нападающий даже не выбирал жертву, а просто кидался на первого подвернувшегося человека.
Чаще всего это были мужчины, хотя проскакивала информация и о пострадавших женщинах. Всё, что объединяло эти случаи — физическое состояние жертв и обстоятельства их обнаружения. Находили их, как правило, случайные прохожие в укромных закоулках и тёмных подворотнях. Все жертвы пребывали в состоянии крайней слабости, не могли самостоятельно передвигаться, а так же у всех присутствовали признаки потери кратковременной памяти. Ни один из пострадавших так и не смог вспомнить, где провёл предыдущий вечер, чем занимался и с кем встречался, как и то, что с ним произошло. На их телах отсутствовали какие-либо признаки насильственного воздействия: травмы, ранения, даже гематомы. Да и вещи практически у всех жертв оставались при себе, что исключало версию об ограблении.
Единственной достойной внимания деталью являлась небольшая странность: у большей части мужчин на момент обнаружения были расстёгнуты ремень и ширинка, а также имелись следы семяизвержения на нижнем белье. Создавалось впечатление, что во время нападения они занимались сексом или, как минимум, прелюдией к нему. Но снова никаких следов действий насильственного характера обнаружить не удалось. В конечном итоге следователи пришли к выводу, что некая последовательность в выборе жертв всё же присутствовала. Все они, скорее всего, частенько пользовались услугами борделей или являлись завсегдатаями питейных заведений. Вот только вопрос, что именно преступник делал со своими жертвами и как, оставался открытым.
После седьмого нападения обстановкой заинтересовалась Токийская школа магов, резонно предположив, что в округе обосновалось какое-то проклятие. На места происшествий уже несколько раз отправляли магов рангом пониже. Смертельных случаев выявлено не было, поэтому руководство школы сочло, что там орудует низкоуровневое проклятие, с которым вполне по силам справиться старшекурсникам. Вот только раз за разом маги возвращались без результата. Они не смогли обнаружить ничего достойного внимания, кроме совсем уж слабых проклятий, в огромном разнообразии заселяющих неблагополучные районы.
Вот и сегодняшняя вылазка обернулась полным провалом, да к тому же внезапными потерями. На одного из молодых магов было совершено нападение. К вечеру он уже пришёл в себя, но прояснить ситуацию не смог. Как и у остальных жертв, у него обнаружились провалы в памяти, хотя и не столь обширные, нежели у обычных людей. К тому же парень был практически опустошён и обессилен. А это, в свою очередь, означало, что, либо уровень проклятия значительно превышал силу среднестатистического мага школы, ну или оно в конец оборзело, раз решилось напасть на человека, обладающего способностью управлять проклятой энергией.
Поэтому просьба Годжо имела под собой веские основания подключить к расследованию мага более высокого уровня с наличием богатого опыта работы «в поле». Даже Нанами не мог с этим не согласиться. Но вот то, что звёзды сошлись именно на его кандидатуре, совершенно не радовало. Оказался не в то время, не в том месте… А если проще — попал в поле зрения Сатору Годжо, который срочно искал жертву для того, чтобы спихнуть на неё лишнюю работу. Не повезло.
В прокуренном помещении то тут, то там слышались незамысловатый мат, пока ещё не слишком агрессивные споры, заискивающее хихиканье девушек, если их можно было так назвать, и непрекращающееся позвякивание посуды. Нанами, в очередной раз осмотрев зал, покосился на свои часы: «Какого чёрта я тут делаю?» Этот вопрос назойливой мухой преследовал его последний час. Никакого намёка на «живность» выше третьего-четвёртого уровня он так и не обнаружил. Разве что тихо, где-то глубоко внутри позвякивал колокольчик интуиции: он там, где и должен быть. Что-то раз за разом не позволяло ему отодвинуть бокал с дрянным виски, к которому он так и не притронулся, и покинуть заведение.
Вдруг далеко не почтенная публика заметно оживилась, а кое-где даже послышался похабный свист. Нанами насторожился, внимательно сканируя пространство, подсознательно ожидая появления сильного проклятия. Но секунды складывались в минуты, а ничего примечательного не произошло. Хотя воздух вокруг так и бурлил от нездорового ажиотажа, который не давал ему расслабиться. Беспокойство усиливалось по нарастающей, а внутренности скручивало от предчувствия неприятностей. «Неужели особый уровень?» — не ощущая никого похожего на противника, озадачился он.
В зале резко потух свет… Чтобы через мгновение вспыхнуть в углу, осветив небольшую импровизированную сцену, на которую в последующий час то и дело выходили местные представительницы прекрасного пола (правда, по мнению самого Нанами, даже близко не прекрасного, за редким исключением) и пели, а некоторые даже танцевали. Он выдохнул, получив объяснение странному оживлению посетителей: они всего-навсего ожидали начала любимого развлечения.
Успокоившись, Нанами сидел и скучающе провожал взглядом очередную девушку, направившуюся к микрофону, чтобы заказать песню в караоке. С первыми звуками незатейливой мелодии он скептически хмыкнул и, отвернувшись, примерился к содержимому своего бокала. Это был уже третий по счёту, который он заказал. Первые два Нанами без зазрения совести вылил в кадку с замусоленным фикусом, задвинутую в угол между столиком и стеной. Выпить хотелось неимоверно, чтобы хоть как-то раскрасить отвратительный вечер, а может и вовсе напиться. Но врождённая настороженность не позволила этого сделать. Он определённо чувствовал, что с началом увеселительного концентра что-то неуловимо изменилось. И это что-то заставило его вновь и вновь скользить взглядом по залу, всматриваясь в незнакомые лица. Заставило искать причину изменений. Они были слишком резкими и как будто накатывали волнами, влияя на настроение и самочувствие находящихся в зале людей.
Со сожалением выплеснув третью порцию виски в корни несчастного фикуса, он мысленно искренне извинился перед растением. Так его тут вряд ли хоть раз поливали. Он предположил, что скорее его «поили» уже переработанным в той или иной степени продуктом. Но вот чтобы чистым вискарём, пусть и сомнительного качества — это маловероятно. Затем, поймав блуждающий по столикам взгляд замученной официантки, Нанами кивком указал на пустой стакан. Она чуть нервно сглотнула, но игнорировать молчаливую просьбу не решилась и быстро принесла требуемое. «И когда это я стал производить подобное впечатление на женщин? — рассеянно подумал Нанами, заметив её реакцию и наблюдая за тем, как она чуть ли не бегом удалилась в сторону барной стойки. — Нужно бы взять отпуск».
С другой стороны, именно не самое дружелюбное выражение лица избавило его сегодня от совершенно ненужной компании в переполненном заведении. Даже местные заводилы, натыкаясь на серьёзный взгляд голубых глаз за стёклами очков в массивной оправе и сведённые к переносице брови, подсознательно чувствовали, что он им не по зубам, и старательно игнорировали само его существование на едином с ними временном отрезке. А уж про разной степени свежести местных дам и говорить было нечего: они и вовсе шарахались в стороны, стоило только взглянуть на них.
В кармане пиликнул мобильный, оповещая о входящем сообщении, и Нанами отвлёкся от созерцания зала, вид которого в некотором роде уже вызывал чувство тошноты. Годжо, от чьего имени пришло сообщение, интересовался о положении дел и подвижках в работе. Пока Нанами отвечал, атмосфера в баре снова неуловимо изменилась, и он обескураженно замер, попытавшись идентифицировать источник перемен и осознать, что произошло.
— Чёрт! Упустил?! — ошеломлённо прошептал Нанами.
Чувство предвкушения и нетерпеливого ожидания, окутывающее людей на протяжении всего вечера, бесследно исчезло. Он зорко обвёл взглядом зал, успев за прошедшие несколько часов запомнить каждого посетителя в лицо.
— Вот оно! — За столиком, ближе к барной стойке отсутствовала молодая пара. Высокий широкоплечий парень, в повадках которого угадывался портовый грузчик, и подсевшая к нему чуть позже молодая миниатюрная девушка, охарактеризованная Нанами как представительница древнейшей профессии. Остальные посетители оставались на местах, продолжая предаваться возлияниям и развлечениям. Ещё, конечно, не вернулся из уборной грузный мужчина. Что, впрочем, неудивительно — он и туда-то еле добрался. — Кто же из них? — Нанами нахмурился. — И почему я ничего не почувствовал?
Кинув на стол пару идеально сложенных посередине купюр, Нанами быстро покинул помещение. Оказавшись на улице, он чуть не застонал от удовольствия, пьянея от свежего воздуха, наполнившего лёгкие. Даже несмотря на то, что свежим он был очень условно: тянуло вонью сточных канав, разбросанного мусора и чьей-то блевотины недалеко от дверей бара. Жадно вдыхая полной грудью ночную прохладу, Нанами зарёкся сегодня возвращаться в эту дыру, пропитанную концентрированными запахами табака, крепкого алкоголя, потных тел и приторно сладких духов.
— Да где же вы?! — чуть рыкнул от досады Нанами, прочёсывая очередной проулок. Он уже добрых двадцать минут нарезал круги по окрестностям, успев основательно выпачкать в грязи дорогие туфли, заляпать брызгами светлые брюки и пиджак, который теперь тоже нуждался как минимум в чистке. Сколько бы он ни искал следы запропавшей парочки, ему никак не удавалось зацепиться хоть за что-то. — Чисто! Грязно, конечно… но ведь чисто! — пробормотал он себе под нос, осознав, что опоздал.
Цель, кем бы она ни была, ускользнула из-под самого носа.
Его до крайности заинтересовала сложившаяся ситуация. Получалось, что проклятье не просто добилось желаемого и увело намеченную жертву, оно совершенно точно дождалось момента, когда Нанами отвлечётся. И такой расклад показался ему до безобразия неприятным. Ведь вышло, что они ошибались с самого начала, списывая нападения на слабенькое существо, не способное причинить серьёзный вред даже человеку. А по факту ему придётся иметь дело с проклятием высокого уровня, которое не только смогло прятаться весь вечер у него на глазах, но и свободно его просчитало. А это не лезло уже ни в какие рамки.
Достав из кармана мобильный, Нанами собрался отчитаться Годжо о провале операции. О том, что он облажался. Как вдруг его внимание привлекла слабая вспышка энергии недалеко от места, где он прервал поиски. Недолго думая, он побежал к источнику, расположенному, судя по всему, за небольшим сквериком, сосредоточившись на тёмных отпечатках в пространстве. Пробежав его насквозь, Нанами чуть притормозил, с подозрением уставившись на скопление обшарпанных хозпостроек. Но очередной всплеск и стон, разнёсшийся над ветхими крышами, заставил его отбросить осторожность. Был шанс, что он успеет уберечь жертву от полной потери сил.
— Сюда! — резко свернув за угол очередного покосившегося строения, шепнул он, уже не сомневаясь, что бежит в правильном направлении.
След чётко прослеживался посреди невообразимо грязного и узкого переулка. Стараясь не слишком громко шлёпать по вонючей жиже под ногами, Нанами сквозь зубы матерился, раздражённый столь отвратительным вечером, сверхурочной работой и необходимостью отираться здесь.
Он увидел их сразу, стоило только свернуть в такой же обшарпанный, но чуть более сухой закуток. Они стояли у стены покосившейся сараюшки: высокий широкоплечий парень из бара и тонкая, словно тростинка, девушка в коротком летнем сарафане. А ещё они самозабвенно целовались, не обращая внимания на окружающую их действительность. Мозолистые ладони жадно сжимали упругие бёдра девушки, обвившей одной рукой крепкую шею склонившегося к ней парня. Её вторая ладошка, не уступая в жадности его рукам, энергично двигалась в районе паха, заставляя того буквально задыхаться и скулить от восторга, толкаясь бёдрами навстречу.
Нанами остановился, словно напоровшись на преграду. К такому в школе магии не готовили. Даже челюсть немного отвисла в изумлении, а скулы покрыл лёгкий румянец, как у какого-то подростка, заставшего родителей в двусмысленном положении. Хорошо хоть разум остался ясным. Чем бы ни занимались сейчас молодые люди в грязной подворотне, он чётко ощутил присутствие проклятой энергии, окутывающей их. А значит, он всё-таки настиг свою цель, и впереди ждал сложный бой.
Немного обескураженный таким поворотом событий, Нанами упустил из виду, что и сам попал в зону воздействия проклятия. Лишь спустя пару мгновений до него дошло, что атмосфера страсти и похоти, как едкий туман, проникла в лёгкие, слегка затуманила разум и подняла из глубины души самые низменные желания. Член в штанах призывно дёрнулся, и ему только в последний момент удалось остановить совершенно безумный порыв присоединиться к парочке. А после полного сладострастия стона девушки о свободном перемещении в пространстве пришлось забыть. Яйца, поджавшись, буквально зазвенели от необходимости немедленно исторгнуть избыточное количество семени.
До крови закусив губу, Нанами усилием воли удалось сбросить наваждение, чтобы трезво оценить происходящее. Данные, полученные ранее, и то, что он видел перед собой сейчас, позволили определиться с жертвой…
Девушка шумно выдохнула и оторвалась от губ молодого человека, чуть повернув голову в сторону Нанами. Он сам точно так же шумно сглотнул вязкую слюну, моментально заполнившую рот. Насколько хрупкой и изящной выглядела её фигура на фоне чуть живого от возбуждения крупного парня, настолько же вульгарно и пошло смотрелось аккуратное личико с растянутыми в обольстительной улыбке, искусанными припухшими губами. Она так и не открыла глаз, прислушиваясь к окружающему миру, и не остановила руку, продолжая ритмично стимулировать, то поглаживая, то сжимая его пах.
— Шаман? — Всё ещё находясь во власти похоти, она приподняла веки, посмотрев на Нанами, заглянув, кажется, в самые потаённые уголки его души, мгновенно обнажая все его желания.
Парень у стены, в которую он упирался спиной, сдавленно всхлипнул и вцепился скрюченными пальцами в её плечо, отвлекая от мага и заставляя болезненно морщиться. А затем и вовсе обессиленно съехал вниз, утягивая её за собой. На его светло-серых тканевых штанах медленно расползлось мокрое пятно, а сам он продолжал еле внятно бормотать мольбы вперемешку с комплиментами:
— Милая… Не уходи… Так хорошо… Я… Я сейчас… Иди ко мне…
Но она больше не обращала на него внимания, потеряв всякий интерес. Её ноздри часто подёргивались и трепетали, втягивая воздух, впитывая запах, исходящий от помешавшего им мага. Она выпрямилась, легко сбросив руку парня со своего плеча, из-за чего тот, потеряв точку опоры, грузно завалился набок и отключился. Прямо в грязи. Впрочем, даже после этого чуть безумная, но оттого не менее блаженная улыбка так и осталась на его губах.
— Шаман… — снова повторила она. Розовый кончик языка юркой змейкой скользнул по искусанным губам, облизывая ранки. — Скажи… Ты… Ты такой же вкусный, как тот мальчишка, которого я встретила вчера? — Девушка качнулась вперёд.
Нанами едва не разорвало пополам от противоречивых эмоций и раздвоившегося сознания, когда всё её внимание сосредоточилось на нём. Одна его часть рванулась навстречу, прошитая от головы до пят желанием обладать, прикасаться, врываться в упругое тело. Вторая, та, которая осталась в меньшинстве, отвечающая за логику и рационализм, со скрипом сумела затормозить напряжённые мышцы, удерживая тело на месте, и не позволила сотворить самому себе фатальную глупость.
Девушка соблазнительно улыбнулась и, протянув к нему тонкую кисть, призывно поманила пальчиком. Нанами захотелось взвыть. На безобидный, в общем-то, жест тело среагировало обжигающим жаром в паху. Да с такой силой, что он на секунду испугался, что уже кончил, просто наблюдая за ней. А ещё здравомыслия в голове однозначно поубавилось, когда напряжённую плоть неприятно прижало тканью брюк. Единственное, что пока ещё его сдерживало — это врождённая ответственность (работу никто не отменял) и лёгкий страх, липкими щупальцами тревоживший сознание. Он видел отблески проклятой энергии у неё в глазах, чувствовал, как вокруг него разливается целое море её силы, но так и не смог понять, какого она ранга. Выходило, что они как минимум, равны, а могло статься и так, что она гораздо сильнее его. А значит, крайне опасна.
Он расстегнул пуговицу пиджака. Это движение было встречено её влажным всхлипом и шагом в его сторону. А затем Нанами завёл правую руку за спину, сжимая подрагивающие пальцы на рукояти тупого проклятого меча, обмотанного тканью, который был закреплён под пиджаком. Девушка остановилась и чуть нахмурила тонкие брови, уловив вспышку силы. А потом как-то даже обижено на него посмотрела.
— Ты меня не хочешь? — совершенно растерянно спросила она. — Почему? — Глубоко вдохнув полной грудью, она резко выдохнула в его сторону. — Я тебя очень.
Направленное точно на него воздействие, наконец-то заставило Нанами шевелиться. В момент, когда волна должна была окатить его, он вскинул руку с мечом, разрубая поток перед собой на две части. Он успел мимолётно удивиться: даже сейчас она не атаковала, чтобы нанести урон. Этот её выпад был направлен скорее на то, чтобы окончательно сломить его волю, подчинить желаниям. Но заострять внимание на странном поведении проклятия Нанами не стал. Ему было необходимо покончить с ней побыстрее, пока она не осознала, что подобный подход не принесёт результата, и не решила избавиться от такой строптивой жертвы. Он чуть сгруппировался, выбирая позицию для атаки, досадуя, что не может двигаться раскованно и свободно: собственное возбуждение в брюках оставляло мало простора для маневрирования.
— Нууу… Какой нехороший мальчик! — Она игриво надула красиво очерченные губы и погрозила ему пальчиком, ничуть не рассердившись на то, что он увернулся. — Но ты так сладко пахнешь, что я не могу на тебя злиться. — Сказав это, девушка блаженно зажмурилась, облизнулась и сделала ещё два коротких шага ему навстречу. — Не надо меня бояться. Я не причиню тебе вреда…
— Сомневаюсь, — спокойно отозвался Нанами, скользнув взглядом по замершему у стены прошлому «десерту» проклятия, и внезапно рванулся к ней, отводя руку с мечом чуть вправо.
Разойтись в узком закоулке было негде, и он практически стопроцентно смог рассчитать траекторию движения, как свою, так и её возможную, попутно наметив нужное место для удара на её теле, чтобы воспользоваться техникой «семь к трём». Намерение окончить всё здесь и сейчас оформилось окончательно, не позволяя лёгкой рефлексии спутать ему карты (каким бы профессионалом он ни был, но убивать хрупкую девушку, стоящую перед ним и совершенно не пытающуюся защититься, не очень-то хотелось). И у него почти получилось…
Чтобы избежать скольжения по грязи, Нанами выбрал не самый удобный угол атаки, но так он рассчитывал минимизировать осложнения при передвижении по вязкой жиже, обеспечив себе более стабильное сцепление с поверхностью земли. Чёткий расчёт подвела случайность: доска, на которую он перескочил во время манёвра, сорвалась с удерживающего её гвоздя и скользнула в сторону под его весом. Резко увеличившаяся ширина шага привела к ожидаемым последствиям: плотная ткань узких брюк сильно натянулась, врезавшись в промежность, буквально расплющив набухшие от желания яйца и ощутимо придавив эрегированный член ширинкой. Грязно выругавшись, Нанами с шипением выдохнул сквозь стиснутые от боли зубы и сбился с намеченной траектории. Из-за чего пришлось на ходу корректировать план действий.
Он всё-таки умудрился добраться до неё и даже ударить, но вынужденная заминка позволила ей, болезненно ойкнув, в последнее мгновение уйти с линии атаки, отскочив вглубь закутка. Замерев у скособоченного забора, перекрывающего проход, девушка сдавленно застонала и прижала тонкую руку к ране на боку. Они оба замерли, пережидая не самые приятные ощущения и сверля друг друга недовольными взглядами. Нанами снова сделал поправку на сложные внешние условия и собственные физические ограничения, а она, как-то по-детски шмыгнув носом, расстроенно засопела.
— Почему ты хочешь сделать мне больно? — наивно взмахнув длинными ресницами, спросила она, даже теперь не подумав убегать. — Ты же сам пришёл. Так почему нападаешь?
— Потому что я пришёл за тобой, — перестраиваясь, пояснил Нанами. — Ты — проклятие, причиняющее вред людям! И тебя необходимо изгнать! — Он чуть сместился, заходя с того бока, с которого удалось её ранить. Стоило максимально сократить дистанцию, чтобы не буксовать в грязи, рискуя остаться совсем без яиц.
— Неправда! — искренне оскорбилась она. — Всем им было хорошо со мной! — Возмущённый вздох звонким эхом прокатился по переулку. — Это ты почему-то сначала решил напасть на меня! Ну и тот мальчик, похожий на шамана, тоже. А я никому не причиняла боли!
— Такая у нас работа, — выдохнул Нанами, сорвавшись с места.
— Плохая работа!
Она хитро прищурилась и улыбнулась. Так нежно и открыто, что на секунду Нанами отвлёкся, завороженный вспыхнувшими в её глазах голубыми отблесками проклятой энергии. А когда восстановил контроль над восприятием, девушки уже не было на месте. Она растворилась прямо перед его носом. Инстинкты опытного мага сработали быстрее, чем он успел осознать опасность. Тренированное тело, обгоняя мыслительный процесс, среагировало на движение за спиной, молниеносно разворачивая корпус и выбрасывая руку с мечом немного назад.
И он почти успел… Но снова почти…
К шее прикоснулась тёплая ладошка…
— Как тебя зовут? — прозвучал у самого уха тихий шёпот, а влажный язык мазнул по мочке.
Рука с мечом опустилась вниз и повисла безвольной плетью.
— Нанами… Нанами Кенто… — простонал он сквозь зубы, судорожно втягивая воздух.
— Кенто… — журчанием ручейка повторила она. — Красивое имя. — А затем пробежалась пальчиками по его предплечью и огладила ладонью кожу сжатой в кулак руки, всё ещё удерживающей оружие. — Хватит, Кенто… Не нужно… Всё будет хорошо. Тебе понравится. Я обещаю…
Кулак разжался, и обмотанное тканью тупое лезвие глухо чавкнуло в грязи.
Когда оружие было брошено, она всё в той же ненавязчивой ласке нырнула изящной кистью под его руку и прижалась ею к напряжённому животу, чуть царапая ногтями по ткани, после чего проворно расстегнула несколько нижних пуговиц, срывая первый мучительный стон. Немного потянув рубашку за край, она высвободила её из-под ремня, оставив небрежно свисать поверх брюк. Позволив ему чуть продышаться, девушка припала губами к основанию шеи, покусывая и выводя влажные узоры на солоноватой от пота коже. А почувствовав, что он почти потерялся в приятных ощущениях, опустила тёплую ладонь на его пах, пальцами сжимая через ткань пульсирующую плоть.
Он проиграл.
В последнее осознанное мгновение, отпущенное ему перед тем, как захлебнуться в исходящей от неё силе, Нанами не мог думать ни о чём, кроме жара упругого тела, прижимающегося к нему со спины. «Проклятье… Я хочу её трахнуть прямо сейчас. Даже если потом подохну в этой подворотне…»
Нанами резко обернулся и подхватил её за бёдра, закидывая стройные ноги на свою талию. Она с удовольствием прогнулась, счастливо выдохнув, и ласково на него посмотрела. Воздух вокруг как будто загустел, и с каждым вдохом в грудь просачивались уже не молекулы кислорода, а концентрированная, осязаемая страсть. И Нанами Кенто растворился в этой страсти, перестал существовать как личность, оставив после себя только оболочку, до краёв заполненную похотью.
Тонкие пальцы зарылись в светлые волосы на затылке и требовательно потянули его к себе, но пока не слишком настойчиво. Она наслаждалась своей властью, упивалась каждым мгновением, каждым рваным выдохом и тихим рычанием, которым он подтверждал её превосходство. На нечеловечески длинное мгновение девушка даже немного отстранилась, отпрянула, насколько позволили судорожно сжатые на её ягодицах пальцы, вызвав глухое недовольство ослеплённого желанием Нанами, а затем, широко разведя бёдра, резко прижалась к его паху. Стон, полный болезненного удовольствия, отозвался восторгом предвкушения в каждой клеточке обманчиво хрупкого тела.
— Хороший мальчик. Такой сладкий… — проворковала она, поднимаясь лёгкими поцелуями от ключиц к напряжённым скулам. — Всё правильно. Не нужно сопротивляться. Нам будет очень хорошо. — Игриво лизнув волевой подбородок, она прильнула своими губами к его.
Нанами окончательно потерял себя.
До одури сжав пальцы и впившись в податливую плоть, он остервенело тёрся пахом о её промежность, не имея никаких сил, чтобы хоть на секунду остановиться, прерваться и приспустить своё бельё. Ремень и ширинка брюк, к удивлению (если бы он, конечно, был в состоянии удивляться), уже не доставляли дискомфорта, потому что были услужливо расстёгнуты шаловливыми пальчиками девчонки, губы которой он сейчас терзал. Страсть и похоть окутали его разум липкой паутиной, и он, барахтаясь среди накрывающих его волн вожделения, уже не понимал и не чувствовал, как силы покидают охваченное пожаром тело. Весь его мир сжался до хрупкой девушки, которая, активно отвечая на его рваные фрикции, сладко стонала прямо в рот, не предпринимая никаких попыток остановить его, не жалуясь на грубость. Пульсация внизу достигла своего пика и с отчаяньем утопающего Нанами, вцепившись в упругое тело, впечатал её спиной в ближайшую замусоленную стену.
Перехватив обвивающие его талию бёдра и резко разведя их в стороны как можно шире, он, содрогаясь, прижался своими, двигаясь снизу вверх. Не отдавая себе отчёта, что толкнуться во влажный плен, погрузившись до упора, не выйдет, — на них до сих пор было слишком много одежды, — что, впрочем, никак не помешало ему дождаться кульминации этого бешеного и развратного взаимодействия.
Крупная дрожь прокатилась по телу от загривка до пальцев на ногах, сладкой судорогой отозвалась в каждой напряжённой до предела мышце мощного тела. Он гортанно застонал, откидывая голову назад, и бурно излился, пачкая семенем собственные плавки, которые так и не снял.
— Ещё! — Хриплый рык вырвался из пересохшего горла, обдирая колючим воздухом связки. — Я… хочу… ещё!
— Как пожелаешь, сладкий, — промурлыкала девушка и, облизнувшись, снова поцеловала его в приоткрытые губы. — Как пожелаешь…
***
До отвращения позитивный голос разорвал окружающую тишину, ввинчиваясь в подкорку воспалённого мозга и не позволяя провалиться обратно в блаженное забытьё. Нанами вымучено застонал, чувствуя, как болезненно сжимаются сорванные связки, ещё будучи не в силах открыть глаза. Обладатель этого голоса был ему хорошо знаком… И, пожалуй, именно сейчас он бы хотел видеть его в самую последнюю очередь.
— Сатору, заткнись, пожалуйста… — прохрипел Нанами. — У меня голова сейчас лопнет.
— Голова у него лопнет! — слишком уж жизнерадостно возразил Годжо. — Тоже мне проблема! Меня сейчас всего целиком разорвёт на атомы! А ты про голову.
— О чём ты? — даже не пытаясь самостоятельно вникнуть в бессмысленную болтовню, поинтересовался Нанами.
— Я телефон дома забыл! Ты представляешь?! Ломанулся тебя искать и оставил его на столе! — словно трагедией вселенского масштаба, театрально паясничая, поделился Годжо. — Мне же не поверит теперь никто! Проклятье! Да я сам себе не верю! Ты бы себя видел! Такой блаженной улыбки у тебя на лице не лицезрел, наверное, никто и никогда!
Нанами с трудом разлепил веки, чтобы тут же уткнуться взглядом в сияющее восторгом лицо Годжо, присевшего на корточки сбоку от него. Тот даже приподнял свою повязку, чтобы не упустить ни одной детали.
— Изыди… — вздохнул Нанами, отводя глаза.
— Да перестань! — рассмеялся Годжо. — Это нужно было говорить вчерашнему проклятию, которое ты, судя по всему, таки отыскал. Ну да, кто бы сомневался! Всё же ты опытный маг первого ранга! Профессионал! — Теперь он уже просто хохотал в голос.
— Спасибо за комплимент…
У Нанами не было сил, чтобы огрызаться. Да и по большому счёту, что он мог возразить? Он глупо подставился. Проиграл.
— Неслабо ты, видимо, оттянулся этой ночью, — поддел Годжо, успокаиваясь. Реакция всё равно отсутствовала, а распыляться в пустоту было не так весело. — Помнишь хоть что-нибудь?
— Почти ничего… Даже бар, в котором устроил засаду, очень смутно припоминаю. — Он качнул головой и скривился: в ушах зазвенело.
— Выходит, и этого не помнишь? — Годжо мотнул подбородком в сторону.
Кое-как оглянувшись, Нанами увидел мирно посапывающего у стены крупного парня.
— Нет… Кажется… — Вымучено нахмурившись, он повернулся обратно к Годжо. — Это я сейчас в таком же состоянии? — Брезгливо поморщившись, Нанами предпринял неудачную попытку хотя бы сесть ровно.
— Не-а! — снова развеселился тот. — Ты хуже. Он хотя бы выглядит счастливым.
— Ха-ха, — безэмоционально отреагировал Нанами. — Очень смешно.
— Так, ладно! Ну-ка, спящая красавица, давай попробуем привести тебя в порядок и убраться отсюда. — Годжо протянул ему руку и ехидно подмигнул. — Я уже вызвал скорую для парня. Вдруг там будет какая-нибудь слишком впечатлительная медсестричка? Ещё упадёт в обморок, шокированная мощью твоего достоинства.
Он не удержался и в очередной раз заржал, довольный произведённым эффектом. Потому что на лице у Нанами проскользнуло понимание, в каком именно виде он тут разлёгся. Скосив глаза вниз, Нанами чуть не застонал. Зрелище и вправду было совершенно непотребным.
— Твою ж мать… — Распахнутые края синей грязной рубашки не скрывали расстёгнутую ширинку, где отсвечивали тёмной от влаги тканью его плавки, а над резинкой красовалась, поблёскивая в лучах утреннего солнца подсохшим семенем, красная головка полуопавшего члена. — Проклятье.
— Оно самое! И, судя по всему, впечатляющее мощное. Иначе я не могу даже в теории представить себе причину, по которой ты, потеряв рассудок, кинулся предаваться разврату в грязной подворотне с первой встречной! — Годжо ухватил его за плечи и рывком поставил на ноги, прислонив спиной к стене. — Или всё-таки с первым встречным? — не щадя и так потрёпанное самолюбие Нанами, продолжил он.
Нанами счёл за лучшее промолчать. Лучше уж пусть Годжо израсходует весь запас остроумия здесь и сейчас, чем при посторонних. Ему, к великому облегчению, удалось самостоятельно привести одежду в более-менее пристойный вид, что немного примирило с жестокой реальностью. А от мысли, что в случае неудачи пришлось бы прибегнуть к посторонней помощи, тело прошиб холодный пот. Он даже зажмурился на мгновение, отгоняя кошмарное видение. Но на этом силы окончательно иссякли, и Нанами посмотрел на замершего в паре шагов от него Годжо с немым вопросом: что дальше?
— Давай помогу, жеребец! — хохотнул тот, без слов понимая, чего от него ждут. Затем, перекинув руку Нанами через свои плечи, почти взвалил его на спину. — Сирены… Стоит поторопиться.
Нанами согласно кивнул и, с трудом переставляя ватные ноги, позволил себя увести. Надолго впоследствии запомнив, каким трудом дался ему путь до машины Годжо, оставленной на выходе из сквера. А ещё менее приятными воспоминаниями осели в памяти впечатления при этом: мало того, что он был мокрым, грязным и беспомощным, словно выброшенный на улицу котёнок, так в довесок пах при каждом шаге отвратительно тянуло… Обильные результаты его ночных стараний подсохли, попутно склеив волосы, кожу и ткань плавок. Он успел даже позавидовать оставшемуся в проулке бедолаге. Тот хотя бы отделался одним разом… А сам Нанами, судя по ощущениям, сделал три-четыре подхода за эту безумную ночь.
***
Провалявшись три последующих дня в медицинском блоке, Нанами сумел вспомнить большую часть своих ночных приключений и составить полноценный отчёт руководству, опустив только самые постыдные подробности. Которые, к слову, вопреки всем его моральным устоям и в целом негативному отношению к произошедшему, вызывали совершенно неадекватную и бурную реакцию организма. Чем сильно травмировали и так не до конца оправившееся эго. Поэтому, когда ближе к выходным его навестил Годжо и, помимо очередной выданной порции остроумных шуточек, рассказал, что в скором времени готовится масштабная облава на неуловимое проклятие, Нанами испытал вполне закономерный острый приступ удовлетворения и… абсолютно иррациональное чувство печали. Какая-то крошечная часть его души не желала, чтобы ей причиняли боль…
«Хороший мальчик… Такой сладкий… Всё правильно… Не нужно сопротивляться… Нам будет очень хорошо…»
Тихим шелестом всплыли в памяти недавние слова, стоило ему остаться одному. А сердце предательски дрогнуло.
— Беги… — чуть слышно посоветовал он.
Восточную оконечность Токио в течение недели круглосуточно патрулировали тройки магов, в состав которых обязательно входили маги первого-второго рангов. Казалось, что даже дышать там теперь стало легче и свободнее. В поисках очень известного с некоторых пор в их кругах проклятия, они, не получая никакого результата, с каждым днём становились всё злее и раздражительнее, нередко срывая дурное настроение на любом подвернувшемся проклятии, из-за чего порядком подчистили места их скоплений. Но все усилия оказались тщетными. Девчонка просто испарилась, а следом прекратились и нападения. Оставалось только гадать: то ли она затаилась из-за поднятого шума, то ли по этой же причине перебралась в более спокойное место. Но факт оставался фактом — они не могли её найти. Правда, раззадоренные двумя позорными поражениями, маги упорно не желали прекращать поиски, с упёртостью баранов продолжая патрулировать окраины.
Нанами в этих развлечениях не участвовал. Его, как пострадавшего, решили лишний раз не нагружать, как и молодого мага, который первый столкнулся с проклятием. Поэтому он провёл всю следующую неделю, не покидая корпуса школы, занимаясь аналитической работой и собирая в единое целое разрозненную информацию, поступающую от патрулирующих улицы групп. Но и его старания оказались бесполезными. Он ничем не смог помочь.
Рассортировав полученные накануне данные, Нанами снял очки и откинулся в кресле. В глазах рябило от мерцания экрана, и жутко хотелось сначала в душ, а потом проспать целую вечность. Вся эта суета порядком утомила, тем более, что он склонен был принять версию о том, что проклятие сбежало от греха подальше. «И правильно сделала…» — устало вздохнул он. Вряд ли девчонка смогла бы такое длительное время обходиться без «пищи». Учитывая уровень её силы, подзарядка должна была быть регулярной и в достаточном объёме. — «Пусть её ловят где-нибудь не здесь…»
«Почему ты хочешь сделать мне больно?»
Перед прикрытыми веками вспыхнуло милое личико, которое он не только вспомнил, но, кажется, теперь вряд ли когда-нибудь забудет.
— Совсем не хочу, — вымучено возразил Нанами и встал. — К чёрту! Я заслужил небольшой отдых.
Ключ привычно провернулся в дверном замке, и Нанами с облегчением окунулся в знакомую до последней мелочи обстановку небольшой комфортабельной квартиры. «Дом. Я дома», — блаженно подумал он, прислонившись спиной к двери. Он скинул пиджак, автоматически вешая его на плечики, расстегнул рубашку, разулся, с удовольствием забираясь ногами в домашние мягкие тапочки и шаркая ими, как столетний старик, скорее из-за охватившей тело расслабленности, чем реально устав, прошёл на кухню.
Где-то там, в холодильнике, уже непозволительно долго его дожидалась бутылочка дорогого подарочного бренди. И он был не прочь провести этот вечер в её компании даже без телевизора. От экранов его уже немного мутило. Звякнули кубики льда, стукнувшись о стенки бокала, а следом раздалось тихое журчание жидкости. С минуту полюбовавшись в тишине весёлыми бликами солнечных зайчиков на правильных гранях, Нанами поднял бокал и поднёс к губам. Да так и замер…
Короткие волосы на затылке встали дыбом, а по позвоночнику ледяным дыханием прокатилась волна мурашек: он был тут не один… Оружие находилось в коридоре на стойке… «Проклятье!» Застыв на месте и старясь не производить шума, Нанами напряжённо сканировал взглядом кухню и доступную часть прихожей. Посмотрев на наручные часы, он чуть успокоился — время «сверхурочное», а значит, в силе он не ограничен. Осторожно стащив с шеи цветастый галстук, который в случае необходимости тоже становился проводником проклятой энергии и не менее смертоносным оружием, чем его меч, Нанами намотал его на кулак. Кто бы ни пробрался к нему без приглашения, ему очень не понравится оказанное гостеприимство.
— Чего так долго? — капризно произнесло проклятие, кутавшееся в его рубашку, и прошлёпало босыми ногами на кухню. Сонно потерев кулаками глаза, оно недовольно смерило его взглядом. — Я есть хочу!
— Т… Т… Т… Т-т-ты! — У него не то что отвисла челюсть, она чуть не отвалилась совсем. — К-к-какого чёрта ты здесь забыла? — Впервые в жизни Нанами вышел из себя настолько, что сорвался на крик.
— Я. Хочу. Есть. — Ничуть не смутившись и совершенно не впечатлившись его воплями, девушка повторила суть проблемы, по её мнению, гораздо более важную, чем причина собственного присутствия в его квартире.
Он завис.
На секунду, мучительно длинную секунду, Нанами решил, что сошёл с ума. Мысли лихорадочно толкались в голове, и среди них не было ни одной мало-мальски адекватной. «И что?! Что, следуя её извращённой логике, я должен сейчас сделать?! Что мне вообще сейчас делать?! Придушить своими же руками?! Атаковать её, размазав неопрятным пятном по стенам собственной кухни?! Приготовить ужин?! Трахнуть?! Что, блядь, я должен сделать?!»
— Ч-ч-то…
Ни один из вопросов он задать так и не смог. Просто остался стоять и пялиться на неё с немым возмущением.
— Что, что… — Девушка чуть приблизилась, заставив его инстинктивно отойти к окну, и печально вздохнула. — Из-за этой облавы я не могу… Эм… Я не могу больше знакомиться. И всё это из-за тебя! — С непоколебимой уверенностью она обвинительно ткнула пальцем в его сторону.
— Из-за меня?! — Офонаревший от такой постановки вопроса Нанами бесстрашно шагнул ей навстречу. Впрочем, даже находясь практически в шоковом состоянии, он мимолётно отметил, что сейчас она не пыталась никак на него воздействовать. От неё исходил разве что чуть сладковатый запах свежести и лёгкого желания.
— Да, — утвердительно кивнула она. — Ты же меня вспомнил. И вот… Стало совсем плохо… Так что это ты виноват! — И упрямо тряхнула рассыпавшимися по плечам чёрными волосами. По плечам, обтянутым, кстати, его рубашкой. — Поэтому я здесь! — припечатала девушка, озвучив совершенно естественную со своей точки зрения параллель.
— А почему ты не пытаешься снова просто одурманить меня?
Он подозрительно прищурился. Чуть отойдя от первого замешательства, Нанами вернулся к более практичному образу мышления. Логическому. И то, что происходило сейчас, выбивалось из его прошлого опыта общения с этим проклятием.
— Второй раз подобного поведения ты мне не простишь, — невинно хлопнув ресницами, наивно ответила она. А у него снова отстегнулась челюсть. В каком месте она решила, что их прошлая встреча забыта, он не понял. — Да и потом… В прошлый раз ты сам пришёл… И пришёл немного не вовремя. Ещё и драться сразу начал…
— Охренеть! — выдохнул Нанами и прислонился бёдрами к кухонному столу, упираясь в него же ладонями и чуть откинувшись назад. Ситуация отдавала сюрреализмом. Он, вместо того, чтобы выполнить долг и изгнать проклятие, спорил с ним у себя дома о том, кто же первый на кого напал. — Занавес! Тушите свет!
— Кенто… — Она лаской скользнула к нему, моментально преодолев разделяющее их расстояние, и прижалась к широкой груди, устроив на ней узкие ладони и оглаживая напряжённые мышцы. Он вздрогнул, но отталкивать не стал. Он по-прежнему не чувствовал никакого стороннего воздействия. Она не манипулировала его желаниями. Хотя, справедливости ради, стоило признать, что кое-какая реакция всё же присутствовала. Правда, она не имела отношения к проклятой энергии, используемой ею в том грязном закутке. Она подняла на него свои печальные глаза и совсем жалобно прошептала: — Кенто… Я есть хочу… Очень.
— Проклятье! И откуда ты только взялась на мою голову? — обречённо вздохнул Нанами, а руки как-то самопроизвольно опустились на её хрупкие плечи, притягивая ближе.
— С севера, с Хоккайдо, — охотно пояснила она, не догадавшись, что вопрос был риторическим. — Но там всегда холодно… Мне было плохо.
— Имя-то у тебя есть, сверхурочное ты удовольствие? — Сдавшись, Нанами наклонился и подхватил её за бёдра, отрывая от пола обнажённые ноги, замечая вспыхнувший в глазах алчный блеск проклятой энергии и чувствуя пока ещё слабые эманации её силы.
— Юа. — Она чуть выгнулась, чтобы заглянуть в его глаза. — Можно просто Ю. — Нанами вздрогнул, грудь кольнула застарелая боль.
— Что-то не так? — заволновалась она, ощутив резкую перемену настроения. — Не нравится? Можешь звать, как тебе хочется.
— Нет. Всё в порядке. Тебе подходит. — Он слегка улыбнулся, с трудом вспомнив, как это делают нормальные люди и засовывая не к месту всплывшие воспоминания обратно. — Красивое имя…
Добравшись на подрагивающих от напряжения ногах до своей спальни, Нанами опустил её на постель, нависая сверху на вытянутых руках. Она, воспользовавшись его бездействием, моментально расстегнула ремень и молнию на брюках, нетерпеливо завозившись на одеяле. Его окатило первой волной похоти, смывая ненужные сомнения и мысли. Он рвано выдохнул. Затем стянул одной рукой со своих бёдер брюки вместе с бельём, понимая, что ещё немного, и он снова не сможет этого сделать, и выпутался из штанин, теперь уже полностью забравшись на кровать.
— Не вздумай вычерпать меня до дна, как тогда, — опустившись на локти и прижав её к постели, строго произнёс он.
— Даже не собиралась. — Щурясь от удовольствия, она выводила узоры пальцами на его шее и плечах. — Ты сильно ранил меня… Почти перерубил источник… Мне нужно было восстановиться, — прерываясь на поцелуи, покрывая ими его грудь, прошептала Ю. — Не бойся, я не причиню вреда. Тебе будет хорошо, — повторила она когда-то ею же сказанные слова. — Какой сладкий мальчик… И такой сильный! Ты один продержался так долго. Мне понравилось… — Ю легко подтянулась, ухватившись руками за его мощную шею, и уже целенаправленно окутала своей силой, а затем невесомо коснулась мягкими губами его.
— Проклятье! — рыкнул Нанами, раздвигая коленом её ноги… И снова потерял себя.
