Нарушенная клятва: Каз Бреккер.

Нина Они выплыли из темноты на яркий лунный свет мокрые, в синяках, жадно глотающие воздух. Нина чувствовала себя так, словно ее избили. Остатки балина собрались липким комочками в уголках губ. От платья почти ничего не осталось, и не будь девушка такой отчаянно, безумно счастливой, что они выжили, то наверняка бы обеспокоилась тем фактом, что она стоит босая и почти голая в ущелье северной речки, а до гавани, где они были бы в безопасности, оставалось еще полторы мили. Вдалеке продолжали бить колокола Ледового Двора. Полуголая Бахтья вытащила Кювея из воды, пока он откашливался, Матиас тащил по отмели вялое и безвольное тело Каза. – Святые, он дышит? – спросила Нина. Хельвар без особых церемоний перевернул его на спину и начал давить на грудь, прилагая больше усилий, чем было необходимо. – Стоило. Позволить. Тебе. Умереть, – бормотал Матиас в перерывах между надавливаниями. Нина выползла на камни и присела рядом с ним. – Давай помогу, пока ты не сломал ему грудную клетку. У него есть пульс? – она прижала пальцы к горлу Каза. – Есть, но слабый. Расстегни ему рубашку. Матиас помог разорвать мундир дрюскеля. Нина опустила одну руку на бледную грудь парня и сосредоточилась на сердце, заставляя его сокращаться. Второй сжала ему нос, открыла рот и вдохнула воздух в его легкие. Более опытный корпориал мог бы сам выкачать из него воду, но у нее не было времени сетовать на свою слабую подготовку. – Он выживет? – спросил Кювей. «Не знаю». – Нина, пожалуйста, скажи мне, что он выживет, – умоляла Бахтья. «Возможно я не смогу его спасти». Нина снова прижалась губами ко рту Каза, регулируя дыхание вместе с ударами, которые она выколачивала из его сердца. «Ну же, давай, ты, бандит из гнилой Бочки! Ты выбирался из еще более жестких передряг». – Святые помоги, мне, – обратилась Нина, Бахтье, которая немедленно сосредоточился на пульсе Бреккера. – Давай же, Каз! Я должна увидеть, вашу с Лией свадьбу! Я обещала себе, что не умру пока наконец-то не сведу вас вместе! Я не могу допустить, чтобы Лия вышла замуж за труп! – восклицала Бахтья. Нина почувствовала изменения, когда сердце Каза забилось в собственном ритме. Затем он закашлялся, грудь свела судорога, изо рта полилась вода. Он столкнул с себя девушку и резко втянул воздух. – Прочь! – прохрипел Бреккер, вытирая рукой в перчатке себе рот. Его взгляд метался из стороны в сторону. Казалось, он смотрит прямо сквозь нее. – Не прикасайся ко мне. – У тебя шок, демжин, – сказал Матиас. – Ты чуть не утонул. Хотя стоило бы. Каз снова закашлялся, и его тело содрогнулось. – Утонул... – повторил он. Нина медленно кивнула. – Ледовый двор, помнишь? Невозможное похищение? Неминуемая смерть? Три миллиона крюге, ожидающие тебя в Кеттердаме? –сказала Бахтья, смотря на Бреккера с сочувствием. Каз моргнул, и его взгляд прояснился. – Четыре миллиона. - Я знала, что это приведет тебе в чувство, жадный ты мерзавец. Он потер лицо руками, мокрый кашель продолжал сотрясать его грудь. – Мы это сделали, – с удивлением сказал он. – Джель творит чудеса. – Ты не заслуживаешь чудес, – насупился Матиас. – Ты осквернил священный ясень! Каз поднялся на ноги, слегка покачнулся и сделал прерывистый вдох. – Это знак, Хельвар. Если твой бог такой неженка, может, стоит присмотреть другого? Давайте выбираться отсюда. Нина всплеснула руками. – Не за что, неблагодарный негодяй. – Я поблагодарю тебя, когда мы будем на борту  «Феролинда». Шевелитесь, – он уже тащился по валунам, выстроившимся вдоль дальней стороны ущелья. – По пути можете объяснить, почему наш прославленный шуханский ученый выглядит как одн из школьных дружков Уайлена. Нина покачала головой, разрываясь между раздражением и восхищением. Наверное, только так и можно было выжить в Бочке. Никогда не останавливаясь. – Он – друг? – скептически поинтересовался Кювэй на шуханском. – Время от времени. Матиас помог ей подняться, и они все последовали за Бреккером, медленно взбираясь по каменным стенам ущелья, что должно было привести их наверх, на другой конец моста и чуть ближе к Джерхольму. Нина еще никогда не чувствовала себя такой усталой, но отдыхать было некогда. Они получили свой трофей. Забрались дальше, чем любая другая команда. Подорвались здание в самом сердце Ледового двора. Но им ни за что не добраться до гавани без Лии и остальных. Она продолжала идти. У нее был еще один вариант – сесть на валун и ждать конца. Откуда-то со стороны Ледового Двора послышался отдаленный гул. – О, святые, пожалуйста, пусть это будет Джеспер, – взмолилась Бахтья, когда они перелезли через край ущелья и оглянулись на мост, украшенный лентами и ветками ясеня к Рингкелле. – Что бы это ни прближалось, оно большое, – сказал Матиас. – Что будем делать, Каз? – Ждать, – ответил он, и звук стал громче. – А как насчет» спрятаться»? –спросила Нина, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Или «Не трусьте! Я спрятал двадцать винтовок в этом удобном кустарнике»? Сделай хоть что-нибудь. – А как насчет нескольких миллионов крюге? – сказал Каз. По холму громыхал танк, из-под его гусениц летели гряз и пыль. Кто-то махал им из орудийной башни – нет, их было двое. Инеж и Лия кричали и бешено жестикулировали из-под купола. Нина издала победный клич, а Матиас уставился на машину с недоверием. Когда девушка оглянулась на Каза, то не поверила своим глазам. – Святые, Каз, ты выглядишь счастливым. – Не будь дурой, – рявкнул он. Но Нина не ошиблась. Каз Бреккер улыбался как идиот. – Полагаю, мы их знаем? – спросил Кювэй. Радость Нины померкла, когда из-за горизонта выкатился достойный ответ Фьерды на все «художества» Отбросов из Бочки. На вершине холма появилась колонна танков. Они с грохотом катили вниз по освещенной луной дороге, пыль шлейфом поднималась из-под их гусениц. Может, Джеспер не закрыл ворота дрюскелей? Или их танки стояли где-то на территории? Учитывая всю военную мощь, которая скрывалась за стенами Ледового Двора, наверное, они должны считать себя счастливчиками, но почему-то не чувствовали себя таковыми. Пока танк не застучал по мосту, Нина не могла разобрать, что Лия и Инеж кричали: «Убирайтесь с дороги!» Они отскочил, и тане пролетел мимо, а затем резко остановился. – У нас есть танк, – удивилась Нина. – Каз, ты маленький противный гений. Твой план сработал. Ты добыл нам танк, – воскликнула Бахтья. – Они добыли нам танк, – заявил Бреккер. – У нас только один, – вставил Матиас и указал на орду металла и дыма, несущуюся к ним. – У них гораздо больше. – Да, но знаешь, чего у них нет? – спросил Каз, пока Джеспер поворачивал громадный ствол миномета. – Моста. Из бронированных внутренностей танка раздался металлический визг. Затем – чудовищный, пробирающий до костей взрыв. Нина услышала пронзительный свист, и что-то пролетело в воздухе мимо них, врезаясь в мост. Две первые эстакады вспыхнули огнем, и в ущелье посыпались искры и щепки. Пушка снова выстрелила. Издав последний стон, эстакада полностью развлилась. Если фьерданцы захотят перебраться через ущелье, им придется лететь. – У нас есть танк и ров, – не унывала Нина. – Запрыгивайте, – крикнул Уайлен. Они залезли на танк, цепляясь изо всех сил за любую выемку или край металла, и покатился по дороге к гавани на максимальной скорости. Когда они мчались мимо уличных фонарей, изз домов выходили люди, чтобы посмотреть, что происходит. Нина попыталась представить, как выглядит их одичавшая команда в глазах этих фьерданцев. Что они могли увидеть, выглянув в окна за двери? Группу кричащих юнцов, несущихся вперед на танке, выкрашенном в цвете фьерданского флага, словно какие-то отставшие от парада, заблудившиеся психопаты. Девушкаи в фиолетовых и оранжевых шелках, парень с рыже-золотыми кудрями, торчащими из-а пушки, и пятеро мокрых подростков, крепко держащихся за бока танка, – шуханец в тюремной одежде, два потрепанных дрюскеля и Нина с Бахтьей, две полуголые девушки, вцепившиеся в друг друга и кричащие: «У нас есть ров!» Когда они въехали в город, Матиас сказал: – Уайлен, передай Джесперу, чтобы держался западных улиц. Тот нырнул вглубь, и через секунду танк свернул на запад. – Это район складов, – пояснил Матиас. – Ночью тут пусто. Святые, мы выжили. Лия – Лия! – она услышала, как кто-то звал ее и обернулась, увидела Каза. – Поможешь мне? – спросил он.  Она протянула ему руку, и Каз крепко сжал ее. Когда Лия притянула его ближе он обхватил одной рукой ее талию, а другой держался за железную балку. – Кто-нибудь говорил тебе, что ты очень красивая? – спросил Каз. – Нет, – ответила ему девушка. – Тогда это скажу я. Ты прекрасна и всякий раз, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я не могу дышать. Особенно когда слышу твой смех. Кода я был в воде, я мог думать только о тебе, – Каз придвинулся к ней ближе, и его взгляд остановился на ее губах, он вздрогнул и посмотрел ей в глаза. – Можно? Лия кивнула и Каз медленно коснулся ее губ, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Когда они отстранились друг от друга, то тяжело дышали. Танк затарахтел по мостовой, накреняясь вправо и влево на тротуарах и отъезжая назад, чтобы избежать столкновения с редкими прохожими, а затем поспешил в район гавани, мимо таверн, магазинов и портовых касс. Кювей откинул голову назад, его лицо засветилось от радости. – Я чувствую запах моря, – счастливо произнес он. Лия тоже это почувствовала. «Святые, мы почти рядом». Нина Вдали мерцал маяк. Еще два квартала, и они будут на набережной - на свободе. Тридцать миллионов крюге. Ее и Матиаса долей хватит на то, чтобы отправиться, куда угодно, жить так, как они сами захотят. – Почти на месте! – крикнул Уайлен. Они завернули за угол, и сердце Нины ухнуло куда-то вниз. – Стой! – крикнула она. – Стой! Могла и не надрываться. Танк подскочил и остановился, чуть не скинув девушку вниз. Набережная была прямо перед ними, а за ней и гавань. На ветру развевались сотни флагов разных кораблей. Час был уже поздний, причал должен был быть пустым. Но он был заполнен войсками, стоящими шеренга за шеренгой людьми в серой форме. Как минимум две сотни солдат – и все стволы направлены прямо на них. Нина все еще слышала звон Эльдерклока. Она оглянулась через плечо. Ледяной двор возвышался над гаванью, усевшись на утесе, как угрюмная чайка с взъерошенными перьями. Его белокаменные стены подсвечивались снизу и сияли на фоне ночного неба. – Что это? – спросил Уайлен Матиаса. – Ты ни разу не говорил... – Они наверное, изменили процедуру развертывания войск. – Все остальное было неизменным. – Я никогда не видел Черный протокол в деле, – рявкнул Матиас. – Может, они всегда отправляли войска в гавань. Я не знаю. – Тихо! – сказала Бахтья. – Замолчите. Нина подскочила, услышав, как над толпой разнесся громоподобный голос. Сначала он говорил на фьерданском, потом на керчийском, и, на шуханском. – Освободите узника Кювея Юл-Бо. Отпустите оружие и отойдите от танка. – Они не могут просто открыть огонь, – сказал Матиас. – Не будут рисковать из-за Кювея. – Им и не нужно, – помрачнела Нина. – Смотри. Между ряды солдат вели изможденного заключенного. Его волосы прилипли ко лбу. На нем была рваный красная кафтан, и человек цеплялся за рукав ближайшего стражника, лихорадочно шевеля губами, словно отчаянно доказывал какую-то непреложную истину. Нина знала, что он выпрашивает парем. – Сердцебит, – пораженно сказал Матиас. – Но он так далеко, – возразил Уайлен. Нина покачала головой.  – Это не имеет значения. Держали ли они его тут вместе со всеми войсками, размещенными в Нижнем Джерхольме? Почему бы и нет? Он – оружие получше любого пулемета или танка. – Я вижу «Феролинд», – пробормотала Инеж, указывая на доки, Нина понадобилась пара секунд, чтобы разглядеть керчийский флаг и жизнерадостный вымпел «Ханрад Бэя», развевающийся рядом с ним. Они были так близко... Джеспер мог бы застрелить сердцебита. Они могли бы попытаться прорваться через войска на танке, но так им ни за что не добраться до корабля. Фьерданцы с удовольствием рискнут жизнью Кювея, чтобы не дать ему попасть в руки кому-нибудь еще. – Каз? – позвал Джеспер из танка. – Сейчас самое время сказать, что ты это предвидел. – Я этого не предвидел, – он покачал головой. – Хельвар, ты сказал, что однажды у меня закончатся трюки. Похоже, ты был прав. Слова предназначались Матиасу, но смотрел он на Лию. – Я сыта по горло пленом, – сказала Бахтья. – Они не возьмут меня живой. – Меня тоже, – сказал Уайлен. Джеспер фыркнул из танка. – Нам надо серьезно подумать над тем, чтобы помочь ему завести более подходящих друзей. – Лучше умереть, размахивая кулаками, чем позволить какому-то фьерданцу насадить меня на пику, – сказал Каз. Матиас кивнул.  – Значит, все согласны. Мы покончим с этим здесь. – Нет, – прошептала Нина. Все повернулись к ней. Голос из фьерданских рядов прозвучал снова: – У вас есть время, пока мы будем считать до десяти, чтобы выполнить наше требование. Повторяю: освободите узника Кювея Юл-Бо и сдайтесь. Один... Нина быстро заговорила с Кювеем на шуханском. – Ты не понимаешь, – ответил он. – Одна доза... – Я понимаю, – оборвала она парня. Бахтья вздохнула и сказала: – Я помогу тебе. Ты не справишься с этим в одиночку. Нина попыталась отговорить сулийку, но та была непреклонна. Другие не понимали, что они хотят сделать, пока Кювей не достал маленький кожаный мешоче из кармана. Его края были испачканы порошком ржавого цвета. – Нет! – закричал Матиас. Он потянулся за паремом, но Нина была быстрее. Голос фьерданца монотонно гудел: – Семь... – Бахтья, не будь дурой, – пыталась отговорить ее Инеж.  – Ты же видела... – начала Лия. – Некоторые гриши не становятся зависимыми после первой дозы. – Не стоит рисковать, – сказал Каз. – Шесть ... – У Каза закончились фокусы – девушка открыла мешочек. – А у нас – нет. – Нина, пожалуйста, – взмолился Матиас. Она видела то же страдание на его лице в тот день в Эллинге, когда он подумал, что она предала его. В каком-то смысле она делала то же самое – снова бросала его. – Пять... Первая доза была самой сильной, разве не так говорили? Кайф и ту силу, которую давал порошок, уже ничем не заменит. Она будет гнаться за ними всю оставшуюся жизнь. Ил же Нина и Бахтья окажется сильнее наркотика. – Четыре... Нина быстро коснулась щеки Матиаса. – Если станет совсем плохо, найди способ покончить с этим, Хелвар. Я верю, что ты поступишь правильно, – она улыбнулась. – Как всегда. – Три... Затем девушка откинула голову назад и, высыпав парем себе в рот, сразу проглотила его. Бахтья сделала тоже самое. Девушки узнали знакомый сладковатый, жженый вкус цветков юрды, но был и другой вкус, который она не могла до конца определить. Они перестали думать. Их кровь забурлила, сердце внезапно сильно забилось. Мир раскололся на крошечные вспышки света. Нина увидела истинный цвет глаз Матиаса – ярую голубизну под серыми и коричневыми крапинками, которые она сама там оставила. лунный свет освещал каждую волосинку на его голове. Она увидела пот на лбу Каза, почти невидимые следы уколов татуировки на его предплечье. Нина и Бахтья взглянули на шеренги фьерданских солдат. Они слышали, как бились их сердца. Видели, как загораются нейроны, чувствовали, как формируются импульсы. Во всем появился смысл. Их тела превратились в карты из клеток, в тысячи уравнений, решенных за секунду, даже за миллисекунду, и девушки знали единственно верные ответы. – Нина? Бахтья? – прошептал Матиас. - Отойди, - приказала Бахтья и Нина услышала ее голос в воздухе. Нина почувствовала сердцебита в толпе, движение его горла, когда он проглотил свою дозу. Он будет первым.