ОМОРИ: Другой путь

Но поспать в этот день спокойно Санни не было суждено. Он увидел сон, который заставил его вспомнить то, о чем он желал навсегда забыть. То, из-за чего вся группа друзей перестала общаться. То, из-за чего Санни и Бэзил ненавидели себя. И, возможно, то, что они смогут принять, лишь признавшись в этом перед остальными друзьями. Санни очутился в Белом пространстве. В этом пространстве он никогда не был, но в нём всегда было его альтер-эго, которое защищало Санни от травмирующих воспоминаний. Санни вдалеке увидел чёрно-белую фигуру двенадцатилетнего себя. Омори. Именно он не позволял вырваться горю и ненависти на волю. Он молчаливо стоял в своей комнате без стен. Совершенно безэмоциональный и безмятежный. Рядом с ним висела чёрная лампа. Та лампа, которая подавляла мысль о возможном проникновении этих воспоминаний в волшебный мир Омори. Санни подставил руку под неё, и она упала. Не в силах держать в закромах свои страхи и свою травму дальше, он разбил лампочку, и в мгновение Белое пространство окунулось во тьму. На небольшом участке света образовалась то самое "что-то", которое появлялось позади него в зеркале. Он подошёл к нему, и по очереди он встречал те страхи, которые ранее терзали его: страх высоты, утопления и пауков. Но, победив эти страхи раньше, он выстаивал эти вызовы. Финальным страхом стал страх последствий своих действий, страх того, что ужасная правда выйдет наружу. Санни был напуган, и он лишь видел размытый силуэт. Успокоившись и сфокусировав взгляд, он увидел повешенное тело Мари. Санни чувствовал, что его жизнь находится в опасности. "Что-то" настигало мальчика, и он проходил через тяжелейшие страдания. Его лёгкие сжимались, сердце билось птицей в клетке, а пальцы не переставали трястись. Но он держался, и в конечном итоге, с большими усилиями, он чувствовал, как его дыхание успокаивается, а сердце бьётся всё реже. Взяв всю свою смелость в кулак, он научился преодолевать, и Санни открыл глаза, чтобы посмотреть своему страху в лицо. На полу на свету лежала лампочка. Не чёрная, самая обыкновенная. Санни взял её, встал напротив света и очутился в парке, по бокам ограниченном деревьями. На его пути лежали ворота, и чтобы их открыть, он должен был поднимать странные фотографии деревьев. В конце дороге он увидел Бэзила с венком, стоящего напротив своего лучшего друга и держащего в левой руке свой драгоценный фотоальбом на небольшом лугу. Сзади него стоял величественный дуб. Он ждал здесь Санни с самого начала. Тот подошёл к другу, и Бэзил заговорил:       — Санни... Наконец-то ты здесь. Я всегда мечтал о том, что ты вернёшься за мной... Но, возможно, уже слишком поздно. Он промолчал, чувствуя то, с чем придется столкнуться Санни, но он продолжил:       — Правду того дня будет трудно принять. После того, что ты увидишь... ты должен оставаться сильным. И если сможешь... Пожалуйста, прости меня... Затем Бэзил отдал свой фотоальбом Санни и освободил дорогу к дыре в дереве. Бэзил продолжил:       — Для нас ещё осталась надежда... потому что ты здесь. Я верил в тебя, и ты вернулся ко мне... так что пожалуйста... поверь в меня тоже. Санни вошёл туда, в обитель травмы и самобичевания. Через мгновение Санни оказался в гостиной своего дома. За ним заперлась входная дверь, и теперь выйти отсюда не представляется возможным. Из телевизора, из окна и из двери на задний двор исходило красное свечение, к которому Санни испытывал странное влечение. Перед дверью в прихожую виднелись какие-то тени, напоминавшие чьи-то женские волосы. На кресле сидела мать Санни, плакавшая после того, что она узнала. Она говорила:       — Моей единственной дочери... не стало. А ты... ты мой единственный сын. Я не могу... потерять тебя тоже. Пожалуйста, будь хорошим мальчиком, Санни... Пожалуйста, будь... хорошим мальчиком... На полу лежали две фотографии. Пути назад уже не было, и Санни подобрал их. На одной из них было видно, как кто-то открывает дверь в прихожую, а на второй — то, как Бэзил, отражавшийся в зеркале, с напуганным выражением лица открывал дверь на задний двор, будто бы таща кого-то с собой. Все эти фотографии были моментами из памяти Бэзила, когда он был дома у Санни четыре года назад. Подобрав фотографии и положив их в фотоальбом, фигура матери исчезла. Санни вошёл в дверь в прихожую. Он оказался в очень большой комнате, в которой было много больничных коек, и на некоторых из них к капельницам были подключены пациенты. На одной из этих коек была фотография. На ней кто-то, очень сильно напоминавший Санни, сидел около кровати, на которой кто-то лежал. На полу тоже лежала картинка, на которой уже было видно, как Санни трогал Мари, лежащую в кровати, за руку, пытаясь её разбудить. Каждый раз, когда Санни подбирал фотографии, пациенты на койках исчезали, и взяв ещё фотографию, на которой Санни сидел рядом со своей сестрой, держась за голову, в комнате осталось лишь несколько пациентов, и один из них не был соединён с катетером, а кровь капала из пакета, образовав небольшую лужицу. Этот человек не дышал. После того, как Санни подошёл к телу и осмотрел его, за окном начал излучаться красный свет, как в предыдущей комнате. Санни подошёл к окну и оказался у себя дома, на втором этаже, прямо напротив лестницы. Всё это время его лицо сильно искажалось, окровавливаясь и становясь гнилым. Сама лестница была фантасмагорически длинной, а у её подножия виднелось что-то чёрное, опять напоминавшее чьи-то женские волосы. На полу появилась фотография, на которой была видна Мари, которую кто-то тащит вверх по лестнице. Санни пошёл дальше, и на его пути попалась ещё одна фотография, где было видно, как он же спускался по лестнице. В конце концов, он дошёл до конца и поднял ещё одну фотографию, на которой у подножья лестницы лежала Мари. Вдруг Санни оказался в своей комнате. Справа на кровати лежала Мари, которая не подавала признаков жизни. Перед Санни стоял Бэзил, а на полу лежала очередная фотография. В ней Бэзил держался руками за плечи Санни, будто пытаясь его утешить. Бэзил повторял и повторял:       — Санни... Не волнуйся... Всё будет хорошо. Санни вышел из комнаты и оказался на сцене, в стороны повторяющую саму себя. Пюпитр обрамляли чёрные отростки, и Санни не мог к нему подойти вплотную. "Что-то" препятствовало ему подойти ближе. Вне сцены всюду лежали картинки, и каждый раз, когда Санни подбирал их, "что-то" отрывало ему палец. На первой фотографии Бэзил, видно, в слезах, закрывал своё лицо руками, а на заднем плане Санни пытался разбудить Мари. На второй фотографии крупным планом была изображена Мари после того, как она, судя по всему, упала с лестницы. На третьей фотографии Санни и кто-то ещё тащили тело Мари вниз по лестнице. В четвёртой фотографии Санни тащил Мари до кровати. На пятой фотографии, которая лежала возле пюпитра, была видна разбитая скрипка у подножия лестницы. Взяв эту фотографию, "что-то" схватило Санни, и он оказался в открытом пространстве, повсюду ограниченном музыкальными инструментами. Очередные фотографии лежали под лучами света. Санни взял одну, на которой было видно как он и Мари стояли на втором этаже. Было видно, как Мари кричала на него, пока тот её слушал, а за этим Бэзил наблюдал из-за двери в прихожую. Вдали появилась ещё одна фотография. Подобрав её, Санни увидел то, как Мари попыталась заградить ему дорогу, когда тот попытался уйти. Вокруг Санни появились руки, которые указывали пальцем на мальчика. Будто это он виноват в том, что случилось с его сестрой. Резко засветило, и Санни оказался в комнате, в которой он уже был в Чёрном пространстве, когда он хотел узнать правду вместе с Бэзилом. Лампа и дверь на задний двор стояли там же. Но в тот момент у Санни не было лампочки, чтобы появился свет, а в этот раз он вкрутил её, и в комнате стало светлее. На стене висели зачёркнутые семейные фотографии и зеркало. На полу лежала ещё одна фотография, которая уже самым прямым образом объясняла, что на самом деле произошло с Мари: Санни столкнул свою сестру с лестницы, и та, не удержав равновесие, упала вниз, разбившись насмерть. Лицо Санни напоминало кровавое месиво. Открылась дверь на задний двор. Кроваво-красное одеяло оплетало небосвод. Впереди стояли ворота, и чтобы они открылись, нужно было разложить все собранные ранее фотографии в фотоальбом. Впереди были фотографии верёвки, лежащей рядом с деревом, рук Бэзила, пытавшиеся завязать узел, фотография свисающих ног и, в конце концов, фотография самой Мари, свисающей с дерева. В конце пути находился тот самый величественный дуб. Виселичный шнур отбрасывал тень "чего-то". У дерева лежала последняя фотография. Санни подобрал её, и фотоальбом был завершён. Картинки поочерёдно складывались в последовательную историю. После очередной неудачной репетиции Санни решил бросить идею с концертом вместе со своей сестрой, и, не выдержав фрустрации, он кинул скрипку так, что она вдребезги разбилась. На звук разбившейся скрипки прибежал Бэзил, который следил за всем, что происходило дальше. Мари начала кричать на Санни из-за скрипки, но тот пропускал её слова мимо ушей. Он хотел спуститься, но Мари загородила ему дорогу. Тогда Санни хотел оттеснить её, чтобы пройти, но, не рассчитав свои силы, он толкнул её так, что она полетела, разбившись насмерть у подножия лестницы. Больное колено не позволило Мари удержать равновесие. Санни не сразу понял, что произошло. Он спустился по лестнице, чтобы проверить, что с Мари, и он вместе с Бэзилом потащили её их совместную комнату. Санни пытался разбудить Мари, но она никак не реагировала. Она умерла. От шока Санни и Бэзил не знали, что делать, и они оба зарыдали. В один момент Бэзилу пришла мысль, как можно "помочь" Санни. Он очень боялся того, что Санни привлекут к ответственности из-за того, что случилось. Он попросил Санни потащить тело сестры на задний двор. Мальчики вместе сделали это, и Бэзил, связав виселичный узел, смог подвесить труп Мари на дереве. Но для Бэзила и Санни всё это не осталось бесследным. Именно этот эпизод из их жизни стал причиной их психологической травмы и проблем с восприятием мира. На последней фотографии изображалось то, как из-под волос Мари на мальчиков зловеще смотрел приоткрытый глаз, который затем немедленно трансформировался во "что-то". То самое "что-то", которое Санни постоянно замечал за собой в зеркале.