Нибиру (Ледяная вуаль)

— О. И в мыслях не было, — подал голос Пугна, ответив с привычной ему непринуждённостью, игнорируя колкое внимание Торна, взглядом прожигавшего в нем дыру. Но в голосе скользнула издевка. — Я всего лишь его припугнул, — объяснил Пугна, хотя не видел в этом необходимости, и если бы Клинкз не попросил его одним только взглядом, он бы не проявил инициативу.       Перекинув промокший плащ через руку, Пугна так же невозмутимо взглянул на разъярённого Торна, и в его глазах он превратился в ничтожную букашку, что смеет в чем-то обвинять властелина Забвения. Да ещё и после того, как во время их знакомства он пытался ему угрожать, хотя даже понятия не имеет, с кем связался.       И сейчас Пугна в какой-то мере вздохнул с облегчением, что тогда, при первой встрече с Торном и его сыном, он не испепелил друзей Клинкза. Впрочем, зачем ему друзья среди этой черни? Он один жаждал заполнить его жизнь. Без всяких там королей-магов и прочих. Ему было мало, что Клинкз уделял ему все свое внимание и время, что практически никогда не выпускал из объятий. Пугна желал большего: чтобы Клинкз навсегда забыл о своем долге и клятве защищать Ховен и служить королю-магу. Где-то в самых темных уголках своей души, Пугна ревновал Клинкза к Сазерексу, забывая: если бы не его магия, он бы никогда не встретил костяного лучника. — Ну вот, он не хотел ничего дурного. Вам нечего бояться, я за ним пригляжу, — широко улыбнулся Клинкз, восхищаясь жестким нравом своего возлюбленного.       Протянув свои шаловливые ручонки, он не отказал себе в удовольствии приобнять его за талию, тесно прижимая к себе, чуть ли не сдавливая в объятьях.       Пугна недовольно промычал, ощутив лёгкую боль в передавленных рёбрах. Его почти возмутила фраза Клинкза, что он приглядит за ним будто за шкодливым младенцем, так, словно Пугна всерьёз намерен здесь всех испепелить. Лишь промолчав, он расерженно поморщился.       Конечно, сказанные в шутку слова Клинкза для кого-то прозвучали вполне серьезно.       Моська Торна исказилась в отвратительной гримасе при виде этой сладкой парочки.       Непривычно было наблюдать, как названный Защитник Ховена сейчас сюсюкается с существом мужского пола, да к тому же с жутко подозрительной личностью. — Ладно, входите, так уж и быть, — смягчился хозяин фермы.       Не выпинывать же их, раз они уже вошли. Не то чтобы после всего он поверил словам Пугны и решил впустить его в свой дом. Он также не доверял ему и опасался, как и прежде, но одно знал наверняка: костяной лучник всегда держит свое слово, как бы Торн не относился к Пугне. К тому же, несомненно, пока они находятся здесь, Клинкз ни на шаг не отпустит от себя Пугну, чтобы при любой возможности приласкать, прижать к себе, поцеловать, а, быть может, удовлетворить свою ненасытную жажду страсти. — Ну проходите, что же вы стоите на пороге, — послышался из глубины дома голос жены Торна.       Её муж, не дожидаясь незваных гостей, направился в сторону гостиной.       Не отлипая от Пугны, все также тиская его, Клинкз побрел следом за Торном в обнимку с любимым, не отрывая от него восторженных глаз.       Пугна, которого безумно смущал похотливый взгляд Клинкза, не смотрел в ответ, а разглядывал окружающий их интерьер. Для него здесь все было в новинку. Ему ещё не приходилось воочию лицезреть как устроено жилище кноксов. Значило ли это, что когда-то Клинкз жил точно так же? Когда ещё был одним из них.       Они вошли в просторное помещение, где в самом центре располагался длинный стол. — Мы как раз собирались ужинать. Садитесь с нами, согреетесь, попьёте чая, — в комнату вошла кнокса, в руках она несла поднос на котором восседал причудливый пузатый синий сосуд.       Женщина подошла к столу и взгромоздила его в самый центр.       Пугна заметил, что на столе уже стояло несколько чашек, тарелок и корзинки, наполненные разнообразными яствами, которые, разумеется, он видел впервые, и мог только догадываться, что всё это было съедобно.       Клинкза же всё окружающее мало интересовало. Он был слишком занят тем, что разглядывал Пугну, так, будто видел впервые или же они не виделись сто лет.       В камине у стены напротив тихо потрескивал огонь, принося в дом уют и тепло.       Кнокса быстро приготовила дополнительные чашки и расставила всё по местам.       Торн уселся во главе стола, как и подобает главе семьи.       Наконец, неизвестно каким чудом оторвав взгляд от Пугны, Клинкз оглядел комнату, будто ища кого-то. — А где Арок? — поинтересовался он. — Он в деревне, у друзей, — неохотно отозвался Торн, имея в виду своего сына, и в глубине души он был рад, что сейчас его не было с ними, ведь он наверняка помнит Пугну и его черную шуточку. Вот только Торну все представлялось немного иначе.       Кнокса, отлучившись на пару минут в соседнюю комнату, вновь вернулась с очередной большой корзиной, усыпанной разноцветными, ярко окрашенными и, похоже, съедобными продуктами.       Пугна опустился на ближайший к нему стул, благо он находился поодаль от того места, где сидел Торн, который все это время искоса поглядывал на него, недоверчиво, с подозрением, будто опасаясь чего-то непредвиденного и гадкого.       Кнокса быстро разлила всем горячего напитка из того самого пухлого синего бутыля, что стоял в самом центре стола.       Клинкз, придвинув табурет, примостился как можно ближе к Пугне и снова полез обниматься, невзирая на присутствие здесь посторонних лиц.       Пугна не возражал, сразу же размякнув в этих горячих ласковых руках. Он внезапно осознал, что уже не ощущает холода. Ему было тепло и приятно. Конечно, всё это была заслуга Клинкза.       Чтобы как-то отблагодарить его за такие старания, Пугна вдруг потянулся к нему, обернувшись, и, взяв за изогнутые рога, притянул Клинкза к себе, жарко впиваясь в его уста.       Не устояв от внезапного порыва эмоций, Клинкз еле слышно простонал ему в "губы", испытав высшую степень блаженства, забыв обо всем на свете. Сейчас для него существовал только Пугна. Не в силах бороться с влечением, он потянул свои ручонки к его нижней одежде и попытался стащить её, но настойчивые руки остановили его, и Пугна разорвал пылкий поцелуй.       Клинкз не мог заставить себя остановиться, уже не задумываясь о последствиях; о том, что они не одни. Похоть овладела им. Он снова потянулся к его "губам", попытался убрать его руки, но Пугна сопротивлялся. — О, может вам предложить комнату на ночлег? — голос кноксы прервал их любовные забавы, и Клинкз, наконец, очнулся.       Оглядевшись, он с недоумением уставился на кноксу, которая уже сидела напротив них, а так же на Торна, который напоминал покрасневшего от злости ежа и вот-вот был готов лопнуть. Неизвестно, что до сих пор сдерживало его от рвущегося наружу вопля и возможности вышвырнуть этих голубков за дверь, потерявших всякий стыд и не имеющих никаких рамок приличия. Его брови насупились, а лицо сморщилось так, будто он проглотил лимон. Он даже позабыл о своей чашке чая, что медленно остывала рядом на столе. А уж никакой кусок в горло и подавно не лез.       Кнокса же выглядела вполне сдержанной, хотя на её лице проступили неловкость и смущение. Оба вопросительно уставились на милующихся. — Спасибо за приглашение на ужин, но мы, пожалуй, побудем вдвоем, — до ушей заулыбался Клинкз, кладя руки Пугне на плечи и склоняясь к нему, игнорируя вызывающий взгляд Торна. — Конечно, — молниеносно согласилась кнокса, поднимаясь из-за стола.       Торн за все это время не проронил ни слова, хотя был категорически против, чтобы эта парочка оставалась на ночь в его доме. Он не стал спорить со своей женой, которую, по всей видимости, всё устраивало, и подобные сцены не вызывали у неё тошноту и несварение желудка, как, к примеру, у него. Да и выгонять взашей Защитника Ховена — не самая лучшая мысль. Все знали, каков костяной лучник в гневе, а уж гневить его любой бы устрашился. — Может, лучше попьем чая? — запротестовал Пугна, понимая, к чему клонит Клинкз, и что последует за всем этим.       Не то чтобы он не желал своего Боника, точнее не желал быть желанным, вот только заниматься этим по сто раз на дню наскучило Пугне. Вместо того, чтобы кувыркаться с Клинкзом в обнимку, он мог бы заняться чем-то другим. Иногда Пугне казалось, что их отношения не заходят дальше секса, и попытка вспомнить что-то ещё, что они делали вдвоем, давалась с большим трудом. Но Клинкз не отпускал, не имея возможности насытиться Пугной.       Он посмотрел на взбудораженного Клинкза. У того на уме была лишь одна мысль — как бы поскорее уединиться и… отыметь Пугну. В ответ только голый животный инстинкт.       Клинкз с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на него прямо здесь.       Пугна же проявил полное безучастие. Убрав от себя его руки, он принялся за чашку, из которой струился пар и веяло приятным терпким ароматом.       Эти слова не были сказаны в пустую. Пугна и правда хотел отведать этого чудного напитка, что так манил своим благовонием, чего нельзя было сказать о Клинкзе, которого манило кое-что другое.       Взяв аккуратно чашку длинными изящными пальцами, тем самым только еще больше заводя Клинкза, Пугна отхлебнул немного напитка шоколадного цвета. У него оказался приятный горьковато-сладкий привкус с примесью остроты. — Ты же не оставишь меня одного? — прошептал Клинкз, но не настолько тихо, чтобы никто не мог услышать.       Его наглые ручки не переставали лапать Пугну за ноги, бедра, талию… Конечно, Клинкз намекал ему на то, что уже не в силах сдержать вожделение, и Пугна необходим ему для снятие напряжения. — У нас есть комната для гостей. Илои, проводи их, — неожиданно прорвался голос Торна.       Он произнес это с нажимом, и его интонация прямо и открыто говорила им, что он отправляет их восвояси — пусть они катятся куда угодно, лишь бы дали им наконец поесть, и что он не желает больше их видеть, тем самым подталкивая свою жену к действиям.       Поставив чашку на стол, Пугна не успел что-либо сделать, как сильные, но костлявые руки потянули его за собой, заставив подняться со стула. — Клинкз… — начал вредничать Пугна, не желая уходить с ужина.       Но молчаливый и настойчивый, Боник не принимал отказов. Он почти силой толкнул Пугну вперёд, когда кнокса направилась в сторону гостевой.       Пугне ничего не оставалось, как повиноваться, понимая, что тот поцелуй был большой ошибкой.       Кнокса провела их по коридору, чьи стены были увешаны красными фонариками. Они испускали тусклое пурпурное свечение.       Пройдя в самый конец, она остановилась возле одной из комнат, на двери которой были вырезаны замысловатые узоры. — Проходите, не стесняйтесь, — обратилась Илои к сладкой парочке, отпирая дверь и предлагая им войти. — Благодарю за гостеприимство, — выразил свою признательность Клинкз, что было ему совсем не свойственно и удивило Пугну.       С этими словами костяной лучник слегка подтолкнул Пугну к дверям, намекая на то, чтобы он не топтался в проходе.       Пугна, возмущённый таким поведением, хотел было что-то возразить, но передумал, решив обсудить это чуть позже, когда они с Клинкзом останутся наедине. Послушно пройдя вперед, Пугна оказался в полутёмной комнатушке.       Это было маленькое помещение с низким потолком и одним-единственным окошком, за которым уже заметно стемнело, но все так же не утихал ливень, и большие тяжёлые капли барабанили по стеклу. Окно было занавешено лёгкими прозрачными шторами. Рядом стоял пузатый комод, на котором взгромоздились несколько толстых книг с легким переплётом и значительно потёртый кувшин: краска на нем выцвела и кое-где даже облезла. У соседней стены находился стул и низкий круглый столик, на нем стояла корзина с разноцветными кушаньями. В углу напротив примостилась односпальная кровать, над которой бледно красным огоньком горел крошечный ночник, и он был здесь единственным источником освещения.       Следом за Пугной вошёл Клинкз. — Кровать, правда, односпальная. Если хотите, мы принесём сюда раскладную лежанку, — робко произнесла кнокса, стоя у открытой двери. — Не стоит, — поспешил ответить Клинкз, самодовольно улыбаясь и снова протягивая руки к Пугне, чтобы обнять. — Приятных снов, — добродушно пожелала хозяйка дома и, прикрыв за собой дверь, вернулась на ужин.       Не дожидаясь ни секунды, Клинкз молча и нетерпеливо принялся стаскивать с Пугны одежду, даже не спрашивая его разрешения.       Тонкие хрупкие руки остановили его вновь. — Клинкз, надо поговорить, — начал Пугна, заглянув ему в глаза с полной решимостью и серьёзностью в голосе, взяв его руки в свои. — Сейчас? — растерянно промямлил Клинкз, не понимая, к чему все это и зачем Пугна прерывает такой важный для него момент. — Но я так хочу тебя… — волнительным от возбуждения голосом прохрипел он.       Освобождая свои руки, он нырнул ими под одежду Пугны, лапая нагло и бесцеремонно его ягодицы.       Эти прикосновения взбудоражили Пугну, и желание отдаться Клинкзу стало непреодолимым. Глубоко вздохнув, Пугна уже понимал, что не в силах отказать; не в состоянии сопротивляться своим же инстинктам. — Только будь нежен, — шепнул Пугна, что означало его согласие, хотя Клинкза вовсе не интересовало его мнение.       Обняв его за талию, Пугна прильнул к «губам», жадно присосавшись, и сразу же ощутил, как Клинкз сорвал с него оставшуюся одежду, смачно причмокивая и еле слышно постанывая в поцелуе.       Клинкз подхватил его немощное легкое тельце, усадил на свои бедра, придерживая за костлявые ягодицы, но все так же не разнимал их уста, что дурманило сознание.       Сделав пару шагов к кровати, Клинкз опустил Пугну на упругий пружинистый матрас, сорвал с себя нижнюю часть одежды — на остальное не было времени. Расправившись с назойливыми доспехами, Клинкз, взяв Пугну за колени, расставил его ножки, уложив вдоль кровати, и сам взобрался на неё. Протянув руку, Пугна нащупал его возбуждённого дружка. К его удивлению, он был твердым и набухшим, требуя ласки. Ощутив, как тоненькие пальчики касаются его накалённого органа, слегка массируя, Клинкз не устоял перед соблазном. Оказавшись сверху, он навис над ним, придерживая любимые кости за бедра, и, хотя его орган пылал от нетерпения, жаждал Пугну сию секунду, Клинкз вошёл медленно и почти безболезненно.       Пугна ощутил его горящий орган внутри, и опаленные адским пламенем кости задребезжали в агонии. Почувствовав столь знакомое жжение, Пугна, глухо простонав, зажмурился, и более не открывал глаза, слыша тяжёлое, сбитое дыхание Клинкза, и чувствуя, как его дружок начинает двигаться внутри, ускоряясь с каждым толчком.       Опустив руку, он нащупал своего маленького пугненка. Уже приподнявшись, он ныл, изнуренный от жажды. Пальцы приятно ласкали его, снимая напряжение.       Пугна уже не помнил, в который раз Клинкз овладевал им, но так и не смог свыкнуться со жгучей болью...