повышения вопрос

— Такой усердный. Язык пришелся по носу сапога, задержался там немного и вернулся к подошве. — Работаешь лучше бордельной девки. Рудольф сглотнул. Это можно было считать за «спасибо, генерал». Протекция мёртвой мамаши кончалась с обучением в корпусе. Теперь Рудольф — пока ещё сержант — пробивался в люди сам. «Пробивался» громко сказано. Бегал, суетился, подливал вина — в общем делал всё, что пробитием не считалось, но было. Все они, высшие чины, когда-то так сновали. Корпус учил командовать, подчиняться учили в штабе. Генерал — почти случайно — надавил сапогом на лицо. Рудольф замычал в ответ. — Ты же ведь совсем ничего мне не скажешь, Руди. Мужчина повернул ногу так, чтобы видеть лицо. Будто не сапог лизал, ей богу: глаза слезятся, щеки краснющие. Точно, в бордель сдать. — И зачем тебе это повышение, Руди, а? Генерал птичьи наклонил голову. Ему будто было интересно. — Сиди у меня под столом так всю жизнь. В зарплате не обижу. Штрохайм тихо сопел. Злился. — Полижи пока другой сапог. Пальцы Рудольфа тут же мягко вцепились в чужую щиколотку, губы — сразу же на подъём стопы. — Сиди здесь и не рыпайся. Штрохайм пришёл адъютантом. Генералу его рекомендовал знакомый: говорил, хороший парень, приличный как и все Штрохаймы. Пока что он прилично писал и лизал сапоги — ничем не запомнился. Губы уж слишком задержались на подъёме и носу. Старался разжалобить, даже влюбить. — Приступай, — шепнул генерал. Рудольф переключился на подошву: в голосе начальства звучала скука. Начальство лениво планировало посетить обед в канцелярии города, листая доклады. Штрохайма пустили под стол немного скрасить думы. С каждым слюнявым звуком мысль о повышении приходила на ум чаще. С другой стороны... Генерал опустил глаза под стол. Рудольф зыркнул из-под сапога, продолжая его ласкать. Даже дрожь по хребту пробежала. С другой стороны, будь Рудольф за столом — сделал бы жестче. Дай ему шанс, он пол-армии перевернет. Генерал уж слишком рисковал, развязывая дикарю руки. А Рудольф так мило посасывал нос сапога, что даже хотелось его потрепать. Наградить. «Дайте мне "лейтенанта", и я прославлю ваш гений!» — Так звучала просьба. «Только если оближешь мои сапоги» — Звучал ответ. До обеда в канцелярии оставалось ещё полтора часа: достаточно времени, чтобы решить судьбу повышения.