ОМОРИ: Другой путь

Санни благополучно проснулся. Он и не сразу вспомнил про то, в каких закоулках своего сознания ему пришлось побывать. Он прослушал голосовое сообщение своей матери. «Привет, Санни, это мамочка. Завтра большой день! Прежде всего, завтра утром здесь будет грузчики. Я дала им ключи, так что не пугайся, если увидишь их. Помни, что тебе надо закончить свои дела по дому. Я подберу тебя на моей машине прямо перед домом. Просто выйди наружу, когда будешь готов. Ладно, на этом всё! Мамочка любит тебя! Пока, любимый!» Дослушав до конца, Санни направился ко двери, как тут же его встретил Генри:       — До-о-оброе утро, Санни! Проснись и пой! Я заметил список дел, который дала тебе твоя мама, так что я закончил их все! Надеюсь, ты не против! И ещё, я сделал тебе завтрак. Спускайся вниз и позавтракай, пока он ещё тёплый... Кел уже наворачивает свою вторую порцию! Санни был искренне удивлён и восхищён тем, что Генри нашёл время выполнить его дела по дому, когда ему самому не было до этого дела. Санни спустился на кухню, и там были братья. Кел поприветствовал его:       — Доброго утречка, Санни! Тебе лучше... ням... начать есть, пока я тут всё не съел! Хотя я уже почти съел весь бекон. Генри поднёс ещё одну порцию Келу со словами:       — Ещё тарелка бекона, с пылу с жару!       — О, божечки! И всё для меня? Большущее спасибо, братан! Хе-хе! Вдруг в дверь кто-то позвонил. Кел, не переставая есть, сказал:       — Ням, ням, ням... Кто это может быть? Пойду посмотрю. Он встал со стола и, держа свой завтрак в руках, пошёл ко двери. Открыв её, Кел увидел там Кимберли, подружку Обри. Он скривился и, отплёвывавшись, возмущался:       — ТЬФУ-У! ЭТО ТЫ!!       — ФУ-У-У-У!! — взаимно возмущалась Кимберли, — Чё это такое!? Какого хрена, Кел!? Кел нечаянно опрокинул яйца из тарелки прямо в Кимберли. Генри и Санни пошли посмотреть, что произошло.       — А? Что там творится? — спросил Генри.       — Чёрт, Кел... Теперь я вся в яйцах... — продолжала возмущаться Кимберли. Кел лишь ответил:       — Что ж... Прости, но... Тебя я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь. Короче, ты что тут делаешь? Кимберли поворчала, а затем сказала:       — Я как раз хотела узнать! Ну, это... Это про Обри. Она не отвечает на то, как мы стучимся в дверь... или в её заднюю дверь... или на то, как мы кидаем камни в её окно. Вчера она была очень расстроена... Я ЗНАЮ, ЧТО В ЭТОМ КАК-ТО ВИНОВАТЫ ВЫ! Скажите, что вы сделали с ней!       — Мы ничего ей не сделали! Это у неё шарики за ролики заехали! — агрессивно начал отбиваться Кел. Генри попытался объяснить брату:       — Подожди, Кел... Если Обри настолько сильно расстроена, то мы должны хотя бы попытаться как-то помочь. Мы же говорим про Обри. Мы все знали друг друга, ещё с детства!       — Хиро, ты не был там, когда она толкнула Санни в озеро. Говорю тебе... она теперь другая! Мы не должны возиться с такими людьми, как она! — настаивал Кел.       — Это правда, что она изменилась, но это не меняет того факта, что я всё ещё волнуюсь за неё. И даже если она не показывает этого, я уверен, что Обри всё ещё волнуется за меня тоже. Она просто такой человек.       — Я не знаю... — неуверенно ответил Кел.       — Сегодня наш последний шанс сделать это, прежде чем Санни уедет. Я не могу позволить, чтобы всё закончилось так! Мы должны хотя бы попытаться поговорить с ней! — сказал Генри. Некоторое время Кел молчал, а затем он спросил уже у Санни:       — А ты, Санни? Что ты думаешь о том, что произошло вчера? Через некоторое время Санни ответил:       — Я виноват в этом. Я испортил фотоальбом, который был дорог для всех нас и особенно для Обри. Я должен перед ней извиниться и перед вами двумя. Это был необдуманный поступок с моей стороны...       — Санни, мы понимаем, что каждый переживал смерть Мари по-разному, и мы не виним тебя в том, что произошло, — объяснил Генри. Кел и Генри знали про то, что говорит Санни, потому что это им рассказал Бэзил ещё вчера.       — То есть... ты не злишься на неё? — спросил Кел.       — Нет. Мне послужило это уроком. Тем более, я провёл время с Бэзилом, так что в целом всё хорошо.       — Хм-м... Санни, то есть ты не против сходить к ней? — на всякий случай переспросил Генри.       — Я только за.       — Хорошо, тогда мы пойдём все вместе. Эй, Ким... Спасибо за то, что попросила нас о помощи. Ты хорошая подруга. Кимберли была смущена тем, что сказал Генри:       — А? Э-э-э... К-Конечно, ничего такого... Кимберли поворчала. Генри продолжил:       — Почему бы не пойти тебе первой? Мы встретим вас там же.       — Тогда л-ладно. Увидимся... — попрощалась Кимберли. Она вышла и отправилась к дому своей подруги. Ребята тоже вышли на улицу. Кел поблагодарил Санни:       — Йоу, Санни. Спасибо за то, что впустил нас поночевать у себя... и за то, что провёл свои последние дни здесь со мной. Ты настоящий друг. Дай пять! Санни подставил ладонь, и Кел незамедлительно дал ему пять. Тройка ребят пошла к дому Обри, у которого уже собралось достаточно много народа. Они активно обсуждали то, что происходит с Обри, и, не скрывая этого, очень сильно беспокоились за неё. Генри первым подошёл к двери:       — Привет? Там кто-нибудь есть? Никто не ответил. Генри сказал:       — Я только что понял... а мы вообще когда-нибудь были у Обри дома?       — Я не думаю, — ответил Кел, — Она всегда приходила играть с нами. Я вообще не припомню, чтобы мы зависали у неё дома. Генри ещё раз попытался привлечь внимание жильцов:       — Привет? Обри? Кто-нибудь дома? Кел протяжно спросил у двери:       — Приве-е-е-е-ет...? Дверь оказалась незакрытой.       — О! Похоже дверь была открыта. Пойдём внутрь, — предложил Генри. Друзья вошли в дом, который оказался не заперт. Войдя в него, они встретили довольно неприятное зрелище: гостиная, полная мусорных пакетов и бутылок, а перед телевизором отрешённо сидела женщина, которая никак не отреагировала на проникновение других людей в ее дом. Можно было догадаться, что это мать Обри, которой было всё равно на своего ребёнка. Группа друзей пошла дальше и нашла лестницу, ведущую на чердак на крыше. Поднявшись туда, они увидели Обри, сидевшую перед столом, рассматривавшую фотографии из украденного ею фотоальбома Бэзила. На стенке были и другие фотографии, на всех них была изображена Мари. Друзья незаметно подкрались сзади Обри, и Генри начал диалог:       — Эй, Обри! Как ты себя чувствуешь? Обри, услышав голоса сзади себя, перепугалась того, что кто-то проник в ее жилище.       — ... К-К-К-Какого хрена вы тут делаете!? ПРОВАЛИВАЙТЕ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ! — сильно возмущаясь, прокричала Обри на друзей. Обри очень хотела остаться в одиночестве после того, что натворила. Увидев среди друзей Санни, она ещё больше чувствовала себя виноватой. Генри хотел уладить конфликт, и потому он сказал:       — Прости нас за то, что мы ворвались без предупреждения... Мы ненадолго. Мы просто хотели убедиться, что ты в порядке. Обри через несколько секунд сказала:       — Я в порядке!       — Я просто слышал разное... но я хочу услышать про это от тебя. Ты можешь рассказать, что случилось вчера? — дипломатично попросил Генри. Обри немного помолчала, но ещё раз посмотрев на Санни, она выдала:       — ... Э-Это вышло случайно. Я не хотела этого! И всё!       — Санни мог утонуть! Ты знала, что он не умеет плавать! — в злости ответил Кел.       — Я-Я не хотела этого делать... Я просто... не смогла совладать с собой... — защищалась Обри. Кел сказал уже настойчивее:       — САННИ МОГ УТОНУТЬ!!       — Я сказала, что это вышло случайно! Слушай... мне жаль, ладно!? Ты постоянно появляешься везде, куда тебя не просят, и делаешь вид, что ты лучше всех!       — Что ж... Это не я издеваюсь над Бэзилом и не я краду его вещи!       — Хватит так говорить, будто ты всё об этом знаешь! Я ещё раз тебе говорю, что это не твоё дело.       — Но... Это моё дело. Я слышал от Санни и Бэзила о том, что произошло на самом деле, — парировал Кел. — Санни может сам объяснить, что случилось. Сам же Санни уже самостоятельно вступил в разговор, и он неуверенно обратился:       — Обри... Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Я хотел извиниться за то, что произошло. ... Всё это время ты винила Бэзила в том, кто испортил фотографии в нашем альбоме. Но... он в этом не виноват. Глаза Обри наливались злобой и слезами одновременно. Группа слушала Санни.       — Ещё четыре года назад, уже после смерти Мари... я гостил у Бэзила. И... в один день, когда мы вспоминали наше прошлое, Бэзил отвлёкся на просьбу бабушки, и я остался один. И я смотрел на эти фотографии, думая, что без Мари наша группа никогда не станет прежней... И... в один момент... я взял маркер и... зачеркнул эти фотографии. ... Я не хотел уничтожать воспоминания... Мне было больно от того, что Мари больше нет... Но это был не Бэзил. Бэзил не виноват в том, что произошло. И только я виноват в том, что я сделал. И мне стыдно и перед ним, и перед тобой, Обри. И если ты не найдёшь силы простить меня, то я пойму тебя... В комнате царила тишина. Обри стояла, осмысливая услышанное. Кел с пониманием посмотрел на Санни, а Генри думал, как снизить напряжение. Наконец, Генри сказал:       — Так, похоже, я понял, из-за чего произошло недопонимание. Санни, я рад, что ты нашел в себе силы сказать это Обри и попросить у нее прощения за то, что ты сделал. Обри... Я понимаю, что ты злишься из-за того, что рассказал Санни. Но ты и сама знаешь, что тоже была не права по отношению к нему из-за того, что произошло у озера. И если то, что говорит Кел про то, как ты вела себя по отношению к Бэзилу всё это время, правда, то это тоже было неправильно с твоей стороны. Мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже попросила у Санни и Бэзила прощения. Так будет лучше для нас всех. Вновь наступила тишина, которую никто не захотел прерывать. Генри подошёл к стене, на которой висели фотографии с Мари. Он сказал:       — Эй... Это же недостающие фотографии Мари.       — Это... Это всё, что у меня осталось о ней, — сказала Обри.       — Но ты знаешь, что ты не должна была отбирать их у Бэзила. Эти фотографии принадлежат ему, — объяснил Генри.       — Ну... Какая уже разница? Даже если взять эти фотографии... Я уже выбросила остальные. Они теперь где-то очень далеко... — обречённо сказала Обри.       — Они у меня с собой, — ответил Санни.       — Да! Фотоальбом же у Санни! — подтвердил Кел.       — Что? У-У Санни? Но как? Я могу поклясться, что я выбросила его в мусорку. ... Только если... ты и Санни... Ха-ха... Вы правда лазили в мой мусорный бак ради этой штуки? — спросила Обри. Догадываясь, какой будет ответ, Обри опередила:       — Это... типа мерзко. Кел неловко улыбнулся. Генри сказал:       — Обри... Давай положим фотографии Мари обратно в фотоальбом. Все эти фотографии... Они должны быть в одном месте. Санни, положи, пожалуйста, фотоальбом. Санни подошёл к центру комнаты и положил фотоальбом на пол. Группа друзей села рядом с ним, пока Генри собирал пропавшие фотографии со стены. Собрав их все, Генри сказал, чтобы прервать новообразовавшуюся неловкую тишину:       — Давайте, ребята. Мы должны сделать это вместе. После того, как друзья разложили последнюю фотографию, Генри сказал:       — Вот. Теперь всё там, где должно быть! Похоже, всё ещё не достаёт одной фотографии... но, по крайней мере, все остальные в одном месте! Теперь... Чувствуется лучше, не так ли?       — Эх... А нам и вправду было весело, да? — сказал Кел.       — Ага... Похоже, и вправду было, — ответила Обри. Обри молчала, а затем горестно попросила прощения у своих друзей:       — Простите, ребят... Я была такой дурой.       — И ты прости меня, Обри... Я тоже неправильно поступал по отношению к тебе, — сказал Кел.       — Хорошо! Извинения приняты! Теперь мы все снова можем быть друзьями! Кто-нибудь хочет обнимашек!? — неожиданно предложил Генри.       — Да ладно, Хиро! Не сейчас! Ты так смущаешь, — противился Кел.       — Я-Я в порядке... Спасибо. — ответила Обри. После этого неловкого момента Генри вспомнил про Бэзила, которому тоже нужна помощь, и потому он предложил:       — Всё, что нам нужно сделать сейчас — это проведать Бэзила.       — Я согласен... — ответил Санни. — Сейчас он нуждается в нас больше всего. Обри и Кел тоже согласились. На выходе из чердака, Обри сказала Санни:       — И да, Санни... Прости меня за то, что произошло вчера. Я правда этого не хотела!       — Хорошо, Обри. Я понимаю, что ты сделала это от эмоций.       — Спасибо, Санни... Друзья вышли из чердака, а Обри прихватила с собой бейсбольную биту с гвоздями. с которой она никогда не расставалась. Они вышли из дома, и их встретила группа новых друзей Обри. Первой пропавшую подругу заметила Кимберли. Она подошла к Обри и сказала:       — Йоу, Обри! Ты в норме?       — Привет, Ким... Я в порядке... Спасибо, что привела сюда остальных. Затем Кимберли позвала остальных ребят, которые стояли в стороне и даже не заметили появления её подруги. Новые товарищи Обри спрашивали про её самочувствие и звали её позависать вместе с ними, но Обри отказалась, пообещав, что они сделают это завтра. Хулиганы отправились в парк без Обри, а сама Обри вместе со старыми друзьями пошла проведать Бэзила. Как-никак, четыре года непрерывной травли должны были оставить след на их взаимоотношениях, и Обри хотела извиниться перед Бэзилом. Друзья пришли к дому Бэзила. Генри постучался в дверь, и из дома вышла Полли.       — Привет, Полли! Как дела у Бэзила? Мы бы хотели провести время вместе с ним сегодня!       — Оу, привет всем! Я боюсь, что Бэзила нет дома. Он... в больнице. Друзья перепугались, что Бэзил мог где-то пораниться или — что ещё хуже — попытаться что-то с собой сделать, и Кел немедленно спросил:       — Что!? Что случилось? Полли не сразу поняла, в чём проблема, но потом осознала, что её фраза прозвучала крайне неудачно для описания правдивых обстоятельств, и она поправила себя:       — Ой, простите! Позвольте мне уточнить... Бэзил в больнице навещает свою бабушку... Она попала в реанимацию вчера вечером. У друзей появилось плохое предчувствие.       — О нет... Мне очень жаль это слышать, — сказал Генри.       — Вы знаете, когда он вернётся? — спросил Кел у Полли.       — Я-Я не уверена... Может быть, в течении дня. ... Простите... — ответила Полли.       — Вы не будете против, если мы вернёмся позже? Мы все правда очень беспокоимся о нём, — спросил Генри.       — Я совершенно не против. Пожалуйста, приходите. Я думаю, что Бэзил будет рад тому, что его друзья будут рядом с ним. Я рада знать, что у Бэзила есть друзья, которые так сильно о нём заботятся.       — О, это ничего. Друзья... всегда должны быть вместе... Верно, Обри? — спросил Кел.       — Д-Да... Конечно...       — В любом случае, мы вернёмся позже. Увидимся, Полли! — попрощался Кел.       — Хорошо, увидимся! Полли вернулась в дом, и Генри начал рассуждать: — Ну, похоже, мы должны подождать, пока он не вернётся... А до этого, чем бы вы хотели заняться? — Я согласна на то, чтобы просто погулять и что-нибудь поделать, — ответила Обри. — Тогда я предлагаю что-нибудь поделать в помещении! Сегодня слишком жарко, — предложил Кел.       — Конечно, может быть, мы сможем позависать немного у нас дома. А потом, когда станет прохладнее, мы все посмотрим на домик на дереве! — также предложил Генри.       — О да! Мы должны сделать это! Особенно когда с нами ещё и Обри.       — Наш старый домик на дереве, да? Я там очень давно не была... — ответила Обри.       — Да, мы тоже! Мы хотели осмотреть его вчера, но на улице было слишком темно, — вспомнил Кел.       — Что ты думаешь, Санни? Чем бы ты хотел заняться сегодня? Это твой последний день, так что ты должен всем заправлять! — сказал Генри.       — Ага! Ты должен решать, как провести свой последний день в Фарауэй-тауне. Веди нас, Санни, — сказал Кел. Санни принял к сведению то, чем хотели бы заняться все остальные, поэтому он сначала погулял с остальными на улице, затем погостил у братьев и поиграл у них в приставку вместе со всеми, и, в конце концов, ребята отправились домой к Санни. Войдя в дом, Обри сразу же осмотрелась. Она заметила коробки, лежащие то тут, то там, и она спросила у Санни:       — Ого... Похоже, ты и правда переезжаешь, да, Санни? Когда я вижу этот пустой дом, всё кажется таким внезапным. Но для тебя... переезд, должно быть, уже был давно запланирован. Я надеюсь, что ты сможешь найти там покой... или, знаешь... немного счастья. Генри подошёл к двери от заднего двора дома и сказал:       — За эти несколько лет было много несказанных вещей... и болезненных воспоминаний, которые мы держали в себе. Но даже через всё это... я рад, что мы снова смогли стать друзьями. Я счастлив, что мы все здесь... так что мы можем встретиться с этим вместе. Он посмотрел на дверь, осознавая, что там его ждёт. Кел, заметив, что Генри явно чем-то огорчён, сказал ему:       — Всё хорошо, Хиро. Я пойду первым. Он открыл дверь и вошёл в задний двор. За ним последовал Генри, и Санни и Обри остались наедине. Только Обри хотела попросить у Санни:       — Эй, Санни... Когда ты переедешь... Тебе не затруднило бы, если бы ты... Как тут же их позвал Кел:       — Обри! Санни! Вы идёте?       — ... В-Вообще, неважно... Это ничего, — сказала Обри. Она пошла к остальным, как и Санни. Прогуливаясь по заднему двору, друзья замечали вещи, которые напоминали о том прошлом, в котором были они все и была Мари. Вот лежала выцветшая на солнце игрушка, а вот такие же выцветшие машинки. Совсем недалеко стояло две вертушки: одна фиолетовая, а другая голубая. Дальше всех стоял пень срубленного дерева.       — ... Это то место, где Мари...       — Да... Это оно, — прервал Генри, но все понимали, о чём речь. Друзья вспоминали тот самый день — день, когда Мари не стало. Все они думали, что Мари совершила самоубийство, повесившись на ветви этого в прошлом величественного дуба. После инцидента отец Санни срубил это дерево, но пень, оставшийся после него, оставлял друзьям напоминание о том, что произошло в тот злосчастный день. Обри сказала:       — Такое чувство, будто это произошло сто лет назад... но я всё ещё прекрасно помню этот день.       — Этот... Этот день был очень загруженным. Утром я шёл с мамой купить какую-нибудь классную одежду и обувь. Мы провели весь день в магазине и пришли домой только к вечеру, — вспомнил Генри.       — Я тоже помню этот день... Я шёл к парикмахеру с папой. О, да! Ты же тоже была там со своим папой, Обри! Мы же к чему-то готовились, разве нет? — спросил Кел.       — Да, готовились. Мы собирались посмотреть концерт Мари и Санни... Он должен был состояться в ту ночь... но... когда мы пришли домой вечером... Обри не договорила. Когда друзья пришли домой вечером, они узнали о том, что Мари повесилась, и концерт отменён. С тех пор их жизнь не могла снова быть прежней. Ребята вновь посмотрели на пень. Кел говорил:       — Даже спустя столько времени... Я-Я всё ещё не понимаю, почему она сделала это.       — Я... Я не думаю, что мы когда-либо поймём, — сказала Обри. Лицо Генри было наполнено горем. Он попытался отвлечь остальных от обсуждения этой темы:       — ... Эй, ребята... Давайте... Давайте пойдём дальше. И ребята согласились. Правее от пня была спрятана дорога посреди деревьев, и она вела к тому самому домику на дереве, которые друзья делали вместе со своими родителями вместе. Они поднялись вверх по лестнице и вошли в этот домик. Первым вошёл Санни. За ним последовала Обри, а следом поднялись Кел и Генри. Домик был в очень плачевном состоянии: из стен прорастали сорняки, а сами стены значительно обветшали. Но в то же время, в нём ничего не менялось с тех пор, как Мари умерла. Будто этот домик застыл во времени в день её смерти. Генри заметил:       — Вау... Это место видело более хорошие времена... но выглядит так, будто вещи остались там, где мы их оставили.       — Здесь всё ещё остались все наши старые вещи! Эй, смотрите! Вот наши игральные карты! Я играл в карты лучше всех, правда, ребят? — вспоминал Кел. На полке лежала старая игрушка Обри, с которой та никогда не расставалась, когда она была маленькой. Она взяла её и осмотрела:       — Мистер Баклажан... О, ты такой грязный... На углу комнаты стопкой лежали старые кулинарные книги, и среди них были и те, которые купила Мари на день рождения Генри. Он подошёл к ним и сказал:       — Посмотрите на все эти старые книги... Так вот куда делись мои кулинарные книги!       — Ай! Похоже, я наступил на косточку! Ах, чувак... Какие же хорошие времена, — сказал Кел, случайно наступив на косточку, предназначенную для игры в бабки. Также на полке стоял тостер, который не был ни к чему подключен и из-за этого был совершенно бесполезным. Генри осмотрел его и сказал:       — Хм-м... зачем здесь нам нужен был тостер? ... А, я вспомнил! Кел принёс сюда этот тостер! Он сказал, что он хотел готовить со мной с его помощью... Кел был таким странным ребёнком... Всё в этом домике напоминало о прошлом. Это и не мудрено, ведь всё, что там было, было результатом их совместного труда. На полу стоял горшок с бумажными растениями. Их вместе сделали Бэзил и Обри. В домике был ещё и телевизор, который сюда притащил Кел. Он был очень расстроен, когда понял, что он не сможет использовать его, ведь к домику не было проведено электричество. Здесь также была бейсбольная бита. Мари играла в софтбол, но после того, как она повредила своё колено, она бросила его. Осмотрев домик, Санни заметил ещё кое-что. На стене висела слегка выцветшая фотография, на которой друзья праздновали окончание строительства домика на дереве. Но не только это привлекло внимание Санни. Держа фотографию, он почувствовал своими пальцами какой-то объект, приклеенный к картинке. Он повернул её и увидел какой-то ключ, приклеенный скотчем, а под ним была еле выведена надпись: «Не забудь. Она в ящике с игрушками». Санни взял ключ и положил его в карман. Обри заметила, как Санни держал фотографию, и позвала остальных:       — Эй... смотрите... Санни нашёл нашу фотографию. Мы все выглядим... такими счастливыми...       — А в фотоальбоме же была пропавшая фотография? Должно быть, это она! — воскликнул Кел.       — Эй, ты прав, Кел! Достань свой фотоальбом, Санни. Мы должны добавить её! Санни положил фотоальбом на пол и вклеил недостающую фотографию. «Та-да! Всё лето мы работали над домиком на дереве в заднем дворе у Санни, и сегодня он наконец-то достроен! Хиро и его папа сделали большую часть работы, но Обри и я сделали бумажные растения, которые можно поставить на подоконник! Я сам уверен, что мы все сделали очень хорошую работу!» Фотоальбом Бэзила был полностью восстановлен, и все фотографии лежали на своих местах. Генри сказал:       — Вы знаете... Возможно, это последний раз, когда мы вместе находимся здесь, в этом домике на дереве. Теперь, когда фотоальбом завершён... мы должны просмотреть его в последний раз.       — Хорошая идея, Хиро! Фотоальбом уже открыт, значит мы можем начинать... верно, Санни? Давайте начнём с начала. Друзья все вместе просматривали фотоальбом и все вместе вспоминали прошлое. Генри сказал:       — ... Ох, Мари... Я так по ней скучаю.       — ... Я... Я тоже по ней скучаю... — подавленно сказала Обри.       — Эй... Ну же, ребята! Чего такие грустные? Посмотрите, мы все снова вместе... Мари была бы так счастлива за нас! — подбодрил остальных Кел.       — Да, ты прав... Она была бы счастлива. Эх... Только бы Бэзил был с нами тоже. Услышав имя Бэзила, Обри спохватилась и попыталась уйти. Кел спросил у неё:       — А? Эй, Обри! Что такое? Она выбежала из домика на дереве, и Кел и Генри помчались за ней. Санни взял фотоальбом и подоспел к остальным. Обри стояла перед пнём, а позади неё стояли братья. Она воткнула розовую вертушку на этот пень. Затем она начала рассказывать:       — Вы знаете... после того, как мы все разошлись... я чувствовала себя так одиноко. Но теперь я понимаю, что именно я отталкивала от себя остальных. Через несколько месяцев после смерти Мари... всё так быстро поменялось. Санни и Бэзил стали более закрытыми... Кел завёл новых друзей из спорта... а Хиро слишком усердно занимался учёбой. Я так сильно злилась на то, как шла жизнь. Я чувствовала, как все бросили меня... и бросили Мари тоже... Но я не видела, что все переживали горе по-разному. Санни уже рассказывал про то, как он замарал фотографии, в том числе фотографии Мари. Но на этом ничего не прекратилось. Всё это время я думала, что это сделал Бэзил, потому что... а кто ещё, кроме него, это мог сделать? К тому моменту Санни уже не посещал школу и, похоже, всё своё время находился дома. И... когда я увидела испорченные фотографии дома у Бэзила... я была очень зла на него. Я не могла поверить в то, что он мог так поступить! И когда я украла его фотоальбом... я тут же попыталась очистить эти фотографии. У меня получилось, и на фотографиях уже не было никаких следов. Но я больше не могла себе позволить, чтобы другие посмели снова стереть эти воспоминания. Так что я решила оставить фотоальбом у себя. Я думала, что я делаю это ради Мари, но... Но я не могла понять, насколько всё это было болезненно для Бэзила... После того случая я перестала общаться с ним. И когда я завела новых друзей, которые с радостью приняли меня... я хотела окончательно забыть о том, что когда-то мы с Бэзилом были хорошими друзьями. Я начала травить его перед одноклассниками... и мои друзья следовали моему примеру... Мы обзывали его, толкали... и иногда слишком сильно... Я осознавала, что Бэзилу было очень больно, но... он терпел всё это, а я продолжала издеваться над ним, потому что... я не могла простить ему то, что он сделал, и я понимала, что он не сможет дать мне отпор. Всё дошло до того, что Бэзил стал очень редко приходить в школу... а когда он видел нас, то... он пытался не попасться нам на глаза... И всё это время он хотел вернуть свой фотоальбом. Каждый раз, когда он просил его вернуть у меня, я посылала его, обзывала "гадом" и уходила от него прочь, а один раз... я запугала его, чтобы он больше никогда со мной не говорил. ... Я только сейчас понимаю, насколько я была неправа с ним... И я бы так хотела, чтобы он был здесь, чтобы я извинилась перед ним... Я... Я была такой мерзавкой... Обри села на колени и зарыдала. Кел и Генри подошли к ней, чтобы её поддержать. Генри сказал:       — Эй... Всё хорошо, Обри. Мы все совершаем ошибки.       — В тот момент, я не совсем понимал, что происходит... Я боялся, что я каким-то образом сделаю только хуже... поэтому я решил отстраниться от всего этого. Мне очень жаль тебя, Обри... мне очень жаль Бэзила... и мне жаль тебя, Санни. Я был достаточно дерьмовым другом, если я не смог предотвратить всё это, — сожалел Кел. Генри сказал Келу:       — Тогда ты был очень маленьким, Кел, но я — самый старший... поэтому я должен был позаботиться обо всех. Я... Я просто... Генри вспомнил про то, как он переживал смерть Мари, и его лицо вновь налилось горем.       — Ах... Нет, всё хорошо... Теперь все здесь... так что всё нормально. *шмыг* Я не... Я не заслуживаю таких друзей, как вы, — говорила Обри, продолжая плакать.       — Не говори глупости, Обри. Конечно заслуживаешь. Даже учитывая то, что мы узнали от тебя, ты нашла в себе силы рассказать про это. Это правда было огромной ошибкой с твоей стороны, и мы рады, что ты признала её перед всеми нами, — сказал Генри.       — Всё в порядке, Обри... Я обещаю, что с этого момента я всегда буду рядом с тобой! — пообещал Кел.       — Да... Я тоже обещаю... Мы все должны быть рядом друг с другом! — пообещал Генри. Обри встала. Неожиданно Генри предложил:       — Эй, а знаете что? Я думаю, что это идеальное время для групповых обнимашек! Кел немедленно согласился:       — ГРУППОВЫЕ ОБНИМАШКИ!? О-О-О, ДА! Я С ВАМИ!!       — П-Подождите-ка! — спешно сказала Обри, но было уже поздно.       — КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ, МЫ НЕ ВИНОВАТЫ! — подтвердил свои намерения Генри. Он подтолкнул Санни ко всем остальным, и ребята оказались в объятьях братьев. Спустя очень долгое время ребята смогли найти общий язык и вновь стать друзьями. После того, как они закончили, Обри сказала остальным:       — Мы должны проверить, вернулся ли Бэзил домой. Мне нужно извиниться перед ним... и... как сказал Санни... возможно, он нуждается в нас больше всего. Все остальные согласились, и они прямиком пошли домой к Бэзилу. К этому моменту Бэзил уже успел прийти домой. Он вернулся из больницы и молча заперся в своей комнате, осознавая то, чему он стал свидетелем. Его настигло ужасное: его бабушка скоропостижно скончалась в больнице. Мальчик был раздавлен и не хотел ни с кем говорить. Ребята пришли вовремя, и Санни постучался в дверь дома Бэзила. Оттуда вышла Полли, которая, увидев друзей, сказала:       — Ох... Слава богу, что вы вернулись...       — Что-то случилось? — поинтересовался Генри.       — Ну... Бэзил вернулся домой, но... Он не разговаривает со мной, — ответила Полли.       — О нет... Мы можем как-нибудь помочь ему? — спросил Генри.       — Сейчас сложно сказать. Когда Бэзил вернулся, он пошёл в свою комнату и там закрылся. С этого момента я не смогла вытянуть из него ни слова. Может быть, ему просто нужно побыть наедине... но... я не знаю... Я просто волнуюсь. Вы хотели бы попробовать поговорить с ним?       — Конечно! Мы сделаем всё, что сможем, чтобы помочь, — ответил Кел.       — Спасибо вам всем... Входите в любое время, когда будете готовы, — сказала Полли и вошла домой. Друзья вошли в дом вслед за ней и немедленно направились в комнату Бэзила. Первым поговорить попробовал Генри:       — Привет, Бэзил, это Хиро. Я здесь с Келом, Обри и Санни. Мы все здесь, чтобы увидеться с тобой! Мы можем как-нибудь помочь? Мы просто хотели, чтобы ты знал, что мы здесь. Дай нам знать, если тебе что-то нужно, хорошо? Бэзил никак не ответил. Полли вздохнула и сказала:       — Может, ему просто нужно побыть одному... Правда, простите меня за беспокойство.       — Не волнуйтесь об этом, Полли... Мы все через это проходили. Если я и узнал что-то новое за эти несколько дней... так это то, что друзья должны быть рядом друг с другом! Бэзил прекрасно слышал, что говорил Генри за дверью, но он был не в силах открыть ему дверь или даже как-то ответить ему. Следом за ним инициативу проявил Санни:       — Давайте попробую я. Он меня послушает.       — Кстати, да, Санни. Ты проводил с ним достаточно много времени. Может, к тебе он прислушается, — согласился Кел. Санни подошёл к двери и сказал в замочную скважину:       — Бэзил, это я, Санни. Я очень переживаю за тебя и твоё самочувствие. Я хочу помочь тебе. Пожалуйста, ответь мне хоть как-нибудь... Бэзил хотел, чтобы Санни поддержал его в такой тяжелый момент в его жизни, и был очень рад услышать его, и потому через некоторое время он нашёл силы встать и отпереть ему дверь. Услышав щелчок, Санни сказал остальным:       — Он открыл... Подождите здесь. Я поговорю с ним один.       — Почему бы не зайти всем вместе? Он обрадуется, когда нас встретит! — спросил Кел.       — Он чем-то очень подавлен. Возможно, это как-то связано с его бабушкой. Я думаю, что с ним нужно поговорить наедине, — возразил Санни.       — Похоже, Санни прав. У Бэзила явно что-то произошло, и он не хочет ни с кем говорить. Но раз он открыл дверь Санни, то это наш шанс помочь ему, — подтвердил Генри.       — Только Санни... Пожалуйста, передай Бэзилу, что мне стыдно за то, как я вела себя с ним, — с огорчением сказала Обри.       — Хорошо, — сказал Санни, — Попробую. Обри поблагодарила его. Санни медленно открыл дверь и заглянул в дверной проём. Он заметил, как Бэзил сидит у стены, сжимая руки в ногах. Можно было увидеть, что Бэзил тихо плачет и что он не в состоянии с кем-то говорить. Санни вошёл комнату и закрыл дверь. Он медленно подошёл к Бэзилу, но тот будто его не замечал. Он присел рядом с ним и попробовал начать диалог:       — Бэзил, ты как?... Всё в порядке? Мальчик не ответил. Санни снова попробовал поговорить:       — Бэзил, прошу, скажи мне, что произошло... Это связано с твоей бабушкой? Бэзил молчал, но через некоторое время косвенно подтвердил опасения Санни:       — Бабушка... Она... Он не смог договорить, и из его глаз с новой силой полились слёзы. Санни понял, что случилось, и он положил руку на его плечо и сочувственно сказал:       — Мне очень жаль, Бэзил... Я могу как-то тебе помочь? Бэзил сказал лишь:       — Санни... П-Пожалуйста... останься у меня... Бэзил был внутренне опустошён. Абсолютно беззащитный и беспомощный перед случившимися обстоятельствами, он желал, чтобы Санни ему помог и как-то утешил. Санни сказал:       — Хорошо, я останусь. Ради тебя. Он обнял Бэзила. Бэзил слабо обнял его в ответ. Отпустив друга, Санни сказал:       — Сейчас я поговорю с друзьями, а потом вернусь к тебе. Ты не против? Бэзил не ответил. Санни медленно встал, пошёл к двери и зашёл в коридор, где стояли Кел, Генри, Обри и Полли. Последняя сразу же спросила:       — Как там Бэзил?       — Ему нужно побыть одному. Вы уже рассказывали про то, что произошло с бабушкой Бэзила... Генри сразу понял, в чем дело:       — О нет... Я догадывался об этом... Кел и Обри тоже осознали, в какой ситуации находится Бэзил. Санни продолжил:       — Я останусь дома вместе с ним, чтобы он знал, что он не одинок.       — Эй, а хорошая идея, Санни! Мы тоже должны остаться, ради Бэзила! — сказал Кел.       — Я согласна, — сказала Обри.       — Да... В прошлый раз мы совершили ошибку, не будучи вместе, когда это было необходимо. В этот раз... мы будем вместе, — сказал Генри. Генри спросил у Полли, можно ли остаться у Бэзила дома на ночь, и когда она согласилась, Кел сказал:       — ОТЛИЧНО! ЧУР ДИВАН МОЙ!!       — Ах, это всё происходит так быстро! Тогда хорошо. Раз Кел хочет диван, то у остальных будет одеяло! У нас их много. Сейчас я их принесу. Полли пошла собирать одеяла. Обри возмутилась:       — Хмф... Почему это диван твой? Он ответил:       — Ну, как же! Я раньше всех предложил! Обри вмазала Келу пощёчину, и он от неожиданности сказал:       — Ай, больно! Друзья собрались вместе и отправились в гостиную. Кел, Обри и Генри готовили ночлежку около телевизора, а Санни за ними наблюдал. Наконец-то вся группа друзей была в сборе, спустя 4 долгих года. Хоть Бэзила и не было с ними, но он всё-таки тоже, через призму скорби и горечи, осознавал, что у него остались друзья, которые хотели и могут ему помочь и поддержать. Санни решил вернуться к Бэзилу, как он и обещал, и предупредил всех остальных:       — Я пойду к Бэзилу, чтобы побыть вместе с ним.       — Хорошо, Санни. Наверное, так будет лучше, — разрешила Полли.       — Санни, давай я тоже пойду, — предложила Обри. — Я всё ещё чувствую вину за то, как я поступала с ним...       — Обри?... Ну... хорошо, пойдём. Они пошли к комнате Бэзила. Даже не постучавшись, Санни открыл дверь. Обри с битой наперевес первой вошла в комнату, и только Бэзил увидел ее с холодным оружием в проходе, он закричал:       — А-А-А-А!! ОБРИ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БЕЙ МЕНЯ!! Он рефлекторно сжался и закрыл лицо руками. Обри от неожиданности отпустила бейсбольную биту, и та с грохотом упала на пол. Услышав крик и звук падения биты, Санни немедленно пробежал мимо Обри прямиком к Бэзилу и, обняв его, мгновенно начал его успокаивать:       — Тихо-тихо-тихо... Бэзил, всё хорошо, я рядом с тобой... Обри не будет тебя бить... Она хотела извиниться перед тобой... Не бойся... Пожалуйста... Бэзил очень опасался Обри с того момента, как она с её новой группой друзей начала издеваться над ним. Обри не могла не осознавать, как Бэзил относился к ней после того, что она делала с ним. Она собственными глазами видела, к чему привели ее издевательства и унижения. Но она искренне хотела положить конец своим издевательствам после того, что произошло возле озера и после того, в чём она призналась своим друзьям, и чтобы сделать это, она должна была извиниться перед Бэзилом. Тот всё еще плакал, и Обри, наблюдая за тем, как Санни пытался его успокоить, чувствовала себя препогано. Обри заговорила первой:       — Бэзил, п-послушай! Я... Я хочу извиниться... Обри подошла к Бэзилу, чтобы высказаться:       — Мне... Мне стыдно за то, как я поступала с тобой... Мне стыдно за то, как я травила тебя, называла гадом и обвиняла тебя в испорченном фотоальбоме, когда это сделал Санни... Мне стыдно за всё, что сделали мои друзья по отношению к тебе... Я... Она упала на колени, и на её лице были видны слёзы. Она говорила:       — Я была дурой! Пожалуйста, прости меня! Я обещаю, что я изменюсь и больше никогда не буду так поступать! Я прошу тебя! Бэзил, увидев эту картину, пришёл в себя. За маской неприступности и задиристости Обри скрывались хрупкость, чувствительность и насильно потаённая привязанность ко своим старым друзьям, и эта маска окончательно спала. Бэзил видел, что перед ней не та Обри, которая издевалась над ней все эти годы, а та маленькая и очень искренняя Обри, которая любила своих друзей и была готова постоять за них горой. Бэзил отпустил Санни, подполз к Обри и, некоторое время помолчав, сказал:       — Обри... ... Я... Я могу понять, как ты себя чувствуешь... Он молчал, а затем внезапно для Обри обнял ее и попросил у нее:       — И... ты тоже прости меня... за то, что я ничего не сказал... Я... Я просто... Бэзил не договорил, и Обри сказала:       — *вздох* Всё хорошо... Всё это время я была неправа... Я виновата перед тобой... Мне очень стыдно... Наконец-то, спустя столько лет недопонимания Обри и Бэзил смогли простить друг друга. Они вспомнили, что когда-то они были настоящими, хорошими друзьями. Чтобы закрепить это, Санни обнял обоих ребят. Обри была немного смущена и попросила:       — Эй, Санни... Может, не надо?... Ребята всё же отпустили друг друга. Они были готовы начать всё сначала. Обри спросила у Бэзила:       — Бэзил, ты же не держишь зла на меня... после всего этого?...       — Нет, Обри... Я... Я понимаю тебя... И я вижу, что... даже... после всего этого... ты осталась прежней, Обри...       — Ты хочешь увидеться с остальными? — искренне поинтересовалась Обри.       — Ох... Наверно, я останусь здесь... Мне всё ещё нужно о многом подумать...       — Что ж... Тогда я пойду... Увидимся, Бэзил. Обри подняла лежащую на полу биту и удалилась из комнаты, а Санни и Бэзил остались вдвоем. Некоторое время они молчали, но Бэзил прервал тишину и поблагодарил Санни:       — Санни... Спасибо тебе... за то, что привёл Обри... ... Когда я увидел её у двери... с битой... я очень сильно испугался... Я подумал, что она станет бить меня... из-за... фотоальбома... Но... благодаря тебе... она смогла понять меня... и я смог понять её... Ты... правда очень помог мне...       — Бэзил... Я не мог поступить по-другому. Потому что вы мои друзья... А ты — мой лучший друг, — тепло ответил Санни. Уже привычным образом Санни и Бэзил обнялись, на этот раз достаточно быстро. Санни хотел проверить самочувствие Бэзила, и он спросил:       — Скажи, тебе лучше? Бэзил ответил:       — Мне... немного лучше... Спасибо тебе... Но... Санни... Мне... всё ещё нужно... немного побыть с собой...       — ... Я понимаю тебя... Не буду мешать тебе...       — Только пожалуйста... Санни... Бэзил не договорил. Санни предугадал то, о чём хотел попросить его друг, и он был не против остаться дома у Бэзила. В то же время, он также собирался провести время с остальными ребятами, и Санни сказал:       — Бэзил, всё хорошо... Мы останемся у тебя дома. Ты не против?       — Ах... Н-Нет... Я не против... Я... Я поговорю с остальными позже... — ответил Бэзил.       — Хорошо. Ну... Увидимся, Бэзил... Санни очень нехотя вышел из комнаты, и хороший настрой Бэзила моментально пропал. Он сел у стены, сжав руки в коленях и продолжая думать о том, как быть дальше. В его голове вертелись самые разные плохие мысли, прежде всего о том, что произошло с его бабушкой и тем, что случилось с Мари четыре года назад. Воспоминания прошлого ещё больше ранили его и без того травмированный рассудок, когда он продолжал думать о Мари. Но он не мог просто это забыть. Он ненавидел себя за то, что в тот момент он не смог помочь Мари. Из-за чувства своего ничтожества он все эти годы мыслил о том, чтобы совершить суицид. Он бы и хотел, чтобы кто-то побыл вместе с ним в комнате, чтобы он не наделал с собой глупостей, но Бэзил не мог попросить кого-то об этом. А теперь, когда он был предоставлен самому себе, ему ничто не мешало уйти быстро и незаметно для друзей и Полли. Его рука была готова уже сейчас протянуться к садовым ножницам, готовые пронзить его живот, оставив их с ещё одним большим горем. Но мысль о близких и друзьях сдерживала его от этого поступка. Пока сдерживала. Санни пришёл к своим друзьям, и Кел позвал его:       — Санни, мы уже заждались тебя! Присоединяйся к нам! Санни сел рядом со своими друзьями, присоединившись к их времяпрепровождению. Друзья беззаботно, как в детстве, смотрели телевизор и говорили по самым разным темам, вмиг позабыв о тех конфликтах и ссорах, которые были между ними ещё совсем недавно. Они были действительно рады тому, что были вместе, и Санни тоже ощущал счастье от того, что он смог выполнить данное самому себе обещание. Полли принесла обещанные одеяла, и ребята расстелили их под себя. Ребята просидели вместе вплоть до самой ночи. За окном уже стемнело, а в гостиной был выключен свет. Пора было спать. Генри обратился к Санни:       — Эй, Санни... Я знаю, что, возможно, ты не так себе представлял свою последнюю ночь в городке. Но я просто хочу, чтобы ты знал, что даже несмотря на то, что завтра ты уезжаешь... мы всегда будем друзьями. Обри с недоверием сказала:       — Фу... Это так банально, Хиро.       — Эй! Я просто говорю то, что я думаю! — ответил Генри.       — Хе-хе... Хиро всегда был таким большим душкой... Прямо как ты, Обри, — подколол Кел.       — Ч-ЧТО ТЫ СКАЗАЛ!? — недовольно воскликнула Обри. Генри наблюдал за этой картиной и говорил:       — Ха-ха... Так приятно тусоваться вместе снова. Я был очень сильно занят школой и учёбой. У меня больше не остаётся времени, чтобы заводить друзей.       — Ну... У тебя всегда будем мы... наверное, — неуверенно сказала Обри.       — Видите... Я же говорил! Посмотрите, кто тут душка! — снова подколол Кел Обри. Обри лишь хмыкнула. Кел продолжил:       — Но да... это правда. Я знаю, что мы всегда будем рядом друг с другом. Типа, я знаю, что Мари всё ещё вместе с нами. Генри вспомнил про Бэзила и про то, что он с Келом ещё не виделся с ним, так что он сказал:       — Знаешь... Я надеюсь, что мы все вместе сможем увидеться с Бэзилом, прежде чем ты уедешь, Санни. Было бы круто попрощаться надлежащим образом... Обри рассказала:       — Хиро, ты знаешь... Я поговорила с Бэзилом... И он простил меня.       — Я очень рад это слышать, Обри. То, что вы нашли общий язык, означает, что ничего не потеряно. Я уверен, что он понимает то, как ты чувствовала себя всё это время, — сказал Генри.       — Эх... Спасибо, Хиро. Я тоже надеюсь на это, — ответила Обри. Кел уже хотел спать, и, зевая, он сказал:       — Блин... Я хочу спать. Несколько секунд спустя Кел захрапел. Его способность очень быстро засыпать сильно удивила Обри, и она сказала:       — Что за... Он уже уснул!? Кел продолжал храпеть. Генри ответил:       — Ага, в этом весь Кел... Он ни капли не изменился в этом. Затем он ещё раз обратился к Санни:       — Эй, Санни... Спасибо тебе за всё. Тебе, возможно, тяжело покидать свой дом спустя всё это время... но я правда ценю то, что ты сделал для нас. И, эй! Завтра — большой день! Я надеюсь, ты не слишком беспокоишься о переезде на новое место... Во всяком случае, у тебя есть мы! Жизнь становится лучше. Нужно оставаться позитивным. Обри сказала:       — Хм-м... Жизнь становится лучше, ага... Эй, Санни... Когда ты переедешь... тебе стоит... может быть, приехать погостить к нам через некоторое время или типа того.       — Ага! А затем, мы все пойдём за сэндвичами! Или, может быть, мы все пойдём в парк... или на пляж... или просто посидим дома и посмотрим телевизор... Кто знает? Мы можем сделать всё! — воодушевлённо сказал Генри.       — Хех... Звучит очень здорово. Как ты думаешь, мои новые друзья смогут присоединиться? — спросила Обри.       — Конечно, Обри! И спрашивать не нужно! В конце концов, чем больше, тем веселее, — ответил Генри. Кел ненадолго проснулся, разбуженный разговором ребят, и сказал остальным:       — Ну же, ребят... Уже пора спать...       — Хе-хе... Да, да... Спокойной ночи, ребят... — сказала Обри.       — Спокойной ночи, Кел. Спокойной ночи, Обри. Спокойной ночи, Санни. Увидимся утром... — сказал Генри. Пожелав друг другу спокойной ночи, ребята заснули. С тёплыми мыслями о своих друзьях заснул и Санни.